Весь следующий день мы провели, гуляя по магазинам. Майлз остался дома, чтобы разобрать свои вещи, а Нэнс согласилась помочь с покупками при условии, что я позволю привести себя в порядок. Потратив больше тысячи долларов, мы сели в кафе и заказали большие стаканы с молочными коктейлями и сладкие пироги.

– Ну что? – Нэнс шумно втянула через трубочку коктейль и подмигнула. – Лучше?

– Ещё бы, – выдохнула я и закинула руки за голову. – Ты не представляешь сколько я ждала, чтобы избавиться от опеки матери. Чего только в её чудесную рыжую голову не приходило, – скривилась я. – Представляешь, она даже посчитала мою свадьбу с Фледжем реально возможной. Кошмар. Брайана жалко, она насела на него и теперь не позволит исчезнуть, как мне. Он её последняя надежда вырваться в большой мир.

– Твоя мама всегда была слегка… – Нэнси задумалась и поправила чёлку. – С приветом. Чего бы ей самой не приложить усилия? Почему именно вы?

– Ну. – Я откусила кусочек пирога и слизнула ягодный джем. – В своё время у неё не получилось вырваться. А сейчас, что она может? Простая домохозяйка с манией величия. Она даже отцу отказалась помогать. У мамы есть священный круг её подружек, таких же, как она – чокнутых домохозяек, вот они и собираются трижды в неделю, чтобы обсудить дальнейшие планы. У них всё по расписанию, – я расхохоталась. – Сын миссис Декер, например, через два года станет адвокатом, через пять лет помощником прокурора, а через семь он должен открыть свою контору. Ты не представляешь, что на этих собраниях творится. – Мой хохот привлёк внимание посетителей. – Они же целые военные кампании готовят против общества, ищут любые лазейки, чтобы детей качественно пристроить. Их даже не волнует, что нам это всё не нужно.

– С ума сойти, – сочувственно вздохнула Нэнси и сняла очки. – Нелегко тебе было.

– Да не говори, – махнула я рукой. – Жаль только, что колледж пришлось бросить. Мне ведь наука действительно нравилась.

– Ты рождена для другого, – напомнила она. – Впрочем, тебе всегда всё давалось слишком легко, так что выбрать новую стезю будет просто. Я права?

– Неа. – Я подозвала официантку, чтобы повторить заказ. – Я умею играть, но не могу себя заставить сесть за рояль. Я знаю законы физики и химии, но не могу себе позволить вернуться в мир науки, потому что родители тогда не слезут и заставят-таки делать то, что хочется им. Мне нужно что-то новое. Знаешь. – Я задумчиво посмотрела в окно. На соседнем здании, через дорогу, висела огромная реклама новых духов. Девушка-модель призывно улыбалась обещая рай той женщине, что купит новинку. – Мне нужно то, чем я никогда не занималась, что-то, что позволит по-новому взглянуть на мир.

– Реклама? – Нэнси выгнула брови, отчего они смешно встали домиком. – Ты хочешь стать моделью?

– Я?! – Я аж поперхнулась. – Да ни за что на свете! Если только плюс сайз, но вряд ли я и туда пройду. Недобор веса, все дела… Эти красотки, – показала я на рекламный щит пальцем, – совершенно из другого теста слеплены.

– Тогда играй, – спокойно сказала Нэнс, будто это было само собой разумеющимся. – Ты же жила музыкой, ни за что не поверю, что руки не чешутся прикоснуться к клавишам.

– Страшно. Ноты в последний раз открыла и закрыла. Всё время вижу на страницах брызги крови.

Я поёжилась от нахлынувших воспоминаний.

– Играй без нот, когда-то ты сама писала музыку. Просто играй. Это ведь не так страшно, да? – вяло улыбнулась подруга, смотря по сторонам.

– Наверное. – Я положила голову на стол, повернулась к Нэнс и буркнула: – Боюсь, что напортачу и совсем разочаруюсь в себе.

