Парадокс пениса. Уроки жизни из мира животных

Однако воспроизведение «естественных» условий явно не было целью Миллера и его коллег. Люди, интересующиеся тем, как что-то происходит в «естественных» условиях, не делают 33 трехмерные пластиковые модели синих эрегированных «пенисов»^[35] и не просят женщин, значительная часть которых вообще не имеет опыта сексуального взаимодействия с мужскими гениталиями, оценить эти модели и рассказать о своих предпочтениях. Истинная цель этой работы была предельно ясно выражена в ее заключительном абзаце:

Мужчины, заинтересованные в долгосрочных отношениях с женщинами, могут сделать несколько выводов из полученных данных. Мужчины с более крупным пенисом предположительно будут иметь преимущество при поиске партнерши для мимолетной связи. Исследование также впервые предоставляет данные о точности женских оценок размера пениса: отвечая на вопросы после просмотра моделей половых членов, респондентки, как правило, немного недооценивали их длину. Вспоминая характеристики полового члена партнера, женщины часто допускают ошибки, озвучивая размеры меньшие, чем они есть на самом деле. Это может усиливать тревогу мужчины по поводу размера его пениса и объясняет, почему большинство мужчин, обращающихся за хирургическим вмешательством для увеличения «маленького пениса», на самом деле имеют член, размеры которого находятся в пределах нормы.

Не может быть, чтобы подобные чудовищные исследования заставляли мужчин беспокоиться по поводу размера своего пениса, не так ли? Или что они разжигают межполовой антагонизм, утверждая, что женщины склонны недооценивать мужские гениталии? Что женщины подлы и у них плохой глазомер? Есть вообще что-нибудь, что женщины делают нормально?

Чего на самом деле хотят женщины?

Так каким же должно быть вдумчивое и не ориентированное на пенис исследование женской сексуальности? Одна такая научная работа, по всей видимости, абсолютно не освещалась в прессе, хотя ее авторы в ходе исследования получили по-настоящему полезную для людей, имеющих половой член или взаимодействующих с половыми членами, информацию. Это необычно: работы о пенисах и их размерах обычно производят большой фурор независимо от того, насколько они паршивые. Например, «исследование стриптизерши» и статья про «систему тактильной обратной связи» привлекли внимание десятков средств массовой информации – кто же устоит перед ссылкой на статью о научных основаниях приватного танца или о том, «какой член предпочитают женщины для секса на одну ночь»?

Более качественное исследование, о котором я говорю, было проведено среди женщин, живущих на Ближнем Востоке, а не среди студенток калифорнийского колледжа, и это, вероятно, повлияло на то, что оно осталось незамеченным^{13}. Авторы назвали его Глобальным онлайн-исследованием сексуальности. Они провели онлайн-опрос среди 344 арабских женщин с целью изучить факторы развития у них сексуальной дисфункции. Именно поэтому вопросы, так или иначе связанные с половым членом, касались не только мужчин.

Формат онлайн-опроса был выбран, как объясняют авторы, из-за консервативного характера культуры Ближнего Востока и деликатности предмета исследования. По-видимому, они получили несколько откровенных ответов, чего почти наверняка не произошло бы при проведении индивидуальных интервью.

Неудивительно, что респондентки сообщали о наличии у них сексуальных проблем в случае, если эректильная дисфункция была у партнера, а также если он не уделял «достаточного» внимания предварительным ласкам. Женщин также спрашивали о предпочтительном размере полового члена. Для 40 % наибольшее значение имел обхват пениса, для других 40 % обхват и длина были одинаково важны. 20 % участниц указали на длину члена как на наиболее важный параметр^[36]. Эти данные согласуются с результатами других исследований, что позволяет предположить, что обхват полового члена имеет для женщин то же значение, что и его длина.

Однако важнее то, что 37,4 % респонденток указали, что не занимаются сексом так часто, как им хотелось бы, а 54,9 % смиряются с «в некоторой степени» преждевременной эякуляцией своих партнеров (что, конечно же, предполагает снижение удовольствия от секса, которое получают эти женщины). В общей сложности 84,5 % респонденток заявили, что их устраивает размер пениса партнера. Показатели удовлетворенности размером полового члена, как мы видим, превосходят показатели удовлетворенности частотой и продолжительностью полового акта.

