Loe raamatut: «Московский Целитель. Я пришел править»

Глава 1

Все началось банально.

Ночь, улица, фонарь, аптека…

А нет, это же из другой оперы… Что, впрочем, банальности ситуации ничуть не отменяет. Иду я, значит, в светлый летний вечер по улице нашего дачного поселка и вдруг наблюдаю картину маслом. Три молодчика окружили деда преклонных лет и что-то азартно ему объясняют. Причем с таким пылом, что дураку даже понятно станет – сейчас его бить будут. Возможно, что даже ногами. Но обязательно больно, других вариантов не предвидится…

Короче, неприятная картина. Страсть не люблю, когда обижают слабых. Особенно тех, кто уже в преклонных годах. Вот такие вот благородные принципы во мне мама с папой воспитали, спасибо им за это большое. По уму бы, наверное, стоило просто мимо пройти – дескать, не обращайте внимания, я вообще с рождения слепоглухонемой, ничего не вижу, ничего не знаю. Выяснение отношений с численно превосходящим противником, как правило, ничем хорошим закончиться не может. Это не я придумал, это жизнь и статистика телесных повреждений любого ОВД подтвердит. Однако ж нет, стыдно стало, мимо проскользнуть не получится.

Дед, кстати, показался мне знакомым. Я уже его видел. Не помню, где именно, но видел. А так-то боевой старик. На вид лет шестьдесят, а не боится ни капельки. Стоит с прямой спиной и даже намека на беспокойство не демонстрирует. Чувствуется, что человек себе цену знает.

Впрочем, об этом можно было и так догадаться. Вроде как и дачи вокруг, пускай с добротными кирпичными домами, но все равно дачи, а старик одет с иголочки, как будто на светский раут собрался. Стильные зауженные джинсы, лакированные ботинки и белоснежное поло с вышитым крокодильчиком. К тому же еще и на трость, по виду вроде как недешевую, опирается с истинно дворянским достоинством. По виду и дерево дорогое, и качество изготовления не из последних. Я подобных аксессуаров практически никогда не видел вживую, а для старика, похоже, это вполне привычный атрибут.

– Короче, папаша, больше тебя никто предупреждать не будет! – донесся до меня слегка визгливый голос одного из молодчиков. – Если ты не хочешь договариваться, то можно решить вопрос по-другому. Но это будет больно! Очень больно!

– Не надо меня пугать, юноша, – голос старика оказался вполне себе бодрым и ничуть не испуганным. – Меня пугать уже поздно.

– У каждого человека найдется то, что ему дорого, – фраза буквально сочилась пафосом.

Юноша явно кино про бандитов пересмотрел. Судя по всему, он в этой компании считался главным. Длинные волосы, массивная печатка на руке… Прям мафиози из итальянских сериалов.

Его приятели наглядно иллюстрировали поговорку «Двое из ларца, одинаковых с лица». Короткий ежик, накачанные плечи и черные футболки с обрезанными рукавами. Их специально придумали, чтобы мальчики могли на улице девочкам бицуху без проблем демонстрировать. Жаль, я лиц этих амбалов сейчас не вижу. Почему-то уверен, что они синхронно либо жвачку жуют, либо зубочистки обгладывают.

– Сейчас, видимо, я должен заплакать от страха и упасть на колени? – рассмеялся старик. – Мальчик, езжай домой и передай, что мне не о чем с вами разговаривать.

– Я тебе сейчас покажу «мальчик», – вскинулся патлатый, и в этот момент я решил, что надо вмешаться.

– А ну отстаньте от старика! – крикнул я, ускоряя шаг и делая зарубку в памяти, что надо завтра же высказать свое недовольство председателю местной администрации. Как он соловьем заливался при обсуждении покупки. «Тихое место, все свои. Жители даже сбросились на забор вокруг участков и металлические ворота, а заодно и будку для охранника».

– Отвали! – Патлатый удостоил меня всего лишь мимолетным взглядом и кивнул одному из своих подручных. – Разберись!

Бритый крепыш двинулся в мою сторону, демонстративно взмахнув разложившейся в воздухе телескопической дубинкой. Да уж, ребята явно настроены серьезно и не планируют стесняться в средствах. Ну что ж, подыграем…

Я немедленно изобразил испуг на лице, а затем сделал шаг назад, оглядываясь. Раньше родители мне ничего о дуболомах с дубинками, гуляющих по территории СНТ, не рассказывали… Ладно, плакать о суровой действительности будем позже. Я уже влез в чужие проблемы. Теперь надо из них выбираться. Оглянулся еще раз и подобрал с земли невесть откуда взявшийся обломок кирпича.

