Глава 59
Все последующее время Декарт не отпускал меня от себя ни на шаг. Если мы шли, то он обнимал меня за плечи, если сидели, то он тут же брал меня за руку. Всем видом он показывал, что я вся принадлежу только ему. Даже когда один раз я придвинулась к сестре поближе, чтобы спросить что-то, Декарт тут же потянул меня на себя, и я поняла, что для этого мне требовалось сначала спросить разрешение.
Когда нам принесли обед, то мы с сестрой почувствовали себя неловко. Нам обеим не хотелось, чтобы Декарт тратился на нас, при условии, что он дает деньги в долг на операцию. Вдруг и этот обед тоже был в долг? Конечно, я не подозревала моего Хозяина в мелочности, но все же мы могли с сестрой пообедать в месте и поскромнее.
Поэтому вполне ожидаемо, что мы с ней зажались и не могли расслабиться. Напряжения мне добавляли и косые взгляды сестры. Она словно пыталась уловить истинное отношение Декарта ко мне. Мне же было неудобно еще и от того, что впервые сестра видит меня не сильной семейной опорой, а молчаливой и покорной девушкой, которой нельзя делать что-либо без разрешения своего мужчины.
Но как ей объяснить, что это так приятно? Чувствовать себя за своим Хозяином как за каменной стеной. Ощущать долгожданное спокойствие и безопасность. Это невозможно объяснить, пока не полюбишь это отношение всем сердцем. Пока не начнешь в этом видеть не ущемление прав, а заботу, трогающую до глубины души.
– Ну-ка ешьте, – строго приказал Декарт. – Я привел вас сюда не чтобы смутить. Это одно из немногих мест, где на меня реагируют адекватно. А за свое спокойствие я готов заплатить подороже.
Я неуверенно взялась за ложку, но тут же одернула руку, когда Декарт вновь на меня посмотрел.
Можно ли мне есть самой? Нужно ли мне спросить разрешение? И не перегибаю ли я с этим палку?
– Покушай, Гая, – Декарт нежно провел большим пальцем по моей щеке. – Ты выглядишь уставшей, – а затем он сказал громче, чтобы и моя сестра могла его услышать. – И не переживайте: все будет хорошо. Операция на миопию имеет мало рисков. Тем более, что у Афины нет диабета, венерических заболеваний и вообще чего-то опасного. Анализы еще, конечно, не готовы, но я более чем уверен, что они будут идеальными. Бояться нечего. Начало весны, когда Афина согласилась на операцию, будет вполне комфортным для этого. Не будет жары, пыли, яркого солнца. Так что все пройдет хорошо. Главное сейчас: максимально снизить нагрузку на зрение. Взять академический отпуск в колледже, читать только аудиокниги, поменьше времени проводить возле экрана, не поднимать ничего тяжелого, избегать контакта с животными, ну в целом, не травмировать глаза.
Афина кивнула, явно успокоившись заверениями Декарта.
– И последнее, – мужчина говорил все тем же холодным тоном. – Деньги на операцию я даю в долг. И вернешь мне их именно ты, Афина. Без помощи Гаи или мамы. Мне неважно сколько времени у тебя это займет. Никаких процентов. Но мне важно, чтобы это сделала именно ты.
Афина подняла испуганный взгляд на мужчину, но тут же вновь опустила его, чтобы не встречаться с пронизывающими желтыми глазами Декарта.
– Я ни на что не намекаю, – продолжил он. – Мне не нужны никакие другие отношения, у меня уже есть моя Гая. Ты должна сама придумать как заработаешь эти деньги, не подключая своих родственников. Конечно, это должна быть честная работа. Не продажа своих ценностей, не кредит и не долги. Просто подумай, что ты можешь сделать, не напрягая глаза. Что-то надежное и безопасное. Ты уже достаточно взрослая, чтобы начать помогать своей семье. Уверен: Гая в твоем возрасте уже работала.