Авторы также обнаружили, что шансы развития у женщины^[37] сексуальной дисфункции увеличиваются при наличии эректильной дисфункции у ее партнера. Исследовательская группа провела отдельный опрос среди мужчин и обнаружила, что и они тоже крайне обеспокоены проблемами эректильной дисфункции и преждевременной эякуляции. Не станет сюрпризом, что только 15 % женщин указали на размер пениса партнера как на важный для себя фактор. Однако при опросе мужчин выяснилось, что 30 % из них не удовлетворены размерами своего полового члена, хотя обычно речь шла о среднем размере пениса.

Мужчины и женщины разошлись во мнениях относительно значимости количества и качества половых актов. Мужчины чаще отвечали, что для удовлетворения партнерши количество половых актов важнее, чем их качество. Может, когда-нибудь где-то в обитаемой части Вселенной близость, качественное общение и прелюдии станут нормой и люди смогут договориться о количестве и качестве секса, которые им необходимы.

В этом исследовании, хотя оно и посвящено женской сексуальности, речь идет и о мужчинах и женщины не превращены в арбитров полового члена, которым невозможно угодить. Авторы приходят к выводу о том, что многие из сексуальных проблем, на которые респондентки указывали в ходе исследования, можно устранить, решив проблемы преждевременной эякуляции и эректильной дисфункции партнера, а также придав большее значение прелюдии: «сексуальное удовлетворение женщины в значительной степени зависит от вклада» ее партнера в этот процесс. Не от его пениса. Решающими факторами являются мужская психология и близость двух разумов и двух тел.

Эти выводы были подтверждены в исследовании^[38], проведенном среди 13 484 студенток различных университетов и колледжей США^[39]. Авторы обнаружили, что для получения удовольствия от секса и достижения оргазма женщинам важны четыре вещи: гендерное равенство, знание особенностей партнера, вовлеченность и, что мне больше всего нравится, «технически грамотная стимуляция гениталий». Рассматривая проблему «секс на одну ночь» vs «секс в отношениях», они обнаружили присущие мужчинам «двойные стандарты»: мужчины, по-видимому, считают, что они уполномочены получать удовольствие в обоих случаях, в то время как женщины – только во втором. Причем женщины, как правило, описывают свой опыт секса на одну ночь^[40] как неудачный из-за «полного пренебрежения» их ощущениями со стороны партнера-мужчины.

Сексуальное или эмоциональное?

Иногда у человека случается спонтанная, непроизвольная эрекция. Опыт мальчика, сидящего на скучном уроке и внезапно вынужденного опустить папку, чтобы скрыть пенис в состоянии готовности, так же обусловлен особенностями подросткового возраста, как ломающийся голос или проблемная кожа. Подростки часто говорят, что «я даже не думал о сексе», а эрекция возникла сама по себе. И это вполне возможно.

Сексуальное влечение – это сильная эмоция и ощущение, но к перенаправлению кровотока и ощущению возбуждения могут привести и другие контексты. Возможно, наш мозг неправильно интерпретирует истинную причину эрекции – социальное возбуждение – и ошибочно предполагает здесь связь с сексом. Эрекция может указывать на внутреннее состояние человека и являться честным сигналом сильных переживаний, которые имеют мало общего с сексом, но связаны с усилением кровотока в определенных местах в ответ на эмоциональное воздействие^[41].

Эмбрионы точно не могут думать о сексе, но на УЗИ и у них удалось заметить эрекцию. Это одна из причин, по которым генитальный пол плода не может быть с уверенностью установлен до второго триместра беременности^{14}. В 11 случаях проведения более раннего УЗИ, на сроке 11–12 недель беременности, изображение показывает, что все 11 эмбрионов мужского пола. Тем не менее при рождении пять из них оказываются девочками.

Было замечено, что на более ранней стадии развития любой плод может демонстрировать «эрекцию» зарождающихся гениталий, возможно, из-за изменений кровотока в этой области. На этой эмбриональной стадии эти процессы не могут указывать на сознательное эмоциональное состояние. Зато они демонстрируют, что физиологическая реакция может не иметь ничего общего с сексуальными мотивами.

Спаривание и брак

Алан Диксон, чьи учебники по половому отбору и подробные сравнения половых членов приматов весьма информативны, приводит некоторые точные цифры относительно человека^{15}. Среди приматов у людей самые большие пенисы, хотя у некоторых мелких животных в соотношении с длинной тела член значительно больше. Как род и единственный представитель в этом роде, Homo занимает 21-е место по сложности строения кончика члена^[42]. Как я постараюсь показать в этой книге, простота строения пениса обычно сопутствует неагрессивному подходу вида к сексу и явной заинтересованности в нем обоих партнеров.

