– Так это был ты? – деланно округлила глаза.
– А то ты не узнала.
– Я не рассматривала. Не имею привычки наблюдать за другими! – развернулась на каблуках и поспешила вниз по ступеням. Чертов ублюдок. Настя знала, что не нужно возвращаться в Москву. Противилась до последнего, заранее отдавая себе отчет в том, как сложно это будет, но даже не предполагая, что давно ушедшие чувства могут настолько трансформироваться в нечто тяжелое и полное ярости.
Глава 21
Стас провел тяжелым взглядом Настю, чьи шаги звонким эхом отдавались от каменных стен дома, и Свиридова, догнавшего её внизу и положившего руку на талию жены. Такая идеальная пара. Тошнотворно до омерзения. Парень отвернулся и пошел в комнату. До сих пор не понимал, что такая девушка как Настя могла найти в Викторе? Хотя, если учесть, как она поступила с ним, то эта парочка друг друга стоила. Зато как приятно было сегодня наблюдать ее реакцию на его секс со Светой. Он ведь видел, как дверь открывается, хотел сначала прикрыть голую девушку простыней, но когда понял, кто именно забрел в их спальню, внутри даже загорелось что-то. Подхлестнуло действовать жестче. Да что скрывать, он даже возбудился сильнее, увидя шок на лице, которое до сих пор по ночам терзает его во снах и воспоминаниях. На долю мгновения показалось, что в зеленых глазах ревность промелькнула, хотя это конечно полный бред. С чего ей ревновать? Сама же попользовалась и вышвырнула как псину приблудшую. Ну зато теперь пусть наблюдает, как эта псина оклемалась после душевных метаний, зализала раны и превратилась в породистого кобеля, которого готовы на все выставки растащить за бешеные бабки. Он даже почти сразу кончил после того, как девица вылетела из комнаты, как пробка из-под бутылки шампанского. А когда только что встретил и вовсе промолчать не смог. Поддеть захотелось. При муженьке её что-нибудь такое сказать, чтобы пошатнуть это гребаное совершенство. А что? На Настю ему наплевать. Самому терять нечего. Больше Свиридов не имеет над ним той власти, которой пользовался на протяжении нескольких лет. Через месяц истекает их контракт, а продлять его исполнитель не намерен. Да и с чего бы? Продюсер на нем неплохие бабки поднял. Багиров первые два года концерты за десять процентов отрабатывал, остальные девяносто отходили Виктору в большей степени. Разве это честно? Нихуя подобного. Потом Стас, конечно, потребовал пересмотра пунктов контракта. Но тогда начинающему артисту было похрен. С первых месяцев работы он и копейкам рад был, а после того, как Настя втоптала его в грязь и оставила с громадной дырой внутри, ему вообще стало фиолетово. Просто хотелось работать. Двадцать четыре часа в сутки. Работать и бухать. Чтобы не думать о боли, мысли нужно было чем-то занимать. Мысли и руки, которые лезли в телефон и листали долбаные совместные фотки с ЛА, хранящиеся в скрытой папке. Потом, правда, удалил. От них только хуже становилось, когда смотрел на лицо суки, которую любил столько лет, и понимал, что её улыбка пропитана фальшью. Поцелуи на камеру, дурачества. Она развлекалась в то время, как он наслаждался каждой секундой. Думал, вот оно – счастье. Зато Свиридову от такой работоспособности Багирова одни плюсы были в виде нулей на счету. Парень бывало по пять концертов в сутки давал, перелетая из одного города в другой, и не жаловался. Тяжело было, когда хотя бы два три дня без выступлений оставался. Тогда давило осознание. Чувство ненависти к ней и насмешки над собой пожирали. Благо к тому времени у него уже появилось достаточное количество знакомых практически во всех клубах Москвы и других городов, чтобы можно было спокойно приехать без предупреждения и знать, что ему всегда выделят отдельную закрытую комнату для развлечений. Любых. Друзья по всему миру, как он часто писал в соцсети. На самом деле друзей у него было всего трое. Артем, Сашка, без них никуда. И главное, Ромыч. Этот засранец всегда был рядом. Даже после случая с Настей ни одного вопроса не задал. Только однажды, зависая на закрытой вечеринке одного из диджеев в Берлине, спросил “Стоило ли оно того?”. Стас не ответил. Он не знал ответа на этот вопрос. Конечно, столько душевных мучений, сколько принесла ему Настя, он не испытывал никогда. Ровно, как и счастливых мгновений. Пусть парень в эйфории придумал их себе и сам поверил в каждое. Пусть они были миражом на пустом месте, но в те короткие два месяца, когда ощущалось, что Настя принадлежит ему, он по – настоящему был счастлив.
