Доктор Паскаль

Вроде бы, скабрезный роман-классика о падении нравов в 19 веке, о постоянных "скелетах в шкафу", о пошлости и подлости стариков, о слабости молодых, все смерти в романе - ужасны и мучительны, все рождения - порочны, каждый преследует свои низменные цели. И во всем этом хаосе, жути, круговороте судеб - жизнь Клотильды и Паскаля. Ему, дяде - 61, ей, племяннице - 25. Паскаль чист помыслами, ученый от Бога, последнюю страсть ощутивший в далекой, почти доврачебной юности, его возлюбленная Альбина погибшая как цветок, погубила в нём всякие помыслы о симпатиях. Клотильда чиста телом и душой, расцветающая девушка с детской наивностью и светлой головой, она- его помощница и верная компаньонка, достойная оппонентка в спорах. Старая служанка Мартина, воспитавшая одну и обоготворявшая другого - только свидетельница в этом раю. Кажется ошибкой, что эти двое - такие же ветви от того генеалогического древа Маккар-Руггонов, который уже на протяжении двух столетий прогневает и вот-вот превратится в щепки. Паскаль, будто мстя своему происхождению, занимается изучением своей семьи, составляя генеалогическое древо, с пугающе-сумасшедшей щепетильностью отмечая на нём каждый грех своих предков. Непорочная и религиозная Клотильда ему в этом не помощница, так как для неё это - слишком жутко! И вроде бы эти непорочные души могут отправиться в рай, но их захлестывает страсть. Инцест, почти совращение. Мне противны все эти вещи, не воспринимаю, и, признаюсь честно, боролась с собой, пока читала... Их любовь почти чиста, очищающа, будто была послана Паскалю в наказание за копание в старом семейном склепе. Он не чувствовал катастрофы до тех пор, пока не стал умирать - мучительно и долго, осознавая, что им созданная, любимая и любящая женщина ждёт его ребенка. И они не успеют попрощаться... Клотильда больше не услышала биения его львиного сердца, последний раз поцеловав его уже в мертвенно-холодные губы... И их малыш, на котором, видимо, и закончится их род, может умереть в младенчестве, подобно их полоумного 16-летнему родственнику Шарлю, истекшему кровью на глазах у прародительницы... Читая последние страницы, я плакала, ведь только к концу сама полюбила эту одухотворенную пару. Всё в жизни Клотильды превратилось в ад, Паскаль погиб, с ним исчезли и его творения. Скоро исчезнет и сама Клотильда и малыш. И всему виной их проклятый порочный род, который погубил столько душ и тел. В одном семействе - сотни судеб, рушащихся из-за глупости и жестокости предков. Это так больно и обидно! Любовь иногда бессильна перед временем, но она - свята, ведь Паскаль, Клотильда и их мальчик были единственными чистыми душами в огромном кубле Маккар-Ругонов.

Ну вот и закончилась моя более чем четырёхлетняя эпопея с циклом романов «Ругон-Маккары»: начало чтению было положено в ноябре 2015 года, затем были следующие тома (правда, не по порядку, но быстро исправился), и вот на макушке лета 20 года разорвана финишная лента.

Этот роман и в самом деле создан автором последним в цикле — ощущение это возникает прежде всего потому, что в первой трети книги Золя, по сути, делает краткий экскурс по всем предыдущим девятнадцати книгам. Точнее, герой романа доктор Паскаль кратенько вспоминает уже знакомую нам историю семейства Ругонов и Маккаров, как бы подводя к основной теме своего профессионального занятия и заодно напоминая читателю о всём прочитанном.

А занят доктор Паскаль ни много ни мало как изучением наследственности и принципами закрепления в роду тех или иных характерологических и физиологических признаков. Наверное по тем временам это была весьма актуальная и передовая тема (просто сам-то я кроме законов Менделя и знания, что есть такие штуки — гены, больше ничего существенного о наследственных механизмах не знаю), и доктор Паскаль (а вместе с ним и автор и, соответственно, читатели) вовсю стараются разобраться с этими законами, механизмами и принципами и понять, что именно будет унаследовано потомками, а что мимо проскочит.

А параллельно и вместе с тем одновременно с этим научным занятием доктор Паскаль занят воспитанием своей племянницы, прелестной очаровательной девушки в возрасте «на выданье», т. е. уже за двадцать. Ну, и, наверное, понятно, что при таком соседстве рано или поздно должно возникнуть и чувство и, возможно, отношения. А тут ещё и ситуация некоторого соперничества имеется, и ревности, и всякое такое прочее, что изрядно вмешивается в эти события и отношения. И потому любовно-лирическая и одновременно драматическая тема (тема любви всегда драматическая, даже если это взаимное чувство) цветёт на страницах романа не по детски — любителям любовной романтики самое то.

