Arvustused raamatule «На мраморных утесах», lehekülg 2, 16 ülevaadet
Флэшмоб 2012, совет от astrojuggernaut
Все страницы напролет переживание красоты не оставляет ни на секунду. Для меня прочитанное стало до мозга костей волшебным пресамайнским приключением. Личное переплелось с невыразимым. Хочу молчать о дальнейшем. Книга как никакая другая этого стоит.
Немецкий автор, читать которого не только интересно, но и легко (я проглотил эту книгу за ночь) - жемчужина редкая. Ещё более редкая жемчужина - текст, который можно читать как минимум на двух уровнях, и ни на одном он не утратит своей прелести. Если кому по душе аллегории и метафоры, "Мраморные утёсы" позволяют окунуться в них с головой; параллели с историей здесь - неожиданны и очевидны одновременно; и красочные пейзажи, написанные Юнгером, можно бесконечно рассматривать с увеличительным стеклом, стараясь распознать и объяснить каждую мельчайшую деталь, наделённую намного более глубоким, чем кажется на первый взгляд, смыслом. Но вовсе не обязательно пристально вглядываться в каждую фразу в поисках подтекстов; книга хороша и без них. Хороша даже чисто с точки зрения эстетики: язык невероятно красивый и живописный; и хороша тем, что затягивает читателя незаметно, но верно, да так, что потом не вынырнешь - особенность, характерная для произведений в жанре магического реализма вообще, но здесь осуществленная мастерски ненавязчиво; в конце концов, хороша своей сказочностью, которую уж совсем не ждешь, когда речь заходит о столь серьезной теме. Более того, уверен, что буду перечитывать эту книгу, потому что чувствую: очень много там ещё такого, что в этот раз прошло мимо меня; ну или просто из жажды прекрасного.
Красота Слепящая! Киндер в бархатной курточке, угощающий змей молоком из серебряной тарелочки; идиллия среди гербариев и старых книг; веселые карнавалы и доброе вино, теплые дружеские беседы у камина... Иногда создается впечатление, что текст Юнгера – это образец эстетства, литературщины, красивостей и прочего в этом роде. Но – нет. Параллели между фюрером и Старшим лесничим и критика "лемуров"- нацистов, конечно, поражают своей смелостью... Известное сравнение Гитлера со Старшим лесничим и отвращение к лесным бандитам, нацистским «лемурам» в романе налицо. Но отчего же сам Юнгер надел военную форму и стал воевать за Старшего лесничего. В романе есть рассуждения на эту тему. Герои не хотят браться за оружие и уповают больше на духовное сопротивление. Но в конце концов приходится снять со стены ружье, так как благородная шпага далеко и ее не применишь в бесславном деле. Как всегда у писателя с военным опытом, наибольшее впечатление от батальной сцены. Отряд Беловара сражается против псов и лемуров Старшего лесничего. И – головы аристократических заговорщиков на железных кольях. (Предсказание крюков мясных крюбков, на которых повесили заговорщиков 1944 года). И – умирающий пёс лижет руку погибшего вождя клана. Смерть в борьбе со злом – это моральная победа. Сильно! Сам писатель, однако был вместе с «лемурами» в оккупированном Париже, да и о какой славе можно говорить применительно к бойне первой мирвовой, несмотряч на всю юнгеровскую храбрость и многие раны и ордена. Испугался – смешно, ведь Э.Ю. не мягкотелый интеллигентный болтун, а воин. Не смог отказаться от «вассального долга»? Автор и герои «Мраморных утесов» как средневековые рыцари, заброшенные в эпоху модерна с его рационализированным убийством, и не знающие, как поступить. Остается придумать для себя невообразимо красивый фантастический мир и жить в нем.
Но я помню вершину холма, ветку вишни в руке... (с) В этой книге сосуществуют, сливаясь друг с другом, два пласта: собственно то, что вложил в неё автор, и то, чем она является для меня. Для меня эта книга - осколок Европы, вот той настоящей христианской Европы, Европы духа, которую мы потеряли, которая светит нам изредка ветхими остовами, подобно тому как светят нам памятники античных времён, когда сама античность - дух её, а не эпигонство, - давно сгинула. Читать "На мраморных утёсах" - как стоять перед древней роскошной могилой, заросшей дикими травами, и чувствовать исходящее от неё биение жизни, жизни полнокровной и странной, родной и вместе незнакомой. Сравнить её я могу только с книгой Андре Фроссара "Соль земли". Книга эта рассказывает про основные католические ордена, но вместе с тем - в ней - от пламенных кармелитов, нищих францисканцев до неотмирного безмолвия Великой Шартрёз - самое сердце Европы в высоких своих проявлениях.
