Tsitaadid raamatust «Сотник. Уроки Великой Волхвы»
– Тихо и мирно только гнить можно, а жизнь роста требует. Остановишься – считай, начала умирать.
отказалась есть мясное и молочное. Голоса её почти не слышали, любой укор или брань девка
остановить наступающих мечников: он сразу понял, что как только они освободят мост, два десятка конных с кнутами переберутся через реку, и тогда всему бунту
изведется – и вот оно, и примерить еще нельзя. Опасно баб так дразнить – сон потеряют, а нам плешь проедят, – подмигнул он Тимке. – На-ка тебе лучше гостинец… Твой знакомец передал… – и он протянул мальчишке какой-то маленький горшочек, заткнутый деревянной пробкой. – Сказал, ты поймешь, для
Теперь перед Ариной сидела совсем не старуха, показалось, что даже и не женщина, не человек из плоти и крови, а идол каменный. И слова звучали, словно камни падали: – Но все они – даже мальчишки! – до конца свой долг выполнили. Как мужам и должно – нас с дочкой собой заслонили и спасли! А сила моя оттого злая, что я за них отомстить отомстила, но не простила! Никому и ничего не простила. И теперь мне себя сдерживать приходится, иначе все разнесу! И сама тогда сгину… Без следа! Ничего не останется, а это – самое страшное. Каждая из нас после себя что-то должна оставить. Бабка твоя вот тебя оставила. Не для нашего мира – для христианского, но оставила. А я… Нинея усмехнулась, снова становясь сама собой. – Не идет в руки – и все тут! А надо… Не должна такая сила пропасть или достаться первому встречному! Я уж Людмилу хотела у Макоши увести, было дело. Хоть и нехорошо так
кать обходные пути, дескать, поперёк воинской чести это. Ну и пусть свою честь холятков на смерть не отдам, хоть ты тресни! И спиной к тебе поворачиваться отныне остерегусь
