Я ненавижу тебя! Книга первая

Глава 22

Стоило Геле выйти из здания, как ее плечи сразу же опустились. Она ведь прекрасно понимала, что в полицию идти бесполезно, ее заявление примут только лишь через два дня, а еще неизвестно, что за эти два дня может случиться. Связей у нее никаких нет, единственное, что у нее было, так это чистой воды блеф, но Лисовский вмиг раскусил ее игру. И что теперь делать она не знала. Если бы Геля была одна, она бы поборолась и своими способами, через интернет, объявив олигарху информационную войну. Но Геля была не одна, у нее была Инга, теперь еще и Лена. И Лисовский вмиг размажет ее по стенке, стоит ей только попытаться хоть один блог наклепать или обратиться к журналистам.

– Ангелина, – услышала она голос за спиной и поморщилась.

– Геля, мое имя Геля, – автоматически не оборачиваясь, поправила она блондина, который оказывается все еще шел за ней.

– Подожди минутку, Геля, – Михен решил перейти с ней на «ты», тем более, что она сама по этому поводу не заморачивается.

Но Геля даже не остановилась и продолжила идти к машине.

И Михен схватил ее за локоть, развернув к себе.

Геля уже хотела возмутиться, а если надо будет, то и вломить, как следует по причинному месту блондину, за такую наглость, но остановила себя, увидев разгорающийся неподдельный интерес в глазах мужчины к своей персоне.

Что если он единственное звено, с помощью которого Геля сможет все же вытащить Машу? Ведь она понятия не имела, что ей делать. Но вот если этот блондин помог бы ей?

– Геля, я понимаю, что ты очень зла, но может быть все не так плохо, как ты думаешь? Может просто подождать и твоя подруга появится? – спросил Михен.

Геля приподняла одну бровь, и взглядом указала на руку мужчины, которой он все еще продолжал удерживать ее за локоть – мягко, но в то же время очень крепко.

Михен нехотя, но отпустил ее руку.

– Может быть, перекусим где-нибудь и подумаем над твоей проблемой, я приглашаю, – улыбнулся мужчина, видя, что девушка все еще слушает и не только не набросилась на него с кулаками, но даже никуда не сбежала.

«Наверняка ведь блондин что-то знает?» – мысленно спросила Геля сама себя.

Минуту она молчала, разглядывая Михена, и что-то решая для себя, а затем выражение ее лица изменилось – с напряженного на расслабленное, и в глазах вспыхнули озорные искорки.

– Через пятнадцать минут, на Васильевской, 134 «Пельменная у Власовны», – ухмыльнулась она и пошла к своей машине.

Если уж попробовать перетягивать на свою сторону блондина, то делать она это будет на своей территории. «Если его интерес настоящий, то он согласится на ее условия, если нет, значит и пробовать бессмысленно», – поняла для себя Геля. Когда-то она уже пыталась прогнуться под обстоятельства, и до сих пор содрогается от воспоминаний. Поэтому пусть теперь обстоятельства прогибаются под нее. В любом случае иного выхода у нее нет.

Ради Машки она готова даже принципами своими поступиться, тем более, что блондин ей и самой понравился.

***

В пельменной, как никогда, на удивление Гели, было очень мало народу, что сильно огорчило ее. Ведь обычно здесь было не протолкнуться и обедать приходилось очень быстро, потому, что возле столика стояло уже человек пять с подносами в руках и смотрели на тебя, как на врага народа. Но стоило увидеть скривившуюся физиономию блондина, когда он открыл дверь и переступил порог этого заведения, и на душе у нее стало хоть немного, но легче.

Геля с независимым видом встала у раздаточной и начала диктовать девушке, что ей положить.

Михен занял столик у окна, пытаясь справиться с накатывающей брезгливостью и не сопеть слишком громко. Естественно он не стал ничего брать и с сомнением посмотрел на Гелю, когда та поставила поднос на стол.

– Я на всякий случай и на тебя тоже взяла, – улыбнулась она, и поставила перед мужчиной тарелку с борщом и компот.

