Loe raamatut: «Венок для оборотня»

Пролог

Девушка осторожно высунула голову из-за укрытия и внимательно оглядела открывшийся вид. Круглое, как блюдце, лесное озерцо исправно отражало чистое полуденное небо и растущие между скалами корабельные сосны. Цоканье белок и редкое «тра-та-та-та» дятла нарушали царившую вокруг тишину. Даже шаловливый утренний ветерок к обеду угомонился и теперь мирно дремал в раскидистых вечнозеленых кронах.

Иллин еще раз внимательно обвела взглядом каждую пядь берега и только потом скользнула между двух валунов, скрывающих между своих громоздких тел извилистую тропку.

Не спеша пробираясь вперед, она старалась ставить ногу так, чтобы ни один камешек не выдал случайным хрупаньем ее присутствия. Мало ли кто решит следить за ней. Девушка мысленно фыркнула и удобней перехватила узелок со сменным бельем. Кажется, она становится слишком подозрительной. Какой толк с нищей сироты? А другое… Иллин привычным движением сжала через ткань платья болтающийся на шее амулет. Другое без ее согласия не возьмут. Иначе – смерть.

Пробравшись к своему излюбленному местечку, она аккуратно положила сумку на удобный каменный выступ и принялась стаскивать с себя платье. Нос уловил запах кислого пива и мясной похлебки. "На вкус хороша, а плата – два гроша" произнес в голове нудный голос. Иллин досадливо сплюнула. Набившая оскомину фраза давно вызывала глухое раздражение. Помотав головой, она рывком стащила суконное платье и осторожно сложила его на каменном выступе рядом с сумкой. Ловко распутала короткую косу и провела пальцами по волосам, выуживая парочку невидимок. Когда обносишь постояльцев едой, прическа должна быть аккуратной. Разумеется, это правило не распространялось на Габи. На нее вообще не распространялись никакие запреты и приказы ворчливого Луи.

Прикрепив заколки к ленточке, Иллин пошарила в недрах сумки, вытаскивая на свет кусок травяного мыла, мочалу и флакон с питательным бальзамом. Темная бутылочка приятно холодила ладошку. Ну и пусть у нее нет роскошных золотых кудрей, как у Габи, или иссиня-черных тяжелых кос Шайны, подумаешь! Ее русый цвет тоже очень даже ничего, и волосы мягкие, как шелк. Особенно после этого чудесного бальзама. Дядюшка Тау никогда не скупился на оплату. Особенно для нее, самой усердной сборщицы трав и сырья.

Ступив в прозрачную воду, она зябко поежилась. Холодно! И в жару лесное озеро никогда не становилось достаточно теплым, а уж ближе к осени…

Набрав в грудь побольше воздуха Иллин решительно двинулась вперед, подымая ногами сотню жалящих, ледяных брызг. Зайдя в озеро почти до талии, она резко присела, удерживая над головой предметы гигиены. Вынырнув, шустро намылила мочалу и, клацая зубами от холода, обтерла тело, уделяя особое внимание шее, подмышкам и тому, что гораздо ниже. Дрожащими пальцами откупорила флакон и щедро плеснула себе на темечко густой, пряно медово жидкости. Как следует втерев бальзам в волосы, Иллин еще разок окунулась, смывая с себя грязь и мыльные подтеки. Отошла на чистое место и повторила процедуру. Вынырнув, она набрала в легкие воздуха для третьего раза, но вместо того чтобы окунуться, так и осталась стоять. С открытым ртом и вытаращенными от испуга глазами. Зябкая дрожь от холодной воды в одночасье превратилась в крупные, скручивающие каждую мышцу судороги неподдельного, животного страха. В каких-то двух десятках шагов от нее, на одном из валунов стояла смерть. Огромная, с густой, серебристо серой шерстью и полыхающими неестественно алыми глазами. Горло перехватило спазмом, лишая Иллин возможности издать хоть звук.

