Любовь на двоих. Покориться судьбе. Книга 2

Книга представляет собой художественное произведение. Все имена, образы и события являются плодом авторского воображения и использованы без какого-либо умысла. Возможное сходство с реальными людьми (как живыми, так и умершими) или событиями есть результат сугубо случайного совпадения. В книге описаны реальные места действия, участие которых в жизни героев также не обошлось без авторской фантазии.

Глава 1. Не верить проще, чем любить

Анастасия с трудом вырвалась из душа. Сознание даже отметило некоторую свежесть в голове после несостоявшегося сна и бурной ночи любви с Алексом, хотя ноги были ватными. Она плюхнулась поперек кровати в одном полотенце и крикнула:

– Воронцов, убирайся из моей ванной, я должна, наконец, отдохнуть!

– Если бы мне не нужно было на работу, ты бы точно не уснула еще долго.

– Так: все! Отвали! – она в шутку пнула, наклонившегося ее поцеловать Александра. – Я еле глаза удерживаю открытыми, серьезно.

– Сама виновата. Зачем так на меня действуешь? – Он мягко улыбнулся.

– Мне это напоминает песенку «… на кухне, на диване, на тумбочке и в ванне, в прихожей и в машине, за шторкой в магазине…».

– Графиня, вы способны испошлить даже самую необыкновенную романтику! Но за эти минуты страсти, которые вы мне подарили, я согласен на все.

Ася приподнялась на локтях и поцеловала любимые губы:

– До вечера!

– Я буду скучать.

– Ты что, прощаешься надолго? Всего несколько часов!

– Без вас, моя дорогая, каждая минута прожита даром. – Поцеловав ей руку, он, наконец, ушел.

– Ага. Как же, – пробормотала Анастасия, но Алекс этого уже не слышал. Она бы с радостью задремала у мужа на груди, но тогда бы точно не смогла отоспаться.

По крайней мере, эту битву она выиграла. Алекс не из тех мужчин, кому можно бесконечно запудривать мозги страстными ночами, и вопрос о ее фото «ню» лишь снова отложился на недолгое время. Нужно продумать, как это блюдо грамотно подать, тогда муж его точно проглотит не подавившись. Тем более, что правильная идея уже есть, а их разговор в любом случае неизбежен. Из головы никак не шла их последняя стычка Кариной на эту тему.

«– Значит так, Карина, – Ася была уже на пределе, – я предупреждаю по-хорошему: отстань от меня и не смей потыкаться на мою территорию! Ты меня знаешь. У меня ангельское терпение, но, если нарушить его хрупкие границы, лавиной снесет все вокруг. И тебя, в том числе.

– Ты, Настя, мне угрожаешь? Это так понимать?

– Для тех, кто в танке: предупреждаю.

– Или боишься, что муж-бабник стратит и еще больше, что стратит на мне.

– Я ничего не боюсь и пора бы тебе это запомнить. У меня фантазия бурная и в результате я найду способ, пусть даже самый авантюрный, но выкрутиться из любой ситуации. Не строй планов на Алекса и не пытайся меня скомпрометировать. Это бессмысленно.

– Ух ты! Мне уже просто жуть как хочется это попробовать! – Карина с гордым видом повернулась и пошла прочь из зала.

«Остается тяжелая артиллерия», – подумала Ася, глядя фурии вслед.»

Анастасия мимо воли уже стала проваливаться в сон прямо как лежала, но громкий рингтон не позволил этого сделать.

– Федор, чтоб тебя! Я сплю!

– Еще или уже?

– Уже!

– Прости, а ночью ты чем занималась? – Ася услышала знакомые нотки подтрунивания.

– Именно тем, о чем ты подумал! И ночью, и утром! И я хочу спать! Плиз, позвони позже, будь человеком, – взмолилась она.

– И позже тоже позвоню. Скажи, а почему мне кажется, что в смеси эстрогена и эндорфинов есть капля дегтевого содержания?

– Пришлось прилагать усилия, чтобы отсрочить объяснение по поводу моего фото в голом виде. Ты же знаешь воспаленные мозги Воронцова. Он будет это событие по клеткам разбирать.

– Ну, вот: я так и знал. Знал, что он этого не забудет и не оставит. Тебе придется рассказать правду. Грубо, прямо, как ты умеешь. Лучшая защита – нападение.

