Loe raamatut: «Преодолевая страх»

Незабываемый банный день. Бросающая в дрожь история

Это сейчас мне смешно вспоминать, а тогда, во время посещения общественной бани, такого жуткого страха натерпелась. Бежала оттуда, не то чтобы дюже быстро, но шибко громко. К моим истошным воплям присоединился страшный грохот разлетающихся в разные стороны оцинкованных тазиков. Испуганное сердце чуть не пробило в молодой груди дыру размером с кулак, а я всё боялась оглянуться и посмотреть назад. Казалось, ещё мгновение, и всё…

Давно это было, во времена моей нескучной молодости. Я сама-то деревенская, родилась и выросла на приволье, в лесном краю, на берегу красивой тихой речушки. После окончания средней школы любящие родители отправили меня в соседний город со строгим наказом освоить профессию медика.

Исполняя отеческую волю, поступила в медучилище, успешно отучилась на фельдшера. По распределению стала работать в городской больнице. Поначалу с одной хорошей подругой снимали небольшую комнатку в коммуналке, обустроенной в двухэтажном деревянном бараке. Там удобства были во дворе рядом со старыми покосившимися сарайками, а ванной комнаты вообще не было, поэтому раз в неделю ходили мыться в общую городскую баню. Вот в ней-то весь этот жуткий ужас и приключился со мной.

Было начало звонкого апреля. Возвращалась после дежурства домой поздно вечером. На улице уже стемнело, на чёрном городском небе виднелись редкие, лишь самые яркие звёзды. Задержалась на работе, смена выпала как раз на предпасхальный вечер. Решила забежать в общественную баню, помыться, чтобы светлый праздник с чистотой духа и тела встретить.

Когда добралась на место, глянула на свои наручные часики, получалось, что согласно расписанию бане оставалось работать чуть более получаса. Кассирша, пожилая, неприветливая женщина, посмотрела на меня недовольно, и начала ворчать:

– Всё ходють и ходють. Ты бы девка, ещё после закрытия припёрлась. Ведь за вами ещё помещения убирать надобно, теперь из-за тебя задержаться придётся, а у меня дома целый ворох незаконченных дел…

А я в ответ с неподдельной мольбой в голосе:

–Извините, матушка, что припозднилась. На суточном дежурстве в больнице задержали, смена тяжелая выдалась, с ног валюсь. Но помыться необходимо. Ведь на Пасху надо чистым быть! А я в бараке живу, сами понимаете, там без всех удобств. Я вас не задержу, быстренько управлюсь. Мне только сполоснуться, и домой, а то поздно уже…

Не знаю, что конкретно, возможно, слова про мою тяжёлую работу в больнице, а может, о светлой Пасхе, смягчили сердце ворчуньи. Потому что вместе с заветным билетиком, она протянула мне сухой берёзовый веник, и благосклонно сказала:

– Ладно, девонька. Вот, бери так, сразу же запарь кипятком. Тридцать минут тебе на всё про всё. Не более.

Довольная быстро прохожу в раздевалку, а в ней никого. Но слышу из-за дверей, ведущих в помывочную, доносятся весёлые голоса, смех, шум тазиков, плеск воды. В общем, моется там несколько женщин. Ну, думаю, здорово! Значит, не одна такая припозднившаяся. Вдруг найдётся для меня кто сможет спинку мочалкой потереть, веником приласкать, и помывка пройдёт весело и с большей пользой для тела.

Быстренько раздеваюсь, вдыхая неподражаемую смесь банных ароматов, хватаю веник, мыло, мочалку из лыка. С трудом открываю разбухшую от влажности дверь, бодро шагаю в помывочную… и останавливаюсь у входа в недоумении.

В помещении серый полумрак. Под потолком тускло светит только одна лампочка в рифлёном плафоне. Стёкла на окнах чуть ли не целиком закрашены голубой краской, чтобы мальчишки не могли подглядывать за голыми женщинами. Свет с улицы почти не проникает в помещение. Да и темно уже давно за окном. Но хорошо видно, что в зале никого нет. Оцинкованные банные тазики, перевёрнутые кверху дном, стоят на гранитных лавочках. Внезапная тишина меня огорошила. А куда все подевались-то?

Только на душе всколыхнулось легкое волнение, как вновь зазвучали женские голоса. На этот раз доносятся приглушённо из-за дверей, ведущих в парную. Раздаётся смех, шлепки веника по мокрому телу, одобрительные возгласы, оханья, аханья. Так вот куда перебралась шумная компания.

