Ольга Гребнева. Шаг за грань
Customer
Какое пробуждение в вашей жизни было самым поганым?
Организация
Если бы Вику спросили, какое пробуждение в ее жизни было самым поганым, то она бы, не задумываясь, по пальцам перечислила его признаки.
Первое – мокро. Второе – адски болит голова, как будто сию минуту рассыплется на тысячу осколков с острыми гранями. Третье – чудовищно затекла рука. И нога. Да всё тело занемело и ломит от неудобной позы. И в качестве четвертого, самого фееричного, впечатления добавляется резкий электрический свет, бьющий в глаза.
Однажды вечером Вика обнаружила себя в ванне с холодной водой. В невероятно неудобной позе, из-за которой и родилось чувство, что на камнях лежала. Так и бывает, если продрыхнешь полночи в твердой ванне, в остывшей до ледяной температуры воде, покрытой сдувшейся ароматической пеной. На полу рядом валялась причина головной боли – полупустая бутылка коньяка, чудом не расплескавшая из горлышка остатки содержимого. И блистер с таблетками рядышком. Названия медикаментов она не разглядела, но вся логика ситуации подсказывала, что Вика заранее позаботилась о возможных последствиях пьянки и приготовила обезболивающее, чтоб потом в аптечке не копаться.
Самочувствие у Вики было настолько хреновым, что даже шевелиться не хотелось, но и остаться на том же месте – невозможно. Пришлось кое-как выбраться из ванны, накинуть махровый халат, стараясь не слишком сильно стучать зубами от холода. По ванной комнате гуляли сквозняки, как будто в ней располагался не один давно не чищеный выход в вентиляционную шахту, а как минимум распахнутая на мороз дверь. Вика нагнулась было за обезболкой, но передумала – в затылок от резкого движения тут же вонзился огромный ржавый гвоздь, и девушка решила: проще, лучше и приятнее водички попить. Прошлепала босыми ногами в комнату, где царила такая холодрыга, будто стеклопакеты исчезли и квартира смотрела в октябрьскую ночь дырами вместо окон.
Как ни странно, все створки были закупорены наглухо. Размышляя, не выключили ли отопление, Вика дотащилась до кухни. Налила стакан воды. Выпила. Прислушалась к ощущениям. Особых позитивных изменений не наблюдалось: продолжала дико болеть голова и почему-то живот, кожа вся скукожилась в пупырышки от озноба.
Вика осторожно, пытаясь не тревожить больные части тела, устроилась на диване, натянула сверху плюшевый плед, взяла с тумбочки смартфон. Было мерзко, неуютно и противно как физически, так и морально.
Вот это было худшее пробуждение в жизни Вики.
* * *
В тот вечер, когда все нормальные люди давно сидели дома за столом и кушали семейный ужин, а все ненормальные уже выставили в окна тыквы со свечами внутри и нарядились в хеллоуиновские костюмы, Юрка только собирался с работы. Последние дни октября одарили город снежно-слякотной погодой, с утренними туманами и ночной гололедицей. И не ожидавший прихода зимы народ, как это происходит год за годом, погнал автомобили «переобуваться» только в тот момент, когда проехать на летней резине стало смертельно опасно. Поэтому шиномонтаж, где работал Юрка, не закрывал свои двери до самой ночи, игнорируя указанное на вывеске «до 21:00».
Время шло к полуночи, когда молодой человек вышел в самую настоящую метель – снег тут же забивался в нос, глаза и уши, оседал за шиворотом, где моментально начинал таять. Юрка попытался прикурить, но огонёк зажигалки не успевал даже появиться, как его гасило порывами ветра. Подняв воротник и максимально спрятав в него голову, он бодрой рысцой добежал до машины, наскоро обтряхнул ее от снега (который, впрочем, сразу же наметало заново) и нырнул внутрь. В ещё холодное, не прогревшееся нутро автомобиля, которое зато спасало от потоков мокрого снега.
Только здесь Юрка наконец поджёг сигарету и взглянул на экран телефона. В течение рабочего дня была такая бешеная запарка, что времени не хватало даже элементарно посмотреть пропущенные звонки и уведомления.
