Loe raamatut: «Я тебе нужен, ты мне нужна»

Глава 1

Лина

– Гелька! Куда пошла?

Лина поморщилась, скорее всего, неосознанно. Просто такая форма имени бесила до зубовного скрежета. И мать прекрасно об этом знала, но в подобные моменты нарочно её использовала, тоже, наверное, неосознанно, чисто на автомате стараясь зацепить побольнее.

Рассчитывала на скандал? А то ей мало? И сама уже в неадеквате, и отец в неадеквате, и гости. И, как обычно, опять всё закончится дракой. Подобные застолья почти всегда так заканчивались, иногда даже выбитым окном или выломанной дверью. Про посуду и упоминать не стоило. Лина уже давно привыкла к чашкам и тарелкам с трещинками и щербинками по краю.

Да и плевать. Заколебёшься покупать новые. Лучше Лина на более-менее приличные шмотки потратится, чтобы не выглядеть по сравнению с остальными совсем уж убого. Потому что, да – кто бы что там ни говорил, а до сих пор и, наверное, всегда – люди будут оценивать, как ты одет. Причём красиво, удобно и аккуратно – вообще ничего не значит. Всё упирается в дёшево или дорого.

А какая посуда у них дома, всё равно никто не увидит. Потому что Лина никогда никого сюда не пригласит. Ни за что. Ни друзей, ни знакомых. Хотя друзей-то у неё тоже особо нет. Невозможно же бесконечно скрывать, что тебе настолько не повезло с семьёй, всё равно когда-нибудь это выплывет наружу, и тогда…

– Гелька, а ну стой! – это уже папочка.

Попытался встать, рискуя тут же опять рухнуть, но Лина не собиралась ни останавливать, ни наблюдать за происходящим. Она уже знала, досконально знала, что могло произойти дальше – до тошноты, до отвращения, до отчаяния.

Она, даже когда была гораздо младше, в такие дни просто сбегала из дома, не обращая внимание на время, не боясь вляпаться во что-то ещё более худшее. Потому что хуже просто не бывает. Дом, который по сути должен всегда оставаться твоей надёжной крепостью, вдруг превращался в притон, полный мерзких, пьяных, неконтролирующих себя людей, включая твоих родителей.

Вот он – её персональный ад, её реальная жизнь. Хотя с последним Лина ещё непременно поспорит, и не сдастся, пока не выберется из этой грязи. А сейчас – просто прочь, пусть даже в никуда. Главное, подальше отсюда.

Лина выскочила из квартиры, нарочно изо всех сил долбанула дверью.

Чтоб они все там попадали со стульев. Если уже сейчас не валяются под столом. А она и такое частенько заставала, когда возвращалась утром.

Ну почему? Почему? Почему другие жили нормально, и только ей вот так не повезло? За что? Что она натворила, отчего судьба обращалась с ней так? А ведь, главное, родители вполне могли быть нормальными. Когда трезвые. И после таких вот попоек они частенько чувствовали себя виноватыми, заискивали, оправдывались раскаянно: «Доченька, прости! Но ты же понимаешь, жизнь такая. Иногда хочется отдохнуть, расслабиться. Задолбала эта чёртова работа. А ведь деньги нужны, иначе ж никак».

Ну почему другие-то расслаблялись нормально, по-человечески? Не напиваясь до свинского вида, не приводя в квартиру ещё кучу таких же друзей, охочих до дармовой выпивки и жрачки. И с деньгами бы меньше проблем было, если бы родители периодически не спускали их на такой вот «отдых».

Они ведь даже не разбирались, кого тащили в гости. И, когда Лина стала постарше, время от времени в их компании оказывался урод, который напившись, начинал лезть к ней. А мамочка с папочкой просто ничего не замечали, даже если орать и ругаться.

Нет, она не придумывала, не предполагала, она это точно знала. В тот раз просто каким-то чудом удалось вырваться и сбежать. Поэтому сейчас она и предпочитала уйти, пока не стало поздно. И даже на улице чувствовала себя в большей безопасности. Если нарочно не лезть во всякие там закоулки и подозрительные неоднозначные места, не привлекать внимание неадекватов – а подобных людей она легко определяла, научилась, пришлось – то ничего плохого и не случалось.