– Тогда не пробуй. Просто смирись с тем, что больше никогда в жизни не будешь играть, но ведь так поступают только неудачники.

Нэнси слизнула с пальца выпавшие из пирога ягоды.

– Ладно, – промычала я, уткнувшись носом в стол. – Уговорила. Сегодня же и попробую. Но! Если ничего не выйдет, я больше никогда не сяду за рояль. Кстати. – Меня осенило. – Ты сама можешь попробовать пройти кастинг.

– Я? Ты нормальная вообще?!

Нэнси выпучила глаза, но полностью сфокусироваться на возмущении не смогла. Её взгляд то и дело ускользал в сторону улицы и рекламы.

– Не прибедняйся, – качнула я головой, отчего нос слегка сдвинулся и расплющился по столу. – Ты высокая, стройная, не в пример брату. А внешность куда лучше, чем у многих моделей. Ты натуральная блондинка с зелёными глазами. Огромными глазами, – напомнила я. – Зачем ты прячешь свою внешность за очками? У тебя ведь стопроцентное зрение?

– Чтобы судили не по внешности, – хмыкнула она, довольная комплиментом. – Мне почти двадцать. Стара я для кастингов, к тому же мне совсем эта индустрия не нравится. Они же продают себя почти в буквальном смысле!

– Нет, ты неправа. Они красивы. – Я снова повернулась к рекламе. – Нести в наш мир красоту тоже работа. Придумала. – Я резко села и зажмурилась от замелькавших перед глазами чёрных точек. – Я буду играть, если ты попробуешь пройти кастинг. Так будет честно. Всё равно, некоторое время вам с Майлзом нечем будет заниматься. Почему бы не попробовать?

– Ладно. – Нэнси больше не пыталась делать вид, что её это всё не интересует. В глазах подруги зажёгся знакомый огонёк азарта, когда на кону стоит репутация, а всё, что ты можешь – это идти изо всех сил, плюя на любые доводы против. – Я согласна, но просто потому что знаю – твоя затея не даст плодов.

Лукавство было в её крови. И даже зная себе цену, она всё равно пыталась скромничать. Откровенно пошло и не всегда к месту. Но это была одна из граней её характера, и я давно с ней смирилась.

– В таком случае пошли, купим тебе вещей.

Внутри меня тоже проснулся азарт. Захотелось доказать, что быть красивым не плохо, и красивые люди не порочны просто потому, что они красивы. Нэнси никогда не любила свою внешность, считала, что именно она не позволяет людям относиться к ней серьёзно. Поэтому и уродовала себя сознательно, но мне так хотелось посмотреть на неё настоящую, ту Нэнси, что я видела лишь однажды, мельком. Этот образ так прочно засел в моей голове, что идея подарить миру такую красоту не давала покоя.

– Не верю.

– Что не так? – Нэнс покрутилась в новом платье, разведя руками подол. – Ты же сама хотела купить новых вещей.

– Ну не глухое же платье в пол! – шлёпнув рукой по лицу, я страдальчески сморщилась.

Нэнс уже битый час не могла выбрать одно из трёх. Не могла, пока её взгляд не упал на соседнюю вешалку с этим монстром.

– Сама Коко Шанель любила чёрное платье, – менторским тоном сообщила подруга. – Чем я хуже?

– Не ты, – простонала я. – Коко любила маленькое… маленькое, чёрт побери, платье! А в этом только в гроб ложиться!

– Тьфу на тебя, – передёрнуло Нэнси. – Мне нравится.

– В этом ты точно провалишься. Тебе не хватает только накидки на голову, чтобы прямо от дверей развернули.

Вздохнув, она упала в кресло и заканючила:

– Ди, пошли домой, а? Майлз наверняка есть хочет.

– Пиццу закажет, не умрёт, – отмахнулась я. – Большой мальчик, телефоном пользоваться умеет.

– Злая ты, Диана. – Нэнси демонстративно отвернулась.