Блондин с таким видом посмотрел на тарелку перед собой, что Геле понадобилась вся ее выдержка, чтобы не свалиться под стол от смеха.

– Ангелина, – начал Михен, но наткнувшись на злой взгляд девушки, сразу же понял свою ошибку, и исправился: – Геля, может быть, мы пообедаем в другом месте, где готовят более… – блондин задумался на минуту, как бы обозвать то, что находилось в тарелке, но вновь посмотрев в глаза злого ежика, понял, что одно его неверное слово, и этот няшный дикобраз нашпигует его своими иглами, да так, что из армянина превратиться он в кактус. И, как можно непринужденней улыбнувшись, закончил: – Привычную для меня еду.

Геля прищурилась и, взяв ложку, демонстративно зачерпнула свой суп.

– А чем тебе здесь не нравится? – с вызовом посмотрела она на блондина. – Не твоего уровня заведение? Так тебя никто не держит, лично меня все устраивает!

И она демонстративно съела ложку супа и начала медленно, но очень тщательно ее облизывать, прикрыв глаза, и тихо постанывая, от удовольствия.

Рассматривая пухлые губы и проворный язык девушки, Михен понял, что перед ним сидит не помесь ежика с няшным дикобразом, и даже не ангел, а самая настоящая развратная дьяволица.

Его губы растянулись в понимающей улыбке.

– Ангел мой, – хриплым от возбуждения голосом, начал мужчина, – тут не далеко есть неплохой отель, так может быть, мы закажем ужин прямо в номер?

Геля убрала ложку и очень серьезно посмотрела на блондина.

– Для тебя ведь все это игра да? – тихо спросила она.

– Что ты, я вполне серьезно говорю: закажем шампанское, клубнику со сливками… – начал Михен, но Геля его тут же прервала, выставив руку вперед, и слегка придавив указательным пальцем губы мужчины.

От этого прикосновения Михен почувствовал, как к его паху начала приливать кровь.

– Тебе ведь плевать, что пропал человек? – сквозь пелену накатывающего возбуждения, услышал он серьезный, и тихий голос Гели. – Девушка? – продолжила она, – абсолютно беспомощная? Что у нее есть маленький ребенок, который ждет ее дома?

Михен тут же перестал улыбаться, понимая, к чему она ведет. А Геля убрала свой палец и так же тихо продолжила:

– Что виноват в этом твой дружок, который неизвестно что с ней вытворяет сейчас? Держит неизвестно в каких условиях? Только лишь потому, что его богатая извращенная натура может себе позволить все, что угодно? Абсолютно безнаказанно?

– Геля… – попытался прервать Михен девушку, но она, не обращая внимания на его слова, продолжила говорить уже громче, чеканя жестким тоном каждое слово:

– Потому что вы богатые ублюдки, подтирающие свои задницы стодолларовыми купюрами и нюхающие кокаин с сисек очередной шлюхи, вдруг решили развлечься, и испытать что-то новенькое? Взять и сломать нормальную обычную девушку? Изувечить ее жизнь? И возможно даже убить? Потому что таким, как тебе или Лисовский – хозяевам жизни, абсолютно все равно? Вы пройдетесь своими грязными вонючими туфлями ручной работы от Берлути за две или три тысячи евро, и даже не заметите? Ведь я права?

Михен посмотрел в ее глаза и увидел, как голубые радужки стали светлее, словно заледенев.

– Может быть, не стоит всех ровнять под одну гребенку? – тихо спросил он, отводя свой взгляд, прекрасно понимая, что она права, но почему-то услышать это из ее уст было особенно неприятно и даже мерзко.

Одно время Михен баловался наркотиками, но эти времена прошли и сейчас ему даже стыдно за то свое поведение. Когда-то давно дед уже отчитывал его за это, и Михен понял, что не прав. Но вот теперь и эта девушка делает тоже самое, да еще и с такой точностью, что Михену показалось, будто она в его душу заглянула и увидела именно этот отвратительный момент в его жизни. И стало стыдно смотреть ей в глаза.