Волк слегка обнажил блестящие от слюны клыки и зарычал. Тихо, на грани слышимости, но этот вибрирующий звук прокатился вдоль позвоночника волной обжигающе ледяных мурашек. Острые когти чиркнули по камню. Иллин вздрогнула. Вот, только что он стоял на одном валуне, а теперь уже припал мохнатым брюхом к другому. Гораздо, гораздо ближе к ней. Кровавые глаза чудовища неотрывно следили за каждым ее движением.

Иллин попятилась. Рычание сделалось громче, а белоснежные клыки оскалились еще больше, предупреждая о бессмысленности ее попытки к бегству. Напрягая мощные лапы волк-переросток распластался на камне, готовый совершить еще один гигантский прыжок. Длинный язык предвкушающие облизнул черную пасть.

Именно это и стало для Иллин последней каплей. Короткий, полный ужаса, визг разорвал в клочья царившую вокруг тишину, ему вторило громогласное рычание взбешенного хищника. Она, что есть духу, рванула к выходу из этого проклятого места. Вода замедляла движения, Иллин поскальзывалась и падала, била ноги об подводные камни, но не замечая боли рвалась вперед. Ее побег был не долгим. Удар лапой точно посередине лопаток отправил ее прямиком на прибрежную гальку. Молниеносно перевернувшись на спину, она попятилась от наступающего на нее волка. Голова отказывалась верить глазам. Что она там думала – он огромный? О нет! Он был чудовищно, невозможно, невероятно огромным! Таких волков просто не могло существовать! Иллин отползала до тех пор, пока не уперлась спиной в камень. Зверь неторопливо приближался, полный уверенности, что ей никуда не деться. Собственно, так оно и было. Влажный, черный нос замер в какой-нибудь паре дюймов от ее лица. Так близко, что Иллин могла разглядеть каждую серебристую шерстинку на хищной морде. Чудовище с шумом втянуло воздух. Багровые глаза подернулись дымкой искреннего восторга. Волосы на затылке встали дыбом. Совершенно точно, что есть ее будут с величайшим наслаждением.

Волк так же шумно выдохнул, обдавая ее лицо горячим воздухом. В каком-то странном отупении она отметила, что его дыхание совершенно не воняло. Как и сам монстр.

Утробно заворчав, волк ткнулся носом ей в шею. Иллин стиснула кулачки и зажмурилась. Одно движение мощных челюстей, и ее хребет сломается как сухая палка. Но зверь не спешил, будто намеренно доводя до полного исступления. Дышал в шею, чертил носом мокрые дорожки, изредка царапая тонкую кожу клыком и утробно ворчал, вздрагивая своим огромным туловищем и то и дело переступая лапами.

Иллин не могла сказать точно, сколько чудовище вот так вот вынюхивало ее. Секунды растянулись в часы, а минуты сложились в бесконечность. Она не шевелилась и, кажется, даже не дышала. Тихое, издевательски ласковое фырчанье заставило вжаться в камни еще сильнее. А волк вдруг опустил голову ниже. Теперь его нос настойчиво исследовал амулет. Ее защиту, которая была совершенно бесполезна против дикого зверя. Частое дыхание скользнуло еще ниже, и Иллин охнула. Он лизнул! Лизнул ее грудь! Она чувствовала горячий, шершавый язык прямо над левым соском!

– Ур-р-р! – басовито застонал монстр и лизнул снова. И еще. Слюна капала ей на живот, а Иллин не могла оторвать взгляда от длинного, темно-розового языка, мелькающего то тут, то там.

Происходящее напоминало какой-то извращенный, нереальный кошмар. Громадный волк методично и весьма тщательно облизывал ее грудь. Довольно урчал и жмурил свои невозможные глаза.

Шершавый язык царапнул по соску. Ну это уже не лезло ни в какие ворота! Она и сама не поняла, как уперлась ладонями в широкий лоб, пытаясь оттолкнуть обнаглевшее животное.

– Ур-р-р, – с обидой проворчал монстр, неохотно отводя голову. Вместо этого мохнатая тварь взяла да и ткнула свой вездесущий нос прямиком в крепко стиснутые бедра.

