Loe raamatut: «Вирелка дома?»

Пролог.

Я быстрым шагом шел по улице по направлению к институту. Как давно я здесь не был, а ведь скоро сдача дипломного проекта. Одна мысль тревожней другой терзали мое сознание: почему я так запустил процесс подготовки, ведь мне даже не известна тема проекта, а кто является моим консультантом и вообще, когда защита?

Вот я поднимаюсь по лестнице института – он на редкость безлюдный. На трех этажах мне не повстречался ни один человек и только на четвертом, в деканате, сидела за столом какая- то девушка, которая раздраженно мне объяснила, что консультации закончены и все вопросы нужно решать напрямую со своим куратором дипломной работы.

А кто мой куратор?!

Боже, неужели все эти тяжелые годы обучения пойдут прахом и я останусь без диплома?

Спустившись вниз, я вышел из института и в полной прострации двигался к остановке троллейбуса. Неожиданно послышались звуки трамвайной трели. Я вскинул голову и увидел, что прямо на меня, отчаянно трезвоня, несется красный трамвай.

Ну вот и все, мелькнуло в голове, и вдруг трамвай вместе с рельсами и шпалами стал подниматься в воздух и растворился в вышине у меня над головой…

Проклятый сон! Сколько он еще будет меня терзать!

Вот уж сорок лет как минуло со дня окончания вуза, а один-два раза в год мне снится этот кошмар, зато какое счастье проснуться и осознать, что это была только ночная фантазия моего мозга.

Я окончательно очнулся ото сна и пошел на кухню варить себе кофе.

Сегодня, во второй половине дня мне улетать в Карловы Вары.

Последние несколько лет в конце сентября мы с женой две недели проводим в этом удивительным по красоте городе. По мимо лечебной воды и чистейшего воздуха лично на меня оказывает огромное положительное воздействие неповторимая атмосфера и потрясающая архитектура города. Мы открыли его для себя случайно: как-то решили напоследок перед длинной русской зимой поехать погулять, а заодно и полечиться минеральной водой. Бывалые люди подсказали, что лучше всего для наших планов подходит именно Карловы Вары: во-первых, в конце сентября совсем лояльные цены в санаториях, во-вторых, много различных прогулочных зон, а в-третьих, сам городок просто сказочный и оставит самые положительные эмоции после его посещения. И все оказалось чистой правдой.

На этот раз лечу один. Жена поехала к дочери , чтобы помочь по хозяйству да и поухаживать за ней , так как та недавно выписалась из больницы после операции. Я не хотел ехать один, но супруга настояла на моей поездке , так как мне реально идет на пользу санаторное лечение, тем более и билеты и санаторий были заранее оплачены. Мы всегда отдыхаем вместе и для меня это будет первым опытом отдыха в одиночку.

Я сомневался, что мне это понравится, но моя вторая половина уточнила, что у меня всегда сомнения по любому поводу, а в результате все оказывается не так уж плохо.

Мы живем на Юго-Западе Москвы, так что добраться до аэропорта Внуково на такси тридцать пять-сорок минут.

У меня чемодан собран с вечера, собирала жена, хотя я и сам тоже неплохо бы с этим управился, но это всегда была ее прерогатива и меня к этому процессу не допускают, да я и не настаиваю.

Пока пил кофе разглядывал фотографии, которые накануне взял у своей сестры. Это были черно-белые снимки из далекого моего детства. Я не видел их уже много лет. Эти фото делал еще мой папа и хранятся они в семейном альбоме в родительском доме, где в настоящее время живет сестра с семьей, а наших родителей уже давно нет в живых.

Откровенно говоря, я давно не испытывал ностальгии ни по детству, ни по юности ни по молодости. Нет, я, конечно, с удовольствием могу поговорить о любых периодах своей жизни, вспоминая милые сердцу эпизоды, но тоска и грусть меня не тревожили.

А с недавних пор у меня появилось желание создать электронную цифровую версию наших старых семейных фотографий. Мне вдруг захотелось, чтобы они были рядом со мной, и я решил сканировать фото и разместить в компьютере отдельной папкой в нашем с женой фото-архиве, которому уже более пятнадцати лет.