Следом за кучкой оповещений из соцсетей и прочих приложений на экран выползли несколько пропущенных звонков – от матери, от неизвестного какого-то номера и… от Вики.
– Этой-то что надо? – буркнул Юрка, нахмурившись и глубоко затянувшись.
История его отношений с Викой была достойна занесения в многотомный любовный роман. Знакомые еще с детства, они пережили все стадии – от дёрганий за косичку через первую подростковую сексуальную связь к попытке построения серьёзной совместной жизни в последние годы. За эти пару десятков лет Юрка и Вика неоднократно разбегались, заводили связи на стороне (не всегда в периоды прекращения собственных «основных» отношений), сходились вновь. Им всегда, как говорится, было «вместе тесно, а врозь скучно». Вика после очередного примирения заводила разговоры о том, что они друг другу предназначены и что от судьбы не уйдешь. Юрка, будучи более приземленным, только кивал и отшучивался – ничего, дескать, про судьбу не знаю. Но только с Викой он чувствовал себя комфортно и спокойно. Недолго, правда, но с другими своими пассиями и того не получалось. Вика зачастую погружалась в себя и не мешала Юрке заниматься своими делами, не было в ней занудности и стремления лезть в душу… Да и секс у них всегда отменный. Был.
Юрка, задумавшийся и выпавший из реальности на несколько минут, словно очнулся. Стряхнул длинный столбик пепла с сигареты и вновь посмотрел на экран с надписью «Викуська – 18:13». Сейчас на табло светились цифры 23:47.
Очередной скандал, спровоцировавший последний (а по мнению обеих сторон, и окончательный) разрыв, разразился с неделю назад. Сейчас Юрка даже толком не смог бы вспомнить, что они не поделили – осталось только тягостное ощущение пустоты, тревоги и невыносимости продолжать жить с этой женщиной вместе.
Пропущенный от Вики – это могло значить то, что она ищет примирения. Хотя обычно его искал как раз таки Юрка. Или что ей что-то нужно. Или что она хочет продолжать разборки. Или сообщить, что выбросила все его вещи с балкона. Или поделиться впечатлениями от прочитанной книги. Вика – она могла что угодно. Юрка понял, что перезвонит хотя бы из любопытства.
Длинные гудки пробивались из трубки с трудом, иногда почти совершенно заглушаемые каким-то шорохом, шебуршанием и помехами.
* * *
Вика лежала на диване под пледом, в теплом свитере и шерстяных носках. Несмотря на это, холод пробирал до костей, всё тело било в ознобе. Сил пойти поставить чайник или, скажем, забрать из ванной остатки коньяка и допить для сугреву не наблюдалось. Она просто-напросто продолжала кутаться во все подряд теплые вещи и ждать не понятно чего.
Вообще мысль о ванной комнате и необходимости туда зайти или даже заглянуть вызывала у Вики необоснованный страх. Поэтому и за таблетками она туда не вернулась тоже.
Девушку не оставляло ощущение, что она что-то забыла, не сделала какое-то важное дело, не позвонила кому-то, не сказала… Больная голова, как худое ведро, не держала в себе ничего. Вика снова уткнулась в смартфон, надеясь там отыскать какое-то напоминание о забытом.
Последние фотографии: осенние пейзажи, Вика корчит рожицы в селфяшках. Взгляд споткнулся на другом лице, рядом. Улыбчивый светло-русый парень показался Вике донельзя знакомым, да и фото, на котором они запечатлены в обнимку, было сделано относительно недавно.
Смартфон издаёт красивую мелодичную трель. Рассматриваемое фото сменяется экраном вызова. «Юрка» – гласит надпись, и паззл в мозгу складывается. Вика довольно долго смотрит на это имя, прежде чем нажать зелёную трубочку.
* * *
– Вик, привет, ты чего звонила?
