43 дня до конца

Глава 10

Эрик

Ветер свистел в ушах. Пальцы крепко сжимали руль мотоцикла, и парни еле поспевали за мной, всё больше отставая с каждой минутой.

Голова гудела от потока мыслей и злости, которая пронизывала каждую клетку тела. Виски сдавило от гонимой крови, отзываясь глухим шумом в сознании.

Время. Я ненавидел ограничения. Всегда стремился к свободе любой ценой. И из всех возможных козней судьбы меня настигло именно время.

Перед глазами всё ещё стоял образ той девчонки, испуганно смотревшей на своё запястье, на котором я успел разглядеть тонкую алую линию. Я уже знал, что на моей левой руке красуется такая же метка, и ярость от этого лишь сильнее разгоралась в груди.

Как это вообще возможно, если девчонка находилась под Апфером? Без измерения его нормы её просто не пустили бы в Ордо. Неужели того, что я полноценно испытываю эмоции, хватило, чтобы таймер запустился?

Со времён войны я видел такие метки лишь однажды – в соседнем лагере сопротивления, куда была направлена небольшая группа с нашей базы. Учитывая последствия войны и истребление людьми друг друга, такое встречалось крайне редко. Тогда один из товарищей вдруг почувствовал режущую боль в запястье при взгляде на молодую девушку. Как оказалось она была дочерью главы второй базы. И кто же знал, что подобная участь ждёт и меня. Только с дочерью главы третьей фракции. Потрясающе!

Я тяжело выдохнул, на миг расслабляя пальцы и чуть сбавляя скорость. За нами никто не гнался. Но я стремительно летел вперёд, словно стараясь догнать ускользающую свободу. Противное чувство царапало всё изнутри – ощущение, что на меня нацепили невидимые кандалы, не дающие отныне полноценно вздохнуть. И именно оно раздражало, ибо свободу я ценил превыше всего.

Мы въехали в пещеру, паркуя мотоциклы и стремительно спрыгивая с них. Фигура Зака показалась около двери, а его синие глаза были расширены от волнения и эмоций.

– Где ты был? – яростно прорычал я, надвигаясь на него.

– Где остальные? – оглядел он нашу троицу с неподдельным удивлением.

– Я задал вопрос, – ледяным тоном отчеканил я.

Зак выдохнул и смело посмотрел мне в глаза. На его скулах заплясали желваки – то ли от бушующего негодования, то ли от преобладающего волнения.

– Связь с вами была потеряна практически с того момента, как вы выехали с базы. Я не мог ничего сделать. Не знаю, в чём именно заключалась поломка, но складывалось ощущение, что либо там стояли новые заглушки, которые мы не можем пока обходить, либо…

– Либо? – угрожающе мягко послышался мой голос.

– Либо они заранее знали о нашей операции.

Я прикрыл веки, делая глубокий вдох, сжимая и разжимая кулаки.

Только этого ещё не хватало.

Но, честности ради, Зак озвучил довольно логичное предположение, которое было и моей первой промелькнувшей мыслью.

Я оглянулся на товарищей, которые ждали моей команды. Джон и Сеймур были заметно потрёпаны, а на лице второго даже остались следы запёкшейся крови.

– У вас есть пятнадцать минут. После – жду всех троих в штабе, – бросил я, стремительно направляясь по полутёмному коридору.

Не знаю, для кого именно я выделил время: для них или для самого себя.

Я влетел в широкую комнату – штаб нашей базы, на стенах которой было развешано оружие, примерные карты всех четырёх фракций, а также катакомб под ними. Доступ в неё имел небольшой круг лиц, а о нашем плане знали всего две группы и ещё несколько человек. Отныне я не мог доверять практически никому. А это значительно подрывало планы всех трёх баз сопротивления.

Наша была первой. Вторая, под руководством Эмануэля, была самой близкой к нам и при этом наиболее радикальной. Их методы атак на караваны торговцев между фракциями, а также на патрули, были намного жёстче, нежели наши. Третья база, самая отдалённая, под руководством Катарины, являлась, наоборот, наиболее миролюбивой из всех.