Вглядываюсь в лица своих дошкольных и школьных друзей, мальчишек и девчонок и понимаю, что я их всех узнаЮ и помню, помню их имена и прозвища, помню манеру говорить, их жесты и походки, даже веснушки на лице и смешные стрижки. Я помнил всё – ясно и отчетливо, а ведь некоторые фотографии были сделаны более шестидесяти лет назад.

Что это: переход на новый возрастной этап старения, так сказать, начало подведения итогов прожитого, или смысл в другом, пока еще отчетливо мною не осознанном, но начинающим всё больше занимать мои мысли.

Да, будет о чем поразмыслить в одиночестве в поездке.

Павел.

В аэропорту Праги меня ожидало такси. Таксист оказался неразговорчивым и всю дорогу молчал, да я и сам не склонен был к разговору. Во-первых, еду этой дорогой уже не первый раз и в прошлые разы водители были куда как словоохотливее и рассказали не только про Чехию, Прагу, Карловы Вары и обо всех населенных пунктах, встречающихся по дороге, но и о своих семьях, пиве и о любимой хоккейной команде.

Во-вторых, дорога очень живописная – есть на что посмотреть: густые леса и зеленые поля, холмы и невысокие горы, симпатичные домики разбросанные вдоль дороги и на холмах. Все это как-то способствует успокоению и благодушию. Сама дорога двухполосная (как зачастую по всей Европе), но тем не менее полтора часа ехали практически без остановок и с хорошей скоростью.

Ну вот и приехали. Санаторий расположен на довольно-таки высоком холме, в стороне от дороги, но в то же время в десяти- пятнадцати минут от центра. Можно проехать две небольших остановки на автобусе, но мы всегда по городу ходим исключительно пешком.

На рецепции девушки меня узнали и радостно приветствовали. Одноместный номер с видом на симпатичный дворик и горы, покрытые густым лесом, с кронами деревьев уже кое-где покрытых бронзовым цветом осени.

На свой первый ужин я слегка припозднился, и за столом, где мне выделили постоянное место, уже сидел мужчина примерно моего возраста, слегка полноватый, с приятным, чисто выбритым лицом, с большим лбом и заметными залысинами по бокам головы. Одет он был во что-то обычное и, я бы сказал, невзрачное на столько, что я даже не запомнил.

Правда у меня с этим постоянные проблемы: я никогда с первого раза не запоминаю имена людей, с которыми меня знакомят если их больше одного человека, а насчет одежды, тем более у мужчин – это вообще беда.

Помню, я еще работал зам.начальника отдела и сидел вмести с другими сотрудниками, в основном женского пола, в одной комнате. Так вот, как-то к нам в отдел зашла женщина – заказчица из другого города, по какому-то вопросу.

Мы с ней все дела порешали и когда она вышла, то наши женщины начали наперебой восхищать её прической и тем как она была одета, особенно сапогами. Не придя к единому мнению они спросили меня, что я думаю по поводу её сапог. На что я ответил, что не только не видел какую обувь она носит, но даже не запомнил было на ней платье или брюки, не говоря уж о прическе.

Дружным хохотом мои сотрудница ответили на мои откровения.

– А для кого тогда мы одеваемся и причесываемся, если вы, мужчины ничего не замечаете?..

И все-таки я запомнил с первого раза как зовут моего соседа по столу – Павел, хотя он назвал и фамилию, но её я тут же забыл.

Он был американец, натурально из Соединенных Штатов Америки. Конечно, по моему разумению, американца с таким именем быть не может, но у них там свои правила и если он считает себя американцем – пусть считает.

Я не первый раз в этом санатории и вообще в Карловых Варах, но с американцами за столом мне еще сидеть не приходилось.

Оказывается, сами они с женой из Сант-Петербурга, в Штаты уехали в начале девяностых. Сюда, В Карловы Вары, приехали первый раз . Жена его прилетела в Чехию вместе с ним, но в санатории появится только через пару дней, так как поехала навестить своих родных в Нижний Новгород. Почему Павел не поехал вместе с ней, он не уточнил, а я и не переспросил.

Учитывая свой богатый жизненный опыт, я пришел к выводу, что соседи по санаторному столу в столовой ничем не отличаются от попутчиков в купе поезда дальнего следования – и те и другие спешат выложить про свою жизнь максимум информации, как будто находятся на исповеди у священника.