Иллин задохнулась от возмущения и ощущения неправильности происходящего. Волк попросту домогался ее! Пытался просунуть морду ближе к лону, с явным намереньем полизать там.

– Фу! Пошел прочь! Пошел же!

– Ур-р-р-р! – блаженно подвывала охамевшая зверюга, упорно протискиваясь все глубже и глубже, – Ур-р-р-р!

Сдвинуть с места его башку было так же трудно, как спихнуть в воду один из многочисленных валунов. Пальцы безрезультатно драли густой подшерсток, а волк продолжал нагло тыкаться мордой туда, куда хотел.

– Я сказала – фу-у-у!!!

– Гр-р-р!!!

Иллин обмякла. Вот и допрыгалась. В мгновение ока ужасная пасть оказалась в паре дюймов от ее лица. Следующее, что она почувствовала – острые клыки вспоровшие кожу между шеей и левым плечом. А потом наступила тьма.

Глава 1

В сознание ее заставил прийти пронизывающий до костей холод. Иллин пошевелила руками, затем ногами, а потом и вовсе заставила себя сесть. Правда тут же со стоном ухватилась за раскалывающуюся от боли голову. Которая, странным образом, все еще находилась на плечах.

Запоздалая паника вынудила рывком схватиться за место укуса. Пальцы скользнули по абсолютно гладкой коже. Иллин тупо разглядывала чистую, без единого намека на кровь, ладонь. Но он же кусал! Она точно помнила ощущение длинных клыков в ее теле. Или нет?

Иллин еще раз потерла область предполагаемой раны. Ничего! Вот совсем ничего. Вывернув голову и скосив глаза, она безуспешно попыталась рассмотреть хоть что-нибудь. Даже потеков крови не было. Ворот платья был девственно чистым. Иллин так и подскочила.

– Да что же это творится, – прошептала она, лихорадочно ощупывая суконную ткань. Но та и не думала исчезать, своим присутствием безоговорочно подтверждая – да, она в платье. Монстр не только укусил ее не оставив следов, но еще и заботливо переодел. Видимо, чтобы она не сильно мерзла, лежа на голых камнях.

Иллин пришлось приложить немало усилий, прежде чем она смогла сделать хоть шаг на подгибающихся ногах. Вещи нашлись там же, где она их оставила, а полупустой флакон с бальзамом плавал недалеко от берега. Приподняв юбку, она пошлепала за оброненным пузырьком. Мыло и мочалка потерялись при неудачной попытке бегства. Искать она их не стала. Единственным желанием сейчас было поскорее добраться до своей комнатенки и с головой укутаться в теплое шерстяное одеяло. Предварительно выпросив у поварихи самую большую кружку крепкого эля. Только вот Луи вряд ли одобрит ее тихую пьянку.

Иллин машинально взглянула на небо. Луи… До вечера оставалось чуть больше нескольких часов. Если она опоздает на работу хоть на пару секунд, старый сквалыга проест ей всю плешь своими воплями. И тогда не видать ей и медного грошика от чаевых. А если нет денег – нет новых сапог к зиме. А не будет сапог – опять сипеть ей простуженным голосом, отпугивая приличных постояльцев. Мысли о насущном несколько привели в чувство. Колени уже не так дрожали, а пальцы даже смогли со второго раза завязать узел на горловине сумки.

Не оглядываясь, девушка поспешила прочь от страшного места. Теперь она сюда и за кошель золотых не подойдет. Жаль, конечно. Это озеро было ее секретом. Придется искать себе новое местечко для уединения. Или не искать вовсе. Гадкое чувство страха затаилось под сердцем, и сейчас лес не казался ей добрым другом и кормильцем, каким она привыкла считать его многие годы.

Вздрагивая от каждого шороха и постоянно оглядываясь, она быстро шагала вперед, спеша поскорее укрыться за толстыми стенами постоялого двора. Уж туда-то чудище не рискнет сунуться. Наверное.