Юрка по-прежнему сидел в машине, двигатель работал на холостом ходу. В салоне стало теплее, снежинки на воротнике и волосах исчезли, и жизнь казалась почти что ништяк. Завтра выходной, сегодня – праздник (Юрка, несмотря на сверхурочные, намеревался по возможности отметить забугорный Хеллоуин), а тут ещё и девушка нарисовалась. Ему хватило буквально нескольких минут размышлений, чтобы решить, что против примирения с Викой он ничего не имеет. Наоборот, одни сплошные «за»: можно ехать к ней, а не к матери, а значит, и побеситься в Канун Дня Всех Святых, и выпить, и… в общем, сплошные радости для взрослого человека.
– Вика!
На том конце «провода» царило молчание. Только такие же шебуршания, как были во время гудков, пока Вика не приняла вызов.
– Алло, ты меня слышишь? Викусь, ты на меня сердишься ещё?
Картины ночи примирения так живо представлялись Юрке, что он невольно допустил в голос этакие просящие интонации.
Шорохи в динамике стали сильнее и вдруг как будто сложились в слова, доносящиеся из трубки страшноватым шёпотом, словно собеседница прямо в ухо шепчет, сидя на заднем сиденье. Юрка даже непроизвольно оглянулся, чтобы убедиться, что сзади в машине никого нет.
– Юра, – слышится из шума помех. – Юра, мне очень плохо… Холодно… И больно… Холодно… Юрка… Юр, мне холодно, помоги… Болит…
Хрипло-шепчущий голос повторял одни и те же слова много раз. Со временем они становились более чёткими, и теперь Юрка уже не сомневался, что это Вика действительно с ним говорит, а не белый шум на уши давит.
– Я сейчас приеду, Викусь, не волнуйся. Привезти что-то? Ну, вина там или мартини? Вика? А, чёрт…
Звонок прервался, трубка совсем замолчала, перестав издавать даже нечёткие хрипы. Юрка откинул телефон на соседнее сиденье и дал по газам, юзом стартуя с заваленной мокрым снегом стоянки. До квартиры Вики отсюда было неблизко, чуть ли не полгорода проехать. По такой мерзостной погоде, конечно, машин на дороге не так много, да и время не час пик. Но и быстро не поедешь. По крайней мере, в обычной ситуации Юрка поехал бы осторожнее.
* * *
Теперь холод и боль терпеть стало гораздо легче. «Сейчас Юрка приедет – и всё будет хорошо», – мысленно успокаивала себя Вика. Неизвестно, откуда у нее в голове такая глупая мысль взялась. Наверное, хотелось верить в то, что все проблемы решит кто-то другой. От этого сразу становилось спокойней и уютнее. Вика свернулась клубочком на диване и отложила смартфон в сторону. Теперь главное – дождаться. Пришла ещё идея померить температуру, чтобы понять – знобит или в самом деле холодно, но идти за градусником казалось слишком великим подвигом, чтобы совершать его в одиночку.
За временем Вика не следила. Оно будто выпадало куда-то. То ли девушка снова засыпала урывками, то ли отключалась из-за головной боли и резей в животе.
В замочной скважине скрипуче повернулся ключ.
– Юрка!!!
Откуда только силы взялись – Вика выбежала в прихожую и повисла на шее парня.
– Тише, милая, тише, – он поймал ее в объятия. – Осторожно, а то упадем. У меня что-то за рулем так ноги затекли. И руки немеют. Погода черти какая, пока доехал, аж трясется всё. Аварий столько…
Вика немного отстранилась и сразу же потащила Юрку в комнату. Потому что в прихожей с открытой дверью было совсем как в Антарктиде.
В руках у Юрки оказалась тыква со свечой. И откуда она только взялась? Только что же ничего не было. Он водрузил самодельного Джека на подоконник, а сам уселся рядом, как-то неловко подворачивая ногу.
– Иди ко мне.
Девушка залезла на подоконник рядышком. Благо, в ее доме, старой сталинской постройки, он был широкий и прочный – хоть всей компанией рассаживайся. Они обнялись, и Юрка распахнул окно. Как ни странно, теперь не было холодно – потому что с ним рядом всегда всё исправлялось, как считала Вика.