Мне кажется , что всё это из-за того, что у людей за долгие годы жизни накопилось много того, чем они хотели бы поделится с другими, но , к сожалению, в их ближайшем окружении это никому не интересно, вот они и спешат нагрузить любого, кто проявит к ним хоть малейшее внимание.

Но лично мне в тот момент было чрезвычайно интересно буквально всё, о чем мне рассказывал мой сосед по столу.

Одно дело читать чьи-то комментарии в прессе, где тебе преподносится чье-то мнение о стране и людях, пусть даже их собственное видение, не предвзятое, но здесь информация из первых уст, свежая, можно сказать, еще "горячая".

Павел сразу же предложил перейти на "ты", он чрезвычайно обрадовался, узнав, что я из Москвы. Они с женой за двадцать пять лет, что живут в Америке, ни разу не были в Москве. Да, конечно же есть интернет, телевидение, приезжают наши артисты и музыканты, но прямой контакт с человеком, который только вчера "оттуда"– это совсем другое дело.

После ужина, мы с ним шли в бар который находился в здании санатория. Не смотря на то, что наш санаторий по сути являлся лечебным заведением, тем не менее в баре был большой выбор пива и разного спиртного. Баром его можно назвать с большой натяжкой, скорее – это был большой зал со столиками, за которыми вечерами многочисленные посетители играли в карты и где тебя еще и обслуживали. Там всегда было многолюдно, но мест на всех хватало. Было много немцев, которые с удовольствием играли в карты и пили пиво, традиционно при этом слега шумели и громко смеялись.

Но нам они не мешали. Мы в карты не играли, но пиво естественно пили и много говорили.

Мне импонировало, что Павел задавал не какие-то банальные вопросы типа: как там у вас с продуктами, ограничениями с выездом за границу и медведями на улицах. Его интересовали театры: существуют ли всё еще (он назвал известные московские театры), можно ли попасть на популярные спектакли; действуют ли Третьяковка и Пушкинский музей (мне постановка вопроса показалась несколько странной), что сейчас читают и много ли в Москве машин и как легко можно купить иномарку. Слегка замялся, но спросил на счет очередей в магазинах.

Чувствовалось, что в былые годы ему неоднократно приходилось бывать в столице и он неплохо ориентировался в культурных объектах нашего города, но и в очередях видно пришлось постоять.

Мои ответы слушал с предельным вниманием, разве что не открыв рот. Несколько раз одобрительно и, как мне показалось, взволнованно подхихикнул, когда я рассказал на счет очередей в театры и на выставки, мол всё как прежде и стоим и посещаем, правда попасть сегодня можно на любой спектакль – были бы деньги, в прочим, так было и в былые годы.

Я люблю Москву и с удовольствием о ней рассказывал, тем более что мы с супругой часто посещаем художественные выставки, бываем в театрах и джазовых клубах, ходим на городские экскурсии (новая фишка последних лет – бесплатные экскурсии с гидом по конкретному району старой Москвы или известной улице или старинному месту).

Живем в Москве , а об истории города знаем мало.

Я не коренной москвич, но живу здесь уже пятьдесят лет, вроде как из "лимитчиков" на московском жаргоне, хотя отца в свое время перевели на работу в одно из союзных министерств, и вся наша семья переехала в столицу вместе с ним из далекой провинции.

Мне тогда было четырнадцать лет.

Я тоже не отставал с вопросами: как с работой, как с языком, где живете, правда ли, что у в Америке дома фанерные, как домики у поросят из известной сказки, почему у американцев все имена предельно сокращенные и зачем вы в выходные ходите на шопинг, а потом все это купленное барахло продаете в своих гаражах за бесценок.

– По началу я лет десять работал на химическом заводе. Там, в основном работают афро-американцы, китайцы, латиноамериканцы и остальные эмигранты, – начал Павел.

– Жена работает в сфере социальной помощи. К ним приходят люди, часто пожилые со своими проблемами, а их там выслушивают, сочувствуют, дают советы и всё такое.

Он долго и подробно рассказывал про свою работу, про атмосферу на производстве и всё такое.

– Понимаешь, Валера, всё общение какое-то искусственное, натянутое, прописные фразы, однозначные, вежливые ответы. По душам перекинуться не с кем. Вот о чем, к примеру мне поговорить с негром или мексиканцем? У нас разный менталитет, хоть мы и являемся гражданами одной страны и работаем в одном коллективе, – он как-то нервно отхлебнул из кружки.