– Ну, вы же хотели, чтобы я снова играла, – хмыкнула я в кулак и посмотрела исподлобья. – Будет честно, если и ты что-нибудь сделаешь, что-то, что будет резко контрастировать с твоей зоной комфорта.

– Ну, хорошо, – зловеще протянула она. – Теперь моя очередь! Вот это платье. – Её палец уткнулся в легчайшую ткань смородинового цвета. – Померь!

– Ни за что, – замахала я руками. – Мне уже обновили гардероб.

– Я куплю то платье, что выберешь ты, а ты померь это. Честная сделка. – Нэнси сложила руки на груди, отчего плотная ткань платья сильно натянулась, предлагая всем желающим оценить внушительные размеры груди.

Сдавшись, я стянула платье с вешалки и поплелась в примерочную. Нэнси упрямая, и если я хочу, чтобы она выбрала что-то, кроме этого чудовищного платья, придётся уступить.

Застегнув молнию, я повернулась к зеркалу и открыла рот. Цвет платья подчёркивал загар и выделял глаза. На ярком фоне они смотрелись темнее, словно кто-то щедро налил серебра. Выгоревшие волосы рассыпались по плечам, прикрывая небольшое ажурное декольте. Щиколотки стыдливо выглядывали из-под платья, и если надеть его с туфлями на каблуке…

Растянув рот в улыбке, я отдёрнула занавеску:

– Нэнси! Ты была права, посмотри, какая… прелесть, – выпалила последнее слово на автомате, во все глаза рассматривая стоявшего у соседней примерочной Джоэла. – Т-ты? Бог мой. – Я зажала рот дрожащими пальцами и дёрнулась назад, закрывая кабинку.

Не везёт. Мне определённо не везёт.

Я прижалась спиной к зеркалу и задержала дыхание. Глаза неотрывно следили за тенью под занавеской. Осторожно шагнув, Фледж остановился и, замерев на несколько секунд, отдёрнул шторку. За те полтора месяца, что мы не виделись он вытянулся, так что с моими ста шестьюдесятью сантиметрами мне пришлось вскинуть голову. Они с Робином сравнялись в росте, помимо прочего, Джо загорел. В синих глазах плескалось любопытство и недоумение? Он меня не узнал?

– Мы знакомы? – Даже голос слегка сел и стал бархатным.

Меня передёрнуло.

Я качнула головой, чтобы не выдать себя голосом. Но тут, как назло, из-за его спины вылезла Нэнси:

– Ди, ты переоделась? Вы кто? – подвинув Джоэла, она встала рядом.

– Ди? – В глазах бывшего одноклассника появилось понимание. – Ди… – Он потёр переносицу, снова на меня посмотрел и открыл рот. – Заноза?!

– Вы обознались, – буркнула я, протискиваясь мимо. – Нэнси, мне нужно переодеться, я возьму это платье. Твоя кабинка свободна?

– Д-да, конечно. – Она переводила взгляд то на него, то на меня.

– Мартышка, это ведь ты, да? – Горячие пальцы стиснули моё запястье. – Я не мог ошибиться!

– И тем не менее. – Выдернув руку, я резко обернулась и прошипела: – Вы ошиблись! У вас воспитание хромает, молодой человек.

Медленно дойдя до свободной кабинки, я спокойно запахнула занавеску и стиснула зубы. Даже сейчас я не кто иная, как Мартышка и Заноза!

– Это же он, да? – Нэнси заскочила следом, прижимая к груди кипу отобранных вещей. – Занозой тебя называл только один человек.

– Не надо, – трагически зашептала я, захлопывая ей рот. – Не произноси это имя. С некоторых пор я считаю себя проклятой. Если скажешь вслух, обязательно что-нибудь произойдёт.

Скулы свело от напряжения. Не могу поверить такой подставе! Что тут делает Фледж?!

В нос ударил тягучий аромат приторных духов. Громкий перестук каблуков стих в точности перед нашей кабинкой, запах превратился в вонь. Обволакивающую, тошнотворную вонь из букета ванили и ягод. Шорох новой одежды был погребён под чирикающей речью девушки:

– Милый, мне нравится всё, сложно выбрать.

