Tsitaadid raamatust «Человек, который видел сквозь лица»
- Как подумаю, что на выборах твой голос засчитывается наравне с моим, так и хочется послать демократию куда подальше.
Глупец оглупляет книгу, умный человек делает ее ещё умнее и глубже. Книга похожа на испанский постоялый двор: каждый приходит со своими припасами.
Те, кто трубит на весь свет о намерении писать, никогда не пишут.
- Вы сравниваете его с коровой? Не очень-то любезно.
- Ты прав. Корова хотя бы способна давать молоко.
Книга - предполагает, человек - располагает. Чтение - вот что делает книгу ценной.
Резня, войны, геноцид, холокост, казни, взрывы, инквизиция, терроризм и экстремизм – вот доказательство существования Бога на Земле.
Могучий, решительный, грубый мужлан соединяет в себе черты отца, которого мне так недостает, и самца, которым я никогда не стану.
Никогда ничего не делай с желанием поскорее закончить.
Возраст - скверный романист: истории, которые он пишет на человеческом теле, к концу жизнь искажаются до неузнаваемости; персонажи больше не выглядят такими, какими были задуманы, все они кажутся одинаково старыми, и больше ничего. Куда подевались одряхлевшие спортсмены, одряхлевшие красавцы, одряхлевшие депутаты или предатели? Вокруг одни лишь старики, и только. Возраст создаёт ужасные романы потому, что любит одного себя; он разрушает лица, чтобы запечатлеть на них самого себя; на портретах он подменяет собой зеркало.
– Огюстен, кем ты хочешь быть?
– Писателем.
– Не журналистом?
– Нет, журналистикой я буду только зарабатывать на жизнь.
– Да ни черта ты ею не заработаешь! Я знаю, что говорю: был у меня когда-то бойфренд-журналист. Еле сводил концы с концами, вот и пришлось с ним покончить.