Стас зашел в комнату. Света уже оделась и наводила марафет перед зеркалом. Сексуальная штучка эта Ленц. Короткие джинсовые шорты, обтягивающие упругие ягодицы, такой же короткий топ ярко розового цвета, не скрывающий стройный живот, и пирсинг в пупке. Длинные светлые волосы, пухлые губы, явно не свои собственные, но сейчас это модно. А Стасу как-то по барабану. Если ей нравилось, то пожалуйста. Они считались парой вот уже девять месяцев, хотя на самом деле Стас её своей девушкой никогда не называл. Свободные отношения. Теперь только такие и никаких больше. С него хватило преданности и верности. Свете изначально так и было сказано, когда она впервые попыталась устроить истерику, после того, как на одном из сайтов выложили его фото в сопровождении модели в Лондоне. Парень тогда объяснил, что не ищет серьезных отношений. Если Свете нужен мужчина, готовый прилетать к ней на гастроли во время своего отпуска, не зависать в клубах и проводить время за разговорами по телефону, то это не к Стасу. Певица тогда обиделась. Прокричала что-то типа “Больше не звони мне, самовлюбленный придурок”, и месяц он её не видел. Потом они пересеклись на вечеринке после совместного выступления в Турции, выпили, довольно таки неплохо провели ночь и до сих пор не расстались. Не то, чтобы Стас хранил ей верность. Нет. Он больше не пытался удержать рядом девушек, да и себя ни к кому не привязывал, но ради уважения к ней на людях больше с другими не зажигал. То, что происходило за стенами гостиничных номеров, оставалось только в его памяти и тех, с кем он их разделял. Хотя и Свете не врал, когда она спрашивала о том, бывает ли парень с другими. Стас вообще ложь не терпел. Сам не лгал никогда и от других ждал того же.
– Ты приедешь сегодня на шоу? – яркой внешности блондинка сверкнула на него взглядом из зеркала, подводя глаза тушью.
– Не знаю. Вряд ли. – Стас вытащил из шкафа футболку, натянул ее и отправился в ванну.
– Ну, Стаааас. – донеслось из комнаты. Парень поморщился. Терпеть не мог, когда она так противно тянула гласные. Как ребенок, требующий у взрослого игрушку. – Мне было бы приятно. И Ромку бери с Юлькой. Потом поедем куда-нибудь потусим. – симпатичная мордашка заглянула в ванну как раз, когда Стас смачивал руки под водой. Прошелся несколько раз пальцами по волосам, откидывая их назад.
– Вот давай ты после своего шоу освободишься и подъедешь в клуб к Юле. Ты знаешь, Свет, как я не люблю эти шоу.
– Сказал тот, кто ходит на них каждую неделю.
– В качестве гостя. И да, мне за это платят, – закрыл кран, вытер руки и подошел к дверному проему. – А добровольно сидеть слушать воздыхания по парням и бред сумасшедших, помешанных на разборках, я – пас. – развернул спиной нахмурившуюся девушку и шлепнул по заднице, отодвигая с прохода.