Меня больно укололи условия Декарта по отношению к моей сестре. Он вроде не сказал ей ничего обидного, но я очень испугалась, что теперь она сочтет меня предательницей. Как бы то ни было, я все же заработаю ей на операцию. У меня впереди еще четыре месяца. Что-нибудь придумаю. Помогу в последний раз, но в такой ситуации я ее не оставлю.
Я крепче сжала руку сестры, всем видом показывая, что не брошу ее в беде, и по моему взгляду она все поняла.
– А теперь ешьте, – заключил Декарт.
Замотивированные дальше некуда, мы с сестрой принялись за еду, по ходу обдумывая варианты заработков.
Наконец, когда мы закончили, Декарт расплатился и мы направились к выходу. Сестра сняла на мгновенье очки и принялась протирать стекла мягкой салфеткой, как вдруг прямо перед ней кто-то открыл дверь. Еще шаг и Афина бы ударилась лбом в стеклянное ребро двери, так как была поглощена своими мыслями и протиранием очков. Мы с Декартом шли сзади, и я успела только открыть рот, чтобы окликнуть сестру, но я опоздала.
Незнакомый высокий мужчина остановил Афину, схватив ее над локтем. Афина встрепенулась и взглянула на него все еще расширенными зрачками, а затем робко поблагодарила, понимая, что это был жест помощи с его стороны.
– Осторожнее, – бросил мужчина, слегка улыбнувшись кончиками губ, а затем отпустил девушку.
Декарт в свою очередь нахмурился и приказал Афине держаться рядом со мной. Она растеряно кивнула и мельком оглянулась назад, чтобы еще раз взглянуть на того человека.
Я же лишь мысленно поблагодарила судьбу, что она послала мне Декарта.
Как бы я сама справилась со всем этим – не представляю!
Глава 60
Декарт отвез Афину домой, а затем развернулся и поехал уже к своему дому.
Мы все еще ехали в напряженном молчании, когда Декарт внезапно остановился и съехал на обочину. Я удивленно взглянула на него и в ту же секунду попала в плен его объятий. Мужчина притянул меня к себе, держа меня практически на весу над сиденьем. Его свирепое дыхание коснулось моих приоткрытых губ и ворвалось мне в рот. Рыжеватая борода приятно колола кожу, а руки титановыми тисками сжали мое тело.
– Гая, – выдохнул он, – я уже не могу без тебя. С тех пор, как ты у меня появилась, я хочу только тебя. Мне не хватает тебя, даже когда ты рядом. Я вижу твое отношение ко мне, намного глубже, чем ты мне его показываешь. Твоя преданность покорила меня. Но у всего этого есть обратная сторона.
Я жалобно сдвинула брови на переносице.
Неужели он сейчас пожелает со мной расстаться? Только не это, пожалуйста!
– Ты увидела сегодня какой я на самом деле, – продолжал Декарт. – Да, я отношусь к людям с ненавистью и презрением. Я не вижу причин почему я должен относится к ним как-то иначе. Возможно, я оскорбил сегодня твою сестру, был слишком резок или груб. Я совершенно точно знаю, что я никого не приму в свою жизнь из близких тебе людей. Не буду к ним внимателен или хотя бы иногда мягок. И, к сожалению, со мной ты будешь обрастать только недоброжелателями.
Я все еще испуганно глядела в глаза моего Хозяина.
Зачем он это говорит? Какое мне дело до посторонних людей? А со своей семьей я сама как-нибудь разберусь. Если Афине не понравился Декарт, то это не повод для меня с ним расставаться. Да пусть они хоть все ополчатся, я не поведусь на общественное мнение, даже если наши отношения продлятся совсем недолго. Я заслуживаю этого счастья. Заслуживаю быть рядом с любимым мне человеком. И я готова выпустить когти, чтобы защитить свое право.
Но… не расценит ли Декарт это как проблему?
– Я бы мог тебя от всего этого отгородить, – выдохнул он, – мог бы отпустить. Возможно, через месяц ты бы снова пришла в норму, и твоя жизнь пошла бы по более безопасному сценарию. Я взял на себя ответственность за тебя. Я пообещал, что буду для тебя внимательным заботливым Хозяином. Но…
Мое сердце упало в самый низ от плохих предчувствий, а мой подбородок задрожал в подступающей истерике.
