Loe raamatut: «Отпусти мои крылья»

Пролог

Каждый шаг по направлению к черному входу казино дается мне с величайшим трудом. Стоило высокому громиле-охраннику распахнуть передо мной двери, сердце разом ушло в пятки. В просторном холле предзакатная жара сменяется прохладой. Охранник, встретивший меня, будто немой, молча кивает, приказывая следовать за ним на второй этаж. Туда ведет витая мраморная лестница. Ледяной ладонью прикасаюсь к тускло поблескивающим золоченым перилам, сжимаю их, боюсь, что ноги не удержат меня в вертикальном положении.

Второй этаж встречает роскошным убранством – дорогие полотна на стенах, ворсистый светло-серый ковер под ногами смягчает звук шагов.

Я никогда не бывала в казино, не знаю, как в таких местах все устроено. Тем более не доводилось мне бывать внутри самого сердца игорного здания, куда простым смертным путь запрещен. Где обитает король. Тот, кто владеет всем этим роскошеством. Впрочем, меня никогда не интересовало все это, я была бы счастлива никогда не побывать в этом месте. А еще лучше, если бы сегодняшний день обнулился, исчез. Но это не в моих силах, поэтому я покорно иду за охранником. Внутри все дрожит от страха. Приказываю себе собраться. Сегодня все закончится. Я так устала от противостояний и войн, устала защищать себя, устала убегать. Я больше не хочу сопротивляться. Да и не могу, наверное, если быть окончательно честной. Окружившая меня вычурность этого места, интерьера, картин, ковров, изысканного дизайна, заставляет почувствовать себя еще более одинокой и несчастной, хотя еще недавно я думала, что хуже ощущать себя невозможно. Дальше падать просто некуда. Но сейчас кажется, стены угрожающе смыкаются вокруг меня, и сама я вот-вот затеряюсь в этом месте, перестану существовать.

Мой провожатый останавливается возле широкой двери из красного дерева и снова кивает, приказывая мне войти внутрь. Мои пальцы впиваются в косу, заплетенную утром. Сейчас мне не хватает возможности спрятаться за распущенной копной волос, как привыкла с детства. Делаю глубокий вдох и приказываю себе двигаться вперед с гордо выпрямленной спиной. Умение скрывать эмоции и чувство собственного достоинства, которым так долго учила меня бабушка, помогают мне сейчас сохранять самообладание. Последнее, что у меня осталось. Но скоро и это Артур Бурмистров отберет у меня.

Прохожу в большую просторную комнату, судя по обстановке – рабочий кабинет. В центре у стены – огромный резной стол из красного дерева, заваленный бумагами.

Мне хочется осмотреться, понять, где нахожусь, что за помещение выбрал Артур, чтобы получить свой приз. Но не смею. Стою посреди кабинета, опустив голову, окутанная чувством стыда. Я долго убегала, сопротивлялась, боролась, но все-таки пришла к финалу, который Артур мне обещал. Я здесь, потому что он этого хочет. Здесь, чтобы продать себя. Боль от осознания этого позорного факта ножом пронзает грудь. А мужчина, небрежно развалившийся в большом черном кожаном кресле, внимательно наблюдает за мной. Не могу сдержаться и тоже разглядываю его из-под полуопущенных ресниц. Небрежная прическа невероятно идет ему. Добавляет нотку ранимости в его стальные доспехи – высокая, мускулистая, мощная фигура атлета, широкие плечи, узкие бедра. Человек, обожающий спорт. И не менее – хорошую драку. Таким он был всегда. Безбашенно гонял на мотоцикле, на спортивном автомобиле. Всегда – сплошное безумие и драйв. Везде первый. Самый желанный для всех. А если еще прибавить власть и богатство? Известная семья в городе, ни в чем нет отказа…

По-прежнему красив, настолько, что больно смотреть. Хотя нет, он стал еще красивее, привлекательнее. Мощнее. От него так и исходят флюиды силы. От него веет болью. Когда-то он причинил мне много боли. Преследовал, как дикого зверька. И вот сейчас готовится праздновать победу. Знает, что больше мне некуда бежать.

