– Какая оригинальная проповедь, – инквизитор ухмыльнулась, – в Кордалле за неё многие захотели бы его спалить на костре.
Воспользовавшись паузой, хозяин осторожно подошёл к отцу Тобсу и быстро зашептал тому на ухо, тыкая пальцем в нашу сторону. Священник сначала отмахнулся, но потом слез со стойки, прихватил с собой очередной жбан пива и вразвалочку потопал к нашему столу. На удивление ровно идёт, кстати. А ведь вылакал он не меньше двенадцати литров этого поила, на мой взгляд. Силён пить мужик!
– Вечер добрый, да благословит вас Свет! Кто тут из вас инквизитор? Что, прислали по мою душу, что ли? Как за закоренелым еретиком? Или это я уже в грех гордыни впал, слишком высоко оценивая свою никчёмную шкуру?
– Или, – подтвердила Кристина, показывая татуировку, – нам нужен проводник до Барсучьего Лога.
– Неужели дошли руки найти ту гнусь, которая там завелась, и прикончить её?
– Ну, сначала выяснить нужно, чего там вообще происходит, – Кристина залпом допила своё вино и с подозрением покосилась на жбан в руках святого отца, – выехать я хочу завтра с самого утра, сразу, как рассветёт. Так что…
– Понял, не дурак. Ещё жбан-второй и хватит на сегодня.
***
– Как тебе наш личный куратор? – Эйс нырнула под одеяло и положила голову мне на плечо.
– Непонятно. Странная она какая-то. Человек настроения.
– Я вообще-то о её даре одновременно к магии тьмы и к магии света.
– Кристина – тёмный маг? Но ведь такое невозможно!
– Как видишь, возможно – она щёлкнула меня по носу, – ты что, не смотрел на её ауру? Да чтоб тебя медведь покусал, вот скажи мне, зачем я научила тебя тёмному зрению? Ты до сих пор не знаешь насколько Кристина уникальный маг? Ты ещё скажи, на её служанку тоже не обращал внимания?
– А что с ней? – я честно обалдел от услышанной новости. Инквизитор – тёмный маг! Это, примерно, как медведь-вегетарианец или демон-священник.
– Корн, ты слепой, северный чурбан. Она тоже потенциальный тёмный маг. Девочка ещё не обучена, талант только-только начал развиваться и еле заметен в ауре, но если присмотреться, то уже можно рассмотреть характерные черты.
– А…
Больше ничего умного сказать я не сумел.
– А больше тёмных магов вокруг нет???
– Неа. А тебе мало? Вся наша группа, инквизитор и её ученица. Я не припомню, когда вообще на территории Империи собиралось вместе столько тёмных магов. Если Кристина узнает, что у нас в группе все тёмные, а не только мы с тобой, то я даже не представляю себе её реакцию. Хорошо хоть никто из наших не развивает в себе этот дар, и в ауре от него следов практически нету. Да и с учётом того, что она сама не такая уж светлая, как все думают, то даже не знаю, как она вообще на такую новость отреагировала бы. Да и тёмное зрение – это наше родовое заклинание, она им точно не владеет. А без него увидеть в ауре тьму не самая простая задача.
– Значит, инквизиция скрывает наличие в своих рядах мага тьмы?
– Ну, конечно скрывает. Сам подумай. Они часть Церкви, святое воинство в глазах простых людей, стражи света на границе с тьмой. А тут окажется, не такие уж они и светлые, представляешь реакцию простолюдинов? И поэтому я очень прошу тебя не показывать, что ты теперь знаешь о настоящей природе силы госпожи Аман, я об этом больше никому не говорила, а увидеть это можно только в бою, но там тёмные заклинания можно списать на использование артефактов, как у нашего гнома. Или с использованием тёмного зрения, но, как я уже сказала, это наше фамильное заклинание, которое передаётся только в моей семье, видишь, насколько я тебе доверяю? Прям членом семьи уже считаю! – она хихикнула и прижалась ещё плотнее.
Я отбросил в сторону одеяло, как же тут жарко…
– Как думаешь, в той деревне есть кто-либо из порождений граней?
– Сомневаюсь, Кристина правильно говорит, это не в их стиле. Скорее похоже на работу какого-либо чокнутого садиста. Ты от темы не уходи, заруби себе на носу, если инквизиция узнает, что мы знаем их тайну, то я за нашу с тобой жизнь и ломаного медяка не дам. Понял?