– Вот здесь мой номер телефона, – перед ним легла из обычного белого картона визитная карточка, с черными буквами:

«Фирма «Ваш Веб-Сайт»

Веб.Дизайнер и программист

Ангелина Верезина

Номер телефона…»

– Когда найдешь Машу, позвони, и не забудь расплатиться за свой суп и компот.

Геля унесла поднос с посудой и, не оглядываясь, вышла из кафе.

На душе у нее кошки скребли от старых воспоминаний, что взбудоражил в ней Махачутурян.

Опять блондин, веселый красивый и делающий вид, будто он не такой, как все. И тогда Геля, будучи молодой и наивной купилась на это, в надежде спасти того, кто этого даже не заслуживал. И получила так, что до сих пор душа болит, хоть волком вой.

Но усилием воли она не дала себе вновь погрузиться в воспоминания того кошмара, из которого когда-то давно она вылезла с огромным трудом.

Хотя…зря она конечно так с этим блондином, может быть он и прав, и не все люди одинаковы, но… «слово не воробей».

Геля села за руль, горько усмехнувшись, и поехала к адвокату, которую наняла Маша для Сергея, вдруг она что-то посоветует? Хотя Геля сильно сомневалась, что она может что-то посоветовать, кроме того, что ждать еще два дня и идти в полицию – писать заявление о пропаже человека.

Глава 23

Влад вновь приехал на кладбище и вновь на ту же самую могилу, что и два дня назад. С фото ему улыбалась рыжая девочка тринадцати лет. Такой она была до того момента, как подошла к нему, и до того момента, когда стала свидетельницей его очередного унижения.

Глупая,… она была единственной после родителей, по-настоящему любящей его не за деньги, а просто так. Вот только любовь родителей он уже почти не помнил, он и их почти не помнил, лишь теплые глаза мамы, когда она читала ему сказку перед сном, да ободряющую улыбку отца, когда он учил Влада кататься на двухколесном велосипеде. Даже голоса уже позабыл, если бы не фото, что он умудрился спрятать от деда, а потом еще и в нескольких драках поучаствовать в детском доме за то, чтобы их вернуть, то и их лиц бы уже не помнил. Старый мудак ведь даже на их памятники, на могилах не стал делать фотографии, не говоря уже о том, что уничтожил все их семейные фотоальбомы….

Вот только Машу он забыть не сможет никогда…

Девочка с рыжими волосами и влюбленными глазами, умудряющаяся прощать ему, все чего-бы он не сделал, как бы жесток он с ней не был.

Вот только это, не уберегло её от того яда, которым Влад был пропитан на сквозь, и которым отравил её душу.

Как же он мечтал потушить этот блеск в её глазах, как же он мечтал, стереть эту наивную улыбку с её лица.

За что? Почему? Неужели только лишь потому, что она осмелилась испытать к нему жалость? Только лишь за то, что заставила Влада ощутить себя жалким и безумно одиноким и беспомощным?

Или все началось гораздо раньше? Когда он впервые увидел ее среди первоклашек на линейке?

Да и сложно ее было не заметить…

Влад сидел за занавесом на уличном помосте, где хранили инвентарь, и ожидал приезда деда. Рассматривать старый хлам, сваленный в одну большую кучу, было слишком скучно, и он чуть-чуть выглянул из-за шторы. И сразу же его взгляд из серой массы людей вычленил два ярко-рыжих пятна. Оказалось, что это были взрослая женщина, и маленькая девочка. По виду явно первоклашка с матерью. Они так сильно обе выделялись среди толпы из-за своих ярко-рыжих волос, почти огненного цвета, что невольно притягивали взгляды всех вокруг.

Но не только это привлекало людей в этих двух поцелованных богом солнца женщинах, а то, какие эмоции они обе излучали, заставляя всех улыбаться – это были любовь, радость, счастье, волнение, восхищение, гордость. Влад даже не сразу заметил мужчину, стоящего рядом с ними, пока тот не наклонился и не поцеловал девочку в щеку, а та в ответ крепко обняла его, и при этом громко засмеялась. А затем мужчина выпрямился и приобнял рыжую женщину, смотрящую на своих родных с умилением.