Знала бы, вообще бы сегодня домой не приходила, но с утра ничего не предвещало. Лина поняла, только когда уже зашла в квартиру, услышала из родительской комнаты пьяные голоса, и чуть не разревелась от досады. Если бы не хотелось жутко в туалет, она бы просто развернулась и ушла.

Ну почему, почему всё настолько фигово? У неё. Что с ней не так? Ещё и погода мерзкая. Дождя нет, но в воздухе висит водяная морось, которая постепенно впитывается в одежду, волосы и, кажется, даже в кожу, выстужает. Щёки уже не пылают, как раньше, потому что злость и негодование сходят на нет, уступают место обиде и отчаянию. И уже давно хочется шмыгнуть носом, но Лина пока сдерживается.

Холод потихоньку заползал под одежду, поднимался по спине вдоль позвоночника, рождая зябкие мурашки. Даже быстрая ходьба уже не очень-то согревала.

Да и не получится бегать всю ночь, лишь бы не замёрзнуть. Значит, надо думать, куда бы приткнуться. И для начала сойдёт обычное кафе, а вот потом…

Но даже думать не хотелось, как будет потом. А судьбе, похоже, и того, что уже случилось, показалось мало. Решила добить?

Со стороны проезжей части раздался автомобильный гудок. Машина подкатила к краю тротуара, ещё немного проехала вперёд, обгоняя, и только тогда остановилась. Передняя дверь распахнулась, выпуская водителя. Тот в несколько стремительных широких шагов обогнул капот, остановился, перегородив Лине дорогу, протянул театрально:

– О-о-о! Как удачно я попал. Ангелочек, детка, не желаешь поговорить? Нам ведь есть о чём. – Он сделал короткую паузу, улыбнулся, уточнил: – Ты согласна?

И хотя в этой его улыбке было больше презрения и угрозы, чем приветливости или обаяния, она даже сейчас притягивала взгляд, завораживала. Возможно, именно таящейся в ней опасностью. Но Лина за свою жизнь насмотрелась уже всякого – она не безропотный перепуганный до полусмерти кролик под гипнотизирующим взглядом удава. Пусть Шелест обломится. Даже если совсем не привык обламываться.

Лина даже не сомневалась, оказавшийся у неё на пути парень всегда получал, что хотел. У таких, как он, по-другому просто не бывало.

«Золотой мальчик», живущий на всём готовеньком, избалованный мажор, под завязку упакованный богатенькими папочкой и мамочкой. Шмотки, деньги, машина, квартира – всё включено прямо сразу в набор новорождённого, вместе с брендовыми слюнявчиками и элитными памперсами.

Да что он вообще мог знать о реальной жизни? И тем более о долгах.

– Отвали, – резко выдохнула Лина и не стала отступать, решительно двинулась дальше, намереваясь обогнуть его, но Шелест поймал её за локоть, крепко стиснул пальцы, и, хочешь – не хочешь, пришлось останавливаться.

Конечно, она попыталась высвободить руку, но хватка оказалась будто железной, хотя голос по-прежнему сочился елеем.

– Да ладно тебе, Ангелочек. Неужели твои планы так резко изменились? – Шелест прицокнул языком, объявил самонадеянно: – А мои нет. Так, может, поедем, продолжим. А-то как-то нехорошо получилось. Ты меня не дождалась, в наглую смылась, ничего не объяснив. – А потом ему надоело паясничать, и он просто приказал, свободной рукой распахнув дверь машины и подтолкнув Лину к ней ближе: – Садись! Быстро!

– Да пошёл ты… – отчаянно выдохнула она, рванулась в сторону, снова пытаясь освободиться. Но Шелест только сильнее сжал пальцы, так что стало больно, дёрнул её назад, к себе, произнёс:

– А вот это нехорошо, детка. – Потом усмехнулся презрительно, предупредил: – Я, конечно, в курсе, что в вашей помойке не принято быть вежливыми, но я вообще-то тоже по-разному умею.