Странно, как они смогли туда так быстро переместиться? Ну да ладно, некогда мне эти шарады разгадывать, время на помывку истекает. Быстренько кипятком веник в тазике запарила. Набрала тёплой воды во второй, намылила мочалку, стала намываться. Заодно жду кого-нибудь из парной, чтобы спинку потёрли. Но никто не торопится оттуда выходить. Видно, там, компания истинных ценителей пара, собралась.

Однако время не ждёт, неуклонно отсчитывает отведенные мне полчаса. Хватаю размякший веник и быстренько, чтобы не выпустить пар, стараюсь заскочить в жаркую парилку. Меня встречает белая стена пара, настолько плотная, что почти ничего не видно во влажном полумраке. В лицо ударяет волна горячего воздуха. Я невольно вжимаю голову в плечи и глядя под ноги, чтобы не споткнутся о порог, делаю шаг вперёд и быстро закрываю за собой массивную дверь. Замерла возле входа. А весёлая компания сразу же притихла, наверно недовольны, что я нарушила их уединение.

Потихоньку поднимаю голову, пытаясь разглядеть женщин и… Несколько секунд стою в растерянности, не понимая, что здесь происходит, и главное, что нужно делать. А внутри меня всё заполняется липкими щупальцами холодного страха.

Чувствую, ноги будто ватными стали, мелко дрожат, а двинуть ими не могу, словно чужие, али накрепко приросли к полу. Едкий пот начал заливать глаза, а я словно заворожённая стою, пялюсь в пустоту. Наконец-то до меня доходит – а ведь я тут абсолютно одна!

Сердце гулко забилось потревоженной птицей сразу во всех закоулочках моего молодого тела. Поразительно, но в жарко натопленном помещении я отчётливо почувствовала, как по спине пробежали противные ледяные мурашки.

В этот миг неожиданно с бетонного потолка на плечо сорвалась горячая капля, и мою душу окатила волна буквально вселенского ужаса.

Ох, как же я бежала оттуда! Это не передать никакими словами! К моим истошным воплям присоединился грохот опрокинутых тазиков. Как одевалась, совершенно не помню. Жуткий страх подстёгивал меня словно жалящая кожаная плётка своенравную кобылу. Мимо промелькнули удивлённые глаза пожилой банщицы. Как домчалась домой, совершенно не помню.

А там соседка по коммуналке, набожная старушка, узнав из моего волнительного рассказа о случившемся, перекрестившись, убеждённо заявила, что в это время в той бане лукавые бесы мылись. И мне очень повезло, что смогла оттуда живой вырваться, ведь некрещёная же, перед нечистью совсем беззащитная.

Не поверила я словам бабульки про чертовщину, решила, что она эти страсти специально для пущей важности придумывает, пересказывая разные церковные байки. Однако у меня до сих пор нет никаких логичных объяснений, с чем же я тогда столкнулась в городской бане. Но, после того случая лично для себя сделала кое-какие выводы: с той поры никогда одна в баню не хожу, если что, вдвоём не так страшно будет убегать.

Рассказ написан по мотивам истории, которой поделилась подписчица с ником М. Васенева.

Доберман, что-то непонятное и килограмм вырезки

Давно приметил, нашим людям нравится про всевозможные козни домового да лешего посудачить, а вот я расскажу одну необычную историю, наглядно показывающую, какую неоценимую пользу могут принести собаки в случае внезапного столкновения с непонятным, а, скорее всего, мистическим.

Уже давно, почитай с детских лет, мне нравится по лесным дорожкам походить, свежим воздухом подышать, да пользуясь случаем, разные природные дары пособирать – молоденькие грибы да спелые ягоды. С тех пор как много лет назад у меня появился четвероногий друг, доберман, каждый раз в такие выходы отправляемся с ним вместе. Ему тоже такое времяпрепровождение пришлось по душе. Я брожу по мягким тропинкам, отдыхая от городской суеты, а моя зверюга вокруг замысловатые зигзаги да нескончаемые круги нарезает, на местную дичь охотится. Шуткую, у него вообще никогда никакой охоты не было, так, носится, дурачится, жизнью наслаждается, да зверюшек развлекает.