– Хорошо, – хмыкнул Джоэл. – Покупать тонну вещей одного цвета не лучшая трата денег, но если ты и правда всё это хочешь, то я куплю.

– Я тебя люблю! – взвизгнула девчонка. Потом послышался громкий чмок и тихий смех.

– Смотри, какой щедрый, – прошептала Нэнси, подсматривая. – Вещи и впрямь одного тона. – Она кинула на меня мимолётный взгляд. – Как розовый зефир, и их так много.

– Хорош подглядывать! – одёрнула её. – Я хочу побыстрее выйти отсюда. Бери вещи и иди на кассу, мне нужна минута.

– Ладно, ладно. – Нэнси поднялась, отряхивая штанину от невидимой пыли. – Но это так увлекательно, чёрт возьми. – Её рот растянулся в улыбке. – Можно сделать целый анализ поведенческих реакций, сравнительную характеристику… – Подругу понесло, так что пришлось вытолкать её наружу и выдохнуть.

Так, Диана. Ну-ка соберись, и сделай безразличный и обязательно презрительный вид. Глянув в зеркало, я прыснула в кулак. Не хватает мне актёрского таланта, ох не хватает: губы поджаты, словно куриная жопка; морщина пролегла на половину лба; глаза прищурены, и сколько бы я ни старалась изменить положение бровей, они то и дело сводились к переносице. Жаба какая-то, вздохнула я и понурилась.

Выбранное платье болталось в одной руке, во второй я зажала сумку с кошельком и двинулась в сторону касс. Нэнси стояла после Джоэла с его пассией. Девушка и вправду была красива. Светло-каштановые волосы завивались крупными локонами, ямочки на щеках, когда она улыбалась придавали ей лёгкость. В карих глазах светилось удовольствие. Она была одного роста с Джоэлом, а если бы надела каблуки вместо балеток, то стала выше. Светлые джинсы-скинни обтягивали упругую задницу, а длинные ноги и высокая, объёмная грудь выгодно оттеняли её «индивидуальность».

Вывалив одежду на стойку, Джо мрачно насупился и выдернул кредитку из кошелька. Ага, видимо, не так уж он и рад оплачивать всё это воздушное великолепие…

– Спаси-и-ибо! – Девушка повисла на бывшем однокласснике, счастливо смеясь, и оставила сочный отпечаток губной помады на загорелой шее.

Ещё месяц назад я бы вздрогнула от такой сцены и ревела безутешно в подушку. Но сейчас мне было всё равно. Нет, конечно же, где-то в глубине души ёрзал червячок неудовлетворённости. Хотелось закричать во все горло, заставить его смотреть только на себя, и сказать: да вот же я какая! Вот! А ты дурак! Но я лишь ухмыльнулась и подмигнула корчившейся от хохота Нэнси.

Когда подошла наша очередь, а Джо со своей визави находился уже в дверях, я быстро рассчиталась и пошла следом за Нэнси, выскочившей раньше нас всех. Но мне снова не повезло, мой каблук зацепился за порожек. Взмахнув руками, я повалилась на впереди стоящего Джоэла, от которого остался только нос, торчащий из-за коробок и коробочек с пакетами.

– Вашу ж мать! – гаркнул он, подминая меня под себя. Нас погребло под ворохом покупок.

Его лицо находилось очень близко. Перечно-мятное дыхание окутало на мгновение и отпустило. Джоэл приземлился на чуть согнутые руки и уставился на меня. Его потемневший взгляд скользил по моей груди, шее и задержался на губах.

– Мы знакомы? – хрипло спросил он.

– Нет. – Я отвернулась, чтобы не смотреть ему в глаза.

– Да. Вероятно вы правы. – Он поёрзал и начал подниматься. – Такую девушку, я вряд ли бы забыл.