И все же он бесконечно близок мне, дорог так же, как и ненавистен… Сердце пускается вскачь, и я отвожу взгляд. Артур постукивает длинными пальцами левой руки по спинке кресла. Никаких иллюзий по поводу того, что он сегодня сделает со мной. Он никогда не отступал от намеченного. Его светло-серые глаза ждут, когда я отвечу на взгляд. Приму его. Желудок сжимается от страха, но я смело встречаюсь с колючим серебром его глаз. Несколько минут бесконечно глубокого молчания. Осознаем происходящее. Вспоминаем прошлое. Осязаем друг друга. Мы не были вот так близко много лет…

– Ну привет, Василина, – заговорил наконец Артур. Даже его голос изменился. Стал резче. Жестче.

– Здравствуй. Я пришла, как ты и хотел.

– Вижу. Рад встрече.

Сухое безэмоциональное приветствие. Хотя чего я ожидала? Что набросится на меня с порога? Нет, это не его стиль. Артур любит играть.

– Мне снять платье? – спрашиваю холодно, не обращая внимания на свой зашкаливающий пульс. – Или просто задрать вверх и прислониться к стене?

– Торопишься куда-то? – равнодушно интересуется Артур. – Мы давно не виделись. Есть, о чем поговорить. Но если желаешь стоя с задранной юбкой – я не против. По мне, так ты в любой позе хороша.

Свирепею от его слов. Ненавижу его в эту минуту так сильно, что темнеет в глазах. Хочется резко рвануть вперед и ногтями впиться в безупречно красивое лицо этого подонка. Но знаю, что это ничего не изменит. Холодный рассудок, невесть откуда проснувшийся в моем воспаленном от гнева сознании, говорит, что это лишь навредит моей ситуации. Еще больше усложнит ее.

И вальяжно раскинувшийся за столом мужчина это тоже отлично знает. Поэтому спокоен, равнодушно взирает на то, как муха бьется в сетях паука.

Перестань, приказываю я себе. Убери эмоции. Сегодня ты проститутка. А они не спорят с клиентами – лишь удовлетворяют их нужды. Ублажи эго этого мужчины, подари власть, дай ощутить сладкое чувство мести. В конце концов, это просто секс. И это не какой-нибудь потный дальнобойщик. Не знаю почему, но у меня проститутки всегда ассоциировались именно с такими клиентами. Бородатыми, грязными, вонючими. Иначе зачем мужчине платить за секс? Было у нас в пригороде шоссе, где иногда стояли представительницы древнейшей профессии. Проезжая мимо на маршрутке, я всегда смотрела на них с жалостью и брезгливостью. И вот теперь пополнила их ряды…

Но все же вру себе. Я – не такая проститутка. Меня купил единственный мужчина, и купил лишь на одну ночь. Завтра утром я выйду отсюда свободной. И если пожелаю, смогу забыть о собственном падении. Артур всегда держит слово – этого не отнять. И то, что сейчас я в положении проститутки – на самом деле не его вина, а лишь моя. Когда-то давно я разбила этому мужчине сердце, причинила сильнейшую боль. Я была слишком молода и глупа, чтобы разобраться в наших эмоциях, чувствах. И я была столь же мстительна, как Артур в данный момент. Я его разрушила, растоптала. А в результате, потеряв его, потеряла себя…

– Раздевайся.

Холодный приказной тон разрезает воздух лезвием. Я встречаю взгляд Артура, ожидая увидеть похоть и жажду мести. Но вижу лишь усталость. Остальное он тщательно скрывает. Не любит показывать эмоций.

Воздух наполняется электрическими разрядами. Скоро все закончится, еще раз подбадриваю себя. И едва сдерживаю истерический смех. Нашла чем! Когда все это закончится, от меня не останется ничего. Лишь жалкие ошметки гордости.

Внутри все вопит – беги. Уходи отсюда. Не разговаривай, не объясняй, не спорь – просто беги.

Но не смею. Я уже не владею собой, своим телом, жизнью. Этот мужчина купил меня, как в средневековье покупали рабынь. Опутал сетями долгов. Я его игрушка, забава. Совсем как прежде, в юности. Мой личный враг. Мой ад на земле. Такой красивый и такой жестокий.