И эта картина настолько сильно поразила Влада, что он даже не заметил, как вспомнил то, о чем запрещал себе вспоминать, вот уже три года. Он вспомнил себя и своих родителей, и тот день, когда сам пошел в первый класс. И это воспоминание настолько сильно пошатнуло его выдержку, что Влад еле удержался, чтобы не закричать от нахлынувших на него чувств – одиночества, боли потери, и обиды, за то, что они оставили его одного. Но Влад знал, чем будет чреват его взрыв, и он, чтобы подавить в себе очередной приступ, и не нарваться на злость деда, начал замещать его собственной злостью, на эту девочку, за то, что та вызвала в нем все эти эмоции; за то, что та словно хвасталась всем вокруг своим счастьем:

«Вот смотрите, я такая счастливая, у меня есть родители, которые любят меня, которые гордятся мной! И я не знакома с болью, одиночеством и унижением. Я не знакома с жестокостью, потому что мне не нужно каждый день доказывать, что я достойна каждого куска хлеба, что попадает мне в рот, что я достойна, носить фамилию Лисовский, а не прозябать в детском доме под фамилией, моего никчёмного отца»

Влад и сам не понял, как в его душу заползала черная зависть и ненависть на эту девочку.

В тот день, эта ненависть помогла ему привести свои эмоции в порядок, и стоило деду появиться, как Влад порадовал его своим спокойным и уверенным видом.

Вот только самое странное, что на этом все не закончилось, как предполагал Влад. Потому что, каждый раз, когда он видел рыжую девочку в школе, то все те эмоции, что он ощутил в первый раз, возвращались к нему с удвоенной силой.

Благо, видел он ее только лишь на школьные праздники. Тяжело было не заметить ее с матерью и отцом в толпе. Слишком яркими они были из-за своих волос. И Влада опять бесило это, да не просто бесило, а вновь выворачивало наизнанку, от жгучей зависти. Ведь родители всегда были рядом с ней. И они так и продолжали любить ее, и показывать всем вокруг, как же сильно они любят и гордятся своей дочерью, только лишь за то, что она существует, а не за то, что готова из собственной шкуры вылезти, лишь бы ее похвалили, а не попрекнули куском хлеба.

Но потом стало еще хуже, ведь девочка перевелась в старшие классы. Да еще и стала хвостом ходить за ним, каждый раз вызывая только одним своим видом неконтролируемое чувство злости, от которого Влад и сам был удивлен, и всячески старался подавить в себе. И именно поэтому, когда его друзья стали замечать, что девочка преследует его, он решил заставлять себя не реагировать на это.

Вот только она сама подошла к нему, да еще и в такой тяжелый для него момент, когда дед в очередной раз отчитывал его, как маленького нашкодившего мальчишку.

Влад тогда почувствовал такой сильный гнев на эту дурочку, что вполне мог убить ее в тот момент, если бы не эти шестерки, постоянно таскающиеся за ним по пятам. Но злость и гнев слишком сильно плескались в нем, и он выпустил свой пар, пытаясь унизить девчонку. Хотя до этого еще ни разу не позволял себе опускать до того, чтобы обижать девочек, еще и младше него на несколько лет.

Вот только то, что он ощутил, когда увидел это мороженое на ее лице, ее взгляд, ее эмоции… это не поддавалось никакому объяснению.

И Владу, еще сильнее захотелось унизить ее, так, чтобы и самому стало противно даже от мысли, находиться с ней рядом.

И вроде получилось, и вроде он довел ее, и изменил ее взгляд, стер эту глупую улыбку с ее лица… но,… опять что-то было не так. Ему не удалось насытиться её эмоциями сполна. Он это понял уже вечером, когда засыпал в своей постели. Её улыбающееся лицо встало у него перед глазами, стоило, только закрыть глаза. Влад зарычал в подушку, стараясь скрыть своё бешенство. И пообещал себе перед тем, как уснуть, завтра же ещё раз отыграться на этой дурочке.