– Но я боюсь навредить тебе своей заботой, – безжалостно продолжал Декарт. – По сути я сейчас делаю тоже самое, что делаешь ты со своей семьей. Боюсь, что ты привыкнешь ко мне так сильно, что потом тебе будет больно лишиться всего этого. Когда ты все же поймешь, что я далеко не идеал, каким ты меня почему-то видишь. Я не заслуживаю такой преданности и такого отношения, какое мне даришь ты. Но, подобно твоей семье, я уже не могу тебя отпустить. С тобой слишком хорошо. Тепло, уютно, спокойно. Ты – такая хрупкая девочка, внушаешь какое-то удивительное чувство безмятежности, хотя внутри ты переполнена мыслями о проблемах. Словно все эти внутренние думы фильтруются через твою невидимую мягкую шерстку, выливаясь во внешний мир абсолютной гармонией. Хочется просто обнять тебя и погреться в лучах твоей мнимой безмятежности. Забыть обо всем.
У меня внутри разлилось солнечное тепло от слов моего Хозяина, но я все еще боялась разрыва отношений.
– Я понимаю, что я поступаю крайне эгоистично, – согласился Декарт. – Но я не идеал. Далеко не идеал. Совсем не идеал. И я могу позволить себе пойти на такую низость и продолжать наслаждаться тобой. Столько, сколько мне захочется. Мне нечего терять, кроме тебя. Я хочу, чтобы ты уяснила это прямо сейчас. Я не отпущу тебя, даже если ты сама меня будешь об этом просить. Даже если очень скоро твои розовые очки спадут, и ты увидишь какой я на самом деле. Мою внешность, мое отношение к людям. Я не отпущу. Я не даю тебе выбора ни сейчас, ни в будущем. Будет только так, как я хочу и как я скажу. Ты принадлежишь мне. И будешь принадлежать, даже если завтра вдруг разлюбишь.
– Единственное, я спрошу тебя сейчас, – Декарт решительно сверкнул желтыми глазами. – Ты хочешь других отношений? Ты хочешь иногда не быть моим котенком? Или может быть ты хочешь чего-то другого?
Я испуганно мотнула головой, все еще ожидая слов о расставании.
– Это все, что ты сейчас можешь ответить? – нахмурился он. – Ты губишь свою жизнь и не хочешь ответить словами?
Я снова мотнула головой, искренне не понимая, чем же я гублю свою жизнь. И как будто мое «нет» будет красноречивее жеста. Это слово ничего не изменит.
Декарт выдохнул свою горечь. Он словно почувствовал себя лучше, хотя я не так и не поняла зачем он мне все это сказал. Зачем хотел напугать меня? Очернить себя?
– Котенок, я так соскучился по тебе, – мужчина зарылся носом в изгиб моей шеи и устало опустил плечи.
Я лишь улыбнулась его порыву нежности и потерлась в ответ щекой о голову моего Хозяина.
Как глупо.
Как мило.
И как трогательно.
Закрыв глаза от удовольствия, я обняла моего Хозяина за шею, и сама растворилась в его успокоении.
Глава 61
Декарт ещё несколько секунд наслаждался моей близостью, словно давая себе и мне время переварить разговор, но мне нечего было переваривать.
Больше всего на свете я хотела сейчас быть с Декартом как можно дольше. Я не считала наши отношения ненормальными или неполноценными.
Что в них может быть плохого?
Да даже если бы что-то и было, то я прекрасно понимала, что вот так просто не бросить свое пристрастие. Ладно, если Декарт вдруг сам поймет что такие игры ему больше не интересны. Но если он хотел бросить это ради меня, то ничего хорошего бы тут не вышло.
Эти отношения приносят ему разрядку. Так он отдыхает. Это все равно если бы он так же вечерами смотрел телевизор или YouTube, или играл бы в компьютерные игры. Но здесь он играет со мной. Так что в этом плохого? Тем более что и мне дико нравилась эта игра.