Дядя Лева, маленький сухонький старичок-еврей, когда-то учивший меня и таких же оболтусов основам армейского рукопашного боя, всегда любил повторять, что лучший удар – это удар, нанесенный палкой или кирпичом, но кирпичом больнее и чревато последствиями, поэтому лучше палкой. Палки я не видел, поэтому придется следить, чтобы не ушатать кого-нибудь случайно.

Здоровяк тем временем пару раз махнул дубинкой, а затем усмехнулся, глядя на обломок кирпича в моей руке.

– Мужик, брось каку, и тогда, может быть, я тебе плечо ломать не буду! – процедил он, явно рисуясь своим грозным видом. Ага, щаз! Уже бегу, волосы назад!

Мы сделали шаг навстречу друг другу, и я понял, что здоровяк не так прост, как кажется. Он внимательно следил за мной, не пропуская ни одного, даже самого маленького движения. Впрочем, времени возиться с ним у меня тоже не было. Его приятели уже подступали к старику, демонстрируя настойчивое желание существенно сократить срок его пребывания в этом мире.

Я поднял руку с кирпичом вверх точно так же, как сделало бы подавляющее большинство людей на моем месте, увидел, что здоровяк напрягся, готовясь уклониться от удара, а затем со всей силы швырнул кирпич ему в ногу.

Фишка в том, что попасть в данном случае не главное. Кирпич если не пугает, то как минимум заставляет опасаться. Даже если камень пролетит мимо ноги, он дает мгновения для начала внезапной атаки. А уж если еще и попал…

Я попал, поэтому мне не составило труда вырубить здоровяка отработанной до автоматизма связкой. Впрочем, от контрольного удара в затылок я тоже не стал отказываться. Здоровый лось, незачем такого за спиной просто так оставлять.

– Эй, гля, он Сивого завалил, – услышал я голос приятеля поверженного мной здоровяка, но это восклицание так и повисло в воздухе. Его волосатый приятель уже лежал на земле и даже не подавал признаков жизни.

– Я еще раз предлагаю нам разойтись, – вкрадчиво произнес старик с самым серьезным выражением на лице. Как будто это не он только что вырубил второго парня всего одним точным ударом в висок. Правда, бил старик не кулаком, а набалдашником своей трости, но это уже нюансы. Главное – результат. Меньше минуты прошло, а диспозиция поменялась коренным образом.

– Я… Вы… – проблеял оставшийся на ногах парень, с испугом смотревший то на меня, то на старика.

– Я думаю, что на этом можно считать инцидент исчерпанным, – усмехнулся старик и обратился уже ко мне: – Геннадий, пойдемте! Думаю, что молодые люди найдут выход самостоятельно.

Вообще-то я собирался дойти до охраны и устроить там небольшие разборки по поводу неизвестных маргиналов на территории дачного товарищества, но передумал. Боль в груди появилась, как всегда, внезапно и сейчас расползалась по телу привычно неприятными ощущениями. Как будто жжет изнутри. Я прекрасно знал это состояние и мог легко рассказать, что будет дальше. Сначала просто жжение, потом станет трудно дышать, а дальше – приступ кашля, от которого, кажется, легко можно выплюнуть легкие.

Мерзкая штука, с которой врачи до сих пор не могут разобраться. Так сказать, прощальный привет из Африки. Так что мне сейчас не до разборок с охраной, домой бы добраться.

Я кивнул старику и молча прошел мимо отступившего назад здоровяка, уже потерявшего львиную часть своего пафоса.

– Геннадий, спасибо вам огромное за помощь! – с чувством произнес старик, когда мы удалились от места происшествия на значительное расстояние и свернули на боковую улицу, ведущую к дому моих родителей.

– Обращайтесь, – усмехнулся я и только потом сообразил, что в словах нового знакомого было не так. – Простите, а мы разве знакомы? Откуда вы знаете мое имя?

– Мы соседи, – улыбнулся мой спутник и показал рукой на аккуратный двухэтажный особнячок моих родителей. – Здесь живут ваши мама и папа, вы купили им этот дом полгода назад. А я живу здесь.

Старик указал рукой на дом неподалеку, буквально через пару участков от родительского.

– Въехал сюда пару месяцев назад, но уже успел познакомиться с вашей мамой, – пояснил старик. – Так что я знаю, что вы Геннадий, вам за тридцать, и последнее время вы работали где-то очень далеко от родных. А вернувшись, тут же купили им этот замечательный дом.