Главы обоих лагерей сопротивления знали о нашем плане, и если шпион-предатель появился в их рядах, это ставило под риск все наработанные планы. А если же в моих…

Я подошёл к широкому столу и налил себе стакан воды в попытке успокоиться. Облокотился руками на холодную сталь и шумно выдохнул, собираясь с мыслями.

Сейчас, помимо возможных предателей, у меня возникла ещё одна проблема, которая могла прервать прежде всего мою жизнь. И тогда никакие планы сопротивления меня уже точно не волновали бы.

Я рывком расстегнул верх комбинезона и снял бронежилет, откинув его в сторону. Сжал челюсти, нетерпеливо поворачивая запястье к себе и смотря на цифры.

Сорок три.

Алая линия чётко вырисовывала мой срок. Сомнений никаких не было – Нея Росс мой анкон. И не сказать, что я испытывал по этому поводу счастье.

Сорок три дня, чтобы осуществить задуманный план полностью. Сорок три дня, прежде чем умереть.

А сейчас шанса выжить не было никакого. Девчонка была лишена чувств и не могла испытывать каких-либо привязанностей. Не говоря уже о том, где именно она находилась, да и с моей стороны интерес к ней был исключительно деловой.

Я с силой сжал кулак и, не найдя другого способа выплеснуть энергию, ударил по висевшей рядом боксёрской груше так сильно, что она резко качнулась в сторону.

«Я обязан взять себя в руки. Обязан найти выход из этого дерьма», – крутилась в голове единственная мысль. А сдаваться я не привык, да и не собирался.

Ровно через пятнадцать минут, когда все трое товарищей зашли в штаб, я уже перетянул руку бинтом, скрывая наличие времени на запястье. Прежде всего мне нужно было определить, кому можно доверять, и узнать, где вторая группа.

– Оуэн и остальные не вернулись, я полагаю? – выжидающе оглядел я вошедших.

– Нет. Связи с ними также нет, – отрицательно покачал головой Зак.

– Расскажи, что было на момент того, как мы отправились в Ордо, – я сел, расслабленно закидывая ноги на стол и старательно скрывая своё напряжение.

– Связь прервалась через полчаса. Я думал, неполадки с нашей стороны. Но нет. У нас всё отлично, – отчеканил он, опёршись спиной о стену.

– Ты обмолвился, что нас предали. Откуда ты знал, что именно там случилось? Мы пока не говорили о том, что произошло в Ордо… – Я задумчиво наклонил голову, буравя его глазами.

– Предположил, – Зак оттолкнулся от стены и, подойдя ближе, опёрся о края стола, глядя в упор на меня. – Эрик, я был офицером первой фракции более семи лет. Если бы я хотел вас предать, нашёл бы уже тысячу более простых способов…

Он замолчал и осёкся, кинув незаметный взгляд на Сеймура и Джона. Я кивнул, понимая его намёк, и задумчиво постучал костяшками пальцев по столу, размышляя о сказанных словах.

– Джон, – я посмотрел на менее побитого из двух, – ожидай возвращения остальной части группы.

– Принял, – кивнул парень в ответ и без лишних вопросов покинул штаб.

– Сеймур, обработай раны и присоединяйся к нему. Сразу, как они вернутся, жду вас всех здесь.

Через несколько секунд после того, как двери за товарищами закрылись, я вновь обратил свой выжидающий взгляд на Зака.

– Это не были простые заглушки, Эрик, – начал он уже более тихо, хоть плотные стены штаба и не пропускали ни единого звука. – Шум доносился урывками раз в несколько минут. Дай мне свою гарнитуру.

Он указал рукой на аппарат около меня, и я толкнул его по столу в сторону товарища. Зак поймал его и начал разбирать, продолжая объяснение:

– Обычные заглушки фракций не справятся с этим. Либо они усовершенствовали защиту, но плохо. Либо… – он развернул в мою сторону гарнитуру, демонстрируя перерезанный внутри провод, – кто-то намеренно испортил всё заранее. При этом перерезав лишь провод, отвечающий за дальние частоты.

– Поэтому я слышал вторую группу достаточно отчётливо, – я задумчиво посмотрел на Зака, а он лишь кивнул в ответ. – Твои предположения?

– Не знаю. Я здесь не так долго, как остальные, – пожал он плечами.

