Loe raamatut: «Адские хроники. Каинова печать»

Часть I

Дорога вперёд, дорога назад,

Потерянный друг, обиженный брат,

Что выберешь ты своею тропой,

И кто уведёт тебя за собой?

…

Дорога вперёд, дорога назад,

Смятённой души затравленный взгляд.

А к Раю тропинка долбит в висок,

Кричат под ногами кровь и песок.

Канцлер ГИ «Дорога в Ад или в Рай»

Глава 1

Вот так бывает, что ты смотришь на календарь, листаешь его страницы в поисках интересных дат и предстоящих событий, но думаешь только о прошлом. Твою голову заполняют вещи, которые никогда уже не исправить. С ними можно только жить или… вычеркнуть из своей памяти так, что даже на смертном одре признаться мысли в них не возникнет. Даже если кто-то когда-то и напомнит о них, то ты округлишь глаза и удивишься, что это была не чья-то, а твоя жизнь. Да-да, почему-то именно твоя!

Как же легко стереть воспоминания! Особенно, если на момент свершения они кажутся болезненно незабываемыми.

С такими проще всего. Они истончаются медленно, но неотвратимо. Мы настолько уверяемся, что чего-то в нашей судьбе никогда не существовало, что не верим, когда сталкиваемся с правдой лицом к лицу.

А что тогда?

На это каждый даст себе свой ответ.

Ведь некоторые и вовсе не умеют забывать. Им суждено навеки хранить в себе любые, даже самые незначительные нюансы. Они ярко помнят разные мгновения, имея для этого одну единственную цель – с толком использовать сохранённый опыт. Всё, что нам суждено пережить, действительно делает нас мудрее. И если жизненный путь предвещает быть долгим настолько, чтобы тянуться из тысячелетия в тысячелетие, то опыта становится достаточно, чтобы обладать логически обоснованным предвидением.

Жизнь – вереница решений.

Выбор – избрание вероятностей.

Судьба – исход предпочтений.

***

Обычно демонессы не нуждались в наблюдателях во время такого естественного процесса как роды. Они проходили быстро, вмешательство становилось необходимо не так уж часто. Графиня Ада, несмотря на свою молодость, уж точно смогла бы справиться самостоятельно. А потому она и посмотрела с недовольством на супруга, пожелавшего всенепременно присутствовать при рождении ребёнка. Его высочайшее всевластие Ши’Алуэл, один из великих герцогов, не считал необходимым учитывать мнение жены в вопросах, несущих даже скромный риск для её жизни. Он бдительно продолжал стоять на том же самом месте, на котором остановился едва переступил порог комнаты. Оценивающий взор всех трёх его голов периодически перемещался с лица демонессы на пол, покрытый пятнами крови.

Это злило.

Не сказать, чтобы её организм ослаб из-за такой крошечной потери жизненно важной материи, но роженице доводилось чувствовать собственную слабость, которую было никак не скрыть. И оттого к злости прибавилась крайняя раздражительность.

– Выглядит мерзко, – с искренним презрением вымолвил Ши’Алуэл, наблюдая за ещё плохо скоординированными копошениями конечностей только что родившегося младенца.

Наверное, если бы он не испытывал такого отвращения, то раздавил бы ребёнка ногой. Однако ему было противно даже смотреть на это существо, едва пришедшее в этот мир, не то, что прикасаться к нему. Демонесса же ничего не ответила. В конце концов, отчасти она была согласна с мужем. Отчасти, молчания требовала взыгравшая гордость – несмотря на убогость это был её сын. Поэтому она всё-таки протянула руки к лежащему на камне новорождённому, справилась с пуповиной и прикрыла крошечного демонёнка пелёнкой, прежде чем прижала его к себе. Ещё затянутые мутноватой дымкой глаза воззрились на неё. И было в них нечто…

– Убейте его сразу.

– С чего бы это? – она намеренно приподняла брови, словно испытала глубокое удивление от требования.

– Он нам не нужен.

Муж сказал «нам», хотя такой ребёнок был не нужен прежде всего ей самой. Дитя не только искривляло карту рода, но и нуждалось в заботе, которую ей вовсе не хотелось проявлять. Его воспитание требовало времени и сил. А каким стал бы итог стараний? Ещё один низший демон. И даже, возможно, достаточно честолюбивый, чтобы в будущем принести проблемы. Ши’Алуэл озвучил неоспоримую истину, на которую ей хотелось огрызаться только ради удовлетворения собственной прихоти. Она неистово злилась. Никаких иных причин спорить не было.