Действительно, Диксон утверждает, что более простая форма строения полового члена связана либо с «мультиженской», либо с моногамной стратегией спаривания. Обе они не предполагают конкуренции сперматозоидов, микроскопической битвы между сперматозоидами разных самцов в принимающих половых путях, а из этого следует, что половой член не используется в качестве конкурирующего оружия. Диксон даже заключает, что объяснение формы человеческого пениса конкуренцией сперматозоидов «крайне маловероятно».

Также путаницу вносит смешение культурного акта супружества с биологическим актом спаривания. Вступление людей в брак, что мы, как правило, делаем церемониально и с заранее выбранными свидетелями, – это одно из проявлений нашей социокультурной сущности. Вне зависимости от формы, которую принимает эта социальная практика, – дуэтов, трио, одного представителя одного пола и нескольких представителей противоположного – это не то же самое, что система спаривания.

Мы формируем группы для спаривания внутри большой группы с помощью разных инструментов: генетики, брака или сожительства. Культурное освящение или формальное признание этих уз – это брак, и он имеет весьма опосредованное отношение к биологии.

Одинокий примат

Род Homo включал в себя несколько видов. Все, кроме одного (нас), вымерли. У нас есть довольно дальние родственники-приматы: шимпанзе и бонобо. Они далеки от нас с точки зрения эволюции, но их поведение подсказывает, какие изменения произошли с нами со времени существования нашего общего предка до момента, когда мы стали тем, кем являемся сегодня. Конечно, наше поведение, сексуальное и другое, и физиология, лежащая в его основе, изменились. Мы одинокий вид, у нас нет близких живых родственников, с которыми мы могли бы сравнить себя.

Желание объяснить сексуальное поведение человека с точки зрения эволюции в отсутствие близкородственных видов заставляет нас заполнять пробелы способами, которые гораздо больше отражают наши личные предубеждения, чем являются доказательствами чего-либо. Мы должны стремиться избегать этого. Мы одиноки, не существует других видов рода Homo, и нам не с кем себя сравнить. Анализируя сходство человека с другими ныне живущими видами приматов, нужно помнить, что по крайней мере 6 млн лет назад мы пошли разными эволюционными, генетическими и поведенческими путями. За это время наши более близкие родственники эволюционировали – по крайней мере, один из родственных человеку видов просуществовал 2 млн лет – и вымерли. У нас нет запаса актуальных примеров, а экстраполяция сведений о гораздо более дальних родственниках не поможет нам сделать набросок недостающих ветвей эволюции. Мы в буквальном смысле уникальный вид среди приматов.

Никто, кроме человека, не играет по человеческим правилам, и у нас есть особенность, которой нет у других приматов: огромная, сложно устроенная кора головного мозга. Она дает нам полный диапазон возможностей для создания новых правил. С развитием сельского хозяйства и других областей культуры человек и начал устанавливать эти правила, превратив пенис в огромный объект поклонения и устрашающей силы и перестав воспринимать его как орган близости, которым вообще-то он и является. Если мы не внесем контекстуальную поправку в общепринятое отношение к этому органу, кто-то из нас продолжит полагаться на мнения людей, чья предвзятость очевидна и чьи мотивы скорее корыстны, чем научны.

На этом пути к децентрации пениса давайте углубимся в историю эволюции и постараемся разобраться, почему вообще он возник. Как мы увидим, сфера применения органа, который появился как инструмент адаптации к выживанию на суше, постепенно расширялась, и в конце концов он стал лишь одним из многих инструментов набора для спаривания.

2
Почему существует пенис?

Пенис – или что-то очень похожее на него – появился в далеком прошлом, сотни миллионов лет назад. Однако по-настоящему он «прижился» тогда, когда животные начали выходить на сушу, осваиваться там и в конце концов решили остаться. Трубка для введения спермы внутрь партнера стала для этих наземных существ излюбленным инструментом оплодотворения. Гораздо позже современные люди придали этой трубке почти мифическое значение, а затем поставили ее в центр всего.

Откуда он взялся?

