Loe raamatut: «За 10 станций до конечной», lehekülg 2

Несколько минут спустя поезд уже стоял на «Арбатской». В вагон пробрался запах кофейных зерен, шоколада и, наверное, моей первой любви. Здесь царит уютная изысканность, полумрак с вкраплениями света. Эта станция донельзя романтичная, будто созданная для мимолетных поцелуев в тени колонн и долгих, нежных объятий.

Я чувствовала, что поезд набирает скорость, но мысли так и остались на той платформе. Кисть правой руки стало приятно покалывать – мое подсознание сохранило тепло рук «Того Самого», когда мы сидели на одной из лавочек и считали поезда. Их через нас прошло немало, и теперь они казались мне лишь теми, что мы упустили зря вместо того, чтобы сесть на первый попавшийся и укатить куда подальше. Сейчас понимаю, что надо было бежать, пока стучит сердце, бежать и добираться до целей, не дожидаясь следующего шанса или поезда.

У нас тогда были одни наушники на двоих, в которых неизменно играл рок. Мы наизусть заучивали песни Короля и Шута, гуляли по городу, связанные тонким черным проводком.

Поезд погрузился во тьму. За окном к нему тянулись провода, узкий проход стиснул пространство. Стук колес стал запуганным, словно это сердце поезда все сильнее стучит от быстрого бега.

Люди в вагоне притихли. Слабое освещение не могло скрыть того, что было снаружи, – пустоту. Все мы были заперты в капсуле, в некой машине времени, скрывающей живых внутри мрака.

Всего через минуту оцепенение спало; тоннель вывел нас на «Площадь Революции». Как по мне, революция происходит внутри у каждого, кто оказывается на платформе. Статуи людей заставляют переоценить общество в целом. Взять, например, бронзового отца с сыном на руках. Мужчина держит малыша то ли показывая ему все вокруг, то ли демонстрируя прохожим. Я каждый раз проходила мимо и думала, хорошо, что статуя неподвижна. Мальчик даже спустя много лет будет сидеть у отца на руках, останется цел и невредим. Он, как и я когда-то, может почувствовать себя в безопасности в крепких папиных руках, хотя вокруг кишит непонятная суматоха. Но, знаете, за новые и новые встречи с ним стало казаться, что глаза малыша становятся взрослее, а он все же перенимает многолетний опыт отца.