– Джо?! – Нас откопали в четыре руки и помогли подняться. Девушка смерила меня подозрительным взглядом и сжала пальцы Фледжа в своих. – Всё хорошо? Ты не ушибся?

– Нет. – Он отвернулся от меня и натянуто улыбнулся. – Бет, пошли домой.

– А вещи?

– Сейчас Итан подъедет.

– Л-ладно. – Она бросила новый, уже заинтересованный взгляд в мою сторону.

Я отряхнула платье, вернула на место туфлю и откинула назад волосы. Нэнси успела поднять наши пакеты и подошла ко мне.

– Идём? – Её глаза неотрывно следили за влюблённой парочкой.

– Да. – Я кивнула и прошла мимо Джоэла.

Глава 12

– Ого, – в десятый раз выдохнула Нэнси, когда мы вернулись домой. – Нет, ну просто ОГО! Ты никогда не говорила, что твой Джоэл такой красавчик. – Укоризненный взгляд из-под очков буквально испепелял меня.

После безобразной сцены на улице мы поймали такси и поспешили домой. И всю обратную дорогу перед глазами стояло лицо его любимой девушки.

– Фледж никогда не был моим. – Я отхлебнула горячего чая и пожала плечами. – Мы дружили некоторое время, а потом перестали. Я стала неудобной, вот и всё.

За окном давно стемнело, так что не дождавшись нас к ужину, Майлз взял готовку на себя, обещая угостить чем-то умопомрачительным. Учитывая его слабость к вкусной еде мы ожидали чего-то необычного, а получили заурядную пасту.

– Не ври, подруга, – погрозила пальчиком Нэнси, разглядывая меня со всей строгостью учительницы. – Ты же вспыхнула, побелела и едва не свалилась, когда его заметила. Ладно мне, но ты же себе лжёшь!

– Забей. – Я скосила глаза вбок, словно потрескавшаяся на стене плитка была увлекательным зрелищем.

– Джоэл – это тот самый парень, которого тебе прочат в мужья? – деловито уточнил Майлз, помешивая спагетти в кастрюльке.

– Да, – устало отозвалась я. – Давайте уже закроем эту тему. Надоело.

Переглянувшись, брат и сестра одновременно кивнули и продолжили начатое: Майлз стряпал ужин, Нэнси читала новости и исследовала сайты агентств. Через несколько минут, она приподняла голову и нахмурилась:

– А ты чего сидишь?

– В смысле? – поперхнулась я и закашлялась, отстукивая по груди.

– Иди играй. Ишь какая хитрая, – протянула весело Нэнси. – Я тут агентство выбираю из-за нашего уговора, а ты не музицируешь. Так нечестно.

Вздохнув, я обвела взглядом кухню, будто ища поддержки у старых стен, покрытых пожелтевшим кафелем с узорами полей и трав. Перед глазами промелькнула маленькая девочка. Весело хохоча, она брызгалась водой на мать, которая шла на неё, расставив руки и бурчала. Один из немногих счастливых моментов прошлого. До того, как я начала играть. Едва мать осознала, что я могу не только играть, но и писать музыку, начался кошмар. Сморгнув, я избавилась от наваждения прошлого и поставив чашку в раковину, пошла в зал. Я обещала, значит должна играть.

– Динь, – окликнул Майлз, сливая макароны и снимая полотенце с плеча. – Погоди. Я с тобой.

Слава богу, я мысленно выдохнула и оперлась на потёртый дверной косяк. Душка Майлз сегодня был одет в растянутые треники и футболку с изображением кота Шрёдингера. Светлые волосы разлохматились, на щеке остался след от чернил. Мягкие тапки в форме Дарта Вейдера завершали образ. Если к этому прибавить большой вес и абсолютное нежелание что-то менять, можно вполне себе представить, почему Нэнси так с ним носилась.

– Ты как? – шёпотом спросил он, когда мы остановились перед дверьми. – Динь, если не можешь, то не стоит себя заставлять и не слушай Нэнс, она та ещё зануда.

– Да нет, – выдавила я, толкая лёгкие створки грязно-серого цвета. – Я попробую.