Выбравшись на знакомую тропинку, девушка позволила себе перевести дыхание. А уж когда на встречу ей попалась Матильд-прачка из усадьбы господина Ульшера, Иллин почти успокоилась.

Вежливо поклонившись, она сошла с дороги, пропуская фигуристую женщину вперед. Презрительно поджав губы, Матильда проплыла мимо. Вихляющую походку не могла испортить даже полная до краев корзина грязного господского исподнего. За ней, как цыплята за наседкой семенили две ее дочери. Пришлось вытерпеть еще два презрительных взгляда. Иллин осталась к ним равнодушна. Во-первых – за пяток лет хочешь не хочешь, а привыкнешь к иным вздорным особам, во-вторых – пусть горожане хоть повесятся на своих длинных языках, а ей стыдится нечего, ну а в третьих – не смотря на детей, мужа у Матильды не было. Хитрец Ульшер не спешил променять холостую жизнь на свадебную клятву, тем более с обыкновенной прачкой. Так что, как говорится, у самих рыльце в пушку.

Дождавшись, пока процессия соизволит миновать, Иллин выбралась на утоптанную тропинку и побежала в противоположную сторону. Постоялый двор с бесхитростным названием "У Луи" находился как раз на опушке, совсем рядом с пересечением двух торговых трактов. Один из них тянулся от столицы и к западному побережью, захватывая в свою петлю два крупных портовых города, а второй терялся в глухих чащах Гринголдского леса и выходил к границе негостеприимного Айсвинда, родины северных ветров и снежных бурь. И если первый тракт пользовался у купцов немалой популярностью, то второй держался на честном слове. Айсвиндцы гостей не любили и привечали неохотно. И, пожалуй, единственное, что толкало торговцев совершить опасное путешествие сквозь вековые дебри – это жадность. Мех айсвиндского ширшола ценился на вес золота. А водилась пушистая зверюшка только в горах Айсвинда и приживаться где-нибудь еще совершенно не желала.

Поравнявшись с навесом для лошадей, Иллин по привычке сосчитала количество отдыхающих в тени животных. Две верховые и один тяжеловоз. И все новые. Ну что ж, пока не слишком много. Это давало надежду, что за время ее отсутствия не случилось внезапного аврала. Выходной у служанок, конечно, был, но не тогда, когда в обеденном зале и яблоку негде упасть.

У черного входа Грэй и Лаки, два рослых меннийских волкодава, лениво точили зубы об выгрызенные до блеска кости. Собаки были огромные, да, но тому чудищу у озера они и в подметки не годились. Сердце неприятно трепыхнулось. Загоняя панику обратно, Иллин глубоко вздохнула и направилась к двери. Но стоило ей сделать пару шагов, как задний дворик огласил громкий скулеж. Здоровые псины попятились в сторону, испуганно взвизгивая и пригибая голову. Иллин в замешательстве смотрела на перепуганных животных.

– Мальчики, что с вами?!

Приблизиться ей не удалось. Поджав хвосты, мальчики рванули в разные стороны. Звякнули цепи, и собак отбросило обратно. Подскочив на дрожащие лапы, несчастные забились в самый дальний от нее угол и жалобно завыли.

– Что тут происходит? Лин, ты что ли? Ой, что это с ними?

Иллин перевела взгляд на Грету, их бессменную повариху. Женщина удивленно смотрела на поскуливающих псов, медленно вытирая о передник совершенно сухие руки.

– Я не знаю, – рассеяно отозвалась Иллин, – они вдруг ни с того, ни с сего… так вот…

Красное лицо Греты помрачнело. Губы сложились в тонкую линию, а глаза настороженно зыркнули по сторонам.

– Может, учуяли кого. Надо сказать Луи. Беги, хозяин сейчас за стойкой.

А то она не знает. Да он почти жил там. Не мешкая, Иллин проскользнула мимо кухарки. В душной кухне на плите булькал целый чан знаменитой мясной похлебки. Той самой, с хорошим вкусом и за два гроша. Зная, из чего ее приказывает готовить прижимистый Луи, Иллин не дала бы за всю бадью и одного.