– Да. Я тоже так думаю, но Карина не успокоится. Я ее здорово обидела, и она сделает все, чтобы этот скандал стал достоянием общественности.

– Хм. Карина больше тебя не побеспокоит. На то у тебя и есть лучший адвокат.

– Неужели эта головная боль пройдет?

– Уже прошла. Еще вчера. Но в связи с вашим очередным медовым месяцем, моя госпожа, я не смог тебе сообщить эту радостную новость сразу.

– Супер! Спасибо!

– Спасибо ежемесячно капает на мою зарплатную карточку.

– И чем ты ее прижал?

– Как обычно. У всех есть слабости. И у нашей черноволосой фурии нашлась пара грязненьких.

– Неужели?

– Угу. Развлечения с несовершеннолетними мальчиками.

– Что-о-о? Фу!

– И я ж о том. Так что расслабься. Вопрос второй. Я приглашу сегодня Олесю на ужин и в кино?

– Приглашай. А то она мало того, что мне весь дом вылизала, так еще и норовит при мне горничной сделаться! Я уж и не знаю, чем ее отвлечь. В саду работы тоже почти не осталось. И благодаря ей, у такой никудышней хозяйки, как я, теперь еще и розарий имеется.

– Ну, она любит то, что делает. Нельзя ей это запрещать. Ты же сама говорила.

– Говорила. Ладно, ужин, я надеюсь, в ресторане, а не у тебя дома?

– Само собой. Правда, хотел в выходные ее в горы свозить. Там дела незавершенные есть.

– Даже речи быть не может. По крайней мере, без меня.

– Тогда пригласи и Воронцова тоже.

– Он меня напрягает в последнее время. Уж лучше Ланку.

– Ланку было бы вообще великолепно. Хотя это же твой возлюбленный муж, как он тебя может напрягать?

– Леснов, ты тоже был мне гражданским мужем, но это вовсе не значит, что мне хотелось видеть твою физиономию 24 часа в сутки ежедневно.

– Анастасия свет Григорьевна, да вы снова в форме, однако! И в своем репертуаре! Я рад, что ты отошла от нервного потрясения. Прости, знаю, что сам в этом виноват.

– Чем дальше, тем больше убеждаюсь, мой дорогой, что ты тут может как раз и ни при чем. Доказательств, что твоя авария была подстроена, нет, но мысли никуда не испарились.

– Я уже обещал тебе, что не буду больше заниматься тем делом.

– Только не думай, что я в это так просто поверила.

– Ася!

– Что, Ася? Мне хватило разложившегося бомжа в горах, и я не хочу следующим номером соскребать твои мозги с асфальта! – заорала Анастасия в трубку и села на постели.

– Не будешь. Обещаю, а сейчас тебе лучше поспать.

– Хорошо. Ты меня понял. Завтра появлюсь в офисе. Или сегодня ближе к вечеру.

– Отлично. Увидимся.

– Увидимся. – Анастасия встала, стянула с себя полотенце и, не одеваясь, скользнула под прохладный шелк простыни.

– Александр, ты слышишь меня? – Григорий Филиппович Вересковский озадаченно смотрел на крестника, который, мягко говоря, витал в облаках на переговорах и сейчас с отрешенным видом слушал его. И смысла сказанного точно не понимал. – Алекс, – сделал он еще одну попытку.

– Да-да, я слушаю вас. Простите, крестный. Задумался.

– Я, конечно, понимаю, молодая жена дома, а ты здесь. Попривыкнешь. Давай серьезнее, прошу!

– Настя тоже на работе. Она занята не меньше меня.

– Ты можешь не слушать старика, но вам бы съездить отдохнуть. Свадебного путешествия толкового у вас не было. Стоит развеяться и побыть вдвоем. Судя по всему этот спектакль, устроенный моей дочерью, точно не располагал к спокойной жизни. А сегодня ты практически спал на совещании.

– Григорий Филиппович, я… э-м-м… готовился к переговорам до двух ночи. Вот и вся причина. А с Настей мы обязательно куда-нибудь съездим.

– Вот, правильное решение, сынок. Хотя, должен признать, тендер, выигранный в этом году принес неожиданные результаты. Не думал, что это будет так удачно. Ты молодец, Алекс.