Нет, будь отцом этого младенца хоть кто-то из Высших, то на него можно было бы строить планы. Даже самый скромный титул открывал перед своим обладателем многие дороги, которые в будущем могли принести роду существенную выгоду. Но такие плоды оказывались недостижимыми для этого отпрыска. Пусть его мать являлась графиней, но отец – самый обычный демон. Да ещё изгой из собственного клана. А так как титул вне брака всегда наследовался по низшему, то, значит, младенцу не доставалось ничего. Подобные ему рождались тысячами ежедневно. Он обуза. Не более того.

Между тем маленькие пальчики потянулись к ней. Ротик едва приоткрылся, желая впервые попробовать пищу. И пусть в её груди пока ещё не было молока, там находилось достаточно не менее питательного молозива.

Ши’Алуэл привычно сцепил руки за спиной и окинул неотрывно глядящую на младенца супругу ледяным взором. Она знала, что такая поза выражает его глубокое недовольство. Муж был крайне расстроен. Причём не столько её изменой, сколько тем, что подобное произошло до рождения их собственного первенца. Этот демон, признанный в Аду великолепным генетиком, рассчитывал на получение, как он выражался, «чистого потомства». Однако произошедшее уже нельзя было исправить. В настоящем имелись лишь возможность и потребность устранить «бракованный материал». Так что муж напрямик потребовал снова.

– Убейте его. Или вам так необходимы разъяснения, моя дорогая?

– Я молчу не по этой причине. Вы принимаете обычное нежелание выслушивать вас за нечто несусветное, – фыркнула демонесса с возмущением.

– То, как вы себя ведёте, говорит о стойком намерении оставить жизнь этой мерзости.

– Это моё право.

– Несомненно! – произнёс Ши’Алуэл с интонацией, показывающей, что он-то, слава вселенной, никак не связан с подобным отбросом. – Пусть смерть от вашей руки была бы милосерднее, но это исключительно ваше и только ваше право передать отро… хм, дитя в руки отца.

Юная графиня и сама прекрасно осознавала, что убить вернее и проще, но ей было до омерзения противно прямое указание на это. Подобное выводило её из себя! Сказанное провоцировало последовать спонтанному желанию начать действовать вопреки разумным словам мужа (и тем основательно разозлить его!). Однако, прежде чем произнести категоричный отказ, она благоразумно напомнила себе о других последствиях. Живой младенец являлся времязатратной обузой, а долг воспитания всегда первоочерёдно возлагался на мать.

Нет, конечно, с одной стороны, ей ничего не стоило отказаться от этой удручающей обязанности. Подобное являлось бы более чем приемлемым для ситуации сродни этой, когда ребёнок потомок Высшей и низшего. Отпрыск поступил бы в распоряжение отца и его клана до своего взросления. Любой Кхал с удовольствием принял бы такое дитя, рассчитывая укрепить семейную карту и влить в кровь большую силу. Это был выход. Точнее, это могло бы стать выходом, если бы демонесса определённо точно не знала, что Дхаргон не только является изгнанником, но и вот-вот закончит своё бренное существование под бдительным контролем её мстительного мужа. Вставать же на пути столь великого герцога Ада по собственной воле вряд ли бы кто-то пожелал. Бывший клан Дхаргона всенепременно принял бы её сына исключительно ради того, чтобы сразу после этого послушно убить его.

… Вот только сама-то она не обязана проявлять такую же покорность.

Неприкрытое недовольство мужа растекалось по её телу приятным теплом злорадства. В ней взыграло острое желание снова пойти против его воли. В конце концов, она графиня, а не примитивная кукла, которой он может управлять как хочет!

– Он больше мой нежели его, – с напускным спокойствием сказала она, продолжая смотреть в глаза младенца. Те обещали в будущем стать лиловыми как у неё… и юная демонесса, словно это был далеко не первый её ребёнок, уверенно прижала новорождённого к груди. Язычок лизнул сосок. Молозиво от лёгкого нажима детского рта тонкой струйкой потекло наружу. Послышалось жадное причмокивание.

– Это отвратительно! – тут же вспылил оскорблённый Ши’Алуэл. – Я не потерплю подобного под крышей собственного дома!

– Мой драгоценный, вы говорите, что мне следует покидать эти стены только на время кормления или намекаете на что-то большее? Потому что Баэл останется со мной.