– Да понял я, понял, Эйс, ну вот зачем вечно мне в ухо коготками вцепляться? Думаешь, так мне лучше запоминается?
Эйсиан отпустила многострадальное ухо и снова мирно прижалась ко мне.
– Конечно, лучше.
***
– Ку-ка-ре-ку!
Убью, тварь пернатую. Словлю, ощипаю и в суп!
– Ку-ка-ре-ку!!!
Живьём ощипаю и живьём в суп запихаю! Вот ещё раз заори и хана тебе!
– Ку-кар…, БАЦ, кудкудах!
Есть на свете добрые люди! Судя по звуку, горлопан урвал как минимум сапогом. Ну, теперь-то, думаю, заткнётся.
– Ку-ка-ре-ку!!!
– Да чтоб ты сдох, гад!!!
Судя по голосу, это Доргард. Гном ещё тот любитель поспать, он за испорченное утро этому кудкудаху кровную месть устроит. Рядом сонно зашевелилась Эйс.
– Уже пора вставать?
– Не знаю, рано ещё, но этот петух явно никому поспать уже не даст.
– Ку-ка-ре-ку!
Как старается. Наверное, за сапог мстит. Всё-таки придётся вставать, этот гад точно поспать уже не даст. Эйс потянулась и, рывком выскользнув из кровати, принялась одеваться. Ну, значит встаём, блин, а ведь могли ещё спать и спать. Надо попросить трактирщика подать нам на завтрак жареного петуха. Хотя фиг мы его получим, думаю, эта скотина любимец хозяина, ведь не нас первых он так будит, и не мы первые будем требовать его жареную тушку.
В зале уже сидел отец Тобс и с аппетитом уплетал яичницу, запивая её молоком. На вид словно и не пил вчера. Свежий, бодрый и подтянутый. Я и без пьянок похуже, чем он выгляжу. Прям завидно.
– Утро доброе, дети мои.
Эйс удивлённо вытаращилась на священника. Церковь вообще-то до сих пор детей ночи за существ, имеющих душу, не признаёт. Терпеть их терпят, так как по мирному договору они граждане Империи, но не более того. Да и людей, которые имели неосторожность связаться с тёмными, Церковь ну очень не одобряет. Пусть отец Тобс и не знает о нашем даре к тёмной магии, на лбу у нас это не написано, но ведь раса Эйсиан видна сразу, тут не перепутаешь даже при великом желании.
– Присаживайтесь, в ногах правды нет. Да не косись ты так, дева, я не кусаюсь. А до того, признаёт вас Церковь или нет, мне особого дела нету, она и меня не сильно любит. А судить каждую божью тварь надо по её делам, а не по тому, кто она по рождению, – он зашвырнул в рот здоровый кусок яичницы и утёр куском хлеба масло с подбородка.
– Вы же с инквизитором вместе путешествуете?
– Да, мы студенты. Тёмные маги, проходим практику под присмотром госпожи Кристины Аман, – Эйс сразу расставила все акценты, но если она ожидала, что отец Тобс, узнав о нашем магическом даре, начнёт швырять в нас остатками яичницы, то жестоко ошиблась.
– Белая Ведьма?! Ты посмотри, какую птицу в нашу глушь занесло. Ох, не к добру это всё, чует моя душа…
– Почему не к добру? Говорят, она лучший экзекутор Ордена, – я помахал рукой служанке, прося её подойти к нашему столу, а то глядя, как святой отец уплетает свою яичницу, я слюной подавлюсь.
– Не к добру такие совпадения, сын мой. Сам посмотри, ну, завелась у нас какая-то гнусь, детишек ворует и убивает изуверски. Так это всё-таки не пара вымерших деревень, не чума и не мор. А тут прям как по заказу, сама Белая Ведьма, да ещё с двумя тёмными магами. Такой силы хватит, чтоб небольшую вражескую армию разгромить, а не одну тварь словить, да ещё такую, которая со взрослым человеком даже связываться боится. Не верю я, что Карающий Свет привёл вас сюда только для того, чтоб вы какую мелочь ловили.
– А если это простое совпадение? Ведь мы и так и так проезжали бы по этой дороге, нам на практику нужно. Никто нас сюда не вёл.