Я вновь постучал костяшками пальцев по металлическому столу. Из всех возможных сценариев сработал самый отвратительный – крыса завелась в моих рядах.

По соглашению с лидерами двух других лагерей мы должны были осуществлять свой план постепенно и реализовывать его в течении двух-трёх ближайших месяцев. Но теперь у меня нет столько времени.

– Это не единственная проблема, – я указал взглядом на дверь, и Зак мгновенно подошёл к ней, запирая на ключ. Рывком я стянул бинт с запястья, обнажая алые цифры. – Есть идеи, как избавиться от этого? Были ли подобные случаи в первой фракции?

Зак тяжело вздохнул, задумчиво шевеля челюстью, и подошёл ближе, будто желая рассмотреть внимательнее.

– Поцелуй истинной любви не вариант, да? – усмехнулся он, а я бросил на него предостерегающий взгляд. – Я видел это лишь пару раз. У тех, кто забывал или не успевал вкалывать Апфер. Им вводили двойную дозу лекарства, чтобы избавиться от таймера.

– Помогало? – Я вопросительно приподнял бровь, ожидая ответа.

– Даже я не знаю последствий. Но живыми больше не видел, – он задумчиво смотрел на цифры, а лицо стало более сосредоточенным. – Я мог бы попробовать исследовать вашу кровь и протестировать на ней образцы нашего лекарства. Кто она?

Я отвёл взгляд, сжимая челюсти и размышляя о том, готов ли полностью доверять Заку. По сути, в нашей фракции было лишь пять человек, в которых я был полностью уверен и которые могли сберечь информацию. Включая Зака Клаффина. Да даже если он и был той самой крысой, нужные знания и навыки для решения этой ситуации были только у него. К тому же присутствовала доля логики в его словах. Если бы хотел предать, сделал бы это уже давно.

– Нея Росс, – произнёс я, запуская пальцы в волосы.

– Твою ж мать, – простонал Зак, поднимая голову к потолку. – Из всех возможных вариантов – именно она… Повезло, спору нет. Что думаешь делать?

– Нам нужна её кровь? – Зак кивнул в ответ, и я быстро провёл ладонью по лицу. – Значит, достанем.

Глава 11

Нея

Я тряслась от страха. Сердце выпрыгивало из груди, оглушая своими ударами разум.

– Нея, послушай. – Я ошалело взглянула на отца, который сидел на корточках передо мной и сжимал в тёплых руках мои заледеневшие ладошки. – Нея, что бы ни случилось, ни при каких обстоятельствах не вылезай оттуда, – прошептал он, пытаясь передать хоть каплю спокойствия.

– А как же… – прошептала я, вспоминая о сестре.

– Она прячется в своей комнате, нам… – он не договорил, резко обернувшись на противный скрежет двери.

Отец стремительно затолкнул меня вглубь тёмной ниши, прикрывая её книжным стеллажом, а я забилась в самый угол, стараясь даже не дышать.

Раньше мы с сестрой называли это Нарнией и любили скрываться здесь, играя в прятки. Пока не смекнули, что отныне это слишком очевидное место для укрытия, и бегали по огромной квартире в поисках других тайных ниш.

Я замерла и подтянула колени к груди, уловив звук отворившейся двери. Вглубь прошли несколько людей, лиц которых мне не было видно. В повисшей тишине их шаги казались слишком громкими. Я зажала ладошкой рот, отчётливо слыша стук своего сердца и боясь, что именно он выдаст меня. В тонкой щели между стеллажами были видны две пары ног в потёртых белых кроссовках.

– Что вам нужно? – раздался уверенный голос папы.

– Мы знаем, что у тебя две дочери. Отдай деньги и девчонок, и мы пощадим тебя, – я узнала этот бас, даже не видя лица бандита. Это был наш сосед, с которым мы постоянно здоровались на лестничной площадке.

– Они с матерью давно покинули город. Берите деньги и проваливайте отсюда, – выплюнул слова отец.

– Что же, жаль… За органы этих малых мы могли бы получить намного больше, чем можешь дать нам ты.