– Ну, блин, я же прихожу на твои концерты. Ты на моем только один раз был. – Света находилась на одной волне со Стасом по популярности. Честно говоря, Стас не догонял, за что конкретно её слушают, потому как девушка не могла похвастаться ни талантом, ни глубокими текстами, но народ хавал и держал её на плаву. Им уже не раз дуэтные тексты предлагали, и Свиридов давил, хотелось ему видеть их вместе на сцене, но Стас отказывался. Не желал связывать себя с ней ещё и песнями. Секс – отличный. Всегда есть кому позвонить, сходить в кино если совсем уж нечем заняться, но на этом все. Света, долго находясь рядом, начинала раздражать. Назвать ее глупой все же нельзя было. Девушка разбиралась во многих сферах жизни, умела интересно мыслить, но порой была настолько навязчивой, что у Стаса терпение лопалось, и он срывался и сваливал. На неделю, три, месяц. Знал, что ведет себя как мудак, но опять же, он никого насильно не держал. Она сама звонила и приезжала. И снова по кругу.
– Светик, мне и одного хватило. Давай не будем, – отрезал Стас, запихивая мобильник в карман шорт и отыскивая ключи от машины на тумбочке. – Ты собралась?
– Да, – выдохнула, пряча обиду в голосе. Взяла сумочку с кровати и побросала в нее косметику.
Стас подошел ближе и, обхватив её обиженное лицо за скулы, заставил на себя посмотреть.
– Что на счет клуба, детка? Приедешь? – и кончиками губ усмехнулся, видя, как она пытается не смотреть на него, но в итоге все равно сдается.
– А ты хочешь, чтобы я приехала?
– Конечно. Обожаю смотреть, как ты танцуешь.
Голубые глаза просияли.
– И танцевать со мной.
– Не только танцевать. – притянул к себе за скулы и звонко поцеловал. – Поехали.
***
Спустя неделю.
Настя, уставшая после долгого перелета, вошла домой, сняла туфли и повесила плащ. С кончиков волос стекали капли воды. Ранний мартовский дождь лил как из ведра. Подозрительная тишина заставила напрячь слух. Это был первый отъезд Насти после возвращения домой. Ей пока сложно было вести дела кофейни на расстоянии, поэтому она не выдержала и слетала на несколько дней в Лос-Анджелес. Помощница у нее была золотая. Во всяком случае, на данном этапе после того, как Настя воочию убедилась в том, что дела действительно без ее постоянного присутствия идут хорошо, можно было сказать, что Джессика справляется неплохо. Отчеты велись ежедневно, в кафе ни пылинки, за этим Настя заставляла следить особо строго. Кофе-машины должны были мыться каждые три часа, столешницы протираться сразу, как только клиент встал из-за стола, полы практически сиять. По поводу чистоты был пунктик, но если учесть, что это семейная кофейня, куда посетители приходят с детьми, то аккуратность никогда не была лишней. Доходило до того, что Настя перед началом рабочего дня надевала белые перчатки и проходилась ими по мебели и кухонной утвари. Она не была стервой начальницей, придирающейся к мелочам, но в своем заведении, требовала четкого выполнения правил. С Джессикой повезло. У нее тоже было двое детей, и она как никто понимала манию хозяйки по поводу чистоты.
Настя прошла глубже в дом и со второго этажа услышала отдаленный голос дочери. Она, кажется, пела. Теперь понятно, почему Лекси не мчится ее встречать. Улыбнувшись, пошла наверх, чем выше поднимаясь, тем отчетливее слыша мелодичный голосок своей совсем еще маленькой звездочки. Когда оказалась в коридоре, пение прекратилось, и разразился довольно резкий голос Виктора:
– Алексия, еще раз! Неужели не понятно, что именно я от тебя требую? – Настя напряглась от грубого тона, которым отец обращался к дочке.
– Папочка, я водички хочу, – услышала Настя немного неуверенный голос Лекси.
– Пить ты будешь, когда споешь так, как я требую, поняла? – у девушки внутри все окаменело. Она быстрым шагом направилась в игровую комнату, расположенную рядом со спальней дочери.
Буквально влетела в комнату. Глаза моментально нашли испуганную дочь с микрофоном в руке, а напротив нее рассерженного Виктора, сидящего за синтезатором.
– Мамочкаааа, – от облегчения, вспыхнувшего на лице пятилетнего ребенка, у Насти внутри все перевернулось. Что здесь происходило за время ее отсутствия? Присела, ловя прыгающую к ней в объятия дочь.
