Loe raamatut: «Эти проклятые жизни»

ЭЛЬМИРА МИФ

ПРОЛОГ

– Негодница! Отречься от духа с розни отречься от собственной матери! – восклицала Абулая, кривя сухими черными губами. Ее когда-то бронзовая кожа все сильнее обретала зеленоватый оттенок. Яркие темно-карие глаза потускнели, а от смолисто-чёрных волос осталось лишь пару прядей, когда остальные курчавые жесткие локоны поддались седине. Физические силы покидали пожилую женщину, некогда имеющую столько власти. И пришло время передать свое дело следующему поколению.

– Я отреклась от обоих уже давно, – огрызалась Шантия, бренча браслетами на руках и ногах. – Ты сама говорила, что мое предназначение петь!

– Имея ввиду священные песнопения Тенебрис, а не глупый джаз, что затмил твою юную голову. Да тебе даже никчемный неупокоенный дух неподвластен, не говоря уже о силе Темной Матери и ее детях! – кричала в ответ женщина. Ее звонкий голос отражался о каменные стены, а балдахин на кровати лишь сильнее развевался от порыва ветра, когда все окна в доме были закрыты. Но Абулаю не желали слышать. Даже грозный тон уже не действовал на своевольную девицу.

Каждый раз, когда дело доходило до разговора о выборе, бабушка Абулая пыталась переманить Шантию на свою сторону «На сторону рода и дара», – как она говорила. И каждый раз их разговор перерастал в ссору.

– Мне не нужна эта сила! Как ты не понимаешь? Тебе не обуздать мои порывы, я хочу жить свободно, – вновь противилась Шантия.

Она не желала приносить свою жизнь на блюдечке какойто там Матери и детям, не хотелось принимать ее дар, не хотелось закончить, как ее собственная мать.

– Не примешь дар, он сожрет тебя живьем! Не примешь силу, она поглотит всю твою плоть! – угрожала старуха, расхаживая по комнате. Ее желтый балахон извивался как гремучая змея, а необычный амулет на шее становился всё более тяжелой ношей. – Я не смогу уйти на покой, не отдав тебе наше сокровище, – взмолилась она, указывая, на тот самый амулет из деревянных бусин и черепа грызуна, с которого ветвились и ниспадали красные кристаллы, подобные киновари.

– Это не сокровище – это бремя. Так оставь его себе. Я ухожу. – Поставила точку Шантия. Девушка собрала сумки с пожитками и пообещала больше не возвращаться.

Жить обычной жизнью ей хотелось гораздо больше, чем обладать силой. Стать певицей ей было нужнее, чем совладать с духами. И ничто ее не остановит. Билет в кармане в большой город, маленькая уютная квартира, микрофон, сцена, аплодисменты и ее голос – это все что было нужно, чтобы мечта стала явью. И всем этим она уже обладала.

К чему тогда вообще использовать силу о которой она не просила, если юная Шантия Камуту сама могла добиться желаемого?

ГЛАВА 1

Странно, но я не понимаю, как это произошло, знаю лишь только то, что стоит мне обвернуться в кокон из одеяла и уснуть, я проснусь и снова окажусь в том же месте, будто ничего и не было, ведь этот день существовал только у меня.

Или я украла его у кого-то?

И так каждый раз…

Я точно помню свой первый, не знаю, как это назвать, переход? Быть может путешествие в другую жизнь? Но как только я вдохнула этот аромат, сразу оказалась в старой квартирке в Сицилии. Немного пошарканные стены, меленький балкон с усаженными в горшки цветами, обвивающими металлические прутья. Помню, как стояла на кухне с чашкой давно остывшего кофе в руке, и как эта чашка упала, расплескав остаток содержимого по оливковому коврику у обеденного стола.

Шум струящейся воды из ванной комнаты прекратился и тогда-то я поняла, что нахожусь здесь не одна. Руки сами полезли искать острые предметы на кухне, но я нашла только чёртову вилку в раковине и уже искала глазами безопасное укрытие, как дверь из ванной отварилась…

– Малышка, может мне уже пора завести у тебя свою зубную щетку?