– Крестный, в этом полностью заслуга вашей дочери. Это была ее идея, а я только осуществил. Вот и все.

– Серьезно? Как же много я еще не знаю про свою дочь.

– Не только вы, Григорий Филиппович. Анастасия – сплошная загадка.

– Скажу тебе, как мужчина мужчине: главное, чтоб этой загадки тебе хватило до самой старости.

– Мне так точно хватит, можете не сомневаться.

Часа через три после этого Глеб расхаживал туда-сюда по кухне особняка Воронцовых, деловито сцепив руки на пояснице:

– Значит так, мій любий друже!¹ Сначала убери свою королевскую задницу с моего разделочного стола! Шо² ж за свинство такое! Шоб³ твоя мама была здорова! Это тебя по этикету такому научили?

– Не ворчи! Просто дрянная привычка.

– Слезь со стола! Только тогда я буду с тобой разговаривать. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше. Ваша маман, господин граф, скоро проснется и мне нужно будет лично подать ей второй завтрак.

– Все-все! Слез! – Алекс поднял руки вверх в знак того, что сдается, спрыгнул со столешницы и оперся на нее сзади, засунув руки в карманы.

– Так намного лучше. – Глеб продолжил свое курсирование по комнате. – Продолжаем: за шо я говорил? А! Прекрати искать моральные изъяны у своей жены. Если ты будешь до нее таким подозрительным, недоверчивым и т.д. по списку параноиком, то можешь не пытаться строить крепкий союз даже с очень любимой женщиной. В конце концов, смирись, шо у нее до тебя была личная жизнь. Ты должен это принять и все. Точка. Вас судьба свела вместе в достаточно взрослом возрасте и это нормально. Не нравится – оставь Настю-Асю в покое, найди себе школьницу и вперед, пять лет пролетят скоро.

– Что?

– То! У тебя баб было немерено, и твою жену это, как по мне, не беспокоит вообще. У

нее до тебя, по сути, был муж. Теперь он – бывший. А ты – настоящий. И она, по сравнению с тобой, вела довольно целомудренный образ жизни. Я вообще не понимаю твоих припадков ревности. Жена с тобой, она тебя любит, у вас все супер. Зачем усложнять?

– Она с ним постоянно видится, меня это раздражает. И потом, кто тогда этот фотогеничный экземпляр на фото с ней голышом?

– Сам у нее спрашивать не пробовал?

– Я вижу, что она не хочет об этом говорить. Всячески переводит тему и запудривает мозги.

– И чем запудривает? – серьезно уточнил Глеб, останавливаясь напротив друга.

– Тем.

– Чем, «тем»?

– Ночами любви.

– И у тебя после этого еще есть сомнения на ее счет?

– Есть.

Глеб закатил глаза.

– Какой ты идиот, Сашка! Наслаждался б счастьем, а он, – друг махнул рукой.

– Она не спит со мной в одной комнате.

– То есть?

– Ну, в общем спит, только живет в своей. У нас разные спальни и мы ходим друг к другу в гости, если это можно так назвать. И, по-моему, она не горит желанием перебираться ко мне.

Тут Глеб так расхохотался, что огромная комната повторила его раскатом эха.

– Брат, прости, но это, правда, смешной упрек. Та всем людям нужно личное пространство, и Ася просто пока не обвыклась с твоим присутствием. Притретесь, и ты ее потом еще и не выгонишь. Ну, или нечего жить в особняке, переезжайте в панельную двушку. Тогда Асе точно будет некуда деваться.

– Смешно.

– Смешно. Анастасия, прости меня за грубость, не женщина легкого поведения и не твоя бывшая шалава Анечка. Она женщина с большой буквы и при всех допускаемых ею вольностях, может быть образцом морали. За все время, шо она не жила дома, у нее был один мужик и то, насколько я понимаю, он вообще был ее первым. Теперь ее один – единственный и законный – ты. И далее обсуждать эту тему я считаю нецелесообразным.

– А фото?

– Фото… та тот же самый Леснов и мог бы быть этим модельным животом с кубиками. Ты его видел раздетым?

– Спасибо, как-то не горю желанием.

– А Тимур?

– Что Тимур?

– Брат Карины не мог бы удовлетворить твое любопытство и успокоить тебя?