– На корпоративах темы разговоров негласно, но строго регламентированы: о погоде, семье, детях, все старались избегать разных острых тем.

– Живем в пятидесяти километрах от работы. Без машины – никуда. Не поверишь, даже в субботу и то боишься выпить лишний бокал пива, я не говорю уж о чем-то покрепче. Вообще то на дорогах проверяют не часто, но не дай бог копы найдут превышение допустимой нормы алкоголя – даже представить страшно какие проблемы можно себе отгрести.

Он как-то раздраженно отодвинул от себя пустой бокал и вдруг произнес:

– Слушай, сколько можно это пиво пить. А давай-ка выпьем виски?

Я в очередной раз подумал, что передо мной сидит нормальный русский мужик, которого за каким-то чертом занесло за океан.

Заказали. С удовольствием выпили.

– Вот ты спрашиваешь на счет фанерных домов, а ведь ты почти прав. Когда нам построили дом мы приехали посмотреть, а у него не было окон.

– А где окна?-спрашиваем

– Да вы не переживайте,– говорят,– завтра выпилим.

Павел заметно оживился, чувствовалось, что у него становилось легче на душе после своих откровений.

– На счет языка. По-приезду в Штаты у нас было довольно-таки посредственное владение английским языком , особенно у меня, но там бесплатно тебя устраивают на хороший курсы, после окончания которых через год-полтора ты практически не ощущаешь никаких проблем в этом вопросе,– он вдруг улыбнулся сам себе.

– Расскажу тебе забавный случай, который произошел с моей Катериной,– Павел впервые произнес имя своей жены.

– После окончания курсов, Катерина сдала экзамены и ее приняли на работу в Службу социальной поддержки,– я, честно говоря, не запомнил дословно как он назвал её работу, но где-то близко к тексту.

– Жена , конечно, очень волновалась, в основном их-за языка, но коллеги по работе подсказали, что если, мол, чего-то не поймёшь, ты не тушуйся: говори "Fine!", то есть, всё хорошо, отлично.

И вот приходит к ней пожилая женщина и начинает что-то ей долго и доверительно рассказывать про свою жизнь. Катька от волнения толком ничего не поняла, ну и поддакивает ей, повторяя:"Fine, fine !" Потом смотрит, а бабуля как-то напряглась и бросает на неё испуганные взгляды. Тут девочки из отдела подошли, забрали клиента к себе и как-то там закруглили вопрос, – в предвкушении развязки, Павел начал пофыркивать от распирающего его смеха.

– Оказалось, что посетительница жаловалась моей жене, что по ночам писается в постель, а Катька её: "Fine, fine !"…

Я хохотали так, что немцы обернулись в нашу сторону. Павел был очень доволен эффектом, который произвел его рассказ, и с удовольствием смеялся вместе со мной.

Мы с моим соседом по столу засиживались в баре чуть-ли не до закрытия. Уже ничего не пили и не ели, а все беседовали, как у нас говорят, "за жизнь".

Я узнал, что сокращение имен и фамилий (с его слов) идет потому, что некоторый и довольно обширный слой американского народа с трудом читает и понимает длинные имена и фамилии, поэтому как бы не гласно, все это упростили, а потом вроде и прижилось и даже показалось удобным.

На счет распродаж во дворах и гаражах – это тоже своеобразная американская традиция. Американцы – народ практичный, старые и ненужные вещи просто так выбрасывать не приучены, если можно продать хоть за один доллар— продают. Там даже дети продают свои старые игрушки, таким образом приучаясь с малых лет к бизнесу.

Как-то коснулись рекламы. Я категорично заявил, что мы в России терпеть не можем телевизионную рекламу и, как только она появляется на экране, то тут же переключаемся на другой канал.

Павел неодобрительно на меня посмотрел и заметил, что они рекламу смотрят и следуют в русле её рекомендаций.

Лично у меня сложилось мнение, что раз американская экономика основана на всеобщем потреблении, значит свой народ надо всячески подвигать на покупки разного товара и услуг.

Возьмем фаст фуд.