Вновь повисла угнетающая тишина, но через миг послышались звуки борьбы, и я сильнее сжала губы, чтобы не закричать. Зажмурилась и прижала руки к ушам, лишь бы не слышать ничего. Но вдруг ощутила, как что-то тяжёлое упало на пол, и вздрогнула всем телом, приоткрыв один глаз. Тошнотворный ком подкатил к горлу, и я еле успела подавить вопль ужаса, сжимая зубами собственную руку.

Тело папы лежало на полу, а вокруг медленно расползалось алое пятно крови. Его оливковые глаза блестели от набежавших слёз. Я так хотела взглянуть в них, но он специально не смотрел на меня, чтобы даже таким образом не выдать моего присутствия.

От вида багровой лужи по спине побежали ледяные колючие мурашки. Я внутренне сжалась, ощущая подступающую волну ужаса и страха. Глаза отца застыли, и больше я не слышала тяжёлого прерывистого дыхания.

Я так хотела выбежать, прижаться к нему, зажать рану. Но лишь сильнее прикусила руку, ощущая острую боль. По щекам бежали горячие потоки слёз, а тело сотрясалось от беззвучных рыданий.

– Осмотри комнаты, – послышался женский голос – жены того самого соседа.

Я не понимала почему. Почему люди настолько жестоки? Что им нужно от нас? Ведь я всегда здоровалась с ними, всегда улыбалась… Мне было лишь одиннадцать лет, но я уже сполна смогла оценить человеческие жестокость и варварство.

Женщина продолжала шарить по полкам, рыская в поисках чего-то ценного. Она была так близко, что в любую секунду могла бы обнаружить меня. От этой мысли я сильнее сжалась, вновь зажмурившись и стараясь даже не дышать.

– Папа? – раздался удивлённый голосок младшей сестрёнки, а после её крик.

Слёзы сильнее побежали по щекам. Я только хотела сорваться с места и выбежать наружу, но тут перевела взгляд на безжизненное лицо отца, а в голове эхом разнёсся его голос:

– Нея, что бы ни случилось, ни при каких обстоятельствах не вылезай оттуда…

Я вскрикнула, подскакивая на постели и ощущая, как тело бьёт ледяная дрожь.

Это сон… Всего лишь сон…

Я села на кровати, тяжело дыша, и уронила лицо на руки, стараясь прийти в себя. Сердце гулко билось в груди, будто в попытках вырваться наружу.

Именно с тех пор я и начала испытывать страх при виде крови. Именно с тех пор появилась седая прядь в волосах. Именно с тех пор в груди поселилось разъедающее чувство вины. Эта картинка прошлого преследовала меня всё время с тех самых пор – как лишнее напоминание о том, что я не спасла младшую сестру.

В полной тишине комнаты моё тяжелое дыхание казалось слишком громким. Но вдруг я замерла, как только вновь заметила алую линию на левом запястье. Всё же реальность теперь была страшнее кошмаров.

Сорок три.

Ровные линии выводили мой срок. И шанса выжить я не видела абсолютно никакого. Даже сказать о том, что произошло, было страшно. Я прекрасно понимала, что будет, узнай во фракциях о времени. Тогда сорок три дня сократятся максимум до сорока трёх минут.

Я резко откинула одеяло, вставая с постели и подходя к балкону. Утренняя прохлада встретила лёгким ветерком, который тихонько пробежался по коже и затерялся в волосах. Я поёжилась от мурашек, промчавшихся ему вслед. Мысли суматошно кружились в голове, и я не представляла, что буду делать дальше.

Лишь сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и лёгкий аромат свежескошенной травы донёсся до меня с новым порывом ветра. Я на миг прикрыла веки, наслаждаясь предрассветной тишиной.

Стоп. Я резко распахнула глаза, ощутив, как бешено ускорилось сердце в груди. Аромат? Будто в поисках следа, я начала принюхиваться и оглядываться, стараясь уловить хоть какие-то запахи. Неужели мне показалось? Или я уже сходила с ума от всех произошедших событий?

Перед глазами вновь пронеслись картинки давнего кошмара, и я по инерции провела пальцами по седой прядке волос. Увиденный сон не желал покидать меня. Реальность, к сожалению, тоже.

– Принцесса.

Я вздрогнула, будто пойманная на чём-то постыдном, но нахмурилась и заглянула через перила, где с ухмылкой на губах стоял Ноэ.