И вот однажды в середине лета топали дружно по новому маршруту в знакомом лесу: я грибы шукал, а пёс по щенячьи откровенно всем прелестям природы радовался. Он неутомимым челноком сновал из стороны в сторону, иногда отставая либо забегая вперёд меня. Но всегда крутился где-то поблизости.

Погода стояла сказочная. Было раннее доброе утро, как раз в это время птичий концерт в самом разгаре. Вдоль земли тонкой белой пеленой стелился лёгонький туман. Сверху сквозь листву деревьев косые солнечные лучи пробивались, золотом поблёскивали. В общем, красота нарисовалась, как на известной картине, только что лохматых медвежат, с убедительной мамкой не хватало. Ну и слава богу, что не повстречались мы с бандой косолапых. А настроение было благостное, хотя ни одного грибочка так и не довелось отыскать.

В какой-то момент заметил, справа впросвет меж стволов показалась широкая просека. Деревья в этой части леса росли негусто, поэтому было хорошо видно, что вырубка – довольно старая, уже поросла молодым подлеском да кустарником, а землю устилает пушистая тёмно-зеленая подложка изо мха. Выглядит красиво, изумрудно, так и манит пройтись по мягкому натуральному ковру.

 Решил свернуть да прогуляться по новой локации, ибо не был там ни разу. И здесь мой верный пёс, который, вообще-то, никогда ничего не боялся, вдруг начал себя вести непривычно, буквально стал сам не свой. Отказывается идти туда. Вот ни в какую. Упирается, уши прижал, тихонечко скулит чего-то на своём, доберманском. Думаю, ну ладно, не буду насильно агитировать за погулять по новой улочке, пойду сам, а упрямцу-то деваться будет некуда, всё равно следом побежит.

Но только я сделал несколько шагов в сторону просеки, как мой собакен переполошился, такой невероятный шум поднял. Если кто не в курсе, доберманы могут издавать что-то среднее между воем и лаем. Такое жуткое завывание порой раздаётся, как будто рядом НЛО пролетает. Люди без подготовки от неожиданности могут штаны и всю окрестности кирпичами закидать.

Я остановился, замер в нерешительности, и в тот же миг пёс затих, как бы тем самым показывая, что всеми четырьмя лапами голосует ЗА мою остановку. Стоим молча, друг на друга смотрим, а он то и дело мне за спину тревожно поглядывает. Возможно, видит кого-то, либо учуял.

И тут начинаю понимать, а ведь здесь и сейчас происходит что-то необычное. Всё замерло вокруг, не шевелится. И тишина повисла. Глубокая. Вязкая. Ни звука: все насекомые, даже зануды-комары притихли, словно скотчем рты по-быстрому залепили. Птицы явно с ними заодно действуют. Даже горластых сорок неслышно, которые до этого поблизости летали, гомонили на всю округу.

Мир вокруг неуловимо изменился, словно не настоящим стал, как статичная декорация: ни единого движения, ни листочек, ни травинка не шелохнётся. Всё живое, затаилось, как будто съёжилось. В густом воздухе толстым слоем разлилась неосознанная тревога – и в этот миг я буквально всем телом прочувствовал, там впереди в засаде нас поджидает неизвестная опасность.

Тут же промелькнула здравая мысль: «Ну его к лешему эту чёртову просеку, не очень-то и хотелось».

Ну раз так, развернулся, и пошёл в противоположном направлении. И тут мой доберманище чуть с ума от радости не сошёл. Буквально тянет меня оттуда и взволнованно повизгивает при этом, мол: «Всё хозяин, нагулялись. Пора и честь знать, валим отсюда да по-быстрому!».

Отошли недалеко, шагов на тридцать, я обернулся и обомлел, а просеки-то и нету! Нет, и всё! Исчезла, растворилась, пропала. Скажу честно, в тот миг чуть форму содержанием не замарал, волосы дыбом встали, и быстрей собаки, как ломанулся, через лес, не разбирая дороги.

Пробежали наверно, с полукилометра, я опомнился, остановился, хотел оглядеться. Массивный пёс, чуть не сбив меня с ног, радостно взвизгнул, уткнулся холодным носом в мои тёплые ладони. Я ласково почесал друга за ушами, и серьёзным тоном сказал: «Ну их, эти грибы в пим дырявый. Поехали-ка дружище скорее домой. Будешь сегодня килограммом вырезки обедать, собака моя!»