– Ну, дай-то свет, чтоб так и было, вот только сильно паршивое у меня предчувствие уже со вчерашнего дня было, а теперь, как вы сказали, кто вместе с вами путешествует, так и вообще тошно стало.
Ответить я уже не успел. На лестнице раздались шаги, и в зал спустилась заспанная и сердитая Кристина. Мрачно осмотрев нашу троицу, швырнула на стол длинный свёрток.
– Вам вооружение должны выдать только в легионе, как на место приедем, вы же у нас не дворяне, чтоб с длинным оружием кататься, и не полноценные маги ещё. Но пойми, какая там гнусь может быть. Держите, у меня как раз два запасных есть.
Бастарды. Мой любимый тип меча. И перевязь привычная, я в армии такую носил.
– Как это носить, госпожа? – Эйсиан озадаченно крутила сбрую в руках.
– За спину, через плечо. Так чаще всего носят братья Ордена. Давайте, завтракайте и поехали. Не хочу с этим долго возиться. Святой отец, как долго до этого вашего Сучьего Лога ехать?
– Кхе, до Барсучьего, госпожа. Да недолго, полдня, не боле того. Только лошади то у меня нет.
– Эй, хозяин! Подойди-ка сюда. У тебя найдётся подходящая лошадь для отца Тобса? – Кристина нахмурилась ещё больше, видя хитрую рожу трактирщика. Не иначе собирается в отказ пойти, мол нет у него лошадей. – Или мне самой поискать?
– Что Вы, что Вы, госпожа. Как не найтись, конечно, найдётся.
– Вот и отлично.
***
Как же меня эта езда достала. Да ещё и по жаре. Скоро уже обед, солнце в зените стоит, как прибитое, от жары даже марево вдалеке над степью стоит. Где эта деревня? Там хоть в домах тень должна быть. А тут даже суслики и те в норы попрятались.
– Скоро уже приедем. Посмотрите, первые дома видны.
Где он дома видит? А, точно, это мне из-за марева сначала показалось, что впереди всё та же степь, как и с утра.
– Барсучий Лог на берегу Тихой стоит. Вам через неё и так и так переправляться придётся, чтоб до Орлиного Гнезда добраться. В деревне лодок хватает, потом и переправят, быстрее своих догоните. Они-то на паромную переправу поедут.
– Ты хорошо знаешь деревню и её жителей? – Кристина привстала в стременах, стараясь рассмотреть поселение.
– Да не слишком, госпожа. У них свой священник есть, отец Гвирташ. Мы с ним друг друга сильно недолюбливаем. Посему я здесь редкий гость.
Коня трактирщик нам выдал под стать святому отцу, тяжеловес на тумбообразных ногах, он шёл по степи солидно и неспешно, время от времени отмахиваясь хвостом от назойливых насекомых и пофыркивая на окружающий мир. Весь вид мерина как бы говорил, дескать, он давно познал всю бренность сущего и не видит нужды никуда торопиться.
– Понятно. Кира, имей в виду, попробуешь сбежать, чтоб пошляться по деревне, я с тебя шкуру спущу, поняла? Не хватало ещё чтоб тебя украли, ты как раз по возрасту подходишь. А может, наоборот, использовать тебя как наживку, хоть какая-то польза с тебя будет?
– Отличная идея, госпожа! Я пробегусь по деревне, пускай на меня это чудище нападёт, а я, как вы учили…
– Цыц, малявка. Пробежится она. Будешь делать, как я скажу, тогда, когда я скажу, и так, как я скажу. Иначе твоя шкура будет драная, как у деревенской козы, сожравшей соседскую капусту. И вас, голубки, это тоже касается. Вы, конечно, не так беспомощны, как эта рыжая мелочь, но всё равно держимся вместе и делаем всё как я говорю. Возражения есть?
– Неа! – Эйс выгнулась в седле, поправляя меч за спиной. Это я в легионе длинные мечи всегда за спиной таскал, а на поясе или на груди короткий меч вешал, ну, на случай боя в узком месте. Мне подобное расположение оружия привычно, а вот Эйсиан – нет.