Свеча в тыкве горела ровно, несмотря на сквозняк. Парочка свесила ноги за окно, и Вика видела, что на уровне колен у Юрки какой-то неестественный изгиб. И джинсы порваны, хотя он никогда в жизни не носил рваные джинсы.
– Я же тебе говорил, аварий куча. Смотри…
Он ткнул пальцем в просвет между домами, туда, где был виден поворот дороги. Там суматошно мигали красно-голубые огни мигалок.
– Юра, хорошо, что ты уже здесь. А то я бы подумала, что это твоя машина.
* * *
По дороге Юрка чудом избежал нескольких заносов и столкновений. Торопился страшно, ему крайне не понравился шуршащий Викин голос в телефоне. Под сердцем ёкало от нехорошего предчувствия.
Вот и поворот к ней во двор. Юрка вывернул руль, резко сбрасывая скорость. Он был прекрасным водителем с большим стажем. Но даже жизненный опыт не улучшает видимость. В последний момент, когда его машина почти прошла поворот, прямо в бок, в водительскую дверь, влетел высокий аутлэндер.
* * *
– Кто вызвал «скорую»? – поинтересовался пожилой врач, уже подписывая справку о смерти. – Вы?
Соседка, постоянно нервно вытирающая ладони об фартук, покачала головой:
– Нет. Я уж вас услышала когда, то вышла. Непутевая она была, Виктория, но не думала, что руки на себя наложит…
Врач нетерпеливо бросил взгляд на часы. Вызовов впереди ещё полно, а тут из-за простого вопроса не получается отчет дописать.
– Не суицид это, – зачем-то пояснил он. – Токсический шок. Антибиотики с алкоголем. ОРВИ у неё было. Так кто вызвал-то?
* * *
– Викусь, почему они так долго не уходят?
Юрка поправил чуть оплывшую свечу в Джеке-фонаре. До рассвета оставалась пара часов. Грань миров ещё не закрылась.
– Вон и тыкву, посмотрите, как красиво вырезала. Разве ж самоубийца стала бы время тратить? – врач кивнул в сторону подоконника.
– Какую тыкву? – удивилась соседка.
Вика еле слышно хихикнула.
Ola S. НеРадио
Дорога ложилась впереди ровной серой лентой. Разделительная полоса тянулась сплошной, без права на обгон. Но обгонять и некого: другие автомобили появлялись крайне редко, их практически не было. И это странно, раньше такого не случалось. Может, трасса свободна потому, что отремонтировали Т-03, которая соединяет с таможенным пунктом напрямую? Наверное…
Тим тоже планировал ехать по Т-03, но в последний момент его попутчик из облачного сервиса отменил поездку. Тимур часто брал попутчиков: и ехать веселее, и дорога окупается. Теперь на поездке не заработаешь, но зато можно сократить путь. Приедет домой немного раньше.
Домой хотелось: принять горячий душ, поужинать и просто отдохнуть. Поездка утомила. Серое осеннее небо низко нависло над землей. Рваные тучи закрыли небо, света все меньше, сумерки сгустились. Глаза устали. Необходимо сделать перерыв. Остановиться на заправке, взять стаканчик ароматного латте с густой пеной. И можно даже хот-дог. Но заправки не было.
Он вздохнул, прибавил скорость. Тут можно и на ста двадцати в час лететь. Дорога сухая, видимость, конечно, не супер, но еще и не вечер, машин мало, населенных пунктов практически нет. Главное, выехать из глуши. Еще километров сто, и за окном появится цивилизация. И уж тогда он возьмет себе не просто хот-дог, а самый большой, который будет. И большое латте.
Тим немного отвлекся, чтобы переключить трек, и не успел рассмотреть дорожный знак. Ему показалось, что на стандартном синем фоне было нарисовано что-то похожее на звезду в круге. Он разозлился на себя. Нельзя так. Это дорога. Захотелось остановить автомобиль и посмотреть, что за знак, но он отъехал слишком далеко. Ладно, так и будет.