В этом смысле Эрнст Юнгер написал щедрую книгу, в которой аллюзии на современность - наименее важный пласт. Куда важнее сам строй его рассказа - где-то являющий пример красоты и строгости через работу словом как резцом, где-то являющий образчик благородства, простоты, мысли. Размеренное повествование, почти абстрактное, увлекает в свой мир, - и ты следишь не за сюжетом - какое это имеет значение? - а за нюансами: за образами, явлениями, отношениями; и вот какое-то слово, подробность быта, оброненная мысль, краткое описание цветка оказываются важнее, чем противостояние со Старшим Лесничим (ибо через эти нюансы автор говорит с тобой, - наблюдение за этими штрихами - не праздное желание интеллектуальных восторгов при надменном молчании автора, - ты буквально чувствуешь, как через них нечто, какой-то посыл, возможно, неочевидное назидание, входит в твою душу), а энтропия заставляет лишь зорче вглядываться в эти мелочи, которые становятся ещё ярче, а главное - важнее (в духовном отношении). Возможно, Эрнст Юнгер чем-то похож на Пришвина - тот тоже один из самых зорких наших писателей, вытесненный куда-то на задворки литературы, а почитаешь его "Дневники", взрослую прозу - это же аристократ духа, хотя и жил не во дворцах и всматривался всю жизнь в "плоды земные". Так и Эрнст Юнгер, каким он показался мне через эту книгу (других я пока не читал) - есть в нём какой-то аристократизм без капли снобизма. И не могу не отметить, насколько же он отличается от Милана Кундеры, обзор на книгу которого я писал недавно, - вот там нарочитый снобизм, спесь, попытка показать через рессентимент, что он в потоке европейской культуры, европейской мысли (а что поделать? - "фельетонная эпоха"). И вот приходит такой Эрнст Юнгер и одной тоненькой - без капли лишнего - строгой книжечкой показывает, что значит быть, а не казаться.
Унікально – за всю книжку жодного діалогу! Навіть однісінького маленького на дві репліки тут не знайдете. Не знаю, як там справи з іншими книгами Юнґера, бо це моє перше знайомство з автором, але «На мармурових скелях» трохи здивувала. З перекладених і виданих у нас творів письменника цей, мабуть, найменш популярний, бо найменш знаний. Але чи тільки в піарі справа?
Ну по-перше, це одна з тих книжок, де форма оповіді значно переважає над змістом. Але тільки на перший погляд! Не кожен читач може вловити аналогію персонажів з гітлерівцями (включно з самим фюрером), якщо до твору немає притомної передмови чи вступного слова (в конкретно цьому українському виданні 2008 року - немає). Тим більше, якщо не знайомий з біографією Ернста Юнґера – вона дає багато відповідей. Бо про що іще, як не про війну, може писати учасник війни?.. По-друге, читати розлогі монотонні описи взагалі (!) без діалогів теж не кожен подужає. Але і сам стиль написання «Мармурових скель» мені не надто близький. Він наче пізній відголосок романтизму, що резонує, бо поміщений в епоху модерну.
Втім, це аж ніяк не привід відмовлятися від подальшого знайомства з творчістю визнаного німецького письменника! Адже українською переклали і красиво видали ж іще «В сталевих грозах» та «Скляні бджоли»))
До речі, цікавий факт: Юнґер прожив аж 102 роки!
Антиутопия "На мраморных утёсах" - интересный предмет на моей книжной полке. Это мой первый опыт прочтения Юнгера - человека крайне яркой судьбы, интерес и надежды относительно коего у меня высоки. Хоть я бы и отметил некоторую нестройность языка, которым написана книга, этот язык способен на лаконичные прозрения, несёт особую красоту и поэтичность. Язык этот нарочито патетичен, имеет привкус то оды, то баллады и в этом напомнил мне "Заратустру" Ницше, впрочем Юнгер на мой вкус читается не в пример легче. Здесь сквозь явное превалирование формы над сюжетом причудливо просвечивают немецкие добродетели, традиции и нравы в преломлении обречённого на порабощение мира. Сам пейзаж здесь является действующей средой, указывающей на беду явно или через интуицию - предваряя вторжение зла и меняясь под его гнётом. Книга, написанная в 1939 году, определённым образом перекликается с духом 30-х годов в Германии и служит тревожным набатом, обещающим торжество всеобъемлющего диктата.