Деревня, как и говорил трактирщик, оказалась довольно-таки большой. В основном сплошь добротные дома из красной глины или где побогаче, так и кирпича. Когда я поинтересовался особенностями местной архитектуры, Эйзаф рассказал: здесь это основной строительный материал. Дерева в степи не так уж и много, а вот глины, особенно возле рек – полно. Крыши в домах тоже в основном крытые тростником, только в паре самых зажиточных дворов я увидел всё ту же красную глиняную черепицу.
– Куда лучше ехать, к старосте или в церковь?
– Давайте, наверное, к старосте, госпожа. Он совсем недалеко отсюда живёт, прям в конце улицы, там, где она в другую упирается, в центре посёлка, стало быть. А церковь вон на холмике, чуть на отшибе стоит, как и кузня. До неё ехать подальше-то будет. Да и боюсь, отец Гвирташ меня как увидит, так сразу лаяться затеет, а вам оно разве нужно?
Встречные люди косились на нас ну очень нехорошо, женщины сразу прикрывали лица платками и старались уйти в дома, а мужики как-то подозрительно начали собираться в кучки. Похоже, готовы в случае чего перекрыть дорогу, по которой мы приехали. Это их просто незнакомцы напрягают или всё из-за Эйсиан? Трактирщик говорил, тут две сотни домов наберётся, значит, людей под тысячу жить может, это уже не деревня, приличный городок. Мы как подъезжали, так я заметил, вдоль реки тянутся обширные поля и какие-то толь сады, толь заросли. Странно, дорога, по которой мы ехали в Орлиное Гнездо, через это селение не проходит. Надо у святого отца об этом спросить.
– А ничего удивительного, Барсучий Лог в основном рекой торгует. И дешевле, и быстрее. Поэтому через них никакой большой тракт и не идёт, незачем им это.
Дом старосты оказался двухэтажным, да ещё и с кирпичной башенкой. Крытый красной жжёной черепицей, он сразу бросался в глаза, выделяясь на фоне других, как дородный купчина среди толпы босяков. С первого взгляда понятно, кто тут живёт.
– Кто такие? Чего нужно в нашем селе?
Какие вежливые старосты на юге. У нас на севере сначала принято здоровья путнику пожелать, а потом вопросы задавать.
– Инквизиция! – Кристина продемонстрировала татуировку. Хорошая визитная карточка, особенно зная, любому, кто сделает себе такую, не будучи членом Ордена, руку отрубят по самую задницу. – Старший экзекутор Кристина Аман с сопровождающими лицами и прислугой.
– Простите старого дурака, госпожа, не признал!
Староста, крепкий лысый мужик в летах, брякнулся на колени, словно подрубленный. Боишься, как бы не обвинили в пособничестве тьме? Или так уважаешь Орден?
– Мы приехали по делу о пропаже детей в вашем селении.
– Да, госпожа, истинная правда, у нас вот уже восемь седмиц как детишки пропадают, а потом только истерзанные трупы люди находят, шесть девочек пропало.
– Шесть? Трактирщик говорил пять если я правильно помню.
– Истинно так, госпожа, ещё вчера с утра пять было. А в обед недосчитались дочки у Козьмы-лодочника. Мы ужо всю деревню обыскали и ничего, как и прошлые разы. Уж не знаю, что за напасть такая, святой отец каждый день молебен на защиту от зла служит, а всё не помогает, видать, тяжкие грехи наши перед Карающим Светом.
Кристина спрыгнула с лошади и, сердито покосившись на зависшее в зените солнце, сплюнула в пыль.
– Может, хоть в дом пригласишь и воды предложишь, а то у нас с дороги в глотках сплошная пыль.
Вставший было на ноги староста снова бухнулся в пыль, да ещё и лбом об землю приложился.
– Простите, милостиво, проходите, я сейчас распоряжусь об обеде и отдыхе для вас.
– Вставай. И отправь людей позвать тех, кто с телами занимался, и священника вашего тоже пусть пригласят. Да, и тех, кто первым находил тела, тоже пусть зовут, чтоб не бегать потом по десять раз. Чем быстрее начнём, тем лучше. Нет у меня желания это дело затягивать.
А ведь похоже Барсучий Лог деревня не из бедных. В бедной староста так богато дом убрать точно не смог бы. А если бы и убрал, то его бы быстро на вилы подняли. Все стены увешаны узорчатыми коврами, на полу в светлице тоже ковры и шкуры в несколько слоёв. Готов поспорить, сюда он односельчан вообще не впускает, ну, разве только кого побогаче да повлиятельнее, и то, думаю, заставляет разуваться, а то и ноги обмывать перед тем, как войти. Мебели почти нет, кроме пары полок с резной и расписной деревянной посудой и низенького стола посередине. Стол тоже не простой, весь в росписи и резьбе. Сразу понятно, в таком доме не абы кто живёт, а большой человек.