– Так получилось, – пожал я плечами, не желая продолжать знакомство и мечтая только о том, как бы побыстрее добраться до своей комнаты.

– Я, кстати, прошу прощения, что не представился, – тепло улыбнулся старик. – Матвей Ильич. И спасибо вам еще раз огромное за помощь. При случае обязательно скажу спасибо вашим родителям. Они должны гордиться, что воспитали такого достойного сына.

– Думаю, что не стоит их беспокоить, – тут же отозвался я. – Лишние знания – лишние тревоги. Давайте это останется нашим маленьким секретом.

– Как пожелаете, – пожал плечами Матвей Ильич. – Сочту это проявлением скромности, которая тоже, несомненно, украшает. Может быть, заглянете в гости? Я буду рад угостить вас чаем или чем-нибудь покрепче. Все-таки, можно сказать, что мы с вами…

– Извините, – прервал я словесный водопад своего нового знакомого. – Я домой. Мне завтра рано вставать, надо еще в Москву по делам съездить.

– Ну нет так нет, – с явным сожалением произнес старик. – А во сколько вы поедете? Может быть, захватите старика? Неохота такси вызывать, да и не всякая машина к нам поедет. Выбросите меня у ближайшей станции метро, если это не очень сложно.

Сдается мне, что дедуля попросту решил сэкономить. Дорога к СНТ вполне себе нормальная. Асфальт всего-навсего год или два назад положили. С другой стороны, труд невелик, почему бы и не подвезти.

– Я рано встаю, – правильно расценил мой кивок Матвей Ильич. – Как соберетесь – позвоните в звонок, и я сразу же выйду.

Вернувшись домой, я разулся и буквально плюхнулся обессиленный на пуфик возле вешалки. Проклятая зараза давала о себе знать все сильнее и сильнее.

– Как погулял? – услышав шум, выглянула в прихожую мама. – Устал?

Я постарался изобразить на лице максимально беззаботное выражение, а затем ответить таким же беспечным голосом:

– Нет. Все прекрасно! Погода отличная! Сейчас душ приму и баиньки. Мне же вставать рано.

– Ну и замечательно! – Мама улыбнулась и вернулась к телевизору. Я с облегчением перевел дух, изо всех сил сдерживая стон. Больно-то так. Причем даже не очень понятно, больно или противно. Я молодой и крепкий мужик, а чувствую себя в такие моменты просто беспомощным студнем, который боится лишний раз пошевелиться, чтобы не испытать новую порцию боли. Хорошо еще, что родители не слышали моего удушающего кашля, а то бы точно не обошлось без расспросов. Спать, просто спать…

***

Дом горел красиво.

Языки пламени вздымались на несколько метров выше крыши, освещая все вокруг ярким светом. Зрелище завораживало, хотя даже мне было понятно с первого взгляда, что это целенаправленный поджог. Дом горел со всех сторон одновременно, причем снаружи, постепенно проникая внутрь здания.

– Господи, горе-то какое, – негромко сказала мама, но я услышал ее голос вполне отчетливо.

Послышались сирены, и на сцене появились новые действующие лица – пожарные приехали на удивление быстро.

Я оглянулся и увидел стоящего неподалеку хозяина сгоревшего особняка. Сейчас Матвей Ильич выглядел гораздо старше тех лет, которые я щедрой рукой отсыпал ему при нашем знакомстве. Семьдесят лет точно, а может быть, даже старше. В свете пламени его лицо казалось восковой маской с резкими чертами и полным отсутствием эмоций. Суровый дедуля – у него дом горит, а он даже не морщится.

– Главное, что все живы остались, – прижала руки к лицу мама. – Что же могло случиться? Проводка коротнула?

Страх короткого замыкания был одним из любимых пунктиков мамы. Когда я им с папой дом покупал, так она лично обошла и потрогала рукой все розетки с выключателями, как будто хоть что-то понимала в электрике. Расстраивать маму еще больше не хотелось, поэтому я решил промолчать и оставить свои мысли о поджоге при себе. А ведь район казался тихим и мирным. По крайней мере, именно этими обстоятельствами я интересовался в первую очередь, подыскивая дом для родителей.

– Мам! Пап! Пойдемте домой, – позвал я. – Ничего интересного уже не будет.

В конце концов, это трагедия, и мы не в театре. Зевак и без нас хватает.