– Исключено. Они с детства всегда дружили с Настей против меня, и он ее никогда не предаст.

– Ясно. Карине верить нельзя вообще.

– Это точно.

– Хорошо. Тогда я попробую выведать что-нибудь у Ланы про эту историю, но будет не легче, чем с Тимуром.

– Спасибо, брат.

– Пока не за шо.

– Слушай, может мне разыскать эти фото и выкупить все? Их там штук семь было, кажется.

– Совсем спятил? Та пусть себе висят у своих владельцев – никто ведь не знает, шо на них твоя супруга. А если ты станешь их искать и скупать, такие слухи пойдут! Тем более за время уже и копии могли появиться.

– А если Карина устроит скандал?

– Побоится.

– Ага, как же. Она побоится.

– Значит, дай ей шо-нибудь, от чего она не сможет отказаться, и дело в шляпе.

– Не могу.

– Почему.

– Потому, что это самое «что-нибудь» стоит перед тобой.

– А, ну да…, – Глеб нахмурился. – Проблема. Хотя, можно дать ей то же самое, только какое-нибудь другое.

– То есть? Другого мужика что ли?

– Нет, ну для разнообразия можешь повысить ей зарплату, например. – Брови Глеба взлетели вверх, делая выражение его лица очень милым.

– И где я его найду?

– Та уж покумекай на досуге, може⁴, шо в голову и придет. Но это так, в частности и на перспективу, занять мозги этой фурии, кем-то кроме тебя. В общем же ты должен быть уверен в своей жене и непоколебим. Шо б там не написали писаки, шоб там кто не рассказывал, если вы с Настей-Асей будете одним фронтом, даже самая страшная правда, будет работать на вас.

– Ты прав. Только над моей уверенностью в Насте тоже еще придется поработать.

– А помнишь, как ты переживал, шо будешь изменять своей жене, и она станет страдать от этого? На самом же деле сам только и думаешь о том, шоб госпожа Воронцова на сторону не пошла.

– Помню. Высшая кара в действии.

– Это точно.

– Ты меня немного успокоил.

– Для того и нужны друзья. Прежде чем начнешь жену в измене уличать, сначала позвони мне, понял?

– Понял. Обещаю, ты узнаешь об этом первым. – Попытался пошутить Воронцов и направился к двери, но тут же остановился и, не оборачиваясь, спросил:

– Ты анализ сдал?

– Сдал.

– И?

– Жду. В двух местах сдал.

– Лане, значит, не говорил.

– Нет. Скажу, когда узнаю еще пару мнений. Просто не хочу ее зря волновать. Она знала, на шо шла, потому моя совесть чиста. Я ничего не скрывал и потом – она врач.

– Согласен. Честно. Сразу же позвони, как узнаешь результат.

– Обязательно.

Ася была в двух минутах езды от офиса редакции, когда машина поведала о входящем звонке.

– Воронцов… Черт бы тебя…, – проворчала она, но, тем не менее, приняла вызов.

– Да.

– Настя, где ты?

– Было бы удивительно, если бы наш очередной разговор вдруг начался не с этих слов. Например: «вечер добрый, Солнышко» или «как дела?».

– Тебе так трудно ответить? Добрый вечер!

– Я в машине, почти у офиса «Ladie`s room». Я проспала весь день, но бумаги, которые нужно подготовить на завтра никуда не испарились.

– Попросила бы привезти тебе их на дом или я бы заехал забрал.

– Саш, я чего-то не понимаю? Утром все вроде было в порядке, и я не помню, чтобы меня сажали под домашний арест. Я, конечно, в курсе, что все твои предыдущие дамы смутно имели представление о работе и тем более об обязательной, но твоя теперешняя жена работает. И чьей-то мужской гордости с этим придется смириться. Хотя бы как минимум потому, что у меня обязательства перед людьми.

– Если бы ты хотела, то могла бы нанять директора и спокойно сидела бы дома, наезжая в офис по необходимости, но ты упрямо упираешься.

– Алекс, ты в своем уме? Я не только владелица, я основа этого журнала как автор и главный редактор! Очнись, пожалуйста! Я работаю не потому, что хочу иметь карманные деньги, а потому, что у меня есть свои интересы и стремление к самовыражению. Я не твоя домашняя зверушка и я не буду сидеть у окошка, ожидая твоего возвращения из «VERITAS». Я твоя жена, но и человек, прежде всего.