Сначала рекламировали гамбургеры-чисбургеры, потом, когда общество стало превращаться в стадо "слонов-бегемотов", стали пропагандировать здоровый образ жизни и навязывать фитнес клубы и лекарства от ожирения. И всё это бизнес и прибыль, прибыль и прибыль…

Или борьба с наркотиками. В свое время я пересмотрел кучу американских фильмов (последние годы практически их полностью игнорирую), в которых наркотики,"товар", фигурирует в подавляющим большинстве из них. За частую подробно показывают как их "правильно" подготовить и употреблять. Таким образом осуществляя косвенную рекламу всякой "дури". Определенные слои общества воспринимают это как сигнал к действию.

За тем начинается борьба с наркоманией: задействована целая армия полицейских, открываются все новые нарко-лечебницы – все это рабочие места и огромная прибыль.

По ходу наших бесед выяснилось , что на заводе Павел уже давно не работает, а у него теперь своя небольшая фирма по проведению ремонта в частных домах и квартирах. Оказалось, что люди в штатах , покупая дом, часто обманываются, принимая косметический ремонт за общее состояние помещений, но вскоре выясняется, что внутри стен всё прогнило, проводка и коммуникации в аварийном состоянии и, короче, дому нужно сделать почти капитальный ремонт.

Непреодолимое стремлении иметь свой дом, что является неотъемлемой чертой настоящего американца ( со слов Павла) иной раз приводит к тому, что покупатели недвижимости закрывают глаза на возможные неполадки и недоделки, уговаривая себя, что главное – купить дом, а всё остальное решим потом.

– А потом они и приходят ко мне, и наша фирма помогает им устранить все имеющиеся проблемы за разумные деньги. И могу сказать, что недостатка клиентов у меня нет,– с гордостью заключил Павел.

Сегодня вечером приезжает жена Павла, поэтому наша с ним уже традиционная вечерняя встреча в баре отменяется.

По этому поводу я решил сходить в баню. В санатории есть сауна с купелью и душами. В парилку положено входить голым, обернутым простыней, но в парилке все рассупониваются и на простыне сидят полностью голые, кое-где слегка прикрытые. Специальный персонал бани бесцеремонно заглядывает в парилку и проверяет не зашел ли кто в плавках или купальнике. Парятся мужчины и женщины вместе.

Обернутый простыней, я уселся на верхнюю полку. Парилка была заполнена на две третьи. Народ сидел вперемешку— мужчины и женщины, мужиков было больше. Судя по разговору большинство были иностранцы и , видать, к этим порядкам привычные. Некоторые представители сильного пола сидели так, что всё их "хозяйство", как бы невзначай, болталось у всех на виду.

Зашла новая пара, видно муж и жена. Уселись с боку у стены так, что перед их взорами была вся парилка. По косвенным признакам – мои соотечественники. Женщина с нескрываемым интересом и, как мне показалось, восхищением разглядывала мужиков – столько мужских детородных органов сразу живьем она никогда не видела.

Прикинув, что в парилке человек десять, а душевых кабинок только четыре, я решил выйти пораньше, чтобы успеть ополоснуться под душем. Выскользнув из парилки, я обнаружил, что все четыре душевых кабинки задернуты шторкой на половину. Сняв с себя простыню, подхожу к первой попавшейся кабинке и захожу – под душем стояла голая женщина, которая ни чуть не смущаясь, весело сказала мне:"Hello ! " и помахала кистью руки.

– Хелло,– сквозь зубы, раздраженно буркнул я.

Шума воды не было слышно и присутствие кого-либо за шторкой мною не предполагалось.

В голове промелькнула мысль:" Когда-то похожая ситуация уже была, только очень давно…"

Катерина.

На утро на завтрак я пришел первым, обычно первым всегда был Павел. Вскоре подошли мои соседи американцы в полном составе. Я встал. Несколько церемонно и старомодно Павел представил свою супругу:

– Рекомендую – моя жена.

– Катерина, можно просто Катя – сказала она и подала мне руку, при этом сделав едва уловимое движение телом, как бы слегка откинувшись назад и улыбнулась.

Меня как будто ударило током – мне была знакома ее улыбка и особенно легкое движение телом при подаче мне руки. В мгновение мозг произвел сканирование миллионов "сайтов" моей памяти, но не нашел точного совпадения.

Катерина заметила мое секундное замешательство, но удивиться не успела, так как я со всей галантностью осторожно пожал ей руку и произнес:

– Валерий, можно просто Валера. Очень приятно познакомиться.