Что, твою мать, здесь происходит? Я что понимаю итальянский? И почему моей первой мыслью было то, как он красив, а не как я здесь оказалась?

Весь мой план побега рухнул, даже не начавшись, когда он вышел из ванной, окутав бёдра полотенцем, а по чёрным, как смоль волосам, все ещё капала вода, стекая на мускулистую грудь. Он подошёл ближе, игриво улыбаясь и явно ожидая ответа, тогда-то я и услышала этот запах… Свежий огурец, мятный гель для бритья и пачули. Это содержимое таилось в бархатном темно-коричневом флаконе одеколона, в магазине парфюмерии моего городка, где я должна была находиться.

В магазине парфюмерии, а не в квартире в Италии!

Так, главное без паники! Возможно, безопасней будет подыграть.

Я подошла к окну, делая вид, что любуюсь видом, но в самом деле, просто хотела понять на каком я этаже и смогу ли спрыгнуть. Руки начали потеть, а содержимое моего завтрака вот-вот выйдет на свободу. Сколько себя помню, в критической ситуации я каменела, будто тело само создавало видимость, что меня здесь нет. Возможно, сейчас это мне и на руку.

– Любимая, что с тобой? Я принесу воды, на тебе лица нет.

Кажется, он не похож на того, кто собирается на меня наброситься.

– Спасибо… наверное.

Я присела на угол небольшой кровати, все ещё стараясь не шевелиться и глубоко дышать. Только глаза предательски выдавали нарастающую панику.

У деревянного журнального столика стояла дешевая кремовая рамка с фотографией. На ней была я, такая же, как и сейчас. Темно русые волосы каскадом струились до поясницы, бледная кожа, ямочка на левой на щеке, большие голубые глаза смотрели с таким трепетом и любовью на этого парня, крепко обнимающего меня за талию. Он сидел на прибрежной скале, от чего-то смеялся и щурился от солнца, глядя на меня такими же влюблёнными глазами. Тот же парень, что гуляет сейчас по дому в одном полотенце и, кажется, считает, что я его девушка.

Ощущение страха, паники и какой-то укол ревности к самой себе слились воедино и оставили кислый отпечаток на душе. Я сейчас должна бежать от сюда, объяснить, что это не я, это не моя жизнь, но, кажется, я сама себе не верила.

– Эйли, ты уверена, что все в порядке? Мне уже пора уходить, но, если тебе не по себе, я могу остаться.

– Куда уходить? То есть, нет, все хорошо. Правда, можешь идти, – как можно спокойнее вымолвила я.

– Буду поздно, сегодня я закрываю выставку. Франческо опять решил, что слишком хорош, чтобы снизойти до явки на работу, но, если что-то не так, позвони, и я примчусь к тебе, любимая, – говорил он, натягивая классические изумрудные брюки и заправляя в них немного мятую белую рубашку.

Я не понимала, что за выставка и что за Франческо, лишь улыбалась и притворно делала вид, что привыкла к будничным разговорам, провожая своего псевдо-парня. Он заботливо и по-свойски положил свою руку мне на талию и нежно поцеловал меня в лоб, приятно царапая щетиной.

Как только входная дверь закрылась, я резко, будто проснулась от сна, где разумное мышление и желание остаться здесь навсегда боролись с друг другом, превращая все мысли в сгусток каши из эмоций и противоречий.

Возьми себя в руки! Нужно понять, как я здесь оказалась и как мне вернуться в свою реальность. Страх непонимания снова дал мне пощёчину, и я решила, что пора валить. Сидя в этой скромной квартирке, я не найду ответа. Но куда идти?

Я подошла к зеркалу и увидела себя, ту же себя, что и всегда, но более женственную оболочку. Будто в этом мире меня никогда не ранили, и я могу на кого-то положиться. Ту, о которой заботились и берегли. Внешне ничего не поменялось, лишь ощущения давали понять, что тут мне должно быть спокойно, но ведь это не моя жизнь, как бы мне ни хотелось в ней остаться.