– Лекси, хорошая моя! – крепко прижала к себе, чувствуя ледяные пальчики на своей шее и гулко бьющееся сердечко в груди дочери. Настя еще не знала, что Свиридов творил, но один его тон и перепуганная Алексия уже разбудили ярость внутри нее. Каждая мать готова растерзать любого, когда обижают ее ребенка, даже если это собственный муж. – Я так по тебе соскучилась, – поцеловала мягкие щечки.
– Я тоже, – пролепетала девчушка. – Ты только что приехала?
– Да, золотая. И сразу к тебе. А что вы здесь делали? – на мужа взгляд колкий перевела. Виктор откинулся на стуле.
– Привет, любимая. Пели.
– Я слышала. Ты очень красиво пела, моя хорошая. – Настя осторожно оторвала от себя Лекси и заглянула в глаза.
– А папе не нравится, – ясные глазки потускнели, опускаясь к полу. Сердце Насти болезненно сжалось.
– Что значит, папе не нравится? – холодно поинтересовалась скорее у мужа, чем у дочери.
– Все мне нравится, – отрезал Свиридов. – Но стараться нужно лучше, если она хочет победить.
– Победить? – брови Насти удивленно взлетели. – Где победить?
– На конкурсе, мамочка, – объяснила Лекси, обнимая ее за талию. Настя челюсть сжала, чтобы не испугать дочку нахлынувшей, подобно волне, яростью.
– Каком конкурсе? – процедила сквозь зубы, сверля супруга обвиняющим взглядом. Она уже поняла, что он задумал. Не раз твердил о том, что хочет дочку видеть на телевидении, но Настя не думала, что идеи начнут воплощаться в реальность так скоро.
– Насть, это шоу талантов, – снизошел до объяснения Свиридов, уже приготовившись к атаке жены.
– Шоу талантов? – повысила тон Настя, но тут же осеклась. – Каких талантов, Витя? Лекси пять лет.
– Это детское шоу, – мужчина закатил глаза, вставая из-за синтезатора. – Лекси, пойди прогуляйся. – махнул в сторону дочери рукой, как обычно делал, когда выпроваживал помощницу. Настя присела на корточки и взяла дочку за руки, стараясь, чтобы она не заметила злости, которая вот – вот обрушится на супруга.
– Милая, ты фотографировала что-нибудь, пока меня не было?
– Дааа, очень много всего, – активно закивала головой девчушка, и темные локоны упали ей на лицо. – Птиц, почки на деревьях. Они сейчас только появляются, но Алина сказала, что сейчас как раз время их фотографировать…
– Отлично, – неохотно перебила Настя поток откровений, искренне сожалея, что не может дослушать, хотя этого хотелось больше, чем разговора с Виктором. – Найди эти все фотографии и отнеси их вниз, а я скоро спущусь, и ты мне все покажешь. Договорились?
Глазки Лекси снова засияли, и она, чмокнув маму в щеку, бегом побежала в свою комнату. От улыбки Насти и следа не осталось. Женщина резко встала, встречаясь с равнодушным взглядом мужа.
– Ты записал ее на шоу талантов?
– Да. Уже пора заявить миру о себе.
Настя не поверила своим ушам.
– Миру? Свиридов, ты в своем уме?
– Да, Свиридова, – четко выделил ее фамилию и шагнул ближе, нависая над женой. – Еще и в каком своем.
– Лекси не будет участвовать, – вскинула голову Настя и посмотрела ему прямо в глаза. – Это идиотизм в таком возрасте отправлять детей на шоу. К чему? Воспитать чувство соперничества?
– Лидерства.
– Лидерские качества можно развить и не соревнуясь с другими. Я слышала, как ты с ней занимался, – кивнула головой в сторону синтезатора. – Она после таких занятий не то, что лидером не станет, а и петь забросит.
Он только фыркнул.
– Настя, давай ты будешь заниматься своим кафе, а я дочерью. Если я сказал, что она пойдет на этот кастинг, значит пойдет. Тем более что ее участие уже предопределено до самого финала.
У Насти от потрясения челюсть отвисла.
– Что? Как это? Ты проплатил ее участие?