Положив сумочку на диван, начинаю неуклюже расстегивать боковую молнию платья. Достаточно разговоров. Пусть сделает, что хочет. Может, получив запретный плод, поймет, что не так уж он сладок…

Артур равнодушно смотрит на мои жалкие потуги с молнией. Наконец, она поддается, и я резким движением снимаю платье, оставшись лишь в трусиках и бюстгальтере. Ничего особенного, обычный кремовый кружевной комплект. Впрочем, никогда не имела развратного нижнего белья. Тут мне нечем удивить Артура. Да и он, наверное, об этом догадывается.

– Положи платье на кресло.

Как же я ненавижу сейчас этого мужчину! Злость буквально ослепляет меня, приходится сжать ладони, вонзить ногти в кожу, чтобы физическая боль хоть немного охладила пылающую внутри ярость. За что мне все это? Почему именно ко мне привязался этот богатый пресыщенный ублюдок? Почему в наш современный век технологий я чувствую себя как в древности, придя сюда платить по счетам своим телом? Или какие бы ни были времена, всегда найдется тот, кто может прогнуть тебя под себя, поставить на колени, поиметь, как пожелает?

Бросаю платье, обхватываю себя руками в безотчетном желании прикрыться, спрятаться от его пристального взгляда.

– Подойди к дивану. – Теперь в голосе Артура отчетливо слышны резкие приказные ноты, хорошо знакомые мне по школе. Взглянув на него, застываю под холодом серебристых глаз. Сердце подскакивает к самому горлу. Гнев, кипящий внутри, уступает место панике.

Я не хочу этого. Не желаю быть жертвой. Не хочу близости. Только не сейчас и не с ним.

Отодвинув кресло одним внезапным движением, Артур поднимается из-за стола и направляется ко мне.

Пячусь от него, в результате делаю то, что приказано – приближаюсь к треклятому дивану… Поворачиваюсь спиной к подошедшему сзади мужчине. Вот уже мои колени касаются кожаной обивки. Задыхаюсь от паники. Прикусываю дрожащую нижнюю губу, не готовая к такой быстрой атаке.

Артур позади меня, совсем близко. Меня пронзает мысль: к чему в первую минуту прикоснется его рука? Мое тело охватывает жар, горит буквально каждая клеточка кожи. Как будто это не вынужденная мера привела меня сюда, а неистовая жажда, всепоглощающее влечение к этому мужчине. Но ведь это не так, твержу про себя. Не так!! Нет!

Его первое прикосновение – шея. Сильная рука обхватывает меня сзади за горло и заставляет отклониться назад. Второй ладонью Артур ловко срывает с меня бюстгальтер, обхватывает мою левую грудь. Сильно, до болезненного ощущения, сжимает ее.

– Ты слишком напряжена. – Его голос теперь звучит на тон ниже, но по-прежнему в нем – предельное спокойствие и концентрация. Тогда как я – на грани истерики. – Не расслабишься, будет больно. Ты же не хочешь боли, Василина? Ты всегда ее боялась. Избегала.

– Я не хочу боли, – соглашаюсь с ним. – Отпусти, пожалуйста.

– Почему?

– Дай отдышаться. Я не готова. Дай мне минутку.

– Я дал тебе слишком много времени. Ты неправильно его использовала. Не надо бороться. Со мной это бесполезно.

– Мне нужно в туалет.

На самом деле мне нужны хотя бы пара минут, чтобы успокоиться. Не ожидала, что возбуждение охватит меня целиком. Не ожидала такой лавины ощущений. Хочу его просто до дрожи. До момента, как вошла в эту комнату, думала, что ненависть – надежный щит от желания. Но сейчас понимаю, как жестоко ошибалась.

– Боишься обмочиться от страха? Я так на тебя действую? Или все еще тянешь время? Его не осталось.

Не знаю, что ответить. В голове только одна мысль – пошел ты, Бурмистров. Пошел ты… Ничего более умного и язвительного не приходит в голову, только жалкий лепет. Поэтому молчу, извиваюсь, стараясь вырваться из его рук, отстраниться хоть немного. Артур отпускает мою шею, обхватывает обеими руками мои груди. Сжимает бугорки сосков. Мне больно, против воли вырывается стон, такой резкий и пронзительный, что замираем оба.