Я скинула с себя домашний шелковый халат цвета спелой вишни и начала яростно рыться в шкафах. Если я здесь живу, то тут точно должна быть моя одежда. Да, здесь определенно присутствовал гардероб романтичной девушки, любящей легкие и струящиеся мини платья на бретелях, шифоновые блузки и много всего девчачьего моего размера, но в моей настоящей жизни гардероб разительно отличался от нынешнего. Я накинула первое попавшееся платье, немного потрепанные белые кеды и выбежала на улицу.

Боже, как же все это странно и как тут красиво. Можно было бы подумать, что я бесплатно уехала на курорт, если не считать обстоятельства.

Первые пару часов я любовалась видами. Сказочные каменные дорожки, как путеводитель направляли мои ноги по разным улочкам, которые, в свою очередь, тесно ютились между друг другом и внезапно выводили на огромные площади с фонтанами и соборами. Старые дома из цветных кирпичиков совершенно разной высоты в плотную обнимались, как заботливая семья, и соседствовали с более свежими величавыми постройками. Последующие пару часов я проклинала себя за то, что так и ничего не съела. Особенно остро это почувствовалось, стоило мне выйти на главную пешеходную улицу, где в ряд стояли небольшие ресторанчики с зелёными навесами, милыми столами и стульями из белого плетёного ротанга, а воздух впитал запах томатов и пиццы.

Солнце стремительно окрашивало небо в насыщенно персиковый и слишком поспешно пряталось за далекими горами, давая знать, что я вот-вот останусь на улице, где ночь показала бы те самые узкие улочки не в столь безопасном виде. Я все никак не возвращалась в реальность, и, кажется, дорогу обратно уже забыла. Я плутала по острову, выходя на разные площади, где фонарные столбы лениво зажигались и приглашали ночь. На глаза навернулись слёзы безысходности, а ноги требовали передохнуть, намекая на свежие мозоли. Я села у фонтана в более освещаемой зоне, а в голову так и не пришло ни одной гениальной идеи. Не знаю, сколько я так просидела, макая руку в воду и смывая высохшие слёзы. Людей на улице становилось всё меньше, а плохие мысли всё множились.

– Эй, красавица! Не желает ли, одинокая Белладонна, хорошо провести время?

Из-за угла, посвистывая, вышли двое веселых мужчин. Тот, что повыше, плотоядно оскалился и не был намерен просить разрешения. Второй, в потной расстёгнутой рубашке, шёл более ленивой походкой дабы не расплескать содержимое бутылки.

Дикий, липкий страх дал под дых, и я забыла, как дышать, а они неторопливо приближались, играясь с жертвой как на охоте.

Только не сейчас, только не сейчас…

Я рванула в ближайший освещённый переулок, в надежде увидеть хоть кого-нибудь из людей.

– Ну куда же ты так спешишь? – кричал в след мужчина с бутылкой.

Я не оглядывалась, петляя по улочкам как в лабиринте. Быстрые, тяжелые шаги все приближались, отдавая эхом по кирпичным стенам, заставляя путаться, с какой стороны крадётся опасность. Я резко свернула влево, стараясь их переиграть, и сама попала в тупик! Живая изгородь закрывала проход, а уже более рассвирепевшие голоса уже приближались. Стараясь прелесть через прутья, руки впивались в острые шипы кустов, я спрыгнула и неудачно приземлилась на колени. Кровь стекала прямо в кеды, окрашивая их в алый. Я не чувствовала боли, но легкие безжалостно сжались в кулак и раздирали изнутри.

За оградой оказалась набережная. Сил бежать уже не

было, и я, прихрамывая, поковыляла до скал, в надежде найти укрытие. Как ни странно, шагов больше не было, кажется, я все же умудрилась сбежать. Страх немного ослабил хватку, а взамен пришло отчаяние. Горькие слезы заполонили все, заставляя мир размыться. Я не решалась выйти из укрытия в виде двух, держащихся друг об друга, валунов. Волны шептали успокаивающую мелодию, ветер дул на ранки, и я, кажется, уснула.

Кто-то бережно коснулся моего плеча. Глаза открылись раньше, чем я проснулась. Тень высокого парня нависала надо мной. Лица я не видела, только горячая рука с тату на тыльной стороне ладони в виде тонущего корабля давала понять, что я все ещё жива.