– Твоя мама прекрасно разделяет взгляды отца и у них счастливейший долголетний брак.

– Я – не моя мама. И у меня гораздо меньше мудрости, чтобы потакать твоим капризам. Прости. – Ася остановилась на парковке у самой редакции.

– Другие женщины были бы счастливы, не ходить на работу, иметь такое состояние и мужа, способного обеспечить семью, а ты рвешься из дому вон. Знаешь, выводы прямо-таки напрашиваются. Тем более, зная на какие выходки ты способна.

– А что ж ты не взял в жены кого-нибудь из таких других женщин? А взял именно меня? Ах, ну да! Тебя же заставили: по завещанию! Все время забываю.

– Ася, прошу, не надо так! Ты знаешь, что завещание тут ни при чем! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была рядом.

– Так приезжай ко мне в офис! Но я должна поработать в любом случае.

– Ась…

– Знаешь, Алекс, обо что разбивается основная масса браков? Молодожены, едва съехавшись, начинают переделывать и кроить друг друга по своему разумению, под себя. А меня не надо переделывать. Я же не пытаюсь сделать это с тобой. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, со всеми твоими тараканами. И я люблю тебя таким, другого мне не надо. Вот в этом и заключается взаимная любовь, уважение и доверие.

– Доверие, говоришь? А думаешь легко видеть твоего Леснова, покупающего роскошный букет и выходящего из ювелирки? Что прикажешь думать? Такие букеты не дарят залетным любовницам.

– Ты прав: такие букеты дарят только любимым женщинам. Но с чего ты взял, что это я? В Ялте больше нет невест?

– Да потому, что я видел, как он смотрит на тебя!

– Да-да, конечно: «я все по глазам вижу!» – перекривила мужа Ася писклявым тоном из старого мультика, но он не обратил на это внимания.

– А Олеся, откуда мне знать, что она просто не покрывает свою хозяйку? Она смотрит тебе в рот, как кролик на удава!

– Воронцов, у тебя так все сложно, мой мозг просто закипает. Мне нужно работать! Иначе не будет смысла домой возвращаться.

– Нашла повод бросить трубку и не ночевать дома? Значит, ты с ним встречаешься? Про фото ты мне так и не рассказала ничего.

– Алекс, уймись! Ты бредишь! Разговор зашел в тупик – говорить больше не о чем, как о моей близости с Федором. Я сыта твоей ревностью по горло. Прости, отключаюсь. – Девушка нажала «отбой» и вцепилась в руль своего новенького Nissan Juke так, что костяшки пальцев побелели.

«Так: спокойно, спокойно Вересковская, тьфу, то есть Воронцова. Вдох-выдох, как говорит твой дорогой адвокат! Ты справишься с этим ослом в роскошном мужском обличье», – постаралась мысленно себя успокоить Ася, и уже вслух сказала:

– Что же тебе Воронцов все не так – и машину я не такую выбираю, и работа у меня не такая. А на кой мне эти громадины мужские? Ну, да – я люблю джипы, но ездить по делам и за покупками комфортнее на такой крохе, к тому же, очень стильной. – Она вышла, включила сигнализацию и полюбовалась Nissan Juke цвета «баклажан». – Черный – тривиально, красный – слишком легкомысленно, белый – очень грязно и всегда не вовремя. А этот – загадочно. То, что именно нужно. А вот про работу, любимый мой родной, даже не заикайся. Иначе из нашего союза точно брак выйдет.

– Вот, замечательно. Значит сначала это, а позже сам отчет, – Анастасия с превеликим удовольствием давала указания Федору в ялтинском филиале своей редакции, им же организованном. Здесь она могла расслабиться, здесь она была дома. Это была не только ее работа – это была ее жизнь.

– Есть босс, я вас понял!

– Господи, как же я рада тебя видеть на работе! Целого и здорового! Если б ты только знал! – девушка вышла из-за стола и обняла Федора, вставшего следом за ней. – Все-таки не могу забыть это все.

– Ась, ну, не надо. Пожалуйста! Все же закончилось хорошо. Я вижу, как тебе это далось нелегко, но я совершенно не понимаю, как тебя успокоить. Ты становишься параноиком.