– Ладно. Я посижу с тобой, ты не против? – Друг положил ладонь на моё плечо, давая понять, что поддержит. Хотя я была уверена, что Майлзу просто страшно заходить в комнату, где когда-то убили человека.

Щёлкнув выключателем, я зажмурилась и распахнула глаза, наблюдая за тенями на потолке. Май быстро опустил жалюзи на окнах и устроился на краешке софы у дверей. Следы босых ног – память о моём возвращении, сияли на покрытом пылью полу.

Подцепив пальцами молочно-снежное покрывало, я аккуратно стянула его с инструмента и скинула. Сияние дерева ничуть не изменилось за столько лет. Аккуратно, едва дыша подняла клап и задохнулась от восторга. Сколь мало мне нужно было для счастья. Рука повисла в воздухе. Сложность выбора между победой над страхом и тихой норой улитки вынуждала дотронуться.

Подрагивающие пальцы тронули клавиши. Приятный холодок разлился по пальцам заставляя сердце скакать, кожа покрылась мурашками. Облизнув пересохшие губы, я села на стул и отрегулировала высоту.

Столько лет…

В голове послышался негромкий перелив мелодии. Ничего не забыто. Нажав на несколько клавиш, я послушала звук, с удовлетворением отметив, что рояль не расстроен и пробежалась по клавиатуре, жмурясь от наслаждения.

– Ты не будешь поднимать крышку? – подал голос Майлз.

Я успела забыть, что не одна.

– Нет, – прошептала, вслушиваясь в звучание каждой клавиши. – Для игры дома это абсолютно не обязательно. И потом. – Я ласково погладила корпус. – Я хочу вернуть себе друга, а не давать концерт.

Я играла почти до полуночи. Чувства лёгкости и правильности происходящего вселяли надежду. Да, выступать я больше не собиралась, но ведь никто не запрещает играть до посинения дома. Правда?

— Диана?

На плечо опустилась невесомая рука, слегка сдавливая. Я взмахнула кистью и откинула голову, прижимаясь к тёплой коже и вдыхая любимый аромат, столько лет круживший мне голову.

— Ты прекрасна, Диана.

Улыбнувшись, я заиграла с новой силой. Голова качалась в такт мелодии, пальцы сводило от напряжения. Но мне было всё равно, ведь меня слушал он. Из-под прикрытых век побежали слёзы, не отвлекаясь я снова и снова проигрывала клавиатуру и жала на педаль.

— Я люблю тебя, Диана… Сыграй мне снова.

Лёгкий кивок и ураган, бушевавший в сердце, вырвался на волю. С каждой нотой звук был чище, сильнее, ярче. Под конец мои пальцы с остервенением жали на клавиши, так, будто от этого зависела жизнь. Последняя соль мажор взорвалась, оставляя внутри пустоту. Я выжала всё, что могла. Всё, что хранила столько лет, тщательно пряча за стеной безразличия.

– Динь? – Майлз подскочил и остановился на полпути. – Почему ты плачешь?

– Хорошо, – хрипло выдавила я. – Майлз, сейчас всё хорошо. Спасибо.

– Мне показалось, что в какой-то момент ты стала играть по-другому… – осторожно начал он. – Точно нормально?

– Да. – Я откинулась, всматриваясь в лампочки на потолке. – Не беспокойся.

Повернувшись к дверям, откуда донеслось покашливание, я с удивлением заметила на щеках Нэнси мокрые дорожки. Большие капли собирались на подбородке и падали, оставляя влажные кляксы на тёмном полу. Как противовес этому её глаза сверкали злобой. Нэнси судорожно вытерла мокрые щёки и собралась уходить.

– Нэнси? – Я было поднялась, но сразу села. – Что не так?

– Всё! – выдохнула она, снова вытирая щёки и кривя губы. – Здесь всё неправильно! Такой талант… Почему?..

– Если ты о том, чтобы я возобновила игру на публику, то даже не обсуждается, – резко отозвалась я.