Возможно, вы никогда не смотрели на человеческий пенис и не задавали себе вопрос: «Откуда он взялся?» (в таком случае стоит вас поздравить: вы избежали участи многих девушек и женщин, держащих в руках смартфон). Однако именно этот вопрос задавали и задают себе многие биологи. Если говорить о людях и большинстве других млекопитающих, ответ довольно прост и, честно говоря, не впечатляет. Но что с остальными животными? О боже, к тому времени, когда вы дочитаете эту книгу, я обещаю, вас будет совершенно устраивать пенис, который у вас есть и которым вы наслаждаетесь.

Люди-пауки

В один знаменательный день 2005 г. 65-летний Йорг Вундерлих сидел в своем офисе в немецком Хиршберге и тщательно изучал твердые как камень образцы янтаря, добытые в месторождениях Мьянмы, России, Иордании и Доминиканской Республики. Стены его кабинета были заставлены забитыми бумагами шкафами, в ящиках с образцами лежали окаменелости пауков, на полках стояли ряды книг с описанием паукообразных. Глядя в свой бинокуляр, Вундерлих рассматривал образцы, как вдруг он увидел что-то, что, как он выразился, глядело на него «довольно большими глазами». Этими большими, давно мертвыми глазами на него смотрело древнее паукообразное. Еще при жизни оно попало в ловушку капельки смолы и теперь демонстрировало Вундерлиху то, что сейчас считается самой древней задокументированной эрекцией в мире.

Девяносто девять миллионов лет назад это животное – представитель отряда сенокосцев из класса паукообразных, более известный как косиножка^[43], – бродило по тропическому лесу на территории современной долины Хукаунг^[44] в Мьянме^{16} и предположительно наткнулось на привлекательного потенциального партнера. В отличие от большинства других подобных животных, у самцов сенокосцев есть внутренний орган, который большинство людей назвали бы пенисом. Этот орган был гидравлически поднят потоком жидкости как раз в тот момент, когда смола обволокла животное. Он навеки остался в эрегированном состоянии. В образце янтаря не было никаких следов возлюбленной, пленившей большие паучьи глаза сенокосца.

Этот пенис был тщательно описан учеными^{17}. Публикации сообщают, что эрекция является «столбиковидной». Пенис тонкий и длинный (относительно размера сенокосца), немного изогнутый, оканчивается сердцевидным, немного сплющенным кончиком в форме лопаты. Его длина составляет не более 1,5 мм, но все же он бросился в глаза Вундерлиху, словно крошечный световой меч, сияющий в янтарных глубинах. Вундерлих передал образец Джейсону Данлопу из Музея естествознания в Берлине. Данлоп и его коллеги провели тщательное высокотехнологичное исследование животного, которое получило название Halitherses grimaldii.

Сидя с Данлопом в музее, болтая с ним об этом сенокосце и просматривая тщательно проработанные рисунки сильно увеличенной крошечной эрекции, я осмотрела кабинет ученого. Он был похож на рабочий кабинет Вундерлиха: те же полки, забитые книгами о пауках (например, «Хищник на цветке», Predator upon a Flower, как я узнала позже, представляет из себя почти 400-страничный том о жизни и адаптивных механизмах пауков-бокоходов. Люди-пауки не шутят). У Данлопа даже был комикс про Человека-паука с Бараком Обамой на обложке («Спайди встречает Барака Обаму!» – написано по-немецки на обложке. Выпуск 583, для поклонников).

Древняя эрекция, около 1,5 мм в длину.

Рисунок выполнен В. Г. Кунце по Dunlop et al., 2016

И Данлоп, и Вундерлих – арахнологи. Они посвятили свою жизнь изучению клубков ног, головогрудей, глаз и разнообразных внутренних органов, которые складываются в огромное количество видов пауков и паукообразных, живущих на нашей планете. Вундерлих утверждает, что только на Канарских островах он описал «несколько сотен видов» пауков. Ученый также содержит «частную арахнологическую лабораторию», в которой он хранит и изучает тысячи образцов пауков и паукообразных, еще не переданных в музеи. Его глубокие знания и энтузиазм отражены в сотнях страниц монографий и описаний животных, в том числе и запертых в янтаре.

Ничто в древнем сенокосце не привлекло такого внимания публики, как его эрекция, хотя, между прочим, это паукообразное было идентифицировано как представитель ранее не описанного, вымершего семейства^[45]. В статье, написанной Данлопом и его коллегами, речь в основном идет об огромных фигурных глазах паукообразного, которые представляют гораздо больший научный интерес, чем его половые органы^[46]. Но пенис – каким бы маленьким он ни был – снова привлек к себе больше внимания, чем другие органы или даже весь организм в целом! Ничто так не набирает лайки, как истории о членах, даже если речь идет о пенисе длиной 1,5 мм и возрастом в миллионы лет.