И стали мы общаться втроем. Я незаметно продолжал рассматривать жену Павла. Она была выше среднего роста для женщины, так же как и он – несколько полновата, но это ее не портило. Лицо овальное, большие голубые глаза, пышные каштановые волосы. Чувствовалось, что с утра помыла голову и уложилась феном. Зная, что они с Павлом почти одногодки, для себя я отметил, что Катерина выглядит явно моложе своего мужа, даже легкая сеточка морщинок у глаз не старила ее.

Было видно, что она главная в семье. Периодически забывая о моем присутствии, делала Павлу легкие замечания и наставления, которые говорили скорее об искренней заботе о муже, нежели о привычке брюзжать по любому поводу. И ему это нравилось. Они смотрелись парой, которая долгие годы прожила вместе и им это не надоело.

И все-таки я определенно где-то видел ее лицо. С каждой минутой эта уверенность во мне только росла, но когда мне казалось, что вот-вот откроется тайна нашего знакомства, Катерина вдруг менялась в лице, и становилась совершенно другой и абсолютно незнакомой.

И я понял для себя, что она предстает мне знакомой, когда улыбается и это сразу же делает ее на много лет моложе, а значит мы могли быть знакомы в молодости.

Но какими годами очертить своё молодость, когда тебе под семьдесят? Для меня сейчас и сорок пять – молодость.

Вечером, уже втроем, встретились в привычном нам с Павлом баре. Катерина пришла в нарядном платье и с явным макияжем на лице. Она выглядела броско и свежо, но вместе с тем естественно. Немецкие завсегдатаи заведения мужского пола оторвали свои глаза от карт и пивных кружек, и с видимым удовольствием следили за нашим передвижением к столику. Конечно же, не мы с Павлом были объектом их внимания.

И опять я рассказывал о Москве, о театрах и выставках и обо всем другом, чуть ли ни слово в слова повторяя то, что я уже поведал Павлу. Обстановка за столом была такая же непринужденная, как была у до этого у нас с Павлом.

Катерина сообщила, что у неё это второй брак, а сама она родом из Горького, а с Павлом они были знакомы еще в детстве:

– Отдыхали в одном пионерлагере, а потом случайно встретились через много лет в Ленинграде и вот уже двадцать пять лет вместе.

Она положила свои руки на руки Павла:

– Да, Паша?!– он взял её руки и поцеловал,

– Всё верно, моя хорошая, как же быстро бежит время.

– А вообще-то, всё моё детство прошло на севере, в Заполярье- разоткровенничалась Катя.

– Так вы северянка, – намеренно переспросил я, чтобы как-то оттянуть момент, когда она произнесет название города. У меня с каждой секундой нарастала уверенность, что она назовет именно тот город, про который я подумал .

– Мы жили сравнительно недалеко от Мурманска, где-то в ста пятидесяти километрах от него, в маленьком городе Руднегорске.

И как бы я не был готов, что она произнесет это название – у меня перехватило дыхание от ее слов – все мое детство прошло в этом заполярном городке.

Ну как я мог её не узнать!?

Да, прошло пятьдесят лет, как мы виделись в последний раз; да, я совершенно был не готов её здесь встретить, но ведь это она, Катя , я обязан был узнать её и через сто лет встретив где угодно…

– Валера, что-то не так?– встревоженно спросила Катерина,– вы что-то побледнели,-

– Да вы правы, что-то я сегодня неважно себя чувствую. Ребята вы извините, я лучше пойду в номер прилягу.

И я быстрым шагом покинул помещение бара и почти бегом устремился в свой номер.

Придя в номер, я первым делом открыл чемодан и вынул от туда бутылку "Бехеревки", которую намеревался привезти домой в качестве сувенира. Быстро откупорив её я налил пол стакана и залпом выпил. Ликёр, с содержанием тридцати восьми градусов алкоголя тут же "врезал мне по башке" и меня сразу отпустило…

Господи! Ну что на самом деле, произошло?! Что я так всполошился? Прошло более пятидесяти лет, ведь всё давным-давно переболело и эта, совсем чужая мне женщина, ну просто похожа на ту, юную девочку, которую я любил в детстве, так почему же вдруг так затрепетало сердце и перехватило дыхание?

––