Наступая на горло собственным хотениям, пришлось свернуть не к лестнице наверх, а в коридор, идущий к главному залу.

Глава 2

Народа там и правда оказалось немного, всего пару столиков, около которых крутились Шайна и Габриэль. Обе делали вид, что работают. На деле же две извечные соперницы опять устроили соревнование, кто быстрее уведет клиента наверх. Шайна выбрала щуплого юношу, краснеющего от каждого движения длинных ресниц кокетки, а Габи решила не размениваться по мелочам и нацелилась на купца. С толстым пузом и не менее толстым кошельком. Подперев могучим кулаком бородатую щеку, за всем этим лениво наблюдал сам хозяин. Иллин быстро подошла к стойке и присела в отработанном до ювелирной точности поклоне.

– Благословенных дней Вам, – осторожно поздоровалась она. – Господин Луи, Грета просила Вас подойти на задний двор.

– Зачем? – буркнул он, не отрывая взгляда от разыгравшегося представления. А как же! Вот-вот и чувство похоти победит стыдливость. Юноша был почти на крючке. Еще минутка, и ждет голубков комнатка на верхних этажах, а потом беднягу обдерут как липку. За вкусный обед и десерт к нему.

– С собаками не ладно.

Хозяин все-таки соизволил посмотреть на нее. «Вот видишь, как надо деньги зарабатывать» – темно-карие глаза смотрели на нее с упреком. Иллин как обычно сделала вид, что ничего не поняла. Чтобы ее лапали трясущиеся от похоти ручонки таких вот юношей? Или пускали по кругу желающие на всем сэкономить торгаши? Да у нее вызывала тошноту даже просто мысль о том, что придется ложиться в постель с абсолютно незнакомым мужчиной! Нет-нет, осуждать способ заработка девушек Иллин не бралась, но для себя хотела иного.

– Я могу идти? – вежливо осведомилась она.

– Можешь, – великодушно обронил Луи, но тут же, будто невзначай, добавил. – Только сначала загляни в стойла, проверь лошадей.

Иллин мысленно застонала. Старый гад все-таки не упустил случая опять щелкнуть ее по носу. Должно быть, заметил, как нетерпеливо она посматривает в сторону выхода. Но ее положение подневольное и к спорам не располагало. Да и три лошадки-то всего. Может и работы там будет немного.

Покинув душный зал, она поспешила к навесам.

– Лин! Линка! Погоди!

Сердце сделало кульбит и прыгнуло под горло. Все страхи и тревожащие голову мысли вдруг сделались абсолютно не важными, а работа на конюшнях из обязанности превратилась вдруг в приятное времяпрепровождение.

– Благословенных дней тебе, Йозеф.

Парень лукаво улыбнулся. Румянец ее щек мог не заметить только слепой.

– На конюшни собралась? Пойдем вместе!

По-хозяйски приобняв ее за талию, Йозеф зашагал рядом. У нее зашумело в ушах. Тепло его ладони чувствовалось даже сквозь плотную ткань платья.

– Луи отправил, да? Ух, старый пень! Не мог подождать, пока Старший приедет.

Йозеф был сыном их работника, умельца на все руки Йозефа-старшего. Сын так и величал своего батюшку – Старший. Оба они жили недалеко, на самой окраине города. Старший был вдовцом, так и не женившимся повторно. Как жена померла, так и стал на Луи батрачить, лет пятнадцать, не меньше. Йозеф же буквально вырос тут, под бдительным взором Греты. Красивый, улыбчивый шалопай был всеобщим любимцем. Даже Луи ему покровительствовал. Юноша так обходительно принимал лошадей и помогал с поклажей и грузами, что только бессердечные не оставляли ему чаевых. Хотя и не обязаны были.

Оглянувшись по сторонам, Йозеф толкнул ее за каменную кладку навесов. Иллин и охнуть не успела, как ее прижало сильное тело парня.