Некоторые другие особенности ископаемого сенокосца дают нам полезную эволюционную информацию о том, почему у него есть пенис. У большинства паукообразных его нет, обычно они используют для передачи спермы педипальпы, конечности в форме рук возле головы животного. Некоторые вообще не делают этого напрямую, а просто откладывают сперму в мешочке на землю, а самка впоследствии забирает ее своим влагалищем. Самцы пауков используют при спаривании конечный сегмент своих педипальп, имеющий форму боксерской перчатки и называющийся «пальпальный орган». Как и у всех других паукообразных непауков, у сенокосцев эти сегменты педипальп отсутствуют.

По мере чтения этой книги вы обнаружите, что лексика для описания пенисов и пенисоподобных органов поразительна, сложна и обширна. Как отмечалось во введении, я попыталась упростить ее, объединив все эти половые органы под общим термином «интромиттум». Изучая эти самые первые интромиттумы – будь то педипальпы или пенисы – и размышляя о том, как мы пришли от них к созданию синих фаллоимитаторов для «науки», нам предстоит пройти целый путь.

Старейший член

У паукообразных пенис встречается относительно редко, но в целом пенисы и их разнообразные аналоги удивительно распространены в животном мире. По-видимому, так же распространены ученые-исследователи, которые «во имя науки» и подросткового юмора привлекают к ним общественное внимание. Чтобы не показаться занудой, замечу, что, по моему мнению, и шутки ниже пояса, и сортирный юмор могут быть уморительными. По многим причинам физиология остается для 12-летнего юмориста внутри меня одной из самых смешных тем. Но введение юмора в сферу научной деятельности и культурная эксплуатация научных открытий могут сделать эту тему совершенно не смешной. Возьмем, к примеру, Colymbosathon ecplecticos.

Эволюционная история пениса или похожих на него органов начинается (по крайней мере в виде ископаемых) в палеозое, около 425 млн лет назад, с маленького существа Colymbosathon ecplecticos^{18}. С греческого это труднопроизносимое название переводится как «удивительный пловец с большим пенисом». Пытаясь представить дискуссию о том, как назвать это животное, я так и вижу, что кто-то выдвинул аргумент вроде: «А ты бы не хотел, чтобы тебя так называли?» Владельцем древнейшего из известных пенисов стало ракообразное длиной 5 мм – крабоподобное существо с твердым панцирем, приспособлениями для захвата добычи, сложно устроенными глазами и, как выразились описавшие его исследователи, «большим и толстым копулятивным органом». Из этого описания и названия, которое было дано ракообразному, становится очевидно, что четыре автора научной работы были очень впечатлены пенисом этого животного.

Маленький Colymbosathon ecplecticos с его крошечным, но «большим и толстым» пенисом жил давным-давно на территории современного Херефордшира в Англии. Когда-то та часть графства Херефордшир, ныне наиболее известного своими коровами (разумеется, герефордской породы) и сидром, находилась под водой. Этот малыш^[47], вероятно, слонялся по дну океана, то там, то сям перекусывал, старался сам не стать чьим-то обедом и, наверное, спаривался, по крайней мере до тех пор, пока извержение вулкана не похоронило его под пеплом, минерализовав его тело так быстро, что сохранился даже мягкий «большой и толстый копулятивный орган»^[48].

Настоящее научное чудо здесь, однако, заключается в том, что Colymbosathon ecplecticos, по всей видимости, очень похож на своих современных родственников. За 425 млн лет в их родословной произошло мало изменений, что поразительно, если подумать о том, какую необычайную устойчивость как окружающей среды, так и самих этих организмов это подразумевает. Эта особенность и тот факт, что бескостное животное так хорошо сохранилось, что мы смогли обнаружить его через сотни миллионов лет, и составляют научную ценность находки. Тем не менее именно пенис этого существа так поражает авторов исследования, что они считают нужным отразить его размеры в названии вида. Если проводить аналогии, синий кит Balaenoptera musculus должен называться «потрясающим пловцом с самым большим пенисом в истории»^[49]. Однако Balaenoptera musculus означает «маленький крылатый мышиный кит»^[50], что, да, не имеет никакого смысла.