Он смотрел на дорогу, не отвлекаясь, и вскоре на сером полотне асфальта показался рисунок. Тим включил аварийку и остановился на обочине, чтобы убедиться, что ему не мерещится. Он вышел из машины. На всю ширину дорожного полотна белой дорожной краской была нарисована черта, и сразу за ней пентаграмма. Большие буквы возле черты вещали «START». Как раз на пути Тима лежало два конца звезды. Он посмотрел на рисунок, немного прошелся, разминая ноги, и снова сел за руль.
Вот вандалы. Мало им испорченных остановок и разрисованных стен, так теперь еще и прямо на дороге пишут невесть что. Это же шоссе. Как они вообще это нарисовали? Да еще и дорогущей дорожной краской. И куда смотрят дорожные службы?
Тим тихонько выругался. Пошарил рукой на кнопках магнитолы. Захотелось отвлечься. Он включил радио, но в салоне раздалось только мерное шипение пустых радиоволн. Он переключил частоту, но все тот же шум. Тим крутил ручку приемника, но музыки не было. Только шипение, то уютное, то навязчивое, въедалось в уши.
– Ну, давай… Поговори со мной, шайтан, – пробормотал он.
Эх, жалко, нет Ирки. Она любое радио переговорит.
Тим немного отвлекся на дорогу, и пару секунд в салоне потрескивало шипение.
Ощущение одиночества усилилось. Пустая дорога, нет велосипедистов и пешеходов, нет заправок, молчащее радио… Даже собаки или вороны ни разу не увидел. Только сосны тянут ветви к небу и смотрят на него – маленькую мошку, летящую с огромной скоростью. О чем думает этот молчаливый лес?
Стало не по себе, но он отогнал глупые мысли. Осень дает свое.
Внезапно однотонное шипение прервалось звуками. Магнитола пару секунд сбоила, но наконец поймала устойчивый сигнал. Он обрадовался. Жизнерадостный голос ведущего прогнал тревожные мысли.
«Итак, в эфире НеРадио. У нас сегодня чудесный осенний день. А как проходит ваш день?»
– Да нормально. Поставьте послушать что-нибудь классное.
Тим решил побеседовать с радио. Так веселее и легче скоротать унылую дорогу. Ведущий сказал: «Ну, а теперь самое время послушать музыку».
– Спасибо, мэн, – сказал Тим.
Вскоре песня окончилась, и ведущий принялся развлекать интересными фактами.
– Ну нет, не надо этой скукоты. Давайте что-то поинтереснее, – сказал Тим.
«А теперь, специально для наших слушателей, которым хочется чего-то поинтереснее, наша особая рубрика – “Магическая пятерка”».
– Да ну, ребята… Это же еще хуже. Давайте что-то нормальное, иначе переключу.
«Но не спешите делать выводы и переключать волну».
Тим качнул головой. Получился почти диалог, как будто там, на том конце, слышат его ответы.
«Итак, правила нашей игры таковы. По звуковому сигналу вы загадаете цифру, а я угадаю ее в прямом эфире».
– О, Кашпировский на проводе. Вы прямо во все тяжкие пускаетесь. Смело.
«Итак, давайте начнем. Сейчас будет звуковой сигнал длительностью пять секунд. За это время вам необходимо загадать число. Можно любое, без ограничений. А когда сигнал окончится, я отгадаю задуманное».
Тим согласно качнул головой. Прозвучал странный звук. Тим поморщился. Звук был низкий, похожий на гудение роя пчел, но громче и как-то… острее. Казалось, сигнал отдается вибрацией где-то в глубине черепной коробки.
Тим сказал: «Девять». Когда звук затих, он сообразил, что нужно было загадать что-то посложнее, но момент был упущен. Раздался голос ведущего.
«Итак, давайте отгадывать».
– Да. Давай, Кашпировский, удиви меня.
«Ну, как говорят в народе, я иду искать. И это что-то очень простое».
Что-то неприятное ощущалось в этих словах. Хищное, но Тим не акцентировал внимание. Вместо этого он пошутил над ведущим.
– Ха… Я тоже так могу. Нет уж, говори конкретнее.
«Это девять». Тим хмыкнул.