Вряд ли на моём лице читалось особое счастье, когда я с ног до головы осматривала Темпора-младшего, в сотый раз прокручивая в голове образ его брата-близнеца, ставшего моим анконом. Они были до ужаса похожи. Это казалось чем-то диким и безумным. Я даже для достоверности покосилась на своё запястье, убедившись в том, что цифры никуда не исчезли и не были никакой галлюцинацией. Это была правда. Всё это. И, кажется, именно это обещало свести меня с ума.

– Росс, – вновь раздался голос Ноэ, и я вынырнула из своих мыслей, – потренируемся?

Поразмыслив пару мгновений, я утвердительно кивнула и вернулась в комнату, чтобы переодеться в спортивный костюм. На несколько секунд задержала взгляд на руке и решила намотать спортивные бинты, прикрывая то, что другим видеть было точно не нужно.

Уже потеплевший ветерок встретил меня вновь, когда я вышла в сад. Солнечные лучи медленно подползали к месту нашей тренировки, а Ноэ расслабленно лежал на траве, закинув руки за голову.

– Знаешь, в детстве мне казалось забавным лежать вот так и смотреть на проплывающие облака, – произнёс он, стоило моей тени упасть на его фигуру.

Я промолчала, бросая мимолётный взгляд на небо, медленно заливающееся голубыми красками.

– Теперь не кажется? – задумчиво произнесла я.

– Не сказал бы. Сейчас это кажется мне абсолютно бессмысленным, – он пожал плечами, приподнимаясь.

Ноэ стремительно встал с земли, выпрямляясь передо мной. И то, как неожиданно близко он оказался, заставило меня застыть. Израненное сознание, видимо, решило сыграть злую шутку, вновь напоминая о неожиданной встрече с брюнетом вчера.

Я задержала дыхание, уловив на себе внимательный взгляд серых глаз Ноэ, и приподняла подбородок, рассматривая его лицо. Кажется, что физически ощущала его дыхание и медленно вздымающуюся грудь. И в этот момент я почувствовала, как щёки начинают гореть от смущения. Это было точно оно. Я слишком хорошо помнила это состояние из детства. Внутри даже скрутился странный узел, а во рту пересохло от подступающей паники.

Но почему? Почему я испытываю это смущение? Как это возможно?

И время. Как это в принципе могло произойти?

По всей видимости, именно в эту минуту осознание всего произошедшего начало доходить в полной мере. И теперь мне вновь было нечем дышать.

Я сделала шаг назад, ошарашенно бегая глазами по траве, лишь бы не смотреть на лицо Ноэ.

– Начнём? – бросила я, быстро скидывая обувь и отходя на нужное для боя расстояние.

Мне пришлось поднять голову, когда тот ничего не ответил и лишь задумчиво присматривался ко мне. Сердце забилось в груди сильнее, будто опасаясь быть пойманным на том, что я теперь стала выбиваться из общей системы по всем возможным показателям.

Всё в порядке. Нет никаких чувств. Всё это лишь кажется.

Я глубоко вздохнула, мысленно повторяя эти слова как мантру. Но бросила мимолётный взгляд на повязку, которая прикрывала сейчас главное свидетельство того, что ничего не в порядке.

Ноэ или решил, что всё в норме, или предпочёл не затрагивать тревожных тем. Через пару секунд мы начали тренировку, выкинув из головы все лишние мысли и беспощадно нанося друг другу удары.

Мне становилось легче, я словно выбрасывала из себя накопившуюся энергию, не находившую выход так долго. И всё же ловила себя на том, что до сих пор не понимаю, почему вообще испытываю нечто подобное. Нарастающая лёгкость мне нравилась. Она тянула магнитом, затягивала в пучину, заставляя отключить разум. Словно в кровь попадали маленькие дозы опьяняющего препарата, и я хотела, жаждала получить ещё.

– Нея, думаю, ты меня сделала. Достаточно, – голос Ноэ зазвучал словно в отдалении, будто с конца длинного коридора, а не совсем рядом. – Нея, – повторил он, вырывая меня из омута запутанных мыслей.

Я удивленно заморгала, глядя на его лицо, которое было уже совсем красным. Мои руки душили его шею, а ноги сжали тело слишком сильно. Я отпрянула, отпуская Ноэ и сглатывая подкативший к горлу ком.