Любопытно, что Colymbosathon ecplecticos, удивительный пловец с большим пенисом, скорее всего, провел большую часть своей жизни на дне океана, а вовсе не плавал. Тот факт, что представители этого вида прижимались к неподатливой поверхности океанского дна, вполне мог повлиять на формирование у них специализированного устройства для передачи гамет от одного животного к другому. Океанское дно – это удобное место для осуществления полового акта с проникновением, и многие животные, которые большую часть своей жизни снуют по нему туда-сюда, используют для этой цели интромиттумы (да, в том числе и омары). Но что, если вы объедините эту твердую поверхность со средой, где нет воды? Подвижные половые партнеры, внутреннее оплодотворение и некоторые приспособления у яйцеклеток – все это было необходимо. Все это и произошло.

Жизнь на суше

Развитие способности к наземной жизни у некоторых животных вело к изменениям в форме и устройстве яиц и стратегии обращения с ними. Вы, вероятно, знаете историю о тихоокеанском лососе: эти рыбы поддаются гибельному инстинкту нереста, преодолевают путь из моря вверх по течению рек и подвергаются разнообразным опасностям (начиная от птичьих когтей и медвежьих зубов и заканчивая рыболовными сетями), просто чтобы дать потомство. На пути к родным нерестилищам самцы лосося меняют внешний вид: их челюсти становятся крючкообразными, а зубы – более крупными, что помогает им бороться с другими особями за право оплодотворить самку. Победитель обхаживает подругу, которая делает небольшую канавку в русле реки. В этой канавке они вместе откладывают свои гаметы, после чего, истощенные путешествием без еды, размножением и внутривидовой конкуренцией, умирают. Наверное, можно делать и так.

Как и большинство яиц, отложенных в воде, икра лосося не имеет твердой оболочки. В самом деле, если вы когда-либо ее ели, то знаете, что стоит лишь чуть сильнее надавить на икринку зубами, как она лопнет и выплеснет вам на язык соленый взрыв вкуса. У таких яиц нет кальцинированной скорлупы, и в неоплодотворенном состоянии их оболочка самая мягкая^[51]. Все, что находится между вашим языком и этим всплеском соленого вкуса, – это мембрана, называемая хорионом.

Где-то около 340 млн лет назад (то есть за 240 млн лет до Знаменитой Эрекции Сенокосца) позвоночные животные, которые были отчасти земноводными и отчасти рептилиями, начали осваивать новую среду обитания – сушу. Они отважились выйти на берег и начали делать то, что сегодня в лесах и болотах делают амфибии: откладывать свои пока незащищенные яйца и прятать их во влажных местах, где блеск осаждающейся из атмосферы воды еще позволял происходить газообмену.

Со временем яйца изменились. В разной степени прижилось отложение кальция в качестве защитного покрытия яйца: у некоторых рептилий яйца остаются сравнительно мягкими и по-прежнему нуждаются во влаге, в то время как яйца птиц имеют толстую и твердую скорлупу, которая выдерживает пребывание в довольно сухой среде. Кроме упаковки откладываемых на суше яиц в кальциевый «чемодан» эволюция снабдила позвоночных и другими особенностями, например аллантоисом, эмбриональным органом дыхания, который чем-то похож на спущенный длинный воздушный шар. У млекопитающих аллантоис вошел в состав пуповины. Другая особенность – еще одна зародышевая оболочка, называемая амниотическим мешком. Он есть у всех позвоночных, кроме рыб и амфибий, поэтому в совокупности они называются амниотами. Вы, дорогой читатель, амниот, как и я.

Хорошо защищенные, обогащенные кислородом яйца позволяли эмбрионам относительно безопасно развиваться внутри них в течение довольно длительного периода времени до выхода в большой и страшный внешний мир. Спрятанный в уютном месте зародыш мог спокойно жить за счет желтка, выводить отходы и осуществлять газообмен – если, конечно, кто-то не приходил и не съедал его, что, безусловно, представляло реальную опасность. Яйца также иногда были очень большими, что демонстрируют нам кладки динозавров (иногда их яйца достигают размеров футбольного мяча).

Но другой вопрос, связанный со всей этой адаптацией яиц и появлением более крупных и лучше развитых детенышей, заключается в том, как именно зародыш изначально появлялся внутри яйца. Ответ на этот вопрос – внутреннее оплодотворение^[52]. Кроме того, у этих животных также могла быть так называемая скрытая овуляция. Но все это было очень давно, и поэтому никаких свидетельств о том, что самки посылали своим потенциальным партнерам предупреждающие об овуляции сигналы или извивались вокруг их пенисов, не сохранилось.