– Просто после смерти Виктора Семеновича мысль о том, чтобы потерять еще кого-то из близких, невыносима и доводит до потери сознания. Тем более, что это чуть не случилось. Слава Богу, все закончилось и так хорошо. Я до конца своих дней не устану ставить свечки в благодарность. Моя жизнь вроде налаживается, но почему-то боюсь, вдруг что-то снова пойдет не так.

– Все будет хорошо! Обещаю! Не нужно возвращаться к этой теме.

– Надеюсь, – Ася отстранилась и многозначительно посмотрела на друга.

– Так и будет.

– Но если ты мне врешь…

– Нет, Ася. Клянусь! У меня для тебя сюрприз, – резко сменил тему Федор.

– Какой? – она искренне улыбнулась

– Я хочу жениться на Олесе и вчера сделал ей предложение.

– Что?! Ушам своим не верю! – Ася в полном смятении развела руками. – Ты готов вот так запросто отдать свою свободу? Господин Леснов, надеюсь, вы влюбились не на шутку!

– Ну, влюбленность…

– Так: мой дорогой друг, очень хочется верить, что ты хочешь затеять свадьбу не для банального развлечения, и все это серьезно.

– Нет, нет, нет! Все очень серьезно. Я очень люблю тебя. Я полностью отдаю себе в этом отчет. Ты – мой самый дорогой человек, и это сложно изменить. Кроме будущей жены, вряд ли кто будет еще мне так дорог, а ею должна стать именно такая, как Олеся. Она уравновешивает меня. Это полный природный баланс. Она – как источник жизни, это моя половина, как пазл. Один в один. Знаешь, как в биологии: каждому белку свой фермент. Вот Олеся – это мой фермент.

– Фермент, говоришь? – Да-а-а… Такого я, конечно, не ожидала! Сдается мне, что головкой ты не слегка ударился, но все равно безумно рада слышать подобное от тебя, Леснов. Неужели ты притормозил и, правда, готов остепениться? – Ася похлопала друга по плечу, вернулась за стол и стала складывать папки, наводя порядок.

– Более того, Олеся не приемлет современного брака. Мы должны обвенчаться.

– И ты даже к этому готов? – девушка снова удивленно посмотрела на Федора.

– Абсолютно.

– Венчание – это супер как серьезно, Федор! Это уже не смешно. Если просто захотелось экзотики – лучше съезди куда-нибудь на Бали! – Ася опять поднялась, подошла к собеседнику и стала рядом.

– Никаких шуток. Знаю, даже тебе поверить сложно, но все обстоит именно так, как я тебе говорю. – Федор встал и искренне посмотрел в глаза Анастасии.

– Значит, я могу быть за тебя спокойна. Чтобы жениться, да еще церковным браком. Для тебя это слишком!

– Правда есть оно «но». Только закончился пост, а я бы хотел все это сделать до следующего. Я знаю, что она примет меня таким, какой я есть, но и я должен принять ее.

– Это чудесно. Я полностью на твоей стороне и тогда нам стоит поторопиться. – Анастасия посмотрела на часы на руке. – Давай так: у меня сейчас встреча, и она может затянуться, после – совещание. Но, если ты не против поздних гостей – я приеду, и мы с тобой составим план действий. Как все это можно ускорить и организовать быстрее. Священнику позвоню в течение дня, уточню, что и, как и договорюсь о встрече?

– Я был бы тебе очень благодарен! Совершенно ничего не смыслю в свадьбах и тем более в венчаниях, – Федор обнял Асю и поцеловал в щеку. – Если честно, я очень рассчитывал на твою помощь. Ну, и на Ланкину, естественно, тоже.

– О чем говорить! – девушка заулыбалась. – Насчет Олеси…, – Ася сделала шаг назад и посмотрела в глаза Федора. – Не шали!

– Я не притронусь к ней до венчания. Клянусь, чем хочешь!

– Федор, будь это кто другой, но Олеся не обычная девушка. Она совершенно из другого мира, она другая. Если ты нарушишь гармонию этого чистого и хрупкого мировоззрения, велика вероятность экологической катастрофы.

– Ась, все будет правильно.

– Просто я тебя давно знаю. И потому прошу: потерпи уж все сделать, как полагается. – Анастасия обошла вокруг стола и села в кресло.

– Я полностью держу себя в руках, поверь, и сама серьезность!