Вот только она не пришла, как не пришла и на следующий день. И вообще потерялась на всю неделю.

А Влад каждый вечер перед сном опять видел её лицо. Её рыжие кудряшки обрамляющие кукольное личико, смешные пластиковые очки с толстой оправой, искорки в зелёных глазах и глупую счастливую улыбку, преследующую его несколько лет. И каждый раз Влада трясло от этой картины, что хотелось волком выть. Он не мог понять, что с ним происходит, и в итоге списал все на то, что она посмела выставить его жалким, и теперь он не успокоится, пока не отомстит!

Он составил в голове план, что с ней сделает, чтобы раз и навсегда заставить ее прекратить улыбаться и летать в розовых облаках. Пусть поймет, что такое настоящая реальность и больше не вздумает встревать со своей неуместной жалостью! И взяв её адрес у директора, отправился выяснять, почему она не появилась в школе.

А на следующий день он с огромным удовольствием уже унижал и высмеивал её в столовой. Вот только она не дала ему, как следует насладиться своим триумфом, и в итоге посмела сбежать.

Естественно Влад не мог побежать за ней, хотя и подозревал, что она попытается сбежать с уроков. И поэтому, солгав одноклассникам, прямо перед тем, как войти в класс, что ему срочно нужно что-то забрать в учительской, бегом рванул к выходу.

Он увидел её, когда она шла к раздевалке, и уже хотел заставить вернуться на уроки, но все пошло не так, стоило ему, ощутить тепло её тела. Владу чуть крышу не снесло, когда из ее розовых пухлых губ послышался тихий стон, а страх отразившийся в ее глазах еще сильнее возбудил его.

Он впервые в жизни почувствовал настолько сильный прилив возбуждения, что у него чуть ноги не подкосились.

Уже позже он задавался вопросами: «Почему? Какого хрена? Да что с ним вообще случилось?»

И разозлился ещё сильнее на эту мелкую дурочку!

И каждый раз, видя её, он уже не мог себя сдержать, ему безумно хотелось целовать её пухлые губы, трогать её тело. Ему хотелось большего. И он понимал, что это ненормально. Во-первых, она была ребёнком, хотя, когда он трогал её, то вполне ощутил довольно не маленькую грудь для ее возраста, тонкую талию и округлую попу. Благодаря этому уродливому длинному желтому свитеру с черными точками, и черной длинной юбке из блестящего материала, висящей на ней, как мешок, девочка казалась пухлой. Но на самом деле под всем этим, скрывалась уже почти молодая и довольно аппетитная девушка. Когда он понял это, то ему ещё сильнее захотелось её.

Влад понимал, что это ненормально и с каждым днем бесился еще сильнее. Благо он мог, хоть немного, но спустить пар с Ирой. Он начал с ней заниматься сексом ещё с позапрошлого года. И она охотно давала Владу все то, что ему было нужно.

Но тогда какого же хрена он хочет эту рыжую?

С каждым днём становилось только хуже. Он уже не мог остановиться. А когда она впервые сама начала робко отвечать ему, да ещё и застонала. В тот момент ему чуть крышу не сорвало. Как он остановился? Как? Он не знал… Но понял, что это конец, он должен все прекратить, и немедленно! Просто оборвать, а всех остальных заставить забыть. А заодно и ей показать, что она для него ничего не значит, чтобы не вздумала бегать за ним хвостиком. И так одной липучки хватает – Ирки. А тут ещё одна будет…

Хотя в тот момент, когда он подумал об этом, что-то сжалось у него в груди. Владу не хотелось прощаться с ней, но он отодвинул эти глупые мысли на задний план, мысленно посмеявшись над собой.

Еще не хватало ему из-за бабы нюни разводить! Еще дед узнает и на смех поднимет!

Решение было принято и все сделано так, как он планировал. Вот только результат Влад, сейчас видел перед собой.

Глава 24

Он помнил тот день слишком хорошо. Когда дед привёл его на кладбище и показал её могилу.