– Мне нравятся твои горошины, такие твердые, очень возбуждающие. Сиськи, правда, у тебя всегда были не очень, толком не подержаться…

– Так не держись! – выпаливаю со злостью. – Чего вцепился?

– Н-у-у, вроде так положено, Васятка. За сиськи теребить. Разве тебе не нравится?

– Я не хочу играть, Артур, – отвечаю, как можно презрительнее. – Давай закончим то, о чем был договор. Я готова. И разойдемся. Большего ты от меня не получишь.

– А может, я как раз настроен поиграть? – усмехается в ответ мой мучитель и толкает меня на диван, вынуждая встать на четвереньки, в собачью позу. Теперь его руки обхватывают меня сзади за лодыжки, поглаживая, будто успокаивая. Но потом поднимаются все выше и выше. И вот уже одна рука едва касается края трусиков, прикрывающего мою плоть. Самое интимное. Меня пронзает от дикого ощущения. Это и боль, и удовольствие, и предвкушение – все сразу. Меня трясет. Я хочу убрать его руку. Отбросить. Послать его ко всем чертям. Но знаю, что это ничего не изменит. Уйду сейчас – и мы лишь начнем торги заново. Артур никогда не отступает от задуманного. Он должен получить меня. Должен поиметь. Я задолжала ему давно. Сама виновата. Сражалась, боролась его оружием… И заигралась в эти войны. Я хотела уничтожить Артура, растоптать его самолюбие, личность. Но в результате лишь породила монстра. Чудовище, которое не остановится ни перед чем, чтобы сломить меня. Отомстить.

– Чего дрожишь? Камин во всю шпарит, а ты – ледяная. Повернись ко мне, согрею, – шепчет он мне на ухо.

– Не хочу. Предпочитаю мерзнуть. Не тяни, Артур. Ты же всегда был решительным. Отчаянным. Вот я, вся твоя на этот вечер. Давай, вперед. Хватит болтать.

Мои слова дики и провокационны. Сама от себя не ожидала такой резкости, напористости. Предлагаю себя мужчине. Прошу, чтобы трахнул меня, как последнюю проститутку.

– Это не ты, – смеется в ответ Артур. – Пытаешься казаться крутой, но ни фига у тебя не получается. Ты боишься. Страх – тоже мощный возбудитель. Как и отчаяние. М-м-м, предвкушаю, какой отчаянной ты будешь подо мной.

– Ты просто жалкий урод, пользующийся своей силой и деньгами.

– А я думал, я просто удачливый бизнесмен, заключивший сделку, – усмехается Артур. – Но, если тебе легче думать о нашем договоре, как о насилии, я не против. Вперед, включай «жертву».

– Не собираюсь. Просто хочу, чтобы ты знал, насколько мне противен. Убогий садист.

– Садист? Мы вроде не договаривались об этой стороне вопроса, – продолжает глумиться Бурмистров. – Я могу быть нежным.

Но в его взгляде нет ничего нежного.

– Лучше будь быстрым, я хочу, чтобы это как можно скорее закончилось.

– Ты моя на всю ночь, забыла? – с этими словами Артур резко срывает с меня трусики.

Вздрагиваю всем телом и беззвучно молюсь лишь о том, чтобы все это безумие поскорее закончилось. Чтобы я могла оказаться в безопасном уюте бабушкиного дома, именно из-за которого я сейчас здесь. Но не только из-за дома. Артур держит все нити моей судьбы в своих руках. Один щелчок пальцами, один приказ, и мой отец отправится в тюрьму как мошенник. Наш дом будет отдан за долги, бабушка окажется на улице. Как и я. Чем не причины, чтобы продать себя? Тем более, что я – главная причина всего произошедшего.

Смогу ли я наладить свою жизнь после сегодняшней ночи? Соберу ли воедино жалкие ошметки своей личности?

Я так долго боролась, еще дольше убегала. Скрывалась от чувств, от желаний, от притяжения… Но не смогла ни с чем справиться.