Они с ледяной яростью воззрились друг на друга. Пожалуй, не будь эти двое супругами, то уже сошлись бы в смертельной схватке. Но, увы, их сплетённая воедино во время бракосочетания энергетическая система заставляла проявлять большее уважение и терпение нежели хотелось. Гибель мужа или жены серьёзно сказывалась на оставшемся партнёре. И за время непродолжительной совместной жизни, полной частых ссор по любому поводу, эти демоны уже основательно научились приходить к компромиссу.

… Вот только нынче камень преткновения превышал все допустимые разумом пределы.

Герцог, осознавая, что истинной причиной конфликта является глупое эмоциональное желание жены сделать ему неприятно любым возможным для неё способом, нарушил свои привычки и грязно выругался. Он достиг такого гнева, что с удовольствием стёр бы из вселенной само упоминание об этой самой вселенной, где ему приходится терпеть подобное.

– Баэл? – угрожающе прошипел Его высочайшее всевластие, начиная недостойный семейный скандал.

– Вам не нравится?

– Вы даёте выродку герцогское имя, и я должен быть в восторге?!

– Ах да, прошу простить мне эту оплошность. Действительно, перед нашей свадьбой от вас прозвучала настойчивая рекомендация, с которой я публично согласилась. Вы желали использовать в именах моих детей руны вашего рода, так что мне никак не стоит забывать о приставке – Ал’Баэл.

Ши’Алуэлу стало очевидно, что открытое издевательство супруги излишне остро подчеркнуло нарушенное им равновесие. Он действительно повёл себя нелепо из-за задетой гордости. Ребёнок был всего лишь не нужен, являлся досадным напоминанием о прошлых неприятных событиях и… никак не заслуживал столь яркой реакции с его стороны. Не так уж страшно, что в будущем в его доме станет на одного слугу больше. Достоинство самого герцога от этого не пошатнётся, да и, скорее всего, супруге очень скоро наскучит такое материнство. Немного равнодушия с его стороны, и она сама поступит так, как следует поступить прямо сейчас.

Однако, несмотря на логику, зубы всех трёх голов Ши’Алуэла всё равно непроизвольно заскрежетали, прежде чем он продолжил разговор в более привычной ему рассудительной манере.

– Я не смею мешать вам сохранять подле себя подобное пятно вашей репутации. Это только ваше право, моя дорогая. И надеюсь, что, будучи моей женой, вы по-прежнему предпочтёте оставаться в моих владениях полноправной хозяйкой.

Он в ледяном спокойствии подошёл ближе и галантно поцеловал руку демонессе. Графиня снисходительно улыбнулась.

– Мой драгоценный супруг, ваша учтивая речь говорит о том, что последует некое возражение.

– Несомненно. Я определённо перешёл границы в разговоре и признаю это. И всё же вам стоит проявить благоразумность и согласиться, что с вашей стороны произошло тоже самое, – Ши’Алуэл сделал мимолётную паузу и потребовал холодным голосом, не терпящим никаких возражений. – Измените имя.

– Вы правы. Я поступлю в соответствии с вашей волей.

Хитрые искорки в глазах намекали, что никакого подлинного сожаления молодая жена не испытывает. Скорее, она даже задумала что-то. И подобное впечатление вынудило герцога дополнить сказанное.

– В соответствии с моей волей и пожеланием.

– И чего бы вы хотели?

– Если вы намерены использовать имя, достойное Высшего демона, то пусть оно будет Берит и никакое иное, – невинно произнёс он.

Едва успокоившаяся собеседница резко изменилась в лице.

– Имя моего отца?

– Моя дорогая, я всего лишь следую за ходом ваших мыслей! – в притворном возмущении воскликнул Ши’Алуэл.

– Это неприемлемо.

Он холодно улыбнулся.

– Тогда, раз вы всё-таки сумели прийти к выводу об этом, то легко воспримете иное предложение – в противном случае используйте низшие имена, ни единой руной не связанные с нашими благородными предками. Я буду согласен на любое.

Ненадолго в комнате воцарилась тишина.

– С моей стороны прозвучало согласие изменить имя, и я сделаю это. Исполнив, все ваши пожелания.

– В таком случае, я удовлетворён.

Герцог поклонился, намереваясь покинуть общество крайне раздражающей его супруги. Осведомляться об избранном ею новом имени он не собирался. Ему мгновенно не стало никакого дела до новорождённого. Его владения были весьма обширны, чтобы в будущем с лёгкостью избегать встреч с этой мерзкой ошибкой природы. Быть может, гадкому существу вообще не суждено дожить до взросления? Тело демонёнка выглядело хилым, а его способности не виделись Его высочайшему всевластию хоть сколько-нибудь серьёзными.