Что может быть лучше, чем чувствовать себя желанной в руках любимого мужчины?
Наконец мой Хозяин тяжело вздохнул, поднял голову и с нежностью посмотрел на меня. А затем тут же переменился в лице, став все тем же обольстительным хитрецом, каким был с утра, и вновь взялся за руль.
Домчали до дома мы быстрее ветра. Странное настроение Декарта улетучилось и интригующие взгляды мужчины обещали что-то горячее.
Привычно подхватив меня на руки, Декарт двинулся к дому, а я прижималась к его груди со всей пылкостью и страстью. Теперь и я чувствовала как соскучилась по нему.
– Вернёмся к нашему хвостику, – сообщил мой Хозяин, когда мы вошли в кошачью комнату. – Пришло время наказать моего котенка за все случаи непослушания.
Я облизнула пересохшие губы, а мое дыхание участилось от эротических мыслей.
– Итак, мой непослушный котенок, – Декарт жадно освобождал меня от одежды, – если ты не можешь усидеть на месте и тебе все время хочется бежать домой, покупать телефоны и продавать ноутбуки, то мне придется урезать твои перемещения под корень.
Декарт почти полностью раздел меня, оставив на мне гольфы, ошейник, зажимы на груди и трусики.
– Встань на четыре лапки, – приказал он, и я тут же повиновалась, чувствуя как тело уже немного дрожит от жажды прикосновений.
Мужчина дёрнул на мне трусики и разорвал одним движением, являя на свет свою звериную натуру.
– Ты очень разозлила меня в тот день, – продолжал Декарт, направившись к тому самому шкафу. – И моя злость ни капли не утихла. Если бы я не был твоим Хозяином, и случайно поймал бы тебя в тот день на улице, знаешь, что бы я с тобой сделал?
Я мотнула головой, ощущая естественную влагу между бедер.
– Ты хочешь узнать? – спросил мужчина, возвращаясь ко мне.
Я утвердительно кивнула, видя в руках моего Хозяина скопление пугающих ремешков, меха и железных колечек.
– Я бы поймал такого бесхозного котенка и запер бы у себя, – продолжал он, погладив меня по лицу одним из ремешков. – А потом бы долго-долго мучал, наслаждаясь сладким безумием моей зверушки.
Речь Декарта уже откровенно пугала меня, но мое тело откликалось на это ещё активнее.
Зажимы вновь ощутимо сжали мои вершинки, румянец проступил на щеках и шее, а губы постоянно просили, чтобы я проводила по ним языком.
Мужчина погладил меня по голове, затем провел пальцами по спине, пояснице и наконец встал позади меня.
– Собственно, я все это и собираюсь сделать, – сообщил он, растирая влагу по моим складочкам и между ягодицами.
Я застонала и выгнула спину он долгожданных прикосновений.
Тогда Декарт закрепил у меня на талии кожаный пояс с каким-то сложным и тяжёлым приспособлением. Он протянул пояс вниз, и уперся в мои складочки силиконовой имитацией мужского достоинства.
Я успела только вдохнуть, как Декарт ввел в меня этот предмет. Я была настолько мокрой, что приняла аксессуар в себя сразу без подготовки. Однако теперь я ощутила тянущие ощущения от глубокой наполненности.
Я замычала, стараясь не думать о том, что во мне сейчас не плоть Декарта. От этого было не совсем приятно, но я дала себе слово полностью принять наказание, каким бы они ни было.
Затем мужчина нанес большое количество геля мне на попку и упёрся ещё одним силиконовым концом, но уже между ягодиц.
Я испуганно пискнула, но Декарт уверенно ввел в меня ещё и этот предмет, к счастью, он был не таким большим, как хвостик с утра.
Мое дыхание сбилось, бедра задрожали, а колени едва держали меня.
Декарт закрепил заднюю часть ремня у меня на поясе и все тщательно зафиксировал. Это странное приспособление было похоже на кожаные трусики, состоящие из одних ремешков, да ещё и с двумя пикантными отростками и неизменным хвостиком.