ГЛАВА 2

Резкий звон в ушах, спутанные мысли, адское головокружение. Сквозь гул и затуманенное зрение, слыша лишь обрывки фраз, я осмотрелась. Я вернулась! В моих руках крепко сжат все тот же флакон парфюма с янтарной жидкостью.

– Что случилось? На нас уже смотрят, как на умалишённых, тебе плохо? Эй, Эйли, приём! – Рони посматривала в сторону охраны магазина и при этом умудрялась неистово трясти меня за плечи, пока я приходила в себя и болталась в стороны, как тряпичная кукла.

Я положила стеклянный проклятый аромат на полку, взяла подругу за руку и тут же выбежала из магазина. Охрана побежала за нами, думая, что мы что-то тайком прихватили с собой, но резко остановилась у входа, когда увидела, как я с безумным видом освобождаю содержимое желудка прямо в кустах.

По пути домой меня все ещё трясло. Рони взяла меня под локоть и всю дорогу продолжала тараторить в попытке выяснить, что на меня нашло.

Я все ещё чувствовала касание тёплой татуированной руки на плече, пытаясь смыть под горячим душем из тела и памяти все, что со мной произошло.

Спустя 3 недели мое душевное равновесие восстановилось, и я все чаще начала ссылаться на необъяснимое помутнение рассудка, которое, надеюсь, больше не повторится. Вот только почти зажившие синяки и ссадины на коленях не давали покоя, каждый раз доказывая реальность произошедшего.

Сегодня мне снился тот силуэт на берегу и шум морских волн, безжалостно бьющихся о скалы, но сон не был ночным кошмаром. Скорее мутным воспоминанием, сопровождаемым странным ощущением спокойствия, будто тот незнакомец касанием впитал в себя все мои страхи.

– Тук-тук, ты проснулась?

– Меня здесь нет.

– Ну раз тебя нет, значит и возражать не станешь, если я войду, – сказала Рони, хитро высовывая голову из двери. – Ну ты и соня, сегодня твоя очередь готовить завтрак.

– Я смотрю у кого-то хорошее настроение. Не значит ли это, что вы с Маркусом снова вместе?

– А ты накорми меня и узнаешь. – Играя бровями, она толчком скинула меня с кровати.

– Маленькая вредина! Объявляю бой подушками!

– Не честно, я уже сделала макияж, да и тебе бы следовало поторопиться. Ты обещала пойти со мной на открытие ярмарки и…

Зазвонил телефон, и Рони пританцовывая выпорхнула из комнаты. В этом вся она. Сколько ее помню, Рони всегда умела поднять настроение и убаюкать в коконе из тепла. Кто бы мог подумать, что за столь хрупкой девушкой с детской улыбкой, может таиться каменная стена, где я всегда чувствовала себя в безопасности. Как говорила моя бабушка: «С такой подругой и мужчина ни к чему.»

– Эйли, если мы опоздаем, я оставлю эту кофточку себе.

– Какую кофточку?

– Ту, которую я стащила у тебя из шкафа пока ты дрыхла,– повседневным тоном произнесла она, ожидая меня у порога и наматывая рыжие локоны вокруг указательного пальца.

– Кто-нибудь наконец вытащит тебя из этой огромной футболки? – ворчливым тоном заявила Рони, попутно скупая корн-доги на палочке под острым соусом и гигантскую сладкую вату.

– Мы только пришли, а ты уже лопаешь все, что подвернётся под руку, – посмеивалась я, переводя тему о моих предпочтениях в одежде.

Все что досталось мне от отца – гигантская футболка цвета хаки с логотипом его университета, что я с детства надевала как платье тайком от мамы, которая запрещала тащить вещи из его шкафа.

– Я наслаждаюсь жизнью, чего не скажешь о тебе. И давай уже прокатимся на колесе обозрения, – с набитым ртом говорила Рони, подталкивая меня в сторону очереди.

– Ещё даже не вечер, огоньки не зажглись, эффект будет не тот.

– Тогда вечером прокатимся ещё раз, – поддразнивала меня подруга, изображая мой нудный тон.