Если я и рассчитывал лечь досыпать, то дома понял, что можно забыть о таком великолепии. Мама продолжала сокрушаться о пожаре, постоянно вспоминая, какой милый сосед и какой красивый у него дом… Был…

Пришлось даже заставить ее выпить успокоительное. Все-таки возраст дает о себе знать, у мамы периодически скачет давление, да и сердце иногда покалывает. Отец же от лекарств отказался, ограничившись проверенным временем рецептом – «перекурили, выдохнули, забыли». Сколько себя помню – всегда эта мантра у него работает. Минут через двадцать со второго этажа раздавался богатырский храп, заглушающий даже лай овчарки на соседнем участке.

– Хорошо еще, что никто не погиб, – неизвестно в какой раз повторила одну и ту же мысль мама. – Может, и прав Матвей Ильич, что одному иногда все-таки спокойнее. Дом жалко, но если бы люди погибли, то совсем плохо было бы.

Мне оставалось только многозначительно поддакнуть. Я одним глотком допил чай и решительно встал из-за стола.

– Поеду, наверное. Завтра, вернее сегодня, дела еще…

Заведенная со смартфона машина уже приветливо тарахтела движком, разгоняя ночную прохладу. Пожарные уже закончили поливать развалины дома и уехали. Улица поселка вновь погрузилась в ночную тьму, и только сильный запах гари напоминал о недавнем происшествии. Интересно, Матвей Ильич уехал со спасателями или попросился на ночлег к кому-то из соседей?

Я кинул рюкзак на заднее сиденье джипа, а затем достал из кармана телефон и сигареты. Закурив, открыл приложение навигатора и убедился, что в пути меня не ждут какие-нибудь неожиданности. Все зеленое, максимум за час доеду.

Досадливо вздохнув, я понял, что у меня нет номера мобильного загадочного старичка, а уехать просто так не позволила бы совесть. Надо возвращаться – возможно, Матвей Ильич оставлял свои контакты маме.

– Молодой человек, – услышал я знакомый голос и обернулся.

В нескольких метрах от машины в свете фонаря стоял хозяин сгоревшего дома. Внешний вид старичка был безукоризнен, как будто только что сгорело не его, а чье-то чужое жилище. Костюм-тройка, тросточка. Не хватало только доисторического цилиндра.

– Я так понимаю, вы собрались уезжать? – поймав мой взгляд, продолжил говорить старик. – Не довезете меня до городской больницы?

– Что-то случилось? – мгновенно насторожился я. – Вы же вроде бы в Москву собирались. Может быть, стоит скорую вызвать?

Все-таки дяденька явно немолод, а у него дом на глазах сгорел. Так и до инфаркта недалеко, или еще чего посерьезней.

– Да нет, что вы, – отрицательно покачал головой старик. – Я практически в порядке. Просто от всех этих треволнений немного прихватывает сердце, так что лучше перестраховаться. Я уже хотел такси вызывать, но тут услышал, как вы машину заводите. Не откажите в любезности, я заплачу.

– Да ну, успокойтесь, при чем здесь деньги, – я приветливо распахнул пассажирскую дверцу. – Садитесь, конечно. Вас в какую больницу? Ближайшую?

– Да, в новую, – кивнул старик, усаживаясь. – Ту, которая рядом со станцией. Знаете?

– Конечно, – я вбил в навигаторе адрес и вставил смартфон в держатель. Машина плавно тронулась и зашуршала колесами по гравию. – Даже заезжал лично посмотреть, когда искал дом для родителей. Им уже давно не пятнадцать лет, приличную медпомощь лучше иметь в шаговой доступности.

– Разумная предусмотрительность, – согласился со мной Матвей. – Геннадий, простите мое старческое любопытство. А кем вы работаете?

– Пока бездельничаю, – честно ответил я старику, с интересом ожидая его реакции на такую информацию. – Полгода назад вернулся из долгой загранкомандировки и пока просто осматриваюсь в пространстве.

– Любопытно, – пробормотал старик. – Даже не знаю, как правильно отреагировать. То ли позавидовать, то ли посочувствовать.

Непроизвольно я рассмеялся и, поймав недоумевающий взгляд старика, пояснил:

– Просто обычно люди именно так и реагируют. Либо завидуют, либо сочувствуют. Причем сочувствующие считают своим долгом немедленно озаботиться вопросом помощи в поисках для меня работы. У вас как, никаких вариантов в голове не всплывает?