И конечно же оттенком этой романтико-любовной темы стало размышление автора о любви и отношениях, и тем более о браке между людьми с разницей в возрасте в целое поколение (например, когда ему вот-вот шестьдесят, а ей только-только двадцать пять). И думаю, что автор не просто так из авторской прихоти выводит в романе именно такой конец — хотя бы просто потому, что всё равно именно на такой финал отношений и обречены такого рода пары: старший неизбежно сначала станет недееспособным (в определённых смыслах), а затем и вовсе оставит своего партнёра в одиночестве. И потому, как мне кажется, старший мужчина должен брать на себя ответственность не связывать свою юную возлюбленную серьёзными отношениями...

Конечно же все эти моменты крепко переплетены в романе, и читатель то и дело, т. е. фактически непрерывно вынужден переживать то за одного героя, то за другого персонажа, то за третьим следить вприщур, так что выходит нескучно и довольно интересно. Тем более, что по части литературных достоинств Золя и в этом романе не выцвел и не поблек.

А в общем и целом: жизнь продолжается, друзья — и в романе и в реале. И хотя с Ругонами и Маккарами покончено, однако это вовсе не значит, что я расстаюсь с Эмилем Золя — уж как минимум с «Терезой Ракен» знакомство свести хочется.

Закончились 105 лет одиночества. Вместе с праматерью Аделаидой Фук и с рождения мертвым Шарлем Саккаром, с пьяницей Антуаном Маккаром и чудесным доктором Паскалем. По всем ветвям остались дети, но уже без имен; Ругон-Маккары закончились на тех, о ком были написаны романы.

Обо всех несчастных и подлых, слабых и изворотливых, наивных и удачливых вспоминает Золя в "Докторе Паскале", даже о тех, о ком, как мне казалось, незаслуженно забыли.

Более того, если на протяжении романа-реки скорее о неприятных персонажах вспоминалось чаще (то и дело всплывали Пьер и Фелисите Ругоны, Аристид Саккар, Октав Муре или Антуан Маккар), то в этой заключительной части отдали должное так называемым "хорошим", потому что, видимо, сам доктор к ним принадлежал и чувствовал перед ними долг. Это терпеливая и жертвенная Полина Кеню из цинично названной "Радости жизни", мечтательная, но безобидная Анжелика Ругон-Туше-Гюбер-д'Откер из "Мечты", трепетный Серж Муре из "Проступка аббата Муре", пассивная и спокойная Элен Муре-Гранжан-Рамбо из "Страницы любви", Этьен Лантье (положительность которого показывает, что именно Золя думал про его революционность) из "Жерминаля", а главное - милый мальчик Сильвер Муре, не дававший мне покоя с февраля, когда я прочла "Карьеру Ругонов" и затем в каждом следующем романе искала хоть кого-то, кто тронет меня так же, как несчастный пылкий юноша.

В "Докторе Паскале" открывается, что о нем помнили и скорбили - сам доктор, хорошо знавший, до чего в его роду трудно отыскать честных и добродетельных, и старая Аделаида, для которой смерть Сильвера на ее глазах стала одним из тех потрясений, что довели до полного оцепенения и сумасшедшего дома в Тюлете. Подобно мамаше Ракен, оправившейся на мгновение от паралича в особенно острый момент, Аделаида сама пробуждается от двадцатилетней неподвижности, пусть только чтобы произнести одно-единственное слово, напомнившее и о смерти ее любовника Маккара, и о смерти Сильвера.

Впрочем, без милого мальчика было не обойтись - на страницах короткого романа Золя то устами доктора, то через страницы многолетнего труда последнего рассказывает обо всех отпрысках Аделаиды по очереди, пересказывая, честно говоря, предыдущие девятнадцать серий и основывая на них свои размышления о наследственности. Поэтому и об отрицательных персонажах забыть не удается, тем более что одна из их ветвей непосредственно связана с сюжетом романа, а не с пересказом.

С историей доктора Паскаля переплетена история Саккаров - Аристида, авантюриста-братца с южным темпераментом (не могла не проникнуться несмотря ни на что), чахнущего отпрыска Максима и больного физически и психически внука Шарля. Каждый из них сыграет в истории доктора свою роль, все - через Клотильду, дочь старшего Саккара и сестру Максима. Она и есть второй главный герой романа, верная подопечная-опора-ученица-подруга-любовь пожилого доктора, еще один положительный персонаж, о котором не доктор вспоминает уже, а Золя рассказывает. Именно сыну доктора и Клотильды, рожденному после смертей и доктора, и Аделаиды (что снимает некое условное проклятье реальной жизни, я считаю), предстоит вывести сто лет гнивший род к здоровью и свежему воздуху. Мне подозрительно, конечно, его собственное здоровье, учитывая близкое родство его родителей, дяди и племянницы, и возраст отца, но в том, что наследственные черты ему не передадутся, я почти уверена. Ушат раздражения вылился на голову Фелисите, виновной косвенно в половине бед как первого, так и последнего романа "Ругон-Маккаров". Все уже умерли - она бегает и портит жизнь тем, кто под руку попадется.