– Прости, – пролепетала я, вновь не понимая, как смогла зайти так далеко.

– За что? – Он удивлённо приподнял бровь. И, кажется, я стала понимать, насколько странным моё поведение кажется прежде всего мне.

Солнце уже захватило половину сада, и я ощущала тёплые прикосновения его лучей к ногам. Всё вокруг казалось таким странным, будто на чёрно-белую плёнку наконец добавили капельку краски. Готова была поклясться, что снова почуяла запах травы и земли, который лишь на миг донёсся до меня.

– Я, пожалуй, позавтракаю в комнате, извини.

Резко поднявшись на ноги, я поспешила удалиться из сада. По пути забежала в столовую и набрала первой попавшейся еды: яичницу, какие-то булочки и апельсиновый сок.

Никто не обращал на меня внимания. А я искренне пыталась его к себе не привлекать. Не понимала, что буду делать дальше, и выдохнуть смогла только когда прикрыла дверь комнаты за своей спиной, на всякий случай закрываясь на ключ.

Это было похоже на какой-то страшный сон. На очень страшный и странный сон.

Я распустила волосы, попутно скинув с себя спортивки и топ, и стремительно направилась в ванну в надежде хоть как-то освежить мысли.

Прохладные потоки воды стекали по телу, но совершенно не помогали. С каждой секундой я сильнее осознавала, в какую именно ситуацию попала: либо умру, когда время подойдёт к концу, либо привлеку к себе внимание и стану подопытным кроликом в стенах фракции. Ни тот, ни другой путь меня совершенно не прельщал.

Я слышала о паре случаев, когда у жителей первой фракции появлялось время на запястьях. Было ли это результатом игнорирования Апфера или каким-то сбоем в работе лекарства – уже неизвестно. Как и то, что в итоге случилось с этой странной парой. Но даже моя мать не желала рассказывать о них. А я особо и не расспрашивала. Чужая судьба и беды никому не интересны до тех пор, пока тебя самого не коснётся то же самое.

Я мысленно прокручивала в голове кучу вариантов, начиная с того, чтобы сбежать в сопротивление, и заканчивая притворством. Неизвестно, как долго у меня получится обманывать всех и делать вид, что всё хорошо. И получится ли вообще. Но ситуация отягощалась тем фактом, что я являлась дочерью главы третьей фракции.

О мой бог! Что же будет с мамой, если я умру?

Я запустила пальцы во влажные пряди волос и с силой закрутила кран, останавливая воду.

Что будет с мамой, когда она потеряет и вторую дочь?

Я провела рукой по запотевшему зеркалу, смотря на себя в отражении. Даже если мне удастся притворяться, я не знаю, какие ещё симптомы проявятся дальше. А уж тем более – что будет, когда придёт время делать новую инъекцию Апфера.

Даже при всех возможных рисках, которые я заранее могла предусмотреть, моя ситуация была крайне плачевной.

Я не могла рассказать об этом кому-либо. Не знала, к кому пойти. И понятия не имела, что делать дальше.

Во рту пересохло от волнения, а сердце всё не успокаивалось, выбивая учащённый ритм. Я подошла к столу, где стоял нетронутый завтрак, и, придерживая пальцами полотенце на груди, взяла стакан с соком.

Рука замерла около губ, стоило сделать первый глоток. Жажда медленно проходила, но во рту разливался еле уловимый сладковатый привкус. Такой знакомый из детства, как далёкое согревающее воспоминание.

Я поднесла стакан ближе, глубоко вдыхая слабо доносящийся аромат. Апельсины. Боже мой, я и забыла, как пахнут апельсины. И – нет, это была не иллюзия и не обман сознания. Я действительно ощущала приятное послевкусие, чувствовала кислинку и мякоть. Это было просто невероятно! У меня даже дыхание спёрло, словно только что произошло невиданное открытие.

Я залпом выпила остатки напитка, поставила стакан на стол и только потянулась к булочке, как столовый нож неестественно блеснул от падающего луча. И это был вовсе не солнечный свет.

У меня была лишь секунда на то, чтобы схватить стальную рукоять и развернуться на сто восемьдесят градусов, приставляя лезвие к горлу незнакомца.