Однако, увы, судьба не стала так благосклонна к нему, как бы ему хотелось. Скорее наоборот. Всего днём позже Ши’Алуэл снова едва не задохнулся от ярости, узнав от разгневанного тестя о проделке своенравной жены.

Она назвала отродье Ал’Беритом.

Пожалуй, это обстоятельство могло довести семейный конфликт до печального итога. Недовольство дерзким поступком бессовестной графини её родня выразила не менее сурово нежели он сам. Помимо этого, для самого герцога после рождения бастарда некогда рациональный союз основательно утратил логическую подоплёку. Ши’Алуэл вознамерился любыми путями если не избавиться от супруги, то хотя бы получить беспрекословную власть над ней. И он действовал в избранном им направлении самым жёстким образом все те сорок два дня, покуда ему не стало известно о новой беременности жены. Она любила преподносить ему сюрпризы. Но на этот раз ребёнок был его, и ему пришлось проявить временное смирение. При этом месяцы до родов он бдительно наблюдал за своей избранницей. Холодно оценивал каждый её шаг, поступок, слово. И, в конце концов удовлетворённо принимая дочь на руки, он решил проявить снисходительную благосклонность. К этому моменту демонесса, ярко познавшая вкус того, что муж при желании может с ней сотворить, значительно смягчила свой нрав, хотя и обозначила пределы его влияния на неё.

В частности, неприкасаемым для Ши’Алуэла оставался ненавистный ему Ал’Берит. Маленькое отребье являлось тем немногим, на что он действительно не имел права посягать, и супруга этим беззастенчиво пользовалась. Ни для чего другого сын был ей не нужен. Её материнство являлось лишь ширмой для вызывания в муже особо неприятных чувств. И герцог действительно их испытывал несмотря на полное понимание всех нюансов происходящего. Ему был донельзя отвратителен мерзкий потомок низшего демона, в чьём имени (на основании, имеющим право на существование, а, значит, законно) навсегда запечатлелись руны его древнего великого рода. Он ненавидел его искренне и неистово.

К счастью, его дочь Ашенат совсем не походила на старшего брата. Это было ясно с первого взгляда. В ней била ключом сила, на которую Ши’Алуэл рассчитывал. От этого он испытывал радость, но… в самый настоящий восторг его приводило иное – стоявший у колыбели и предовольный от созерцания сестры Ал’Берит, сам ещё бывший младенцем, выглядел в сравнении с новорождённой особенно ничтожно! Герцог даже не стал гнать выродка прочь, вовсю наслаждаясь глубоким разочарованием, которое испытывала его бессовестная жена. Некогда она сама не захотела поступить разумно и не избавилась от отброса – так пусть теперь терпит болезненные удары по самолюбию.

– Я смотрю, он всё же научился ходить, – с оттенком заботы не сумел удержаться от едкого комментария демон.

Ал’Берит пошёл позже положенного более чем на два месяца.

– Он слаб, но обладает стойким стремлением к достижению целей.

– Несомненно, достигнуть такого результата, являлось для него завышенной планкой.

– Вы зря насмехаетесь, мой драгоценный, – графиня скосила неприязненный взгляд на супруга.

– Я не насмехаюсь, а имею чёткое представление об его возможностях. Именно из‑за таких дефектов строения тела его отца по итогу изгнали из клана. Ничтожество, моя дорогая, всегда требует искоренения.

Крошечный демонёнок перестал улыбаться, отвернулся от колыбели и внимательно посмотрел сначала на Ши’Алуэла, а затем на мать. Но та не смогла подобрать достойных слов в защиту сына и промолчала.

– Другое дело, моя дочь. Ашенат ждёт великое будущее. Она вознесёт наши рода.

– Ашенат действительно полна силы. Теперь я вижу, сколь верен был союз с вами.

Супруги с нежностью соединили руки и в полном согласии с будущими замыслами поглядели друг на друга. И пока они так стояли, Ал’Берит снова повернулся к сестре. Вот только на лице его больше не было даже намёка на улыбку. Предельно серьёзно он положил на живот новорождённой ладонь и выпустил когти. От совершения своего самого первого убийства демонёнка отделяло не так уж много. Им овладела ревность.

– Что он делает? – тут же насторожился герцог.

– Ал’Берит?

Когти осторожно втянулись в пальцы, и малыш, возвращая радушную улыбку на лицо, спросил:

– Когда с Ашенат можно будет поиграть, мама?