– Маша покончила собой. Она выпила снотворное пятьдесят таблеток «фенозепама», что выписывали её больной бабушке, которая умерла в тот же день, что и Маша. Методично раскрошила каждую таблетку и, растворив в стакане с водой, все выпила до дна.

Пока родители занимались похоронами бабушки, то не обратили внимания на то, чем занимается их дочь. Мать отца девочки скончалась в час ночи, и они уехали в морг вместе с санитарами, чтобы утрясти формальности. Вернулись они только к обеду. Застав дочь спящей, они не сразу поняли, что девочка, так и не проснулась с ночи, хватились только поздно вечером, вот только разбудить ее они не смогли. Маша умерла в больнице, после двенадцатичасовой комы, так и не придя в сознание, – сухо констатировал факты дед, Владу.

– Она оставила что-нибудь? Записку? – тихим голосом спросил Влад, всматриваясь в фотографию на памятнике.

– Конечно, – ответил Геннадий Петрович, улыбнувшись и рассматривая внимательно Влада, но внук, с бесстрастным лицом продолжал смотреть на могилу девочки. И удовлетворенно хмыкнув, мужчина продолжил: – она на зеркале помадой написала: "Я ненавижу тебя!" Даже восклицательный знак в конце поставила.

Влад опустил голову и сжал руки в кулаки. Геннадий Петрович разочаровано вздохнул. Он уже столько лет отучает внука проявлять эмоции, и все коту под хвост.

– Я оплатил её родителям довольно приличную компенсацию, пришлось, правда, ещё и припугнуть их, в общем, они уехали по-тихому из города. В школе тоже все улажено. По документам девочка не умерла, а просто перешла учиться в другую школу. А что там с ней случилось дальше, никого не интересует. Ты ведь и сам понимаешь, что такая шумиха не к чему, – на последней фразе Геннадий Петрович понизил свой голос.

– Понимаю, – ответил Влад, с невероятным усилием беря себя в руки.

Как бы не было хреново, он на всю жизнь запомнил те полгода, проведенные в детском доме, когда посмел перед дедом проявить свои эмоции, после смерти родителей. И сейчас, даже испытывая невероятную душевную боль, он в тоже время понимал, что сам лишиться той жизни, которой жил не мог, и уж тем более, вновь очутиться на улице… для него это хуже смерти…

– Что ж, думаю, ты понимаешь, что денег было затрачено немало, за то, чтобы за тобой подтереть все следы. Поэтому наличных за эту четверть тебе не видать.

Влад кое-как удержался, чтобы не хмыкнуть. Вот только получилось бы слишком горько. Дед всегда наказывал его деньгами. И за то, что он убил человека, его тоже наказали лишением денег… Даже выговора никакого не последовало. Хотя Влад подозревал, что если бы он сейчас не показал своих эмоций, то старый мудак, скорее всего, даже денег его бы не лишил.

– Ну и само собой, мне не понравилось, что ты тут чуть не захныкал, как маленькая девочка, – подтвердил его догадки дед, – за это я тебя лишаю наличных еще на одну четверть. И это не отменяет нашего уговора. Хоть одна четверка в одной из четвертей, и ты будешь лишен наличных и в следующие четверти.

– Я понял, тебя дедушка, – Влад посмотрел на мужчину, растянув губы в искусственной улыбке, не затрагивающей глаз, – ты будешь гордиться мной, – заучено ответил он ему.

Геннадий Петрович удовлетворенно похлопал внука по плечу.

– Ладно, уговорил, наличных не увидишь только в этой четверти.

– Спасибо дед! Я так тебя люблю! – наигранно воскликнул Влад, и чуть не бросился обниматься.

– Ладно, ладно не переигрывай, – мужчина отпихнул Влада от себя и пошел в сторону выхода.

Влад мазнул взглядом по могиле, и пошел вслед за дедом.

Никто и понятия не имел, какой ураган из эмоций творился в его душе, когда Влад понял, что дед его не обманул, и даже доказал, что она действительно умерла.

Но уроки деда не прошли даром, и Влад сумел сдержаться, он сумел сделать вид, что все в порядке.