– Но это правда достаточно необычно, особенно в Москве и в наше время, – улыбнулся в ответ Матвей Ильич, глядя при этом не на меня, а внимательно наблюдая за дорогой. – Наоборот, основная часть людей куда-то спешит и постоянно озабочена вопросом заработка денег. Так что человек, избавленный от такого груза забот, действительно вызывает либо зависть, либо сочувствие.

– Ну извините, – пожал я плечами. – Каждый сам делает свой выбор. Я рискнул, отправился через полсвета и честно отпахал несколько лет в не самых простых условиях. Заработал хорошие деньги и вполне могу себе позволить немного повалять дурака. Тем более если не найду чего-то подходящего здесь, то всегда могу вернуться обратно в Африку.

– О-о-о, Африка, – как-то странно оживился старик и тут же резко сменил тему. – А семья?

– Семьи нет и не уверен даже, что она появится, – лицо непроизвольно искривилось. – Впрочем, в таком положении дел иногда можно найти даже плюсы.

– Очень любопытно, – покачал головой старик. – Меня всегда учили, что семья это единственное, ради чего стоит жить.

– Абсолютно с вами согласен, – дернул я уголком рта, изображая улыбку. – Но суть в том, что семью надо заводить с любимыми, а не для галочки. С другой стороны, семья заставляет постоянно оглядываться за спину и лишает мужчину свободы маневра. Думаете, будь у меня жена и ребенок, я бы решился на такую долгую командировку?

– Это не аргумент, – отмахнулся старик. – В Африке тоже живут люди, так что семья вполне могла бы поехать вместе с вами.

Я вспомнил регулярные перестрелки с бандами грабителей, желающих отнять бесценный груз из желтого металла, Коляна, которого полгода лечили от какой-то местной лихорадки, жареных змей в качестве деликатеса – и искренне расхохотался.

– Судя по всему, мы с вами бывали в разных частях Африки. В те края, где я провел последние годы, ни одна нормальная женщина бы не поехала, и уж тем более не потащила бы своего ребенка. Да и потом, какие мои годы. Успею еще и жениться, и потомством обзавестись.

– Самонадеянность, – улыбнулся Матвей. – Один из вечных спутников молодости. Простите мое старческое брюзжание, но в вашем возрасте я тоже думал, что вся жизнь впереди и я обязательно все успею. Вам же лет тридцать, правильно?

– Тридцать три, – сухо ответил я. Терпеть не могу, когда меня начинают поучать и рассказывать, как жить правильно.

– Ну-ну, не обижайтесь, – заметил мое состояние старик. – Я никоим образом не хотел вас обидеть. Наоборот, я очень рад познакомиться с таким самостоятельным и трезвомыслящим человеком. Думаю, что мы с вами можем даже помочь друг другу.

В этот момент машина подъехала ко въезду в больницу. К моему удивлению, шлагбаум на воротах оказался поднят, а стоящий возле него охранник приветственно махнул рукой, так что я, особо не задумываясь, въехал на территорию.

Вывеска приемного отделения светилась ярким неоновым светом, так что заблудиться на территории было бы проблематично. Я лихо затормозил около пандуса, идущего вверх к распахивающимся дверям входа в больницу. Мы вышли из машины и огляделись. Наверху пандуса стояла невысокая женщина в больничной униформе, вопросительно переводя взгляд со старика на меня, а затем обратно.

– Здравствуйте, – дружелюбно помахал ей Матвей Ильич. – Моя фамилия Ерохин. Это я звонил вам по поводу госпитализации.

– Я поняла, – кивнула женщина. – Нас предупредили. Проходите!

– Буквально пять минут! – взмолился Матвей Ильич. – Можно я попрощаюсь со своим другом и подойду?

– Хорошо, – кивнула сотрудница больницы и, поежившись, зашла внутрь здания.

– Спасибо вам, Геннадий! – с чувством поблагодарил меня старик. Он даже сделал шаг вперед и взял мою правую руку в свои ладони. – Я очень рад, что познакомился с вами. Уверен, что вас ждет большое будущее.

Признаюсь, я немного обалдел от такого напора. Там, в поселке, старик показался мне довольно сдержанным на эмоции, я бы даже сказал, немного черствым. А здесь – водопад радушия, причем абсолютно, на мой взгляд, необоснованного. Ну подумаешь, подвез человека, что в этом такого сверхъестественного?