Спустя некоторое время, я на несколько раз прочесал тот район леса, но таинственную просеку так и не нашёл. При случае поинтересовался у местных, однако никто не слышал о такой, но при этом припомнили несколько случаев бесследного исчезновения людей из ближайших деревень. А уж что с ними произошло, никому доподлинно не известно.

Возможно, довелось им зайти в эту странную просеку, да на свою беду, безвозвратно. А значит, уберёг нас в тот раз доберманище от неизвестной опасности. Вот такие дела.

Рассказ написан по мотивам истории, которой поделился читатель с ником Вышел ёжик из тумана

Неугомонная

Я к тому моменту истины, более двух десятков лет прожила, не догадываясь о том, что покойники могут живым вредить. Лично в этом смогла убедиться. Ох, какого же я тогда страху натерпелась, особенно сильно испугалась за ребёночка своего. Никакими словами не описать, всё мной пережитое. Давно эти жуткие страсти случились, столько долгих лет минуло, но помню всё хорошо, словно только вчера натерпелась.

После того как отгуляли шумную свадьбу, молодой супруг привёл меня в качестве законной хозяйки в дом своей покойной бабушки. По наследству достался. Дом сначала понравился. Добротный бревенчатый с высоким крыльцом, украшенным резными балясинами, с красивыми наличниками на окнах, просторными сенями, большой русской печью, с широкими полатями. Стали в нём жить, поживать.

Сначала в этой крестьянской избе ничего необычного не происходило. Но оказывается, необычность всё ж таки была, но притихла, притаилась до поры. Дожидалась повода, внимательно наблюдая за мной из таинственного междумирья.

А тем временем житейская река несла неспешно свои солоноватые воды. Мы с мужем постепенно притирались друг к другу, сглаживая острые углы и шероховатости наших непростых характеров.

В определённый срок я забеременела, и вот сразу после этого важного события, в доме стали происходить необъяснимые вещи. Помещения в доме то тут, то там, стали наполняться странными, тревожащими звуками. То в старинном серванте с посудой стаканы зазвенят, то дверца шкафа с протяжным скрипом откроется и тут же с грохотом захлопнется. Половицы в комнатах под кем-то невидимым стали периодически постанывать.

Как-то раз сижу в зале на диване, пинетки вяжу, и вдруг отчётливо слышу, как из дальней спальни кто-то идёт потихоньку, ногами шоркает, под ним доски скрипят: прошёл одну комнату, зашёл на кухню, подошёл к дверному проёму в зал, закрытому занавесками, и замер, стоит, в щёлку за мной наблюдает. Реально на себе чужой недобрый взгляд ощутила. Жутко стало, аж бедное сердце встревоженной птицей забилось.

Хотела бежать на улицу, но единственный выход оказался перекрыт, в проходе невидимка стоит, и как он поступит, не известно. В этот момент муж с работы вернулся, и чертовщина прекратилась.

Происходили другие подобные случаи, которые неизменно приводили меня в сильное душевное смятение. При этом я всё время опасалась, что сильно испугаюсь, и это скажется на моём ребёночке.

Как-то осенью, рано утречком, после того как проводила до калитки мужа на работу, зашла в сенки, только взялась за дверную ручку, и тут отчётливо услышала, как на кухне кто-то ложечкой в стакане сахар помешивает. А ведь в это время во всём дома я была одна. Замерла, как вкопанная. Накатило холодной волной чувство неосознанного страха. Постояла минуту, преодолевая испуг, затем осторожно приоткрываю дверь, заглядываю в щёлку, нет никого.

Вижу, на столе стакан в узорном подстаканнике стоит, перед уходом из него муж чай с баранками пил. Но теперь стакан снова полный и в середине ложечка замерла, будто невидимка вращал ею, но заметив меня, остановился. А потом ложечка об край звякнула, отпустили её. На сердце стало неспокойно, и я проворно выскочила во двор. Долго стояла там, дышала прохладным осенним воздухом, успокаивала, подбадривала себя.

Много иных пугающих необычностей происходило в то время. По первости на шалости домового их списывала. Как известно, у каждого дома истинный хозяин имеется, с которым лучше ладить, а не враждовать. Поэтому старалась с ним подружиться, задабривала угощениями, добрыми словами. Но к сожалению, дело оказалось не в нём, или, вернее, не только лишь в нём.