Я сдалась, и мы встали в очередь, затем прошлись по всем шатрам и скупили всякое барахло. День близился к закату, зазывая в гости тёплый летний ветерок. По всюду слышался смех детей, участвующих в шоу мыльных пузырей. Несколько парней у входа в тир расхваливались перед девушками своим мастерством в меткости. Маленькая девочка слезно уговаривала папу купить ей серого декоративного кролика, обещая стать с ним лучшими друзьями. Продавцы завлекали

людей в свои шатры, красноречиво описывая эксклюзивные товары ручной работы. Я прикупила милые серебряные серьги с полумесяцами и маленькими ниспадающими звёздами из сияющего беломорита. Рони несла в руках трофейного плюшевого кита, которого скорее не выиграла, а настреляла глазками.

– Ого, лавка предсказаний! Срочно туда!

У бордового шатра с полосатым куполом и изображением колоды карт, большими буквами красовалась надпись: «Загляни в прошлое и увидишь будущее».

– Ты серьезно? С предсказаниями? – я скопировала ее озорство в глазах, но на деле, это был обычный сарказм, от чего она легонько пихнула меня локтем в бок и закатила глаза.

– Какая ты душная, – парировала Рони и скрылась за плотной шторкой входа.

Внутри нас ожидал стандартный шарлатанский атрибут в виде магического шара и колоды гадальных карт на чёрном низком столике, стоящем по среди помещения. Множество свечей на бронзовых подсвечниках тихо танцевали и освещали зону, где проводился сеанс, источая слабый восточный шлейф.

Предсказательница, увидевшая нас, выпрямила спину и начала вживаться в роль, медленно зазывая пальцем подойти ближе:

– Присаживайтесь, – велела она, указывая на разбросанные по полу велюровые подушки с кисточками из бахромы.

– Нет, спасибо, я тут группа поддержки, – почему-то очень тихо произнесла я и отошла к соседнему стеллажу, содержимое которого было прикрыто занавесом из полупрозрачной органзы.

Как только Рони села напротив, гадалка взмахнула рукой, демонстрируя длинные ногти и широкие рукава фиолетового халата с расшитыми пайетками, от чего свечи как по волшебству загорелись ярче. Очередной фокус женщины меня не впечатлил, и я повернулась к полке, немного раздвинув

14

шторку, чтобы осмотреть содержимое. Вся поверхность была заставлена стеклянными бутылочками и пробирками с разноцветной жидкостью, на них красовались этикетки, гласившие: «Снадобье для улучшения памяти», «Настойка из тёплых воспоминаний» и «Экстракт уверенности в себе». В большой плетённой корзине лежали маленькие льняное мешочки с сухими травами, обещающими чудодейственно быстрый эффект от различных недомоганий.

– Ох, дитя, тебя ждёт светлое будущее, – ворковала прорицательница, проводя указательным пальцем по линиям ладони подруги. – Вижу мужчину, что воспылал к тебе страстью… Это определенно, судьба, тем не менее, я чувствую, рядом с ним хочет быть не только ты одна.

Судя по выражению лица Рони, она свято верила во всю эту чушь и кивала в такт шаблонным фразам гадалки.

– Что ж, я дам тебе талисман. – Она вынула из шкатулки синий камень, нанизанный на шнурок, и обвязала его вокруг запястья моей наивной подруги. – Не волнуйся, моя девочка, теперь-то его точно никто не уведёт.

Рони рассмотрела уродливое украшение на руке и воссияла победной улыбкой.

– Теперь твоя очередь, деточка, – указывая на подушку, с наигранным потусторонним голосом произнесла женщина. – Не бойся.

– Я же сказала, что я здесь только для компании, – тут же ответила я.

– Ну пожалуйста, Эйли, ради меня, – умоляя упрашивала Рони, моментально создавая щенячьи глазки, от чего ее веснушки делались еще милей. – Развлекись, хоть пять минуток.

– Ладно, – вздохнула я и недоверчивого присела рядом со столиком.

– Начнём с карт, – изрекла предсказательница и начала выкладывать их по очереди рядом со мной. Первой выпала неочень приятная картинка с изображением женщины с насыщенными красными губами, одетая в длинное чёрное платье, закрывающее руки и шею. Вторая карта не имела изображения, она выглядела как серебристая отполированная поверхность, напоминающая зеркало. Третья карта изображала белую голубку, сидящую на корне корабля. – Так…так… так…– Брови женщины сдвинулись, а лицо выражало недоумение. – Дай свою руку. – Она взяла мою теплую ладонь в свою, от чего-то очень холодную и почти сразу же отпустила. – Уходите! – тут же закричала она.