– Это не считается, это просто совпадение. Давай еще раз.
«Будем честны, это было очень легко. Отгадка лежала на поверхности. Давайте повторим, и в этот раз загадайте цифру посложнее».
– Сейчас я вам загадаю. Давайте, включайте свой сигнал.
«Итак, звуковой сигнал».
Раздался сигнал. В этот раз он был еще неприятнее. Казалось, что странный звук вибрирует уже не просто внутри черепной коробки. Ощущение было, как будто вибрируют кости черепа, а зубы осыпаются песком. Но времени было мало, и Тим постарался сконцентрироваться на загадке, а не на болезненных ощущениях. Нужно задумать действительно сложное число.
* * *
– Сто тысяч семьсот пятьдесят две целых и три десятых! – азартно сказал Тим. – Ахахах! Угадай это, Кашпировский.
Хоть бы самому не забыть задуманное число.
Захотелось добавить какое-то матерное слово. Вообще-то Тим редко ругался и практически не использовал сленг, но сейчас ему так и хотелось завернуть что-то этакое.
«А теперь наши слушатели загадали что-то сложнее. Я это уже понял».
– Ага, ты удивишься.
Тим довольно ухмыльнулся. Ведущий сейчас назовет каких-то девяносто девять, и Тим выиграет.
«Итак, я ищу это загадочное число. Держу пари, вы думаете, что я сейчас назову девяносто девять».
Тим присвистнул. Ничего себе.
«Но это неправильная цифра. А наше число больше чем сто тысяч, ведь так?»
– Ого, ты что, и вправду экстрасенс? Но я тебе не подскажу. И что там, ну-ка называй…
«Секунду, сейчас я ее угадаю. Есть! Это сто тысяч семьсот пятьдесят два… И что-то еще… Ага, есть, нашел… Это сто тысяч семьсот пятьдесят две целых и три десятых».
– Ну ничего себе!
Тим так удивился, что на секунду позабыл о дороге перед собой, но быстро вернул внимание назад.
«Итак, а сейчас давайте угадывать не просто цифры, а что-то поинтереснее. В этот раз будем загадывать слово на русском языке, кроме, конечно, нецензурных».
В голосе ведущего прозвучал смешок, но Тиму не хотелось шутить. Он не был уверен, что это совпадение. Может, розыгрыш? Ему вдруг стало тревожно, он поднял руку, чтобы переключить волну, но ведущий добавил.
«А после этого задания вас ждет очень неожиданный сюрприз. Поэтому не переключайтесь и давайте играть дальше».
Тим убрал руку. Да что он, в самом деле? Это просто радио. Просто звуки на радиоволне. Он еще немного послушает, а потом переключит.
«Итак, напоминаю. Любое слово на русском языке. Готовы?»
Тим согласно качнул головой. Раздался звуковой сигнал. Звук был еще ниже и, казалось, распространяется не только в голове, но и по всему телу. По груди и рукам прошла вибрация. Сильно закружилась голова, и он чуть не выпустил руль, но загадать слово все же успел: «коагуляция».
– Вы что там, пришиблись? Что за дрянь, этот ваш сигнал?
«Итак, с нами остались только самые стойкие слушатели. И не зря. В конце нашей игры вас ожидает сюрприз».
– Я жду этого вашего сюрприза. Я чуть не свихнулся только что.
«А сейчас давайте отгадывать вашу загадку. Итак, я ищу слово. Это не начало алфавита и не конец. Это что-то посередине».
Голос ведущего слегка изменился. Теперь в нем звучала ирония, с нотами высокомерия. Тимур не обратил внимания. Ему хотелось узнать результат. Он не знал, как реагировать, если слово отгадают. Он еще мог поверить в розыгрыш, но не в магию. У Тима всегда был прагматичный подход. Ему мало верилось в недоказуемое: религию, магию и тому подобное.
– Розыгрыш, это просто розыгрыш. Это Ирка сговорилась с Антоном. Я вам отвечу, ребята. Обещаю достойный ответ. Вот просто обещаю.