***

Разница между желанным и нежеланным ребёнком огромна. Пожалуй, редко кто осознавал глубокий смысл этих слов столь ярко, как Его превосходительство Ал’Берит, наместник Аджитанта, Хранитель летописей и Главный архивариус Ада.

Вернее сказать, он ни на секунду не забывал о сей истине, а потому, если бы лицо его человеческого облика могло побелеть, то сейчас на нём не было бы ни кровинки. Ал’Берит, не отрывая пристального взгляда от женщины, неподвижно лежащей на полу, поднялся, медленно пятясь подошёл к лестнице на подиум и остановился возле ехидно стонущей зувемдиго. Эту нежить его первый заместитель называла мумией, и он не видел нужды поправлять человека в словах. Не видел он нужды и в том, что сделал – его нога с силой наступила на голову зувемдиго в намерении заставить её замолчать. Но то, что некогда являлось великой Ашенат – демонессой, наводящей ужас на всё мироздание, лишь усилило мерзкие звуки. Виконт недовольно поглядел на череп сестры, а после нанёс по нему мощный удар носком сапога. По кости пробежали трещинки. Ашенат наконец-то замолчала.

… Зато теперь сам Ал’Берит вдруг по-звериному зарычал!

Его человеческий облик исказился. Демон, выпустив когти, проткнул грудную клетку нежити насквозь. Из-под чёрной кожи брызнула густая, бурая, похожая на гной жидкость. Но на этом он прекратил выплёскивать наружу свои эмоции. Виконт небрежно отряхнул пальцы и, грациозно заведя руки за спину, неторопливо и величественно подошёл к окну. Созерцание собственных владений всегда умиротворяло его, а для просчёта вероятных событий ему требовались предельное внутреннее спокойствие и полная сосредоточенность.

Наместник Аджитанта долго стоял, не шевелясь и созерцая то ли покрытые лавой земли, то ли собственные видения о будущем, но на лице его ни разу не возникла даже тень довольной улыбки. Предвиденные им вероятности достигли полной схожести с земным деревом. Единая узловая точка, уходя ввысь, ветвилась подобно кустарнику и разрасталась книзу подобно корням. Вариации были многочисленны. И при этом не удовлетворяли ни желаниям, ни намерениям Ал’Берита. В них присутствовало слишком много моментов, которые следовало прояснять, корректировать или устранять. За короткий срок времени подобное выглядело невозможным, а длительного… длительного у него не имелось.

Время. Всё упиралось во время.

Он поглядел на тело женщины.

Быть может не стоило создавать для себя лишних сложностей? Это проще всего. Нужно будет лишь переломить себя и свою честь. В конце концов, ребёнок наполовину человек, а для людей приемлемо намеренное искоренение своего нерождённого потомства. Для этого им не нужны даже те веские причины, что есть у него. Для них вмешательство в процесс деторождения привычен так же, как для Рая. Да и кто такие люди? Они просто удачная разработка. Они созданы на базе насильственного слияния генов подходящих существ, долгого отбора наиболее приемлемых особей и их последующего активного размножения. На самом деле, вряд ли человечество способно уяснить сколь нынешние сомнения Высшего демона расшатывают краеугольный камень строения адского общества. Они не в состоянии осознать даже поверхностную суть моральной основы, из-за которой некогда единый народ стал вынужден расколоться.

Такова была часть мыслей Ал’Берита. И, будучи виконтом Ада, он имел полное право рассуждать так. Вот только истина заключалась в том, что он не хотел подобной рациональности. Повелитель Аджитанта считал себя выше примитивных уловок и, кроме того… отказаться от своей игры с эмоциями он тоже не считал нужным. Он прекрасно понимал, что иначе желание познать самого себя не отпустит. А к чему подводить судьбу к повторению жизненного урока? Тем более что цена ясна и уже назначена.

Ал’Берит расцепил пальцы и заливисто засмеялся. Он находил смешным, что его порывы страстей полностью соответствуют логическим предпочтениям и при этом вступают в жесткое противоречие с элементарным благоразумием.

– Умеешь же ты внести интригу в самые простые события, моя дорогая, – с усмешкой обратился демон к введённой им в стазис молодой женщине.

Человек, естественно, не ответила, но её слова ему сейчас не были нужны, а потому он занял свой трон и отдал приказ, требующий немедленного исполнения. Дайна, Кхалисси клана Дагна, следуя этому повелению явилась почти мгновенно. Было правильным не совершать её насильственную телепортацию в кабинет.