– Что? Но вы же ничего не сказали.

– Нет, уходите! – предсказательница резко встала, моментально забыв об ауре спокойствия, в которой пребывала ранее. Она раздвинула шторку шатра, намереваясь окончить сеанс, достала кулёк с какими-то благовониями и быстро их разожгла, размахивая ими по своим владениям, будто хотела дымом смыть со стен наше присутствие. Запах таил в себе странные оттенки: жжённая солома с нотками гнилых яблок и сырой земли.

И…я снова переместилась.

ГЛАВА 3

Лунный свет кусками проникал через старое заколоченное окно. Под ногами хрустело сено, а леденящий ветер яростно завывал и сочился сквозь дыру в старой стене.

Первая мысль: «Кажется, меня угораздило попасть в какой-то амбар! Не самое лучшее начало». В подтверждение моей догадки, жалобно замычала корова, прятавшаяся за грудой мешков с кормами. Сердце пропустило удар, а по телу пробежали мурашки. Я отстранилась и нечаянно перевернула ведро с гнилыми яблоками.

– О боже, ты же меня напугала!

Немыслимо, я разговариваю с коровой!

Та уставилась на меня большими карими глазами и продолжила что-то жевать.

Медленно обходя ее и подбираясь к выходу, я прислушалась и отворила дверь амбара, от чего та предательски заскрипела.

Я определенно нахожусь в сельской местности, далёкой от цивилизации.

На улице меня встретила тишина, запах передвигающейся грозы и два тускло светящих фонаря у протоптанной тропы, судя по всему, направляющей в сторону дома. Интуиция подсказывала дать деру. Но куда я пойду? Отсидеться в старом, чужом амбаре перед грозой – не лучшая затея. С одной стороны меня встречало прохладное дыхание дремлющего леса и надвигающаяся пелена густого тумана, отчего волосы вставали дыбом и ноги сами потянулись в противоположную сторону. Тропа огибала небольшой яблоневый сад, проходила мимо грядок с неизвестными мне растениями и подводила к маленькому темносинему дому. Свет нигде не горел, а все звуки будто вымерли.

Я тихо поднялась по лестнице на обветшалое деревянное крыльцо и подошла к серой двери, краска которой порядком облупилась. Не знаю, сколько я простояла у входа, переминаясь с ноги на ногу. Раздумывала, стучать ли? Просто войти? Или лучше сбежать пока не поздно?

Ветер начал сильней завывать, подталкивая к принятию решения, и я потянулась в ручке.

Свет в доме загорелся, сопровождаемый тяжелыми шагами и сухим кашлем. Я резко одернула руку, приседая под окном, стараясь остаться незамеченной.

Мужской, старческий голос, с жёлчью выплевывал слова:

– Где шляется эта бестолковая девчонка? Пусть только попадётся мне под руку! Черта с два, я впущу ее в дом! С меня хватит, пусть остаётся на улице или живет в хлеву как свинья. Там ей и место!

Дверь резким порывом отворилась, и некто за волосы затащил меня в дом. Я даже не успела вскрикнуть, из легких выбило весь воздух, и я пыталась удержаться на улице, хватаясь за дверной косяк. Меня небрежно швырнули внутрь, как мусорный мешок. Я ударилась затылком об кресло, и на мгновение мир пошатнулся. Внутри уродливая каморка

выглядела ещё более отвратитель но, прямо, как и ее хозяин. Низкий журнальный столик справа от меня использовался как пепельница. По всюду стоял запах алкоголя и чего-то более мерзкого. Гарь, травы, гнилые яблоки и сырая земля… Черт!

Грузный, пожилой мужчина схватил меня за лицо и оскалился, обнажая полугнилые зубы:

– Думала я тебя не замечу? Вот так ты благодаришь меня за то, что я приютил тебя, когда твоей никчёмной мамаши не стало? Шляешься где-то по ночам, как шлюха! – Затем последовала смачная пощечина. Из глаз посыпались искры вперемешку со слезами боли и непонимания. – Ну и чего ты молчишь? Наверняка, потому что понимаешь, что заслужила все это. – Он зажал мне рот и с удовольствием в глазах, потушил окурок об мое запястье.