Зря, наверное, я поддалась нежеланию читать "Нана" (а все из-за "Добычи" и "Денег", долго объяснять) и оставила ее на потом, но впечатление от заключительного романа этого цикла едва ли улучшилось бы. В нем удивительно хорошо соединились накопленные доктором истории Ругон-Маккаров и история самого доктора и Клотильды. Зеркальное отражение того, как в "Карьере Ругонов", затмевая друг друга, перемежались история рода и история Сильвера и Мьетты. Замечательные открывающий и закрывающий романы. Если Золя и верил в "торжество жизни", то какой бы то ни было положительный оттенок это словосочетание приобретает только в "Карьере Ругонов" и "Докторе Паскале", и то - если привыкнуть к манере Золя, потому что в обеих книгах положительным персонажам приходится в лучшем случае тяжело, в худшем - пулей в голову на пустыре. Пробьет любую толстую кожу, даже у того, кто осилил двузначное число романов из цикла.

Судя по предыдущим рецензиям, прочитавшие "Доктора Паскаля" делятся на тех, кто читал его после всех (или почти всех) Ругон-Маккаров, и тех, кому книга не понравилась. Что логично, потому что этот роман - один большой эпилог ко всему циклу. Доктор Паскаль (который, вообще-то, Паскаль Ругон, но так не похож на своих родственников, что по фамилии его никто не называет), занимается изучением наследственности. Многие годы он собирал и систематизировал доступную информацию о многочисленных представителях Ругон-Маккаров. Теперь, когда у него скопилась целая полка "личных дел", настало время анализировать и делать выводы. Доктор Паскаль вспоминает всех героев предыдущих книг и про каждого рассказывает, каким образом сочетание наследственности и влияния среды сделали его тем, кем он стал. (Не могу судить, насколько рассуждения доктора Паскаля научны с современной точки зрения, но есть ощущение, что не особенно.) Также тут много какой-то социал-дарвинистской философии. Доктор Паскаль в своих изысканиях приходит к выводу, что хоть его и возмущают страдания и смерть больных, но с точки зрения природы так и должно быть, для постоянного очищения от вырождения. Естественные процессы могут возмущать, но только потому, что мы не понимаем их назначения. Не надо бороться с жизнью, надо принять ее такой, какая она есть и так далее в том же роде. Все эти рассуждения о наследственности, влиянии среды и (не)справедливости мира обрамлены двумя сюжетными ветками. Основная - внезапно вспыхнувшая любовь между 60-летним Паскалем и его 25-летней племянницей. Дополнительная - конфликт между доктором и его матушкой Фелисите, которая хочет уничтожить собранную информацию о Ругон-Маккарах, как порочащую честь семьи. Как и всегда, когда Золя пытается изобразить что-то исключительно светлое и чистое, любовная линия получилась немножко лубочной. Думаю, я ничего не потеряла бы, закончив чтение "Ругон-Маккаров" на "Разгроме". Эта книга казалась хорошим завершением и по времени действия - цикл начался становлением Второй Империи, было бы логично, если бы ее разгромом он и закончился. И по смыслу - Жан Маккар, которого как и доктора Паскаля не затронуло семейное вырождение, прошел Франко-Прусскую войну и теперь ему предстоит строить новую жизнь:

Опустошенное поле осталось невозделанным; сожженный дом лежал в развалинах, и Жан, самый смиренный и скорбный человек, пошел навстречу будущему, готовый приняться за великое, трудное дело — заново построить всю Францию

Даже рассуждения о круговороте жизни и необходимости очищения от вырождения там были. Но если автор решил написать отдельную книжку о том, что же он хотел сказать всеми предыдущими, почему бы нет.

Цикл Ругон-Маккары был действительно разнообразным, стилистика романов показывает Золя как многогранного автора. Не все романы понравились и не все хотелось бы перечитать, но с героями семейной саги грустно расставаться. После жестких и даже жестоких романов "Земля" и "Разгром" этот роман читается как мелодраматическая сказочка, в которой люди "маются" от безделья и неприкаянности. Научные искания пожилого врача, его осмысление проблем наследственности, стремление избавить людей от ненужных унизительных страданий и боли - это почти производственный роман! Две силы: правда научной мысли и мещанское честолюбивое стремление сохранить постыдные тайны, оградить от позора семью - бьются в неравной борьбе. Безграмотная бездумная косность, питающая религиозный фанатизм, противостоит прогрессу - как и в прошлых романах, антиклерикальный памфлет! Линия любви учитель-ученица понравилась менее всего, получилось высокопарно и мелодраматично.