– Любимая, я продюсер этого шоу, мне не нужно ничего проплачивать. – Виктор протиснулся мимо жены и пошел по коридору в свой кабинет, явно намекая на то, что разговор окончен. Но Настя не собиралась сдаваться. Медленно выдохнув, отправилась следом. Толкнула дверь в кабинет и вошла внутрь. Виктор уже сидел за столом, клацая мышкой перед монитором.
– Витя, Лекси не будет участвовать, – спокойно, но уверенно повторила недавно сказанные слова. – Я не хочу, чтобы на нашу дочь обрушилось все то, что влечет за собой известность. Ты понимаешь, что начнется? В таком возрасте сложно совладать с собственными переживаниями, и если она в итоге не победит, это ее может сломать.
– Значит, победит, – пожал плечами, как будто говорил о покупке дивана в гостиную. Вынул из нижнего ящика бутылку с виски, стакан и плеснул себе немного.
– Ты серьезно?
– Конечно.
– А как же другие?
– А что другие? Мне наплевать на остальных.
– И тебя не смущает то, что потом будут о тебе говорить? Что дочь продюсера шоу победила?
– Я повторяю, мне давно плевать на то, что говорят другие. Главное, чтобы Алексию начали узнавать.
– Но зачем?
– Потому что в будущем это может стать отличным проектом.
– Проектом? – со злостью выпалила Настя. – Ты называешь своего ребенка проектом?
– Настя, давай без истерик. Я не это имел в виду, и ты прекрасно это знаешь. Лекси талантливая девочка, и ничего ей не мешает в будущем стать известной. Я же помогу в этом. Для этого и нужны отцы.
– Отцы нужны, чтобы проводить с ребенком время, знать, что их радует и огорчает. Покупать мороженое и водить в парки аттракционов, а не заставлять петь, пока у бедного ребенка слезы на глазах не выступят.
– Настя, хватит. – Виктор рявкнул так неожиданно, что она вздрогнула. Встал резко со стула и оперся ладонями на стол. – Я повторяю последний раз. Через пять дней Алексия идет на кастинг. Проходит его успешно и потом появляется в прямых эфирах. Я достаточно четко выразился?
Настя сжала кулаки. Желание заехать в лицо мужу было почти непреодолимым.
– И ты это решил, даже не посоветовавшись со мной?
– Что здесь советоваться? Я посчитал нужным записать ее, я это сделал, – женщина почувствовала, что с этой минуты пропасть под ними разверглась еще шире.
– А если я посчитаю нужным забрать Лекси и уехать обратно в Америку?
– Тогда можешь сразу сказать своему отцу, чтобы прощался с компанией. – Настя побледнела. – Как тебе такой вариант, любимая? – она не могла поверить, что Виктор это сказал.
– Ты же сейчас не серьезно? – проговорила еле слышно, но муж услышал. Криво усмехнулся, но в последнюю секунду будто передумал.
– Конечно, нет. Я вас забрал сюда, чтобы мы были вместе, а Лекси могла себя в чем-то реализовать, – обошел стол, обнял супругу за талию и поцеловал в висок. Только Настя не поверила. Таким не шутят. Если Виктор произнес это, значит, действительно имел это в виду, только пока не готов открыто признать. Она ведь знала, что так будет. С самого начала чувствовала, что попалась в клетку, только отгоняла эту мысль, все еще лелея надежды на лучшее. В груди нарастала тревога от неизвестности. Что будет дальше? Как они будут жить? Теперь у нее совсем нет права голоса. Свиридов отнял у нее его в тот момент, когда подписал контракт с отцом о покупке акций. Какого это не иметь права отстоять собственное мнение? Именно сейчас Настя прочувствовала на своей шкуре, что значит остаться безвольной, подконтрольной куклой. Мужчина ситуацию сгладил, но четко дал понять ее позицию в их семье. Решает отныне только он, а она соглашается.
– Тогда обучать Алексию буду я. Объяснишь мне, как должно выглядеть выступление, и я этим займусь, – все, что смогла выторговать обеспокоенная мать. Виктор согласился, закатив глаза. Наверное, все же еще крошечное влияние Настя имела. Или нет?