Впервые я закричала. Не то от боли, не то от ярости. С новообретенной энергией, я вцепилась зубами ему в плечо и рывком поднялась на ноги. Этот ублюдок резко приложил мою голову о стену, продолжая сыпать ругательствами. Ноги обмякли, голова закружилась пуще прежнего, но сдаваться было нельзя. Прежде чем он успел среагировать, я схватила горсть окурков и пепла со стола и бросила в его лицо, в надежде ослепить его на время. В запасе оставалось всего несколько секунд, и я бросилась бежать. Уж лучше в лес… Не оглядываясь по сторонам, я рванула прочь в густой туман. Ранее он пугал, но сейчас казался единственным местом, где я останусь незамеченной.

Позади себя я услышала оглушающий выстрел, и птицы, проснувшись, разом вылетели из густых верхушек ветвей темного леса. Сердце бешено заколотилось. Сжав челюсти, я вбежала в сырую, непроглядную чащу.

Воздух наполнял легкие плотным, влажным кислородом. Небо наэлектризовалось, а виски пульсировали от неоднократных ударов. Тишина становилась осязаемой, будто таилась за спиной и загоняла глубже в лес. Ветви острыми когтями царапали кожу рук и цеплялись за окровавленные волосы. На спине выступили мурашки, пульс вдвое участился, а ноги отказывались бежать. Невидимый, но осязаемый страх дышал мне в затылок. Тело переставало слушаться и, несмотря на отсутствие логики, я остановилась. Не думаю, что этот урод побежит за мной или хотя бы добежит, судя по состоянию алкогольного опьянения.

Я наконец-то огляделась и начала искать взглядом своего преследователя. Там никого не было, лишь грозовые тучи и спящие деревья стали свидетелями моей паники. И ощущение, заражающего душу ужаса, постепенно ослабло.

Судя по первому перемещению, я снова окажусь дома, как только усну, это я уяснила. Вот только как уснуть в страшном лесу, кишащим хищниками и окружаемым началом безмятежной грозы?

Я присела на мягкий упругий мох и облокотилась спиной о ствол дерева. Как только сердцебиение угомонилась и вошло в привычный ритм, стало ясно, что я продрогла до костей. Длинные волосы спутались и прилипли к телу. Потный, уродливый сарафан грязно-горчичного цвета, начал притягивать холод, а старые ботинки промокли ещё до того, как я ступила в лес.

Горячая рука закрыла мне рот.

– Обещай не кричать, если я тебя отпущу, – спокойным бархатистым голосом произнёс незнакомец, согревая мне ухо своим тёплым дыханием.

Тело обдало новой порцией мурашек и мне ничего не оставалось, как безмолвно кивнуть. Как и было обещано, он медленно опустил руку. Но кто – он? Меня словно отпружинило от влажной земли, и я резко поднялась на ноги.

Из-за широкого ствола дерева вышел высокий, черноволосый парень, он и одет был во все чёрное, так, что я и не увидела бы его в непроглядном лесу, если бы не его светлая кожа, будто изливающая сияние. Он изогнул одну бровь, жадно оглядел меня изумрудными глазами и улыбнулся, будто ребёнок, что нашёл в саду давно пропавшую игрушку. Спустя секунду он опомнился, и его лицо превратилось в самое скучающее на свете, а из искристых зелёных глаз повеяло безразличием.

– Тебе здесь не место, – сухо сказал он.

– Прости, что? – Вот уж не этого я ожидала. – Ты кто такой?

– Неважно, пора убираться отсюда. – Он снял с себя чёрную рубашку, одетую поверх футболки, и накинул ее мне на плечи. Незнакомец протянул свою руку ладонью вверх, предлагая пойти с ним:

– Останешься здесь или согласишься помочь тебе выбраться?