Отец Тобс плюхнулся на ковры и блаженно прикрыл глаза. Остальные последовали его примеру с не меньшим удовольствием. Ох, как же хорошо, когда то, на чём ты сидишь, не подпрыгивает и не отбивает тебе задницу! Кира тихонько юркнула за спину Кристины и затихла там, как мышь под веником.
– Прикажи подать холодной воды, есть мы не хотим. За людьми, которых я назвала, послал? Вот и славно, сядь и поговорим. Как тебя зовут?
– Глен, госпожа.
– Угу. Давай по порядку, Глен, кто и когда пропал, через сколько времени находили и в каком виде были тела? Где именно их находили?
– Так может лучше обождать пока видоки придут, чтоб подправили, ежели я чего упущу, госпожа?
– Лучше или хуже, я решу сама, твоего мнения вроде никто не спрашивал, разве те так?
– Простите, госпожа, – староста снова ткнулся лбом в пол. Хорошо тут ковры да шкуры, а то он так себе скоро все мозги отобьёт.
– Первой пропала Марэля, дочка Эрика. Охотник он, госпожа. Один живёт на холме недалеко от церкви, жена родами померла десять лет назад. Он в нашем селе-то самый лучший по части следы распутывать. Но всё едино ничего не смог найти. А случилось это аккурат восемь седмиц от сего дня, это я хорошо помню, тогда тоже луна в самую силу только вошла.
– Полнолуние, – Кристина сморщилась, как от какой кислой гадости. Ну, вроде того лимона, которым нас на позапрошлом постоялом дворе угостили. Мы тогда еле удержали Доргарда, чтоб он этот фрукт не затолкал трактирщику туда, где, по его словам, этому лимону самое место. А не фиг всякое непонятное сразу в рот целиком пихать и жевать. Вот только полнолуние ведь не влияет на порождения граней. Нам это в университете объясняли, они от фазы луны не зависят, сказки всё это. Только солнце может навредить низшим тварям. А пропадали дети вообще днём.
– Точно так, полнолуние, госпожа. Видать и в самом деле демон какой раз в первый раз в полнолуние вылез.
– Чушь. Демонам на луну насрать. Рассказывай дальше.
– А через два дня нашли её. Прям посреди деревни. Шагах так в двух сотнях от моего дома. Сразу и не признали, думали, волки в деревню наведались по божьему попущению и порвали кого. Голая вся, а тело, словно бешеные псы порвали в клочья. Я в этом, госпожа, не разбираюсь, не солдат я, да и не охотник, и не мясник. Но знающие люди говорили, мол, от таких ран муки страшные должны быть. А ведь никто во всей деревне ни звука не слышал. Эрик следы прочитал и сказал: не там, где мы её нашли, над ней измывались. И боле ничего найти не смог. Нет, сказал, следа, откуда и кто её принёс. Но такие раны, богами клянусь, человек нанести не мог. Айвин Ломаный Нос у нас когда-то в подручных палача успел походить в Доваранге, и тот клянётся, ничего подобного никогда не видывал. А уж он, поверьте мне, не зря в подручных у заплечных дел мастера побыл. Пару лет назад на нас ватага залётных разбойников наскочила, ну мы их конечно встретили как положено, почти всех на вилы подняли. Так он единственному выжившему за пару минут язык развязал, да так, что всем, кто рядом был, желудки вывернуло. А тут, как тело осматривал, так и сам блевал. Сказал ещё, внутренностей у неё части не хватает.
В комнату бочком протиснулась молодая женщина с подносом, полным глиняных кубков в одной руке и большим кувшином в другой. Быстро поставив всё на стол, она молча поклонилась и выскользнула прочь.
– А что-либо вокруг тела было? Знаки какие-нибудь на земле? Травы? Камни необычные, перья, внутренности зверей?