– Линка-Иллинка, – на распев протянул он, – приходи вечерком сюда. На звездочки полюбуемся…

От взгляда потемневших серых глаз ей стало жарко.

– Я сегодня работаю, – кое-как выдавила она. Сердце ее надрывалось от желания плюнуть на все и прибежать вечером. На звезды любоваться, ага. А рассудок упрямился – стоит дать слабину, конец ее мечтам о тихой семейной жизни.

– Ну а завтра?

– И завтра…

Юноша нервно взъерошил иссиня-черные волосы и отошел. На его лице она успела заметить досаду.

– Через шесть дней ярмарка, – отрывисто бросил он, – сходим…

Его речь прервало громогласное:

– Эй, малы! Где ты, демонов выкормыш?!

Йозеф поморщился. Старший вернулся. Не оборачиваясь, юноша вышел из укрытия. Помедлив, она выглянула следом. Во дворе седой крепенький мужичек распрягал Медка, такого же крепкого тяжеловоза.

– Опять девок по углам тискаешь, а Лин, это ты, благословенных дней.

– Благословенных и Вам, господин Йозеф, – улыбнулась она.

– Ты Линку не обидь, – пригрозил Старший сыну, – она девка честная.

Еще один плюс выйти замуж именно за Йозефа. Замечательный тесть. Тем временем мужчина сунул в руки заметно скисшего отпрыска плетеную корзинку с чем-то тяжелым.

– Позвольте помочь…

Но стоило ей шагнуть ближе, как Медок, до этого размеренно клевавший носом, взвился на дыбы и громко заржал.

– Тп-р-ру! Стой! Стой, демонов выкормыш! Куда! Ах ты!

Иллин шарахнулась в сторону. Сначала собаки, теперь лошадь, да что в конце концов происходит?! Шум привлек посетителей и во дворе начался хаос. Люди толпились у окна, выбегали на крыльцо, выкрикивали сотню бесполезных советов, шумом и резкими голосами еще больше пугая лошадь. Пользуясь возникшей сумятицей, Иллин поспешила скрыться. Хватит с нее! Пусть Луи хоть всю плату зажмет, ей нужна тишина и теплый плед!

Она пробралась в опустевший зал и направилась к лестнице. По пути ей попался только довольный купец, которого обхаживала Габриэль. Почтительно опустив голову, Иллин шмыгнула мимо. Ее комнатка располагалась на третьем этаже в самом конце коридора. Из всей прислуги тут постоянно проживала она, Габи, Луи и Густав, один из вышибал. Остальные работники приходили из города.

Дверь тихо скрипнула, пропуская ее внутрь. Покрепче заперев засов, Иллин, не раздеваясь, рухнула на кровать. Собственное жесткое ложе сейчас было мягче императорской кровати, а тесное пространство каморки дарило желанное чувство защищенности. Тут было все родное, все ее. Вот уже более пяти лет Иллин жила в этой тесной, бревенчатой келье. Стул, кровать и три толстых гвоздя для одежды. Лишь поначалу ей было трудно. Тяжелая работа, косые взгляды хозяина и обслуги, сальные намеки постояльцев. Но время шло, и она помаленьку приспособилась. Обтерлась. И лишь тоска по убитым родителям до сих пор грызла сердце. О, как ей их не хватало… Нежной улыбки матери и теплого взгляда отца.

Глаза защипало, но Иллин не позволила себе плакать. Она будет сильной! И счастливой! Ради них и себя. Вот только скопит денег, чтобы не стыдно в глаза Йозефу смотреть, не слышать обидного "бесприданница".

Нащупав любимый плед (мама сама вязала) она завернулась в него по самую макушку. Со двора еще доносились редкие восклицания, но в двери никто не ломился, а значит можно успокоиться и отдохнуть перед трудовым вечером. О случившемся с ней сегодня Иллин решила благоразумно промолчать. Чудовище не тронуло ее, а остальное… Оставалось надеяться, что это лишь совпадение, и животные действительно что-то учуяли. Все равно других объяснений у Иллин не было.