Его глаза блеснули холодным металлом, и на какое-то мгновение Лине стало реально не по себе, и опять мурашки пробежали по рукам и спине. Только на этот раз не от внешнего холода, а от внутреннего.

Она ведь и правда не знала, что от него можно ждать и что там на самом деле пряталось за маской смазливого и на первый взгляд по-кошачьи ленивого пресыщенного благами жизни богатенького мальчика. Она впервые видела Шелеста настолько раздражённым и злым. И то, что он умело сдерживал настоящие чувства, ещё и прикрывал их маской поддельной вежливой благожелательности, настораживало и пугало только сильнее.

А если сейчас ему действительно удастся затолкать её в машину и увезти, куда захочется? В тот же клуб, в котором вечно отиралась куча его похотливых, как и он, не знающих отказа дружков. Что тогда?

– Отвали! – воскликнула Лина.

Голос не вовремя сорвался, прозвучал отчаянным птичьим вскриком, а не уверенно и твёрдо, как хотелось.

– Садись, – негромко, но безапелляционно повторил Шелест и опять подтолкнул Лину к распахнутой двери.

Ну нет! Она и сейчас не собиралась сдаваться, и пусть драться так толком и не научилась, но можно ведь царапаться и кусаться. Тогда же, дома, несколько лет назад именно подобное её и спасло. Ещё можно закричать, позвать на помощь. Она же на улице, а не в квартире с толпой упившихся вдрызг сомнительных родительских собутыльников. Только ведь и здесь фиг помощи дождёшься.

Никто просто не обратит внимания или решит, что это обычные разборки влюблённой парочки, в которой девушка вечно чем-то недовольна, вот временно и корчит из себя недотрогу. И от осознания безнадёжности в носу защипало, к глазам подступили слёзы, и уже без разницы стало, как получится, твёрдым приказом, тихим умоляющим шёпотом или истеричным визгом:

– Не трогай меня! Отцепись!

И неожиданно, словно подхваченные эхом, её фразы получили продолжение, пусть и не слишком уверенное, но громкое, решительное и дерзкое:

– Отпусти! Слов что ли не понимаешь?

Шелест не впечатлился, скорее, удивился. Хотя Лина и почувствовала, как железная хватка слегка ослабла, но, видимо, оттого что он просто переключил внимание со своей добычи на вмешавшегося. Точнее, вмешавшуюся. Снисходительным оценивающим взглядом смерил её с головы до ног, хмыкнул и пренебрежительно поинтересовался:

– А ты ещё кто?

Лина и сама смогла бы ему ответить, потому что сразу узнала нежданную спасительницу. Да и как было не узнать, если они уже три года учились вместе, правда числились в разных группах и особо не контактировали до этого самого момента. Рита больше общалась с девчонками из своей группы, Лина предпочитала оставаться сама по себе, поддерживая отношения со всеми на поверхностном приятельском уровне, не требующем особой откровенности и раскрытия личных тайн.

Однокурсница тоже уставилась на Шелеста, чуть сузив глаза и сердито раздувая ноздри, и опять выдала вызывающее:

– А не всё ли равно, кто? Отпусти, или я полицию вызову.

Рита и правда держала в руке телефон, словно заранее всё просчитала. И они с Шелестом, наверное, ещё с полминуты молча сверлили друг друга напряжёнными сердитыми взглядами. Тот опять сильнее сжал пальцы, но Лине показалась, просто на автомате, а на самом деле про её существование он почти забыл – ну держал что-то в руке и держал. И вдруг рядом прозвучало:

– Да что тут у вас?

К ним приблизился ещё один парень, посмотрел на всех по очереди, остановил взгляд на Шелесте и произнёс, немного растерянно и изумлённо:

– Привет, Марк.

Шелест недовольно поморщился в ответ на его слова – то ли подошедший был ему неприятен, то ли разозлился, что ему помешали – выпустил Линин локоть и нехотя буркнул:

– Привет.