– Задумалась о своей несчастной судьбе, принцесса? – Артур опускается рядом на диван, и перемещает меня к себе на колени, будто куклу, одним движением. Теперь мы лицом к лицу, очень близко, почти вплотную. Его дыхание прерывисто, а моя оголенная промежность находится прямо над бугром в его мягких спортивных штанах. Нестерпимые ощущения. Внутри все сжимается от томления. Предвкушения. Хочется двигаться, ерзать на нем. Тереться об него.

Артур пристально смотрит мне в лицо, будто изучает каждую черту, желая нарисовать мой портрет.

– Ты все так же невзрачна, Васятка. Ничего особенного. Уж точно роковой красоткой не назовешь. Смотрю и не понимаю, как ты могла меня с Якобом поссорить? Умудрилась черной кошкой между нами пробежать.

– Если я тебе кажусь такой, может, оставишь меня в покое? – Слова даются мне с трудом. Я уже ничего не понимаю. Почему мне так больно слышать от Артура о собственной непривлекательности?

– Не могу. Уже ничего нельзя вернуть, к сожалению.

– Ты отомстил! Этого более чем достаточно.

– Нет, ночь только началась. Ты принадлежишь мне до самого утра. У меня есть то, что тебе нужно. Деньги. За них ты сделаешь все, что я пожелаю. Как пожелаю. Куда пожелаю. Скажи это.

Мое сердце на мгновение перестало биться от этих слов. А потом забилось в учащенном ритме.

– Я сделаю всё, что ты пожелаешь, Бурмистров. – Горько усмехаюсь, произнеся эти слова.

Жаркий взгляд моего мучителя опаляет кожу, блуждает по моему обнаженному телу. Плечам. Грудям. Я не хочу возбуждаться, но, кажется, это не в моей власти. Серебристые глаза прикованы к моим соскам, которые тут же твердеют. Становятся чувствительными, ноющими, твердыми.

Артур наклоняется и втягивает в рот один из них. Сосет его, лижет, прикусывает, заставляя меня подпрыгнуть на нем от пронзительного ощущения близости. Не могу сопротивляться желанию прикоснуться к нему. Когда-то давно я буквально с ума сходила по этому парню. Он был моей вселенной, мечтой, грезами. До этого момента я наивно полагала, что забыла, выкинула болезненные воспоминания. Но сейчас понимаю, как жестоко ошибалась. Артур все еще волнует меня, заставляет кровь кипеть, а сердце – стучать подобно молоту. В ушах шумит, я уже мало что соображаю, потому что рука Артура опускается на мой живот, и ниже, к ноющим складкам плоти, вызывая невероятные, неиспытанные никогда прежде ощущения. Мне хочется кричать. Все отброшено в эту минуту, смыто. Наша вражда, взаимные обиды, даже эта купленная Бурмистровым ночь. Сейчас ничего не имеет значения. Я никогда не испытывала желания такой силы.

Я должна прикоснуться к нему, и моя рука робко тянется к густой копне его волос цвета соломы, длиной чуть выше плеч. Зарываюсь в нее пальцами, наклоняюсь, вдыхая незнакомый, но в то же время бесконечно родной запах мужчины, которого я когда-то отчаянно любила. Из горла поневоле вырывается слабый стон. Не хочу этого, но, кажется, я абсолютно потеряла контроль. Думала, что буду неподвижным сухарем лежать под Бурмистровым, не выдавая эмоций. Просто половой акт, ничего личного. Но, похоже, Артур догадывался о моих намерениях. И сделал свои ставки в этой игре. Бесконечной игре с чувствами…

Тело помимо воли выгибается дугой ему навстречу. Артур зубами ловит сосок, прикусывает, снова лижет. Я больше не вынесу этой пытки. Прижимаю его голову к своей груди, безотчетно умоляя о продолжении. Я настолько поглощена ощущениями, что почти забываю, где нахожусь. Я будто вернулась в прошлое, в период, когда между нами все хорошо. Когда я влюблена в этого парня по уши и не могу ни о чем другом думать. Как будто на этом моменте мое прошлое обнулилось. И не было ничего плохого – грязи, боли, предательства, ненависти и мести. Слушаю стремительный стук его сердца и хочу верить, что все именно так. Но в следующую секунду мои мечты разбиваются вдребезги.

– Я так долго этого ждал, – шепчет мне на ухо Артур, прикусывая мочку моего уха. И внезапно замирает.