С это дня в семье Свиридовых все кардинально изменилось. Если раньше Настя пыталась проявлять в отношении мужа уважение, маломальскую нежность, то теперь заставить себя сделать это не было возможным. Они стали напоминать семью из старых фильмов про богачей. Все ужинают за одним столом, вроде даже разговаривают, ночью занимаются сексом, утром читают газеты, каждый счастлив со стороны. Пока не начинаешь копать глубже и не понимаешь, что внешняя оболочка это лишь обертка от покрытой плесенью конфеты. Радовало одно, что Лекси действительно хотела принять участие в этом проклятом шоу. Они занимались каждый день. Виктор не раз пытался прервать их и вставить свои пять копеек, пугая ребенка грубостью, но Настя тогда обнимала свое чадо и заявляла, что репетиции не будут продолжаться в его присутствии с таким настроем. Один раз муж даже синтезатор в сторону отшвырнул, когда Лекси не попала в нужную ноту. Настя тогда подскочила, как разъяренная львица и бросилась на него. Лекси расплакалась и убежала в свою комнату. Они долго ругались, и девушке даже показалось, что Виктор еле сдерживал себя, чтобы не ударить и ее. Он тогда впервые больно схватил жену за руку и к стене прижал, пригрозив, если она еще раз вот так на него бросится, то сдерживаться мужчина не будет. Перед Алексией извинился только вечером, когда ребенок укладывался спать. Притащил ей какую-то куклу, о которой девочка давно просила, и сказал, что больше не будет кричать и злиться, если она будет стараться. Настя тогда глотала слезы в коридоре, понимая, что с дочерью он поступает так же, как когда – то поступал с ней. Задаривает подарками, в попытке перекрыть свою же вину.
В день кастинга Лекси тряслась от волнения, как перепуганный кролик. Народу в театре толпилось огромное множество. Девочки с тонной косметики на лице и в пышных платьях. Мальчишки все, как на подбор, стильно стрижены. Настя наблюдала за всем этим и не понимала, как можно собственного ребенка добровольно привезти на этот кошмар. Дети, пяти – шести лет, которые не прошли отборочный тур, плачут навзрыд, другие неуверенно переминаются с ноги на ногу, ожидая собственного выхода на сцену. Лекси жалась к матери, крепко вцепившись в ее ноги и смотря загнанными глазками на других.
– Мамочка, я не смогу, – дернула ее за рукав, и у Насти сердце сжалось. Взяв свое сокровище за руку, отвела ее в коридор. Дверь одной из гримерных комнат оказалась открытой, и они вошли туда. Настя села на стул, усаживая дочь на колени.
– Послушай, Лекси, я знаю, что ты справишься. Ты ведь прекрасно поешь, я слышала. И мы с тобой много раз репетировали.
– Но там будет столько людей и не будет тебя, – заплетающимся от волнения языком проговорила девочка. Что могла Настя ответить? Что она проклинает Виктора и хочет, чтобы тот сквозь землю провалился в этом долбаном театре? Как поддержать ребенка, когда у самой сердце на части разрывается?
В этот момент мимо проходил Свиридов и, увидев семью, шагнул в комнату.
– Вот вы где. Сейчас перерыв и через пятнадцать минут твой выход, Алексия.
– Папочка, можно я не буду участвовать? – Лекси боязливо посмотрела снизу-вверх на отца.
– Конечно нет, что за глупости! – нервно повел плечами, не отрываясь от экрана телефона, который держал в руке.
– Но я боюсь.
– Кого? Там нет крокодилов или чудищ. Выйдешь, споешь, и тебя выберет один из членов жюри. Все.
– А если не выберет?
– Выберет, Алексия. Он уже знает, что сразу после перерыва выступаешь ты, поэтому готов.
Лекси опустила глаза и крепко сжала руку Насти.
– Папочка, а давай он меня не выберет, и мы больше сюда не придем.
– Так! – гаркнул Свиридов, и Настя крепче прижала к себе дочку.
– Не кричи на нее, – предостерегающе предупредила.
– Не неси ерунду, Алексия, – проигнорировал жену, отрываясь, наконец, от телефона, – Ты будешь выступать еще не раз. Потом вся страна тебя по телевизору увидит и полюбит. Представляешь, как это здорово?