«Есть! Вот оно, заветное слово. “Коагуляция”». Тим выругался. Он так сжал руль, что побелели костяшки пальцев.
Что за дела творятся? Как это понимать?
– Мужик, что за дрянь? Это что, розыгрыш?
«Наверное, наши слушатели очень удивлены», – вещал ведущий. Его голос снова стал приятным и успокаивающим. «Но давайте не будем тратить время на эмоции. Продолжим нашу игру с теми, кто не боится настоящей магии».
– Я не боюсь, потому что магии нет. А все это – одна большая подстава.
«Итак, сейчас особое задание. В этот раз я угадаю ваше имя». Ведущий сделал паузу, и Тим постарался осознать сказанное. «Готовы?»
– Ну-ну, давай, Кашпировский.
Хорошее настроение вернулось к Тиму. Обман все это, не бывает таких совпадений. Просто Ирка что-то придумала и теперь водит его за нос, как школьника. Если имя угадает, то гарантия, что это шутка.
Раздался звуковой сигнал. С каждым разом звук становился все неприятнее. В этот раз ко всем неприятным ощущениям добавилась еще и острая головная боль. Когда перед глазами поплыли круги, Тим испугался по-настоящему.
Ведущий что-то весело рассказывал, интригуя слушателей, но он практически не слушал. Нос, а потом и подбородок защекотало. Тим коснулся рукой места, где было щекотно. Пальцы окрасились в красное. Пошла кровь из носа.
«Итак, ваше имя…»
Нужно найти салфетки. Они где-то в бардачке. Тим склонился, открыл бардачок, но пошарить внутри не успел. Ведущий назвал имя: «Тимур».
Что?! Что, блин?!
Тимур закрыл бардачок, а кровь вытер рукавом, не переживая об испачканном свитере. И зажал нос рукой. Стало страшно. По-настоящему страшно.
Что это за звуки, от которых идет кровь носом? Кто сидит по ту сторону радиопульта? Как они узнали его имя? Как они читают его мысли? Что им нужно?
«Итак, я уверен, что вы впечатлены игрой».
– Не то слово… – зло сказал Тим.
«Но игра подходит к концу, и пришло время обещанного сюрприза».
Голос ведущего звучал хищно, совсем не по-доброму. Казалось, он притворялся все это время, как будто ожидал именно этого момента. Тиму не нравилось все это.
Что-то не так, очень сильно не так. Нужно прекращать прямо сейчас.
Он переключил волну, но это не помогло. В динамиках опять прозвучал тот же голос. Связь была отличная, ни шуршания, ни помех. Как будто человек сидит рядом, а не за сотню километров.
«Когда раздастся звуковой сигнал…»
Тимур переключил снова. Волна сменилась с приятным «клац».
«Загадайте…» Клац. «Любое…» Клац. «Желание».
– Я не хочу ничего загадывать. Слышите, я выхожу из игры.
«Итак, готовы? Тогда считаем до трех, и раздастся звуковой сигнал. Один».
Тим выключил магнитолу. В салоне стало тихо. Он выдохнул с облегчением, но в душе все равно было тревожно. Появилась уверенность, что нельзя допустить еще одного звукового сигнала. Расслабиться можно, только когда сигнал отзвучит и игра закончится.
В голове крутилось продолжение счета.
– Два, – выдохнул Тим.
Что он делает? Нельзя ожидать сигнала. Это ошибка.
– Три, – уже громко, вслух.
Несмотря на выключенную магнитолу, звук повторился. Где-то в голове, в глубине черепной коробки, зародилось низкое гудение и переросло в высокий противный визг. Вибрация пошла по всему телу. Ужасная головная боль разрезала мир на «до» и «после». Перед глазами поплыли красные круги, и все вокруг закачалось. Он сжал руль со всей силы, умоляя, чтобы боль прекратилась. В голове осталась только одна мысль: загадать желание, и все пройдет. Он не знал, о чем просить, поэтому сказал первое, что пришло в голову.
Губы зашевелились, и Тим услышал свой хриплый шепот: «Машину. Новую тачку».