– Ладно. Я очень за тебя рада. Вижу, ты светишься в последнее время!

– Ась, ты тоже. Мы с тобой, наконец, смогли стать счастливыми, хоть и порознь.

– Это точно. Но, скорее потому, что все равно присутствуем в жизни друг друга. Так легче.

– Скорее всего. Дорогая моя, ты рассказала Воронцову про фото? – Федор снова расположился напротив.

– Ну… как-то…, – Ася растерянно развела руками и виновато посмотрела на друга. – В общем… нет.

– Ясно. Как обычно. На самое важное у тебя нет времени. Ты хотя бы представляешь, к чему это может привести, учитывая то, что твой муж чертовски ревнив?

– Я скажу ему, обязательно скажу. Завтра, например.

– Завтра? Откладывая подобные дела, мы часто забываем, что завтра может быть уже поздно. Для Воронцова каждый лишний час может быть уже поздно!

– Мы вчера повздорили по телефону, когда я ехала в офис. Уже вечером, и я не ночевала дома. – Ася опустила глаза.

– Совсем обалдела? Ты нарываешься на крупные неприятности! Неужели тебе скучно, Ась? В чем дело? Ты ведешь себя странно. Сбегая с дома, ты не решишь проблем.

– Я ненавижу, когда за мной следят и контролируют каждый мой шаг. Возникает впечатление, будто я в рабство продалась, а не замуж вышла. Из клетки в клетку. Сначала отец, теперь муж.

– Да уж. Свободу ты любишь. Я всегда считал, что ты рождена из этого моря и солнца, и обласкана ветром с гор. От того и такая свободолюбивая. С этим нужно мириться.

– Федор, да ты у нас поэт оказывается? Вот, что с людьми любовь делает!

– Именно. Любовь горы сдвигает.

– Воронцов – бабник и, мне кажется, что Ася, то есть я, – лишь очередной трофей. Только ситуация несколько иная, чем обычно. Его придирки – не больше, чем мужское чувство собственничества. Ему надоест, и он начнет свои приключения по новой, как только срок нашего, так сказать, «контракта» истечет. Так что здесь с любовью можно здорово поспорить.

– Ась, ты сама-то веришь в то, что говоришь? Ты вообще представляешь, что от тебя можно уйти? Я тоже бабник, каких свет не видывал! Но когда мы встретились с тобой снова…, – Федор помолчал мгновение. – Ась, от таких, как ты, не уходят. От таких женщин теряют покой и сон до конца своих дней!

– Он изводит меня своей ревностью. В основном к тебе. Даже по мелочи не преминет упомянуть мое к тебе отношение. Вчера решил, что у нас с тобой встреча. А Олеся якобы нас покрывает.

– Вот – я как раз об этом тебе и толкую! А ты его еще провоцируешь, вместо того чтобы убеждать, как он тебе дорог.

– Не преувеличивай!

– Откровенность за откровенность. Наши с тобой отношения были совсем другими. Абсолютная противоположность тому, что есть с Олесей. И отчасти потому, что я всегда был вынужден тебе подчиняться и в пределах офиса, и вне его стен. Я лишний раз даже боялся к тебе обратиться, не зная, как ты отреагируешь. Виной тому твой слишком крутой нрав, а я боялся тебя потерять. Потом привык, когда понял, что верю тебе больше, чем самому себе и что твое отношение полностью взаимно. Между нами не было никаких секретов, никакого вранья или укрывательства. Вспомни это чувство и верни его себе. Верни гармонию в свою жизнь!

– С Воронцовым это будет слишком сложно.

– Начни с малого и самого важного. Пообещай, что сегодня же разъяснишь ему про фото! Пообещай, закрыть эту тему! Федор взял Асины руки в свои и прижался к ним щекой, а затем губами.

Они были заняты разговором и не заметили, как сквозь незакрытые жалюзи за ними наблюдают глаза, вмиг потемневшие от увиденного.

– Хорошо. Я это сделаю. Обещаю. Ты полностью прав: лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. Себе потом дороже. Но я в нем не уверена.

– Боишься, что после того, как он узнает правду, то уйдет? Это бред! Таких женщин не бросают. Хотя бы поверь на слово прожженному ловеласу.