Лина поспешно отступила в сторону, выдохнула с облегчением, на секунду прикрыла глаза, по тут же почувствовала, как кто-то опять ухватил её за руку, только теперь за ладонь, и услышала тихое и мягкое, но вполне уверенное:

– Всё, идём.

Глава 2

Рита

Они остановились возле кофейни, с вывески которой знакомо подмигивал улыбающийся кот.

– Тебе чего взять? – спросил Сева, прежде чем выбраться из машины.

– Раф какой-нибудь, – немного подумав, решила Рита. – Ванильный. Или нет. Лучше апельсиновый.

– Понял. – Сева кивнул, открыл дверцу.

Проводив его взглядом, Рита взялась за телефон. А что ещё делать, пока ждёшь? Не глазеть же просто по сторонам, тем более привычная, подсвеченная огнями вечерняя улица не обещала ничего примечательного.

Девчонки в чате как всегда перемывали косточки парням, увлечённо, эмоционально, не стесняясь в выражениях. Марина что-то написала по поводу предстоящего семинара, но её сообщение проскользнуло незамеченным, точнее, быстро перешло на обсуждение внешних достоинств и недостатков препода по кросс-культурному менеджменту.

Рита быстренько промотала ленту вниз. Не то, чтобы совсем неинтересно и не хотелось поучаствовать, но ведь у неё уже есть парень, практически идеальный, так что – неактульно. И девчонки наверняка беззлобно ввернут – не одна, так другая, или даже все хором «Якушева, а ты вообще не подмазывайся, а молчи. Со своим Севой», словно для них она теперь в статусе замужней дамы, причём безоговорочно навсегда.

Против «навсегда» Рита ничего не имела, а вот замуж в ближайшее время точно не собиралась. Во-первых, отдельной жилплощади у них нет, если только посчитать машину, а жить с родителями – тоже не вариант, как и снимать за их счёт квартиру. А полную самостоятельность они вряд ли сейчас потянут, потому что оба ещё студенты. Рита учится на бакалавриате, Сева – в магистратуре.

Во-вторых, и, пожалуй, в главных, не торопилась она окунаться в чересчур серьёзные отношения. Им пока и так хорошо. Даже очень хорошо. Хотя, может, она и попробовала бы пожить вместе – для начала немножко, а дальше, как получится и понравится. Но для этого нужна своя жилплощадь. Смотри пункт первый.

Сева вернулся с двумя стаканами в подставке, протянув её Рите, спросил:

– А теперь куда?

Куда? Она задумалась, не торопясь забирать стакан, посмотрела вперёд, сквозь лобовое стекло, и как-то сразу обо всём забыла. Чуть прищурилась, чтобы лучше разглядеть происходящее, а потом, не тратя зря времени, ухватилась за рычажок на двери, торопливо распахнула её.

– Рит, ты куда? – удивлённо воскликнул Сева.

Она обернулась на мгновение:

– А! Я сейчас!

Даже если это оказалось бы обычной разборкой влюблённой парочки, лучше уж предстать дурой, влезшей не в своё дело, чем просто забить и не вмешаться. А вдруг – всё серьёзно, и девушке действительно нужна помощь. Тем более она не просто незнакомая девушка, а однокурсница. А то, что лучше и логичнее не бросаться самой, а отправить на выручку Севку – он ведь парень – Рита как-то не подумала. Не успела.

Хотя он и сам потом подошёл, и всё вполне благополучно разрешилось даже без особых проблем. Если не считать несколько неприятных минут, когда пришлось открыто и бесстрашно пялиться в поблёскивающие ледяным холодом глаза, выдерживать раздражённый пронзительный взгляд.

Или вряд ли минут. Скорее, секунд. Просто напряжённость момента замедлила ход времени. И Рита, кстати, не ошиблась. Дело оказалось не в обычной ссоре влюблённой парочки.