Маша исчезла после того дня, когда Влад решил покончить со всей этой историей выворачивающей и ей и ему душу наизнанку. Но после того дня она так и не появилась в школе. Влад решил, что Маше просто нужно дать время. Он согласен это сделать. А с учителями он вопрос сам урегулирует. Пусть она смирится, успокоится и вернется сама, он больше никогда не будет к ней лезть, он больше слова ей не скажет. Даже своим друзьям он запретил приближаться к девочке и что-то ей говорить.

Но она не появлялась больше месяца, и тогда он пошел к директору договориться о том, чтобы в школе не применяли меры к ее прогулам.

Вот только директор повел себя очень странно. А Влад, знающий этого старого педофила, как облупленного, понял, что тот, что-то скрывает, и сразу же устроил ему допрос, пригрозив фотографиями, что у него имелись на этого ублюдка.

И, конечно же, тот сознался. И рассказал, что Геннадий Петрович лично занимался этим делом, и заставил его сделать так, что родители девочки забрали документы задним числом сами, и девочка перевилась в другую школу. Куда? Ему не известно. Вроде уехала жить в другой город, но на этом все. Позже пришли ее родители и молча сами подписали все документы, и даже задним числом.

Влад побежал к ней домой, но ему открыли незнакомые люди, которые купили эту квартиру неделю назад.

Тогда Влад, отправился к деду, а тот привез его на кладбище.

С тех пор он приходил сюда очень часто. Уже позже, когда у него появилась возможность, то он перенес могилу ближе к родителям. Опять же, чтобы на него не упало никаких подозрений, что он причастен к ее смерти. И поэтому Влад Лисовский ходит на могилу к своим родителям, но в то же время и к ней…

Влад всегда был осторожен…. Как бы мерзко это не звучало. Но она уже мертва, и ей все равно. А Влад жив и он хочет жить, и будет жить, до тех пор, пока не пробьет его час. Лисовский с детства знал цену жизни, он с детства помнил уроки, что преподал ему его подонок дед, и поэтому во, что бы то ни стало всегда стремился жить, и не только брать от жизни самое лучшее, но и быть хозяином, а не рабом, во всех смыслах этого слова.

Он долгое время злился на глупую девчонку, даже ненавидел ее и, приходя на кладбище, мысленно слал ей проклятия, за то, что она совершила такую глупость.

Он не понимал и никогда не поймет ее поступка.

Но Влад все равно продолжал к ней ходить, потому что безумно скучал, до такой степени, что порой все его нутро сковывало от тоски, когда он вспоминал запах ее детского шампуня, которым она мыла свои рыжие кудри.

Наверное, он слишком долго хотел вновь увидеть ее, что мироздание послало ему замену? А может он просто сам себя обманывает, встретив, похожую девушку на мечту из его детства? Он много раз думал о том, что было бы, если б она выросла, какой бы она стала? На кого была бы похожа, девочка, которую он когда-то безумно любил и безумно ненавидел одновременно?

Сейчас он это уже осознает. Сейчас он, наконец, понял, что за чувства он испытывал к ней. Просто был слишком молод и глуп… и жесток…

Но жизнь преподнесла ему странный сюрприз в виде ее копии. И даже ведь имя такое же – Маша.

Мария Мирова настолько сильно похожа на маленькую Машеньку, что если бы ни эта могила, то Влад наверняка бы подумал, что это она и есть. Вот только это же невозможно…

Час назад ему позвонили эксперты и сообщили, что Мария Мирова чиста. Абсолютно. Да еще и Герман это подтвердил. Собранная им информация на девушку говорила об этом. Она совершенно не причастна даже к тому, что совершил ее неудачник муж.

«Хорошо, что она еще не очнулась, и до сих пор спит из-за лекарств и успокоительных», – подумал Влад, ведь у него есть время решить, что ему делать дальше и как себя вести.

