Tsitaadid raamatust «Жизнь взаймы, или У неба любимчиков нет»
теряет тот, кто хочет удержать, а бегают как раз за тем, кто с улыбкой отпускает
Уходи вовремя, так говорил Заратустра.
Жизнь вообще любит парадоксы: тебе кажется, будто ты хозяин собственной судьбы, а на самом деле ты смешон и слаб и вот-вот рухнешь вниз; но когда ты на самом дне и, кажется, все пропало – жизнь вдруг заваливает тебя подарками. И никаких усилий не требуется – она сама за тобой бежит, как собачонка.
разрушает не другой, разрушаешь только ты сам
но какой прок говорить с тем, кто всегда прав?
В них покуда еще горит пламя юности, но за спиной у каждой, почти незримо, тенью витает призрак мещанства, а с ним десять кило лишнего веса, которые она вскоре наберет, однообразие семейной жизни, мелочная бескрылость честолюбивых запросов, ограниченность самых заветных целей, усталость, тяга к покою, вечному повторению, смиренная привычка к износу от прожитых лет.
сентиментальщина – просто жизнь без нее виделась теперь унылой чередой бессмысленных лет, как коридор с вереницей одинаковых комнат, в которых не зажигают света.
какие ей остались, был ячейкой таких же вот лучистых сот, напоенных солнечным медом, – светом без тени, движением без возврата, горением без пепла.
всякое обладание лишь обременяет и что сохранить ничего нельзя, даже самого себя.
лицо, чаще всего уже пожилое, отмеченное чарами истинной человечности, неподвластное лихорадке ажиотажа, тронутое той редкой печатью возраста, которая, как патина на драгоценном сосуде, ложится на поверхность не щербинами времени, но благородным мерцанием красоты.