Слишком отчётливо всё читалось на побледневшем лице Лины – и смятение, и отчаяние, и испуг. И облегчение, уже после того, как парень её отпустил – она даже глаза прикрыла, на несколько мгновений, которых хватило, чтобы решить, сейчас она хлопнется в обморок – и благодарность.

У неё даже пальцы были совсем холодные, словно неживые, и Рита сжала их покрепче, чтобы отогреть, когда потянула Лину за собой Та не возразила, послушно двинулась следом.

Они подошли к Севкиной машине, Рита распахнула дверцу, предложила:

– Садись. Отвезём, куда скажешь. – И сама забралась следом, тоже на заднее сиденье, а не как обычно, на переднее рядом с водителем, устроилась возле Лины, поинтересовалась с понимаем: – Замёрзла, да? – И тут же, даже не задумавшись, сняла с себя куртку, накинула Лине на плечи. – Так теплее.

– А ты? – пробормотала та.

– Мне не холодно, – отмахнулась Рита. – И мы же в машине. – А потом обратилась к Севе, тоже уже оказавшемуся на месте: – Сев, дай мой раф.

Тот вынул один стакан из подставки, протянул ей, а Рита, сняв пластиковую крышку, всучила его Лине.

– Вот, держи. Он горячий. Мы только что купили, и я ещё не пила. Пойдёт с апельсиновым сиропом?

Лина кивнула, обхватила стакан тонкими бледными пальцами, медленно поднесла к губам, отхлебнула осторожно, боясь обжечься. Рита поймала себя на том, что слишком пристально рассматривает её, пытаясь без слов, чисто на взгляд разобраться в том, что увидела совсем недавно. Сева тоже сидел, развернувшись в их сторону, немного озадаченно и обеспокоенно наблюдал за происходящим, и, наверное, ждал указаний, что делать дальше, куда ехать. Теперь-то уж явно не до развлечений.

– Ты с ним знаком? – спросила у него Рита. – Кто он такой?

– Это Шелест, – выдал Сева, чересчур коротко и с полной уверенностью, что подобного вполне хватит, но Рита ничего не поняла.

– Шелест? – повторила недоумённо, сосредоточенно сдвинув брови. – Прозвище что ли?

– Фамилия, – уточнил Сева, добавил: – Он тоже в магистратуре учится.

– В нашем универе?

– Угу.

– А-а-а, – протянула Рита и опять сосредоточенно нахмурилась. – То-то мне показалось, что я его где-то видела.

– А ещё у него клуб свой, – дополнил Сева.

– Клуб? У студента?

Он многозначительно приподнял брови, развёл руками, будто заявляя: «Такова жизнь».

– Понятно, – заключила Рита. – Золотой мальчик. Считаю себя хозяином жизни, на всё имею право, делаю, что хочу.

А Сева поинтересовался:

– Ты правда его не знаешь?

– Ну сказала же, что видела, – напомнила Рита, а он усмехнулся, качнул головой.

– Ну вообще-то он с вашего факультета. Только специальность другая. – И беззлобно передразнил: – Где-то видела.

Рита невозмутимо фыркнула.

– И что? – Улыбнулась уголками рта. – Зачем мне кто-то ещё, если у меня есть ты? Или хочешь, чтобы я и на других парней засматривалась?

– Только попробуй, – с нарочитой суровостью пригрозил Сева.

Рита опять повернулась к допивающей кофе Лине, спросила осторожно и вкрадчиво:

– И чего он от тебя хотел?

Та опустила глаза, на мгновение сжала губы, сглотнула, но всё-таки ответила:

– Он ко мне подкатывал, а я отказала. И теперь…

– Вот урод! – не дослушав, вывела Рита.

И чего таким вечно надо? Ведь у богатеньких парней и так наверняка нет отбоя от девушек, желающих повиснуть на шее, да так и закрепиться там попрочнее, желательно на всю оставшуюся жизнь. Хотя, может, из-за этого их и тянет на всякую экзотику типа заучек, недотрог и скромниц.