Хаотичная эволюция

С момента появления Colymbosathon ecplecticos пенис и связанные с ним странности то появлялись, то исчезали, то возникали вновь, чтобы остаться еще на тысячелетия, формируясь в соответствии с особенностями партнеров для спаривания, их вагин и других репродуктивных органов. Внутри видов и групп родственных видов пенис также появлялся и исчезал, иногда уступая место другим типам интромиттума. Эволюция интромиттума по принципу «шаг вперед, два в сторону» кажется почти случайной, однако, как выразился в своей диссертации о гениталиях саранчи энтомолог Ходжун Сонг из Техасского университета A&M, «только кажется, что их гениталии развивались хаотично»^{19}.

Один из ведущих мировых экспертов по этому вопросу, Уильям Эберхард, утверждает, что, каким бы ни был процесс эволюции гениталий, он проходил, вероятно, в несколько этапов. Эберхард – энтомолог, получивший образование в Гарварде. Он в течение десятилетий работал в Смитсоновском институте тропических исследований, изучая все, что связано с размножением насекомых и паукообразных. В 1985 г. он написал переломную книгу о (вау!) том, что самки животных, вероятно, имеют какое-то отношение к эволюционным силам, формирующим гениталии. И да, для того времени эта концепция была смелой (несмотря на то что впервые такая идея возникла у Чарльза Дарвина более чем столетием ранее)^[53].

Я упоминаю здесь об Эберхарде потому, что невозможно писать книгу о интромиттуме, не вспомнив эту его великую работу 1985 г. Она метко называлась «Половой отбор и гениталии животных» (Sexual Selection and Animal Genitalia), и идеи, изложенные в ней, был развиты в сотнях других научных публикаций. За десятилетия, прошедшие после выхода этой все еще актуальной книги, мы узнали, что интромиттумы не только эволюционировали много раз, но еще и развивались из различных тканей… и не всегда у самцов. Этому будет посвящена глава 3.

Поцелуй – это просто поцелуй

Прежде чем переходить к хаосу, которым представляется эволюция интромиттума, давайте вкратце рассмотрим, как на суше живется без него (более подробно мы поговорим об этом в главе 8). При внутреннем оплодотворении сперматозоиды и яйцеклетки должны каким-то образом пересекаться. У наземных животных без интромиттума есть несколько хитрых способов провернуть оплодотворение. Один из них настолько очевиден и неуклюж, что его название противоречит его сути. Этот способ называется «клоакальный поцелуй». Все так и происходит: самец и самка соприкасаются клоаками^[54], одна особь передает сперму другой. Сперматозоиды проникают внутрь, в место, где находятся яйцеклетки, и творят свою жгутиковую магию слияния.

С помощь клоакального поцелуя спариваются многие и многие наземные животные: большая часть птиц, нематоды, дождевые черви, большинство амфибий, а также некоторые моллюски и одно очень особенное, единственное в своем роде ящероподобное животное, называемое туатара (подробнее о нем позже). Все, что требуется от спаривающихся особей, – это поднести клоаки достаточно близко друг к другу, чтобы «поцеловаться» и совершить перенос спермы. Очевидно, что у клоакального поцелуя есть свои недостатки. В частности, быть уверенным в том, что сперма действительно попадет в репродуктивные пути партнера, нельзя.

Возможным, но не единственным способом решения этой проблемы является использование интромиттума. Некоторые животные в деле введения спермы в организм партнера полагаются на свои конечности, а другие практикуют так называемое травматическое оплодотворение, которое иначе называется подкожной инъекцией и вполне соответствует этому названию: в этом случае самец протыкает тело самки эдеагусом или аналогичным органом (об этом далее) и вводит сперму в ее организм прямо через прокол. Другой распространенный вариант – сперматофор, представляющий собой наполненную сперматозоидами капсулу, своего рода похожий на чупа-чупс мешок спермы на палочке. Самец прикрепляет его к какому-либо предмету, чтобы проходящая мимо самка могла самостоятельно вобрать его своей клоакой. Звучит не особенно сладострастно, но многие виды животных, включая некоторых паукообразных, таким образом довольно успешно справляются с поставленной задачей.