Я обомлела, но немного помедлив, кивнула и взяла его руку в свою. Он направился куда-то в глубь леса. Странно, но я даже не сопротивлялась. От него веяло безопасностью, каким-то отчаянием и соленой карамелью. Он молча вёл меня, согревая своей рукой.

– Может, хотя бы представишься? Я Эйли, – тихо начала я.

– Я знаю.

– Как? … То есть, в смысле, знаешь? – Паника начала нарастать, и я резко одернула руку. Рука! На его левой руке покоилось то самое тату, в виде тонущего корабля! Как я сразу его не заметила?

Я попятилась назад, жадно хватая ртом воздух и снова ринулась бежать.

– Я больше не стану тебя спасать! – выкрикнул парень, даже не собираясь догонять, от чего я резко остановилась и снова повернулась к нему.

– Кто ты такой?!

– Я … Аарон.

– Это не объяснение! – На смену страху, пришла злость. – Послушай, не думаю, что это сейчас важно.

– Еще как важно! Так… с меня хватит! Нужно убираться отсюда.

– Именно этим я и занимался, – сказал Аарон, закатывая глаза.

– Ты не понял, я не лес имею в виду! Мне нужно домой, в «мой мир»!

– Повторяюсь, именно этим я и занимаюсь.

– Так…так ты знаешь?

– А я думал ты умнее, Эйли.

– Так может объяснишь? – подходя ещё на шаг ближе, проворчала я.

– Как только мы попадём в безопасное укрытие, я, возможно, попытаюсь.

–Угораздило же меня попасть с самое ужасное место в мире, так ещё и с напыщенным индюком! – выплюнула я и пнула рядом лежащий камень, пытаясь сорвать на нем зло.

Аарон лишь нагло улыбнулся, будто я осыпала его комплиментами:

– Что ж, такой ты мне нравишься больше.

Я шла молча, намерено отставая от Аарона на несколько шагов. Я все ещё ему не доверяла. Нет, я совершенно ему не доверяла, но оставаться одной во мраке леса сродни самоубийству.

Гроза догнала нас и безжалостно наградила холодными, крупными каплями дождя, перерастая в ледяной ливень. Аарон, не проронив ни слова, снова взял меня за руку и направил, ускоряя шаг.

Вскоре мы вышли на поляну, рядом с которой протекала небольшая река. Подойдя ближе, я увидела деревянную постройку у берега. Слишком маленькая, чтобы назваться домом, и, на мой взгляд, совершенно заброшенная. Помост и полы давно сгнили, но крыша ещё цела. Холодно, зато сухо, а это уже подарок подумала я, войдя в дом. Из убранств, если это можно было так назвать, была лишь односпальная кровать, небольшой комод у окна и старый трёхногий стол, держащийся на честном слове. Всяко лучше места, из которого я сбежала. Я тихо присела на диван и стуча зубами от холода, обняла себя за плечи.

– Можешь взять мою одежду. – не смотря на меня, произнёс Аарон. – Не то простынешь. – Он достал из комода чёрную футболку и протянул мне.

Как он может одновременно проявлять и заботу, и совершенное безразличие?

Аарон вышел на улицу с большой миской в руке, предложив мне переодеться, пока его не будет. Я сняла липнущую к телу рубашку, затем стянула мокрый сарафан, тяжелые ботинки, больше размера на три чем следовало бы, и быстро надела сухую футболку, благо прикрывающую бёдра. Успела как раз тогда, когда парень вновь вернулся в хижину.

– Может скажешь, кто тебя так? – сказал Аарон, указывая на мою рассеченную бровь. Он присел на колени рядом со мной, все ещё держа в руках миску с чистой водой и платок.

– Может скажешь, что здесь происходит? – парировала я.

– Ответ за ответ, – тихо произнёс он и начал нежно оттирать запекшуюся кровь с моей брови. – Зашивать не придётся, но обработать все же стоит.

– Мне «повезло» встретить какого-то старого ублюдка. Собственно говоря, именно, из-за него я и оказалась в этом паршивом лесу, – с придыханием произнесла я, не узнавая свой голос. Что за черт! Будто бы меня никогда не касался парень. – Теперь твоя очередь.

– Тут сложнее. – Он закончил с бровью, но руки не убрал.– Просто… ты не должна здесь находиться.