Лина учится неплохо, но не впадает в крайности и скромницей её не назовёшь. А вот недотрогой… Или, скорее, она просто сама по себе, не присоединяется ни к каким компаниям, но и не шарахается от людей показательно. Насчёт её достатка Рита не в курсе, но на богатую и избалованную она не похожа. Внешне – очень даже ничего, парням должна нравиться. Но всё равно непонятно, почему именно она понадобилась этому мажору.

Как его? Шелест. Такая шуршащая фамилия. А его самого Рита толком даже не разглядела – слишком была напряжена и взволнованна – в основном только глаза. Точно не карие. Голубые, зелёные или серые. В темноте подсвеченного электрические огнями вечера трудно определить чётко. Да и какая разница, когда у неё действительно есть Сева?

А он по-прежнему смотрел вопросительно, не вмешиваясь в девчачий разговор, не подгоняя. Но Рита и не планировала выяснять подробности. Любопытно, конечно, но это не причина лезть человеку в душу. Захотела, Лина сама рассказала бы, но ей наверняка неприятно вспоминать, и они просто однокурсницы, а не близкие подруги, с которыми можно откровенничать.

Хотя, честно говоря, Рита и с подругами-то не слишком откровенничала, не видела необходимости. Поэтому и от других не требовала детальной исповеди.

– Ты где живёшь? – спросила она у Лины, пообещала: – Довезём тебя до дома.

И увидела, как та мгновенно изменилась – напряглась, будто ощетинилась, выражение лица стало отчуждённым. Только что держала стакан возле губ, отпивая раф, и вдруг руки опустились, бумажное донышко упёрлось в колено. Она опять отвела взгляд, но произнесла твёрдо:

– Я не поеду домой.

– Почему?

Вопрос вырвался на автомате, но Лина не стала на него отвечать. Сидела, пялилась на стакан с кофе, упрямо молчала, и Рита поняла – она ничего не скажет. Хотя тут особых объяснений и не требовалось: если человек в непростой ситуации не желал возвращаться домой, значит, там что-то не так. Очень не так. Потому что где ещё спасаться от неприятностей, как ни дома?

– Ну-у… – растерянно протянула Рита, – тогда… – дёрнула плечом и решительно заключила: – можно к нам. Ты как?

Лина, похоже, тоже растерялась и смутилась – не хотела вот так навязываться.

– Нет, я…

Но Рита опять не стала дослушивать, перебила:

– Да ладно тебе. У нас есть, где переночевать. Или со мной в комнате, или на диване в гостиной.

Лина посмотрела на них по очереди: сначала на Риту, потом на Севу, потом опять на Риту.

– Вы вместе живёте?

Та даже не сразу нашлась, что сказать, озадачилась: с чего это Лина так решила? Но вообще, конечно, Рита сама всё время повторяет «мы, нам», видимо, потому и сложилось впечатление, что «у нас» означает «у них двоих».

– Нет, не вместе, – она замотала головой. – С родителями. – Разъяснила подробно, чтобы снова не возникло недоумения: – В смысле Севка со своими, я со своими. Но они ничего не скажут. У нас и родственники иногда ночуют, и просто гости. И даже брат двоюродный какое-то время жил, пока в колледже учился. – И решив, что оказалась достаточно убедительной, а если у Лины и возникнут возражения, то исключительно из нежелания кого-то напрягать, распорядилась: – Сев, поехали.

Тот, прежде чем развернуться и тронуть с места, поинтересовался:

– Кофе-то будешь? Можешь мой взять. – И опять протянул ей подставку с оставшимся, так и не тронутым стаканом.

– А ты? – уточнила Рита.

– Бери, – уверенно произнёс Сева, улыбнулся тепло и нежно. – Я же всё равно просто за компанию себе купил.

Рита тоже не удержалась, улыбнулась ему в ответ. Её парень – самый лучший. Забрала подставку, вытянула из неё стакан, сообщила:

– Я тебе оставлю половинку.

Сева, отъезжая от края тротуара, оглянулся.

– Да. – Его улыбка стала ещё шире, и в неё добавилось чуть-чуть самоуверенности. – Я и не сомневался.