– Он упрям как осел. Каждое объяснение приводит еще к одной порции вопросов, на которые сложно давать ответы. Отчасти из-за их количества, отчасти из-за того, что я не понимаю их смысла. И так постоянно, в геометрической прогрессии. Я устаю от такого.

– Эй, молодой человек, вы к редактору? – звонкий голосок резко оторвал Алекса от невеселых умозаключений. Перед ним стояла секретарша его жены – Лиза, живое воплощение блондинки в законе и в пастельно-розовом прикиде.

– Я… да… ваш шеф… она занята.

– Занята? У нее встреча лишь через 30 минут, а длительное совещание и вовсе после обеда. – Девушка заглянула сквозь щель в кабинет Анастасии. – А, да это же Леснов, наш юрист! Ничего она не занята, но вы теперь уж простите: у меня срочнейшие бумажки по зарплате на подпись!

– Ничего-ничего!

– Зайдете сразу за мной, пока к ней не приехали люди.

Стрекотуха в розовом безе влетела в кабинет начальницы и сунула ей под нос папку. Алекс посмотрел, как бросив взгляд на бумаги, Ася спокойно забрала руку у Федора, черкнула на них свою визу и снова посмотрела на Леснова. Приподнятое настроение испарилось и Воронцов быстро скрылся за поворотом на лестничную клетку, чтобы не вызывать любопытных взглядов на себя. Тем более, коль Ася столь занята важными посетителями, правильнее всего отправиться на работу. Остыв к вечеру, будет проще поговорить.

– Анастасия Григорьевна, там такой мужчина весьма приятной наружности, никак не решался войти в кабинет, я позову?

– Да, конечно, Лиза. Спасибо.

– Это что же за привлекательные мужчины штурмуют бастионы твоих апартаментов? – у Леснова в глазах запрыгали искорки.

– Ну, сейчас вместе и узнаем! Что там, Лиза? – позвала Анастасия.

– Ничего не пойму. Только что здесь стоял, как в воду канул… а так хотел войти, прям аж…, – секретарша растеряно вернулась к столу, разводя руками.

– Как он выглядел? – спокойно спросила Ася.

– Очень красивый, вашего возраста. Светлый шатен… или блондин… глаза красивые с длинными ресницами… Ой, да вот же он! – Лиза с неприкрытым восторгом стала тыкать в свадебное фото на столе – заботливо слепленный Тимуром фотомонтаж реальной Анастасии Вересковской с супругом. – Простите… это был ваш… ваш муж… Я не знала. – Секретарша зажмурилась от своей оплошности. – Он так робко в окно заглядывал.

– Ничего страшного, Лизок. Если это был он, то мы созвонимся. Можете работать!

– Есть, шеф! – Лиза вихрем вылетела из кабинета.

– Воронцов робко заглядывает в окно? По-моему, он только способен двери ногой открывать, притом куда они ведут, обычно не важно. Положение обязывает.

– Да ладно тебе. Он неплохо воспитан. Хотя бы потому, что все сознательное детство нас воспитывали вместе. Может, в кафе спустился. Вернется сейчас.

– Не вернется. Если твой ошалелый от ревности муж видел меня здесь, в теплой дружеской обстановке. – Леснов встал и нервно замельтешил по кабинету. – Это из-за меня. Но не могу же я бросить наше сотрудничество из-за его чудачеств!

– Ты с ума сошел?! Чтобы я в последний раз это от тебя слышала! – вспылила Ася. – Федор, я не могу тратить свою жизнь на то, чтобы гасить его приступы ревности. Либо он принимает меня, как есть, либо нет. Я не могу забросить работу, и думать все время, что какие-то мои действия неправильно истолкует его воспаленное воображение. Я нормальный адекватный человек, а с его стороны такое поведение – не нор-маль-но! Не будет тебя, будет ведь кто-то другой.

– С этим трудно спорить, только я беспокоюсь, потому что ты расстраиваешься.

– Сегодня или самое позднее завтра утром – поговорю с ним. Если не прекратит, вообще уеду из дома. Может это поможет включить мозг.

– Эй! Не нужно таких кардинальных и резких изменений. Попробуй просто понять его, выслушав. – Федор остановился напротив подруги, пытаясь поймать ее взгляд.

– Да ты у меня теперь просто ангел во плоти! Олеся не на шутку постаралась.