– Но, я не хочу, чтобы меня любила вся страна. Я хочу, чтобы меня любил ты. – от ее слов у Насти ком к горлу подкатил. Большой и раздирающий. Вот что ребенку нужно. Банальная любовь отца. Как это объяснить тому, у кого на уме одни проекты и денежные результаты? Только Виктор, кажется, даже не понял всего смысла слов, сказанных дочерью.
– Я и так тебя люблю, а если хорошо выступишь, полюблю еще больше, – наверное, именно в этот момент Настя поняла, что никогда больше этот мужчина не вызовет в ней даже уважения. Манипулировать ребенком и его чувствами самое низкое и подлое, что только может сделать человек. – Я пошел, мне идти надо. Но ты помни, Лекси, я буду в зале. И если ты споешь, как вы тренировались с мамой и со мной, то сразу поедем в торговый центр, и ты выберешь себе все, что хочешь. – подмигнул, цокнув языком, и развернувшись на пятках, покинул комнату.
– Мамочка, я не хочу новых игрушек, – голос дочери задрожал, а Настю разрывало от желания встать, забрать ее отсюда и увести, чтобы больше никогда Лекси не встречалась с Виктором.
– Хорошая моя… – не успела договорить, как в открытую дверь осторожно постучали. Они обе повернули головы, и Настя тут же отвернулась, стараясь скрыть собственные эмоции.
– Привеееет. – Стас вошел внутрь, широко улыбаясь темноволосой девчушке, сидящей на коленях Насти и крепко к ней жмущейся. Он слышал половину разговора и не мог поверить своим ушам. Проходил мимо как раз, а когда заметил в комнате все семейство, притормозил. Сам не понял почему. Просто прирос к месту, вслушиваясь в искренние детские слова. Какое – то время он ненавидел этого ребенка. Еще когда только узнал о беременности Насти, ему казалось, что именно ребенок стал их разлучником. Даже сейчас никак не мог представить Настю в роли матери, хотя конечно не раз видел их совместные фото в редких статьях глянцевых журналов. Но услышав сегодня слова девочки, пропитанные уже в таком возрасте осознанностью и четким пониманием, чего конкретно она хочет, не смог просто уйти. – Ты Лекси, кажется?
– Да! – девчушка улыбнулась, хлопая глазами, и ущипнула Настю за плечо. – Мама, это Стас Багиров. – такая непосредственность его развеселила. Настя обернулась, и он увидел, сколько тепла в себе таил ее взгляд.
– Да, Лекси. – сдержанно на него взглянула.
Парень протянул руку, и девчушка вложила в его ладонь свою. Маленькую и холодную.
– Видишь как круто, ты меня уже знаешь! – подтянул джинсы и перед ней на корточки сел. На Настю старался не смотреть. Ребенок ведь не виноват в том, какие у него родители. Если Настя была сукой, это не значит, что нужно плохо относиться и к этой девочке, которую Свиридов намеренно оформил именно в его команду. – А ты знаешь, что я буду в жюри и выберу тебя?
Маленькие глазки округлились.
– Праааавда? – так забавно протянула.
– Да! Это я тебе по секрету говорю, поэтому на сцене, когда я скажу, что забираю тебя в свою команду, лучше удивись, – она смущенно сжала плечики.
– Спасибо. А я знаю все твои песни.
– Да? И какая твоя любимая?
– «Ненавижу». Я часто ее пою, и мама иногда подпевает. – Настя нервно кашлянула, а Стас перевел на нее взгляд.
– Я тоже когда-то ее любил, – зеленые глаза взметнулись, облив его неожиданным холодом. – Песню.
– Ну да. Ты же только песни свои и любишь, – дерзко огрызнулась Настя. Стас даже опешил.
– Не понял?
– Других не способен, – карие глаза прищурились, блуждая по острым чертам ее лица. На него она не смотрит с такой нежностью как на дочку. В его сторону только пренебрежение и непонятная брезгливость.
– Мамочка, а почему ты так думаешь? – Настя резко на дочку взгляд перевела, будто только вспомнив, что они не одни.