Потеряв силу в руках и ногах, я жалобно посмотрела на Декарта.
– Можешь пока сесть, – снисходительно позволил он, и я села на колени, продолжая мелко дрожать от возбуждения.
Тем временем Декарт надел мне на голову ободок с ушками, и поднес мне последний аксессуар.
– Открой свой маленький ротик, – приказал он, демонстрируя мне черный шарик-кляп на ремешках.
Я испуганно мотнула головой. Почему-то этот предмет запугал меня окончательно. Как же я дам знать моему Хозяину, если что-то причинит мне боль?
Нет, только не это!
– Открой ротик! – требовательно повторил Декарт.
Я испуганно глядела в жёлтые глаза моего Хозяина и как заведённая мотала головой, не желая надевать этот аксессуар.
– Не бойся, – Декарт сел передо мной на корточки. – Никогда меня не бойся. Я скорее сделаю больно себе, чем тебе. Поэтому доверься мне и открой ротик!
Я внимательно посмотрела в любимые желтые глаза и все же сдалась. Я осторожно раскрыла губы, так до конца не решаясь выполнить приказ. Тогда Декарт мягко всунул мне в рот шарик и взглянул мне в глаза.
– Тебе больно?
Я мотнула головой.
– Ты можешь дышать и глотать?
Я сглотнула и тихонько кивнула.
– Ты мне веришь?
Я снова кивнула.
– Тогда прими свое наказание, – заключил он и застегнул ремешок кляпа на моем затылке.
Глава 62
Несколько секунд я все еще была во внутренней панике. Мне казалось, что я задохнусь, у меня сведет челюсть, или произойдет что-то совсем неловкое, например я не смогу контролировать слюноотделение и от этого буду выглядеть неприглядно.
Все внутри меня не принимало этот кляп, хоть убей. Пусть лучше я еще сутки проведу в возбужденном состоянии, пусть Декарт отшлепает меня или засунет в меня хоть весь арсенал, который у него имеется в шкафу, но именно этот аксессуар я не могла принять. Он внушал мне ужас, чувство полной беспомощности и самое страшное – чувство унижения.
Разве я не была все это время безмолвным котенком для своего Хозяина? Разве я хоть раз сказала что-то лишнее? Да я даже старалась сдерживать свои стоны, хотя Декарту они нравились. Но это!
Все возбуждение от игры разом покинуло меня. Я сжалась, стыдясь своего вида и положения.
– Иди вперед, – приказал Декарт, пристегнув поводок к моему ошейнику.
Он стоял сзади меня и не мог оценить моей реакции, но мне не хотелось разочаровывать его. В конце концов это ведь мое наказание. Наверное, оно и должно быть унизительным и неприятным.
Я послушно поплелась вперед, к какому-то большому квадратному предмету, накрытому нежно розовой тканью с кошачьими лапками. Я старалась не выдать походкой своего состояния, но все равно в моих движениях появилась скованность.
Когда я подошла к предмету вплотную, Декарт сдернул ткань и передо мной оказалась самая настоящая клетка в половину моего роста. Она была с широкими круглыми прутьями. Дно клетки было застелено мягким ворсистым покрывалом. Все углы клетки – сглажены треугольными подушечками, которые закрывали также и верхние углы.
Мое сердце окончательно упало вниз.
Декарт действительно будет держать меня в клетке, как животное?
Теперь у меня даже мыслей внутри не осталось. Наказание представлялось мне угнетающим и невыносимым.
– Иди, – холодно приказал Декарт, и я двинулась навстречу своей тюрьме, опустив плечи.
– Котенок, – внезапно Хозяин остановил меня. – Что с тобой?
Я мотнула головой, продолжая сжиматься всем телом.
– Ты что, малышка? – мужчина потянул меня обратно, а затем осторожно усадил на мягком ковре. – Тебе кажется, что я унизил тебя?
Я снова было мотнула головой, но остановилась. Как бы я ни любила своего Хозяина, но мне хотелось, чтобы он увидел мои страдания.