– Вы понимаете, зачем я призвал вас к себе? – пристально глядя на низко склонившуюся телохранительницу, холодно осведомился он.

– Да, мой повелитель.

Сердце полукровки предательски колотилось, выдавая её внутреннюю неуравновешенность. Воздух наполнял животный страх. Даже ужас. И, пожалуй, она была на волоске от того, чтобы умереть от испытываемого ею кошмара.

– Вы и ваш клан мне пока нужны. Сказанное поспособствует тому, чтобы вы пришли в себя?

– Да, мой повелитель.

Дайна действительно смогла начать контролировать свой организм, но очень слабо. Ал’Бериту стоило невероятных усилий не высказать по её примитивизму никаких комментариев. Он никогда не был без нужды злораден или высокомерен больше необходимого, однако сейчас ему пришлось бороться со своим «я». Наместнику хотелось ткнуть полукровку носом в её несовершенство, но он удержал своё желание при себе.

– Тогда говорите.

– О беременности стало достоверно известно перед самым отъездом в замок. Госпожа Пелагея опередила мои намерения.

– Несомненно ей это удалось, – он насмешливо посмотрел на лежащую на полу женщину и снова перевёл хищный взгляд на обмершую низшую. – Вопрос в том, в чём заключались ваши намерения.

– Сообщить всё вам, повелитель.

– Позвольте я помогу вам перестать говорить столь талантливо кратко, – едко произнёс Ал’Берит. – Что должно было произойти между прибытием в замок моего первого заместителя и вашим сообщением?

– Разрыв контракта об охране. И всё. Больше ничего! Мы понимаем значимость молчания.

Телохранительница откровенно тревожилась. И не зря. Дагна наместник презирал, а события последних двух дюжин дней и вовсе подвели его к горячему желанию уничтожить этот клан. Если бы не тесная связь их Кхалисси с человеком, то так бы оно и было. Основательный промах в Питомнике лишь подтвердил нелицеприятное мнение Ал’Берита о воительницах. Они виделись ему недостаточно компетентными для взятых на себя обязательств. И пусть демон долгое время закрывал глаза на это в силу своих причин, но, с тех пор как повысилась его заинтересованность в сохранении жизни госпожи Пелагеи, терпеть полукровок ему стало особенно сложно. Однако Кхалисси Дайне виконт озвучил истину – Дагна по-прежнему были ему нужны. Как сказали бы люди, коней на переправе не меняют. Кроме того, пусть синие глаза подданной отражали её несовершенство, в глубине их таилась и предельная честность.

Ал’Берит был уверен в искренности этой особы. Она не укрыла от него ничего из того, что могло быть сокрыто. И повелитель осознавал это отнюдь не благодаря интуиции. Эти полукровки являлись приятно покорными марионетками. Их преданность ему подтверждалась любыми проверками. О да, если бы они при этом являлись кем-то другим, а не простецкими Дагна, то он мог бы быть даже доволен ими! А так, фигура, которую он становился вынужден вывести на игровое поле, получалась не самой сильной. Скорее даже слабой. Подобное не могло не разочаровывать.

– Я бы рекомендовал вам перестать думать о скором расторжении контракта. Если вы начнёте упорствовать в этом вопросе, то мне придётся рассмотреть его как личную угрозу для себя. В остальном вы верно определили мои пожелания.

Лицо собеседницы осталось каменным, но Ал’Берит отчётливо представлял бурную смесь эмоций, что Дагна испытала. Он прекрасно изучил эту особь, чтобы не ошибиться в своих предположениях.

– Можете идти и продолжать свою деятельность.

– Но… мой повелитель? – с тревогой поглядела Дайна на тело своей госпожи.

– Госпожа Пелагея останется у меня на некоторое время, которое вы можете счесть длительным. В остальном для вас ничего не меняется.

– А что делать с посетителями?

– Ими займётся Кассандра.

Телохранительница понятливо кивнула и, кланяясь, покинула страшащий её кабинет. Ал’Берит тут же отдал секретарю приказ временно взять на себя обязанности по приёму визитёров, а затем, с пару минут уделив время раздумьям, поднялся с трона. Демон неторопливо подошёл к женщине и, заключая холодное тело в объятия, перенёс себя и её в комнату для ритуалов. Пол и стены, освещённые лишь алыми росчерками рун, порой слабо пульсировали, словно были живыми. Они желали крови и жертвы. Однако сегодня он не был намерен потакать желаниям этого помещения, хотя всё же положил свою ношу на алтарь.