– Лекси, нам нужно идти. Перерыв через пять минут заканчивается. – Алексия с неохотой слезла с колен Насти, и на ее красивом личике снова поселилась грусть. Как же она была похожа на мать. Такой же аккуратный нос, разрез глаз и пухлые губки. Стас тоже встал и отвернулся, чувствуя, как накатывает непонятное ощущение.
– Мамочка, а ты будешь там?
– Конечно. Я буду за кулисами, и ты сразу как выступишь, подойдешь ко мне, и мы уедем.
– А все те люди?
– Лекси, – Стас снова повернулся, обращаясь к девочке, – Представь, что на месте всех тех людей твои любимые игрушки. У тебя есть такие?
– Ну да, – неуверенно ответила малышка, почесав лоб.
– Ну вот, просто когда выйдешь, закрой глаза и подумай о том, что в зале не люди, а игрушки, и именно им ты будешь петь. Не думай о папе, маме, не нужно, просто думай о том, что ты на концерте перед толпой любимых игрушек. Они заплатили большие деньги, чтобы прийти тебя послушать.
Девочка, кажется, задумалась на несколько долгих мгновений. Настя встала, и он боковым зрением почувствовал на себе ее взгляд. Перевел на нее глаза, но собеседница напротив тут же отвела их. Зачем он вообще помогает им? Хрен его знает. Придурок, наверное, потому что. Нет бы просто выбрать эту Лекси, забрать к себе в команду, отрепетировать пару раз, разницы ведь особой нет и стараться не надо. Она все равно финалистка уже. Но то, как разговаривал с ней Свиридов, как будто она была не его ребенком, а одним из подчиненных, которым тот раздавал указания, не давало покоя. Почему Настя позволяет это? Нахрена вообще привела сюда, если Стас даже по глазам ее читает нежелание находиться в этом месте?
– Хорошо, я попробую, – подала голос девочка и пронзила его таким теплым взглядом, что ему неловко стало.
– Вот и круто. И пусть я буду плюшевым зайцем, – задорный смех разнесся по комнате, и даже Настя не сдержала улыбку. Стас ненадолго засмотрелся, но одернул себя, как только мама этой крошки заметила, что парень прилип к ее губам. – Давай пять, и я пошел. – Лекси ударила своей ладошкой по его и взяла Настю за руку.
– Мам, он такой классный, правда? – залепетала девочка, когда Стас вышел из комнаты, но Настин ответ не услышал.
Лекси выступила хорошо. Не лучшим образом, но и не хуже других. У нее и правда был голос. Попадала в ноты и смотрела только на Стаса. Парень все выступление не отводил от нее взгляда, а в середине песни даже уши зайца показал на себе ладонями, когда юная конкурсантка слова забыла. Девчушка еле улыбку сдержала и продолжила петь.
Настя стояла за сценой, потирая вспотевшие ладони и восторженно наблюдая за дочкой. Такая маленькая, но уже такая взрослая, Алексия была большой умницей. Даже когда забыла слова, не испугалась, а улыбнулась и запела дальше. Правда слова из другого куплета, но какая к черту разница, ведь главное, что пела. Настя только не могла понять, куда она все время смотрит. Проследила за ее взглядом и замерла. Стас тоже смотрел на нее. С таким теплом и поддержкой, что Настя разозлилась. Какого черта он пускает пыль в глаза ее дочери? Играет такого доброго и правильного дядю. Что за манера такая строить из себя того, кем не является?
Когда песня закончилась, Лекси счастливая убежала со сцены, обхватывая Настю руками.
– Мамочка, у меня получилось! Они мне хлопали! А ты видела Стаса? Он мне ушки показал, я чуть не рассмеялась прям там, представляешь! – Настя слушала и кивала головой, понимая, что и дочь попалась под его фальшивое обаяние. Мерзавец. Внутри злость закипала. Нет, она не позволит ему одурачить ребенка. Дети, они ведь так быстро привязываются. Особенно такие доверчивые как Алексия. Взяла ее за руку и под бодрое щебетание повела к выходу. Виктор догнал их у машины и, как и обещал, повез в торговый центр.