После этого навстречу надвинулось дорожное ограждение, его сильно тряхнуло, боль стала еще сильнее, мир перевернулся, и наступила тьма.
* * *
Тим открыл глаза. Болело все, но больше всего голова. Дневной свет ослеплял. Он попробовал пошевелиться, но ничего не вышло. Он закрыл глаза и через несколько минут открыл снова. Теперь стало немного легче.
Тимур осмотрелся. Он находился в больничной палате. Попробовал рассмотреть себя, желая понять, где именно таится боль. Первое, что увидел, – загипсованные руки. Он прошелся взглядом по телу. Все было в гипсе. Тимур хотел спросить, что случилось, но рядом никого не было. Он мог только лежать и вспоминать. Последнее, что запомнил, это свое желание о новом автомобиле. Стало страшно и горько. Что это было? Как такое могло случиться?
Вскоре в палату заглянула медсестра. Когда врачи узнали, что он очнулся, позвали Ирку. Ее глаза были красными от слез. Она осунулась и выглядела перепуганной. Но характер взял свое. Как только увидела, что Тимур пришел в себя, на лице появилась улыбка. Та самая, со смешинками в уголках глаз. Она сказала:
– Ну, наконец-то очухался, старая колымага.
В голосе смесь надежды, ожидания, страха и еще чего-то. Целый коктейль. Тимур хотел засмеяться, но вышел только хрип. Сложно говорить после долгого молчания. Он с трудом прохрипел:
– Сама ты старая колымага.
Ирка засмеялась, потом не выдержала и заплакала, а после снова смеялась, ничего не объясняя.
* * *
Тимур пролежал в больнице два месяца. Как ему рассказали позже, он не справился с управлением и съехал в кювет, по пути снес ограду и перевернулся. Ему повезло: рядом проезжали люди, среди которых оказалась врач. Она оказала первую помощь, его быстро доставили в больницу с травмой головы, множественными переломами и повреждениями внутренних органов. Пришлось срочно оперировать. Ночь он провел в реанимации. Врачи опасались за состояние мозга, предупредили Ирку, что он может остаться овощем. Потом Ирка говорила, что самое страшное было даже не ожидать, пока окончится операция. Самое страшное было заговорить, когда Тимур очнулся. Когда он закашлялся, пытаясь ответить ей, Ирка испугалась. Ей показалось, что он не узнает ее. Но Тимур ответил обычной хамоватой шуткой, и только тогда она поняла, что все наладится.
Прошли еще два месяца реабилитации. Он наконец-то ощутил себя живым человеком. Тим выкарабкался.
Позже он пробовал отыскать НеРадио и понять, что это было. Ирка клялась, что никаких розыгрышей не организовывала. Найти информацию о НеРадио и о странном ведущем не удалось. Как будто и не существовало такой волны.
Зато нашлась интересная информация о том отрезке дороги, где все случилось. Аварийность просто зашкаливала. На участке меньше двадцати метров длиной за два года случилось убийство, а после него девять сокрушительных аварий. Без выживших. Так что, можно считать, ему еще повезло. Возможно, он вовремя выключил радио.
* * *
Тимур ехал на своем новом автомобиле. Это была старенькая, потрепанная жизнью машина, но Тимуру она нравилась. После всего случившегося пришлось покупать хоть какое-то транспортное средство.
Сегодня ровно год после аварии, и он всерьез думал о том, чтобы отпраздновать второй день рождения. Может, заехать в магазин и купить торт? Тим притормозил на красный свет, пропуская пешеходов. Он смотрел, как люди неторопливо переходят дорогу.
Внезапно музыка замолчала. Зашипели помехи. Тим постучал по магнитоле, и помехи пропали.
Вот, так-то лучше.
Из динамиков раздался приятный голос ведущего.
«Вас приветствует НеРадио. Оставайтесь с нами, ведь пришло время для нового тура нашей “Магической пятерки”. В этот раз вас ожидает игра еще интереснее и абсолютно непредсказуемый подарок в пятом задании».
А ты сыграешь? Тогда просто позови: «Поговори со мной, шайтан».