Loe raamatut: «Бряканье мыслей»
Тук-тук-тук
Поезд медленно катится по рельсам, раскачивая свои вагоны и назойливо скрипя. Стук колес приглушенно звучит в моей голове, он отдает каким-то эхом. Вид за окном не меняется уже какое-то время: леса да поля, поля да леса, временами видны редкие, одиноко покосившиеся домики. Пассажирские вагоны ,в том числе и мой, набиты битком. Здесь очень душно, а от скрипа который издает поезд болит голова. Странный запах травы и пота витает в воздухе. Сейчас разгар лета, выходные. Многие едут на дачу с огромными охапками вещей, а многие на отдых. Только не я.
Для такого маленького вагона здесь слишком много людей, слишком много их мыслей. Мне кажется, что они вот-вот выпрыгнут из людских голов и забьются в закрытые окна. У разных людей разные мысли. У молодых они ревущие, словно мотор, постоянно стремящиеся куда-то и меняющие свое направление. Они пугают меня своей непредсказуемостью и необузданной силой. У старых людей они как дрель. Въедливые и жужжащие, прижитые на одном месте, словно их гвоздем прибили. У детей менее громкие мысли, они меня меньше пугают. Они волнистые, постоянно текущие куда-то, постоянно меняющие свое направление. Их почти не слышно, однако они самые вежливые, самые приветливые к окружающим. Они игривы и доброжелательны, невинны. Если зацепиться за какую-то из них, то постороннее жужжание от других, грозных, взрывных мыслей уходит на задний план. Это дает мне передышку. Однако сейчас я не могу найти ни один поток мыслей, за который можно зацепиться. Я мечусь между ними. Некоторые злые, словно собака, которой не перепала кость. Некоторые печальны, как плачущая ива над рекой. А некоторые заносчивы, как молодой петух, рвущийся в драку. Здесь много мыслей, но я не могу поймать не одну из них. Они шумны и необузданны. От них хочется спрятаться и убежать.
Но вот ,кажется, я цепляюсь за что-то. Я повернул свою голову в право и устремил свой взгляд на маленькую фигурку старушки, которая сидела , скорчившись. Ее непоседливый беретик не мог никак найти место на седой голове. Эта была улыбчивая старушка без своего дома, без своего уголка в мире. Казалось бы, почему же она не могла так назвать ту квартиру, где жила вместе со своим сыном и маленькими внуками? Да потому что каждый раз, когда туда приходили гости, старушку прогоняли. То ли из-за стыда, то ли еще из-за какого-то другого неназванного жжения внутри, но каждый раз ей приходилось уезжать. Иногда к сестре, иногда к подруге. Да и сейчас она направлялась к очередному знакомому проситься переночевать. Однако ее мысли не взрывались и не сталкивались друг с другом от негодования или злости. Они мерно раскачивались, словно маятник. «Что же купить внучатам?», «Куда же я подевала ту коробочку с нитками?», «Интересно, как там сынок»…. И только где то на заднем плане, очень далеко-далеко, волновалась и полнилась печалью одна единственная мысль «Будет ли у меня свой дом?»