Мужа целыми днями дома не бывало, на работе допоздна трудился, семью обеспечивал достатком. А на мне держались огород, хозяйство, да по дому повседневные хлопоты: уборка, готовка, стирка, глажка. В общем, всё как у многих семей, живущих на селе.

С раннего утра и до позднего вечера почти всю неделю дома была одна, погруженная в глубокий омут неотложных забот. Дел на деревне всегда невпроворот. Крутишься, стараешься не отвлекаться на всякие загадочные пустяки. Однако, они всё чаще стали настойчиво вторгаться в мою жизнь.

Как-то сижу днём возле комода, одежку для будущего малыша перебираю. Слышу, в дальней комнате какой-то шум возник, что-то напоминает. Сначала не сообразила, на что именно похоже, а потом догадалась, так это же кровать скрипит. Знаете, раньше такие металлические с панцирной сеткой почти в каждом доме стояли. У них ещё дужки на боковинах из нержавейки были. Сейчас таких уже и не сыскать поди нигде. А в детстве помню мы любили на них попрыгать.

Прислушалась, точно, словно потихонечку качается кто-то на кровати, а она в такт поскрипывает. Затем характер звуков изменился, будто бы ворочается кто-то на матрасе. Потом приглушённые охи да ахи стали доноситься. Словно старый или больной человек горестно вздыхает. У меня сердце так и захолонуло от испуга. В коленках неприятная дрожь появилась, в горле пересохло, руки трясутся, и мысли разлетелись, как стая испуганных птиц. Я в тот раз, чуть раньше срока не родила.

Вечером муж вернулся, начала ему говорить, рассказывать о том, что в доме чертовщина происходит, а он отмахнулся: «Мол, ты придумываешь, всё».

Как же мне тогда обидно стало. Не на такую реакцию я рассчитывала от мужчины, чьего ребёнка под сердцем носила. Но жизнь продолжалась, необъяснимое тоже не успокаивалось. Донимало меня постоянно. А я старалась внимание на него не обращать.

Потом родила, появились новые, приятные хлопоты и заботы. Муж на другую работу устроился, теперь трудился сутки через трое. После этого мне периодически по ночам тоже приходилось бывать без него в доме. Правда, отныне с крохотулькой – роднулечкой. Вместе нам не так было страшно. Но всё время очень сильно переживала за ребёнка. И не напрасно.

Как-то поздно вечером, когда муж был на работе, выскочила на минутку по делу во двор, да заодно в избу ведро воды из сенок принести. А назад зайти не могу. Дверь заперта. А ребёнок там один, в кроватке. И тут в комнатах свет начал мигать, что там стало непонятное происходить. Конечно, у меня на душе дикий испуг и нарастающая паника.

На улице холодная зима, а я по лёгкому одета, в одном халатике, а сверху шаль на плечи накинута. Студёный воздух обжигает, замерзаю. Дверь пытаюсь открыть, однако она ни в какую не поддаётся. Уже безнадёжное отчаяние стало охватывать меня, и тут решила в дальней комнате разбить окно, да через него проникнуть внутрь.

Но в последнюю минуту вспомнила, что на улице из дровника имеется дверка, ведущая в погреб, из которого через люк в подполе можно проникнуть на кухню. Бросилась в хозпостройку, проникла в тёмный погреб, задыхаясь от волнения, стала влезать по лестнице, сорвалась, чуть не убилась, но добилась своего.

Первым же делом кинулась к ребёнку: спит малютка спокойно, не догадываясь, как мамке было плохо. Поглядела на крохотное, посапывающее чудо, и у меня от сердца отлегло.

Но тут же метнулась в сени, выяснить причину случившегося. Оказалось, что дверь была заперта на крючок. Кто и зачем закрыл её изнутри? Ответа не было. А свет так и мигал тревожно всю ночь. Утром с работы пришёл муж. Всё, как было рассказала ему, и вновь не поверил, даже не попытался успокоить, пожалеть. А мне страшно и за себя, и за ребёнка. Поняла, что на супруга в этом вопросе надежды нет. Что делать? Как быть?

И здесь меня словно яркой вспышкой спасительная мысль осенила. Не откладывая, следующим же днём в нашу сельскую церковь отправилась, и там в свечной лавке заказала молебен «За упокой» неугомонной бабушке и поставила самую большую свечку. С той поры в доме настали тишина и покой. Слава Богу.

Художественный рассказ написан по мотивам истории, которая произошла со С. Цельновой.