К сожалению, его опрометчивое решение и злость, чуть не убили ее. И сейчас Влад как никогда рад, что начальник СБ не прислушался к его приказам, а вызвал врача и перенес девушку в теплое помещение. Она ведь еще и простыть умудрилась за эти несколько часов, да еще и приступ очередной…

Владу было стыдно за свою злость…. Но она ведь, в конце концов, сама виновата в том, что случилось!

Влад присел на скамейку, находящуюся рядом с могилами и, подняв голову, посмотрел в серое небо.

Он ощутил странную боль где-то глубоко внутри себя, когда узнал, что девушка чуть не умерла. Но Влад настолько разучился выказывать свои эмоции, что даже и чувствовать их уже давно практически перестал. И понял о том, что испытывает, только лишь спустя час, находясь в одиночестве…. И это чувство было отдаленно похоже на то, которое он испытал, увидев могилу рыжей девочки семнадцать лет назад…

Сейчас Влад понимал, что как только она проснется ее нужно отпустить, но почему-то только лишь мысль об этом заставляла опять, что-то сжиматься в его груди. Ему казалось, что он вновь хочет отпустить ту маленькую девочку, хочет отказаться от нее.

Эта мысль бесила его слишком сильно. Владу не хотелось чувствовать все эти эмоции, ведь ощущая их, он понимал, что становится слишком слабым и уязвимым. А слабость в его мире никто и никогда не прощал. Слабость для него – это смерть. Слишком много тех, кто желает уничтожить Влада, слишком большой куш он отхватил в свои годы, практически без какой-либо поддержки из вне, и только лишь благодаря тому, что у него нет слабостей, его врагам так сложно его зацепить. Но хуже всех – это Солейко. Этот старый интриган чаще всех пытается уничтожить Влада. Ведь Солейко считал, что часть нефтяного бизнеса достанется ему после смерти старика, но Лисовский перед своей смертью умудрился даже своему партнеру подложить свинью и обмануть его с акциями. В итоге Владу досталась не только доля своего деда, но и доля его давнего «друга» в огромных кавычках. И по сей день между ними идет война. Солейко не может убить Влада, потому что он не дурак и смог подстраховаться, после его смерти все акции разойдутся по его же собственным работникам. В итоге, компанию просто раскромсают на мелкие кусочки, и Солейко замучается ее собирать воедино.

Влад наклонился и уперся локтями в собственные колени, а на руки, сцепленные в замок, опустил голову.

Прохладный осенний ветер шевелил его короткие волосы, а аромат мокрой осенней листвы окутывал его своей свежестью. Природа засыпала, готовясь к холодам. Здесь в этом городе мертвых, где правят спокойствие и тишина, Влад всегда чувствовал некое умиротворение.

Он прикрыл глаза, заглядывая внутрь себя.

Через минуту решение уже было в его голове.

Он убьет одним выстрелом сразу двух зайцев.

Маша станет его любовницей на один месяц!

Во-первых, он сможет насладиться ей сполна, и будет наслаждаться целый месяц. Ему никто не запретит это делать. А она пусть подарит ему то наслаждение, которое он хочет испытать. Ведь у нее неплохо получилось уже это сделать целых два раза, даже учитывая ее противоречивые чувства к нему? Значит, будет делать это и дальше! А Влад умеет быть щедрым и благодарным за наслаждение.

Его мечта, за ее желание.

Каждый продается, вот только у каждого своя цена. Он знал цену Мировой. И это была – свобода ее мужа. Он мог даже дать ей гораздо больше, если ему понравится этот месяц…

Влад улыбнулся своим мыслям.

Ну, а во-вторых… Ей заинтересовался Солейко и Влад попробует сыграть на этом. Он должен клюнуть. Да он же уже клюнул! Влад неосознанно позволил старому интригану увидеть ее почти голой, да еще и потрогать. Хотя сам в тот момент был настолько напуган, что даже не осознал, что сделал это.

И даже если Мирова откажется помогать своему неудачнику мужу, у него есть и другие доводы. Влад умел добиваться своего, чего бы это ему не стоило.

В конце концов, она ведь хотела освободить своего мужа, вот Влад его и освободит. Только Мирова должна постараться, сделать так, чтобы Влад остался доволен.