Он не хотел этого говорить, понимаю я. Это вырвалось случайно. Не хотел показывать мне свою слабость, как однажды.

– Ты не жалеешь о том, что Яшка был первым? – Цепенею, услышав этот грубый вопрос. Не представляю, что ответить, лишь открываю и закрываю рот, пока Артур не прижимает палец к моим губам.

– Тсс, я придурок, сам не знаю, зачем это сказал. Не отвлекайся, малыш. Все так славно идет. Продолжай. Хочу услышать твои стоны. Ты уже почти готова. Такая горячая, влажная…

Артур обхватывает мои ягодицы, очень крепко, не церемонясь, но вместо того, чтобы думать о боли, я с ума схожу от желания почувствовать его внутри себя. Кажется, кричу, не отдавая себе в этом отчет.

– Ты заставила меня слишком долго ждать, – шепчет Артур. – Время – деньги.

Пытаюсь отвернуться от его пристального взгляда, скрыть боль, что, знаю, сейчас плещется в моих глазах. Мне нестерпимо, отчаянно больно слышать, как его голос произносит эти жестокие слова. Такой родной. Желанный до озноба. Артур не позволяет мне отвернуться, берет мое лицо в ладони. Заглядывает в глаза. Я тут же зажмуриваюсь и сжимаю губы. Чувствую влажные прикосновения языка, Артур нежно проводит им по моим губам. Поневоле размыкаю губы и принимаю поцелуй. Глубокий, властный. Язык проникает внутрь, а мне кажется, что Артур проникает в меня сразу и везде, где это только возможно. Я закрываю глаза и чувствую, как его пальцы тихонечко гладят меня по щеке. Едва заметное касание, но у меня засосало под ложечкой, к горлу подступают слезы от этой едва заметной, скрытой нежности. И как бы я не хотела цепляться за разумные доводы, за свою ненависть, телу наплевать. Оно отвечает мгновенной безумной вспышкой. Я непроизвольно дергаюсь в руках Артура – последняя попытка убежать. Но его руки стальным кольцом смыкаются на моей талии.

– Хватит. Больше никаких игр, не сейчас. – Голос Артура хриплый, рваный. Он сжимает мое запястье и направляет к паху, заставляет прикоснуться к своему члену. Набухшему, твердому. Очень большому.

– Отпусти, – выдыхаю, а сама провожу пальцами по всей длине его члена, раздражаясь, что ткань штанов мешает мне. Мне нестерпимо хочется увидеть его обнаженным. Прикасаться, сжимать. Почувствовать внутри себя.

Артур отпускает руку, словно знает, что убрать свою мне уже не под силу. Он просто откидывается назад, закрывает глаза и рвано дышит. Внезапно задрожав, притягивает меня ближе к себе, впиваясь в губы неистовым поцелуем. Голодным, пожирающим. Я чувствую гнев и желание. Я вся сжимаюсь под этим натиском, но не от страха, его больше нет. От потребности в этом мужчине, голода по нему. Теперь мы дрожим оба, нас буквально трясет. Между ног становится горячо и влажно, Артур опускает руку, касаясь влажных складок моей плоти. Замираю от страха услышать очередную колкость, но он молчит, накрывает ладонью ноющие складки и входит в меня пальцем. Затем двумя. Глубоко, медленно. Большой палец при этом гладит снаружи самое чувствительное местечко. Нажим все сильнее, глубже, ритмичнее. Внутри и снаружи. Я уже почти на грани, извиваюсь, издаю безумные стоны. Мое возбуждение подобно лавине – отчаянно страшно, опасно, смертельно, но не остановиться. Не прекратить. Сейчас он может делать со мной все, что пожелает. И на самой последней точке Артур останавливается. Меня скручивает боль неудовлетворенности. Настоящий садизм.

– Почему? – Я не понимаю, зачем спрашиваю. Не осталось и следа гордости.

Он не отвечает, тоже на пределе, понимаю, что едва держится. Артур приспускает штаны и направляет свой член в меня. Я сама устремляюсь навстречу, хочу резко, сильно, пусть даже с болью, мне плевать. Ничего не соображаю от отчаянной потребности. Но он входит осторожно, продвигаясь медленными толчками.