– Геннадий, не удивляйтесь, но я хотел бы для вас кое-что сделать, – продолжил тем временем говорить старик, а затем сильно сжал мою руку выше локтя. Меня тряхнуло, как будто от заряда электротока, перед глазами на миг потемнело, а затем я вновь услышал голос Матвея Ильича. – Ну вот, Гена, теперь полный порядок!

Картинка перед глазами прояснилась, и я натолкнулся на внимательный взгляд старика. Матвей Ильич беззвучно шевелил узкими губами и как-то странно их кривил. Я даже подумал, что у него сейчас действительно прихватило сердце, и открыл было рот, чтобы позвать медсестру, но не успел.

– Послушай меня, Геннадий, – старик не говорил, а буквально вбивал слова в мое сознание. – У меня нет времени объяснить тебе все подробности, но такова судьба любого Целителя. Я выполнил долг, но у меня нет возможности найти более достойного кандидата.

Матвей снял с пальца довольно увесистую печатку. Странно, вроде бы приметная вещь, но я до этого почему-то не замечал на руке старика каких-либо украшений.

– Надень кольцо!

– Да не стоит, наверное, – я искренне не понимал, что происходит, и поэтому попробовал отказаться от подарка. В голове даже мелькнула мысль, что у старика с собой нет денег и таким образом он пытается отблагодарить меня за то, что я его к больнице подвез.

– Надень кольцо! – продолжал настаивать Матвей. – Ты сможешь заняться делом, настоящим делом, за которое тебе не будет стыдно.

Происходящее начинало напоминать какой-то дешевый триллер или школьную театральную постановку, но в то же время мне почему-то не хотелось противиться просьбе старика. В конце концов, почему бы и нет. Золотой кругляшок не был дешевой поделкой – змея, сплетающая круг, смотрелась словно живая…

Земля ушла из-под ног внезапно. Меня затошнило, перед глазами танцевали звездочки, а ноги горели огнем, как будто я встал на раскаленные угли. Мне показалось, что я потерял сознание. В голове бухал молот и одновременно звенел колокольчик.

– Тихо, тихо, тихо… – Голос доносился издалека, как будто в ушах стояли ватные затычки. – Стоим, спокойно!

Я проморгался и смахнул с век выступившие из глаз слезы. Вокруг ничего не поменялось. Все тот же двор больницы, пандус приемного отделения и мы с Матвеем возле моей машины.

– А теперь слушай меня внимательно, Геннадий, – положил мне руку на плечо старик. – Кольцо на твоем пальце – это символ Дара целителя. Оно невидимо для окружающих, по крайней мере до тех пор, пока ты сам не решишь показать его им. Его могут видеть только другие целители… Ну и… Неважно, вряд ли ты столкнешься с ними…

– Подождите, Матвей, – перебил я старика. – Какой Дар, какие Целители? Давайте я приеду завтра, и мы с вами спокойно все обсудим. Я не понимаю и половины из того, что вы сейчас говорите.

– Не получится, – с грустной улыбкой покачал головой старик. – Целитель может передать дар только добровольно, но после ему остается прожить всего тысячу ударов сердца. Мне уже осталось двести.

– Как двести? – Я схватил Матвея в охапку и силой потащил в сторону приемного покоя. – Помогите! Человеку плохо!

– Я сообщил… Тебя найдут… Но у тебя найдутся друзья, – продолжал бормотать Матвей, буквально повиснув у меня на руках. – Запоминай адрес. Там мой приятель. Скажешь, что от Матвея. Он, конечно, тот еще пройдоха, но обязательно поможет.

Я плечом распахнул дверь в приемное отделение и заорал во всю глотку:

– Помогите, человеку плохо! Помогите!

– Самое главное, – голос Матвея слабел, но я на удивление продолжал слышать каждое слово, – не доверяй…

Старик захрипел, и я аккуратно уложил его на каталку, которую уже подкатила ко мне медсестра.

– Молодой человек, в сторону, – невесть откуда взявшийся врач довольно невежливо оттолкнул меня, но я даже не сопротивлялся. Матвей Ильич хрипел все громче, а затем вытянулся в струнку и резко обмяк. Медперсонал продолжал суетиться вокруг каталки, но я уже знал, что все бесполезно. Целитель Матвей только что умер.

Что-то укололо мой палец, и я растерянно посмотрел на только что подаренную массивную печатку. Ну и в какой блудняк я вляпался? Перстень как будто вспыхнул на моей руке, хотя, возможно, мне просто показалось от переживаний.

А вот пристальный и чересчур внимательный взгляд медсестры на сто процентов реален. Ей-то что от меня надо?