– Мой маленький котенок, – улыбнулся он и бережно поднял мое лицо. – Я не пытаюсь тебя унизить. Я хочу открыть для тебя новые приятные ощущения. Чтобы ты стала еще свободнее, раскованнее, увереннее. Ты выглядишь сейчас безумно горячо и красиво, – мужчина положил пальцы на мои губы, приоткрытые из-за кляпа. – Такая маленькая, хрупкая, беззащитная, беспомощная. Ты прекрасна. Я хочу тебя. Хочу тебя прямо сейчас. Но также мне хочется тебя помучить. Не чтобы сломать тебя, а чтобы именно ты получила полноценное удовольствие. Я хочу, чтобы тебе было очень хорошо. И я знаю, что делаю. Если тебе очень сильно хочется снять что-то – я сниму. Но ты ведь даже не дала себе шанса попробовать. Просто расслабься и доверься мне. Если тебе будет плохо, обещаю: я все прекращу. Ты же знаешь это.
Слова Хозяина согрели меня и придали сил. Действительно! Я ведь даже не попыталась подумать об этом. Декарт каждый раз говорит, что прекратит сессию в любую минуту, если мне будет плохо. Тем более, если он считает меня красивой, даже в таком виде, значит, я должна перестать думать о своем внешнем виде.
Я кивнула и застыла, с обожанием глядя в глаза моему Хозяину.
– Хочешь остаться со мной? И все прекратить? – спросил он.
Я отрицательно мотнула головой и тут же направилась в клетку. Теперь она не представлялась мне тюрьмой, а скорее экспериментом.
Когда я оказалась внутри, Декарт запер дверцу и вынес новое приказание:
– Просунь свои лапки вверх, через прутья.
Я повиновалась. Декарт тут же закрепил мои запястья кожаными наручниками таким образом, чтобы я могла опустить руки, запястьями в клетку, но при этом цепочка между наручниками не давала мне опустить их ниже.
– Схватись пальчиками за прутья и сядь поудобнее, – снова приказал он, и я послушалась.
Тогда Декарт с предвкушающей улыбкой сел напротив клетки и сообщил:
– А теперь, мой непослушный котенок, я хочу, чтобы ты не сдерживалась в своих эмоциях…
Глава 63
С особым наслаждением Декарт удобнее утроился в кресле напротив клетки и продемонстрировал мне свой телефон.
Я сразу поняла, что сейчас начнется, хоть это был телефон, а не пульт. За те секунды, пока он не нажал на кнопку, я попыталась угадать которое из приспособлений у меня завибрирует: переднее или заднее. Но Декарт не стал мелочиться и как только он запустил приложение, то завибрировали оба приспособления.
Я взвилась на месте и крепче схватилась за прутья решетки. Пальцы тут же занемели от напряжения, а в голове запекло от жара. Замычав что-то неопределенное, я закрыла глаза, чтобы хоть немного успокоиться и прийти в себя.
Вибрация сводила с ума, стимулируя все самые чувствительные точки, из-за чего я не могла найти себе место.
Сначала я обессиленно хотела присесть, но цепочка от наручников не отпускала далеко от «потолка» клетки. Я снова замычала и дернулась вверх, просунув нос и подбородок через прутья. Их давление вызвало небольшую боль, что отрезвило меня, но на самую малость. Тогда я глухо захныкала и попыталась принять бедрами наиболее комфортную позу, но их трясло от вибрации.
– Вот, мой котенок, что бы я сделал с тобой, попадись ты мне в тот день в руки, – проговорил Декарт, наслаждаясь моими метаниями. – Я бы мучил тебя так как минимум час, пока твои метания не превратились бы в слабые неконтролируемые судороги.
Я снова замычала, желая влезть на решетку полностью, просочиться сквозь нее и попасть в спасительные руки моего Хозяина. Но вибрация вероломно держала меня не только внутри клетки, но и в невидимой клетке собственных жгучих мучений.