– Быстрее. – Умираю от стыда, и все же произношу это слово.

– Любишь жестко? – хрипит Артур. – Скажи, как ты хочешь?

– Н-не знаю.

– Скажи, что хочешь меня.

– Я хочу тебя.

– Умоляй.

Ну уж нет, снова игра. Он и правда садист, если в таком состоянии все еще способен сражаться с жертвой.

Несколько глубоких сильных толчков, восхитительные ощущения, я снова на грани оргазма. Но вместо того, чтобы продолжить, Артур начинает покидать мое тело.

Я судорожно вцепляюсь в его плечи. Он встает с дивана вместе со мной, держа меня в объятиях. Чувствую себя куклой, ни мыслей, ни эмоций. Сейчас мне абсолютно все равно, что он сделает со мной. Артур несет меня в соседнюю комнату, посреди которой стоит огромная кровать. Опускает на постель, сбрасывает наконец с себя спортивную кофту и приспущенные серые штаны. С замиранием сердца смотрю на его роскошное тело, рельефные мышцы, мощный торс, крепкие длинные ноги. Он великолепен, просто глаз не отвести. Он опускается на постель, нависая надо мной, широко раздвигает мне ноги и тут же входит в меня, на этот раз резко и глубоко. Мое тело непроизвольно изгибается, мышцы влагалища сжимаются, противясь столь грубому вторжению. Его толчки очень сильные, мощные. Каждый из них пронзает меня взрывом восхитительного удовольствия. Меня окутывает мускусный запах мужского тела. Ногтями впиваюсь в его спину, безотчетно желая еще больше близости, стать навсегда единым целым. Никогда не расставаться.

Из груди Артура рвутся стоны, он продолжал двигаться в мощном ритме. Я больше не выдержу этого напора, этой силы. Я хочу, чтобы это продолжалось бесконечно. Чтобы никогда не покидал меня. В голове полный раздрай, пустота, смятение. Словно вспышки, меня пронзают противоречивые мысли, которые я не успеваю даже осознать. Выгибаюсь все сильнее, становлюсь напряженнее, я как натянутая тетива, почти вибрирую. Артур наматывает мои растрепавшиеся волосы на кулак и больно тянет. Вскрикиваю, содрогаюсь всем телом, кончаю, как будто именно этого болевого момента не хватало мне до последнего толчка в никуда. Еще сильнее, неистовее, я как безвольная кукла, а Артур – безумная машина без тормозов, таранит меня, разбивает вдребезги. Вот и его точка, он взрывается во мне, выпуская наружу семя, мощная струя вызывает во мне еще один взрыв наслаждения. Дрожащие, мокрые насквозь от собственных соков и пота, мы раскидываемся на простынях. Долгое время я будто мертва. Ни мыслей, ни чувств. Полное опустошение.

Вжимаюсь в простынь, и вдруг приходит мысль – скольких Артур имел на этой кровати? Не зря она находится здесь…

Появляются слезы. Едкие, соленые. Они разъедают душу.

Мне вдруг становится страшно, до боли сводит скулы. До этой минуты я понятия не имела, насколько эта ночь все поменяет. И только сейчас осознала.

Я люблю его. Безумно, безнадежно люблю все эти годы, со старших классов школы, в которую пришла однажды. Школы, где он был принцем, а я – нищей. Он был королем, а я – изгоем. Мало того, однажды я осмелилась противостоять власти короля. Маленькая пичужка решила бросить свое тщедушное тельце на амбразуру хищника. Сначала ей казалось, что война безнадежна. Потом – о, чудо, все изменилось. И царь зверей оказался во власти колибри. Ел с ее рук. Прирученный, смиренный. Но пичуга заигралась. Возомнила себя принцессой. И в конце концов упала вниз, снова в грязь, разбившись вдребезги. То чувство мне не забыть никогда. Момент, когда земля уходит из-под ног и все становится таким далеким, безразличным. Эффект атомной бомбы, полное уничтожение всего живого – вот что сделали мы друг с другом. Я думала, что пережила это. Переболела. Остыла. Вычеркнула. Но не так прост царь зверей. Он никогда не выпустит из своих огромных когтистых лап то, что считает своим.