– У тебя такой талант, – будто не слыша, повторила она. – Так несправедливо.

Я уставилась на подругу не в силах её понять. При чём здесь талант и что было несправедливо?..

– Пошли есть, – разрядил обстановку Майлз и улыбнулся.

– Ага. – Я усмехнулась и закрыла клап, проведя пальцем по гладкому дереву. – Надо отвлечься и отдохнуть.

Когда Майлз ушёл вперёд, насвистывая какую-то песенку, Нэнси задержала меня, и как мне показалось, слишком резко спросила:

– Кому ты играла?

– Что? – Я распахнула глаза и повернулась. – Никому. Просто играла.

– Не ври, – жёстко ответила она. – Я видела твои глаза. Ты играла для кого-то. Для кого?!

– Тебе показалось, – вздрогнув, прошептала я и ускорила шаг. – Просто показалось.

– Ну да, – донеслось из-за спины.

Оставив Нэнси одну в коридоре, я поспешила на кухню, чтобы отделаться от настойчивых вопросов. Согласиться с Нэнси, означало признать, что все мои попытки избавиться от этого чувства потерпели крах. Я не могла этого позволить, не могла. Но его образ был столь явен, будто живой, даже запах духов был и теплота тела, и бархат кожи рук. Всё было как наяву.

Чёртово наваждение.

Я раздражённо отодвинула стул и уселась за стол.

– Сок или газировка? – Майлз шлёпнул на стол тарелку с пастой.

– Воду, – вздохнула я. – Мне нельзя сладкое, иначе снова разнесёт.

– Ладно, – несколько удивлённо согласился друг.

Когда мы все расселись и приступили к позднему ужину, Нэнси прочла молитву и усмехнулась:

– Традиция, осталась в наследство от бабушки. И хоть в церкви я ни разу не была после её смерти, благодарность за еду это святое.

– Как пожелаешь. – Я намотала на вилку спагетти и отправила в рот. – Бог мой, Майлз, как же это вкусно!

– Спасибо, – покраснел он.

– Это его собственный рецепт, – подначила Нэнси. – Любовь к химии помогает с дозировкой ингредиентов.

Мы ели не спеша, смеясь и вспоминая прошлое. Когда часы в коридоре пробили двенадцать раз, в тишине дома раздался звонок стационарного телефона.

Моя рука застыла на полпути ко рту. Майлз замер не дожевав, а Нэнси едва не упала со стула. Повернув ко мне мертвенно-бледное лицо, она икнула и прошептала:

– Ди, ты ждала чьего-либо звонка?

– Н-нет. – Я отставила тарелку и поднялась, настороженно следя за чёрной трубкой телефона стоявшего в коридоре, на комоде. Дисплей загорелся красным, когда начался очередной проигрыш мелодии. – Никто не должен был мне звонить. – Я ошарашенно повернулась к друзьям и прошептала: – Понимаешь, Нэнс, этого номера никто не знает. По сути, его не существует.

Через минуту звонок стих, но включился автоответчик. Переглянувшись, мы медленно подошли к телефону и затаили дыхание. В повисшей тишине раздался скрип, щёлканье и пошёл звук, как со старой пластинки:

– Я улетаю в небо, сиянье звёзд ловлю, моё свиданье летом, от безысходности кричу…

– Песня? – Нэнси съёжилась. – Голос детский…

– Это моя песня. – Я протолкнула слова с большим трудом, сквозь стиснутые зубы. – Запись концерта.

– Запись? – ахнула подруга. – Диана, кто-то хочет тебя напугать!

– Скорее, свести с ума, – прошипела я, выдернув штекер из розетки и отбросив его, словно тот был ядовитой змеёй. – Кто-то знает, что я вернулась.

– Но кто? – Нэнси сжала пальцами мою руку, почти повисая на ней. – Кто мог знать?

– Тейлор Фурье, – нехотя признала я. – Только он знает, кто я такая. Ну и курьер, доставивший документы, полагаю.