Промычав имя моего Хозяина, я поняла, что он ничего не понимает, а только продолжает наблюдать за процессом. Я промычала его снова, но все безрезультатно. В моем стоне не было разделения на буквы и интонации. И в этот момент я почувствовала состояние, близкое к отчаянию. Такой вид наказания должен быть приятным, но что-то со мной было не так, и мне оно казалось невыносимым.
– Знаешь, до какого момента я бы тебя так мучал? – снова заговори Декарт. – Пока бы ты не стала мне полностью покорной. Пока бы не приняла меня Хозяином в абсолютно любо ситуации. Только тогда.
Вибрация чуть усилилась, и я отчаянно принялась водить бедрами вперед и назад, чтобы ускорить разрядку. Может в ней я найду свое спасение? Но как я ни старалась, мое напряжение не давало мне насладиться процессом.
– Так было бы с совсем неопытным котенком, – продолжал Декарт. – Но ты другая, Гая. Ты веришь мне. Любишь меня. Ты знаешь, что я хочу для тебя самого лучшего. Прими меня сейчас такого. Просто расслабься. И ты все поймешь.
Я не совсем поняла, что мой Хозяин сказал прямо сейчас, но приказ расслабиться послужил для меня спасительным маячком. Это было трудно, но я повисла на цепочке от наручников и просто позволила себе принять и это пристрастие моего Хозяина.
Пару мгновений мой мозг снова приказывал телу извиваться, но вдруг все пошло совсем по другому сценарию. Я поймала момент расслабления и закрыла глаза. Обе вибрации слились для меня в одну, наполняя тело сладостным предвкушением. Между двумя аксессуарами больше не существовало тканей моего тела, и они усиленно нажимали и стимулировали одну и ту же зону, только с двух сторон.
В очередной раз я замычала, но уже сладострастно и обхватив зубами внешнюю сторону кляпа-шарика. Предоставив себя на волю Хозяина, я в полном опьянении принимала наказание, которое становилось с каждой секундой все приятнее.
В накатившем безумии я снова принялась стонать имя моего Хозяина, пронизываемая изнутри сладкими импульсами.
– Моя умничка, – мягко похвалил меня Хозяин, и его голос слышался уже намного ближе.
Наверное, он подошел к клетке, но я не решалась открыть глаза, чтобы не потерять баланс доверия и наслаждения.
Вибрация накалила мое лоно до предела, усилила все ощущения с задней стороны, и накатила острым раскаленным шаром.
Жалобно заскулив, я постаралась расслабится еще больше и почувствовала на своей щеке горячую ладонь Хозяина.
– Да, мой котенок, – с улыбкой в голосе проговорил он. – Вот так. Ты уже все знаешь сама. Иди ко мне.
Мужчина подтянул меня к прутьям клетки, нашел мои губы и нежно припал к ним, целуя по кругу шарика. Его рука пробралась к моему затылку и ловко расстегнула кляп, а затем мужчина тут же заткнул мой рот поцелуем.
В этот же момент плавная разрядка затопила мое тело и сознание. Я отдалась умелым губам Декарта, пока сама уплывала на волнах удовольствия. Оно было совсем другое. Не такое как обычно. Долгое и тягучее, словно все процессы в моем организме замедлились. Горячая волна набирала силу и в один момент я застонала в рот Декарту, окутанная дымкой эйфории.
– Гая, – прошептал Декарт, оторвавшись от моих губ. – Если ты еще хоть раз меня ослушаешься, ты проведешь в этой клетке сутки. И как минимум час из этих суток будешь гореть в такой пытке. И я сделаю все, чтобы ты при этом не смогла расслабиться. Поняла меня? Я не потерплю побегов!
Я обессиленно кивнула, и окончательно повисла на цепочке от наручников.
– Все хорошо, – успокоил меня Декарт, открыв дверцу. – Я позабочусь о тебе. Дам немного времени отдохнуть, а потом мы снова продолжим.
Я тихонько кивнула. Мне и самой хотелось доставить моему Хозяину наслаждение, а текущий процесс вряд ли наполнил его также, как и меня. Поэтому я послушно замерла, позволяя Хозяину самому меня вытащить и сделать все, что он считает нужным.