– Нет, госпожа, ничего не было. Ровная улица и ни одного следа в пыли, словно она по воздуху туда перенеслась. И со всеми остальными также было. Следующая – Эйка, дочка мельника Пранса Косого, пропала ровно через десять дней после Марэли. Ну, или, стало быть, через семь дней после того, как её нашли. И сызнова всё так же. Пропала около обеда, нашли утром посреди улицы. Только уже совсем в другом краю деревни. И тоже ни следов, ничего.
– А что с телом?
– Всё то же. Голая и вся истерзанная.
Староста налил себе кубок воды, залпом выпил его и вытер рукавом пот со лба.
– А дальше, госпожа, так и повелось. Через два дня от пропажи – новое тело, а через десять от пропажи – новая дочка у кого-то домой не возвращается. Ровно-ровно день в день.
Эйс кашлянула, привлекая к себе внимание, и очень выразительно покосилась на Кристину. Та в ответ понимающе кивнула и снова обернулась к Глену.
– Ещё какие-нибудь странные события в деревне за это время происходили? Может скот пропадал или дох без причины? Вороны стали вас стороной облетать? Рыба в реке перевелась? Кошки с собаками какие-либо дворы стороной обходить стали? Лошади от кого-либо шарахаться?
Староста задумался, озадаченно скребя лысину.
– Да нет, не было вроде ничего такого. На кошаков с псинами-то никто особо и не смотрит, куда они бегают или не бегают. Рыбы, слава Свету, хватает. Скот тоже в порядке. А лошадей у нас-то и нет почти, волы в основном, на которых землю-то пашем вдоль реки.
– Чем народ в деревне в основном себе пропитание добывает?
– Дык это, вино у нас делают! Отличное вино, госпожа! У нас дальше в холмах виноградники большие, только обрабатывать да урожаи снимать успевай. Изволите попробовать?
– Позже. Где находили другие тела?
– Да по округе, в деревне больше не было. Боится, видать, попасться тварь неведомая.
Из-за прикрытых дверей горницы раздалась приглушённая возня.
– О, а вот и те, кого вы позвать велели, госпожа, явились. Не все, боюсь, как-никак теперь уже не самый солнцепёк, люди больше в виноградниках да по делам ходят, так сразу не найдёшь и не соберёшь. Я посмотрю кто там?
– Подожди. Говорят, барон приезжал к вам со своими людьми. Что они нашли?
– Истинно так, госпожа, приезжал. С солдатами и егерями. Егеря всю округу перерыли и ничего не нашли. Барон пообещал, мол, приведёт помощь из инквизиции и уехал. Только вот шесть седмиц как ни слуху от него. А вы не от него разве приехали?
Кристина задумчиво покатала в руке глиняную кружку и отрицательно покачала головой. Странно, и в самом деле. В Доваранге она заходила в миссию Ордена, и ей там, выходит, ничего не сказали, а ведь они знали, каким путём мы поедем. Значит, барон решил не просить помощи?
– Так мне звать людишек-то, госпожа? – напомнил о себе староста.
Кристина согласно кивнула и, подождав пока староста выйдет за дверь, сразу обернулась к Эйсиан.
– Что скажешь?
– Это дело рук малефика. Ритуальное жертвоприношение. Похоже, кто-то хочет провести один из ритуалов открытия тёмных врат, – тёмная поёжилась, словно от холода
– Ты можешь сказать какой и на кого он рассчитан? – Кристина вопросительно изогнула бровь.
– Нет. Эта тема даже у нас запрещена и проклята. Только в общих чертах говорят, чтоб знали, какая это дрянь, если столкнёмся с признаками. А так любого, кто вздумает таким интересоваться, оскопят, четвертуют, а тело сожгут и пепел спустят в отхожее место.
– Какой здравый и правильный подход к вопросу! – Кристина одобрительно кивнула. – Вот только в нашем случае это очень плохо. Я тоже знаю только то, что мученические жертвоприношения невинных, желательно детей, идущие с привязкой к лунному циклу и строго по времени – это верный признак тёмного ритуала призыва.
– Карающий Свет! – отец Тобс аш подпрыгнул. – Да кто же в здравом уме демона сам на свою голову накликать решится! Да и чужаков в деревне нет, на них-то в первую очередь подумали бы и на вилы, скорей всего, подняли. Да и откуда деревенским о таких бесовых вещах узнать-то?!
– Не представляю. Тут ведь мало знать о самом ритуале, который кстати не только запрещён, но и книг даже нигде нет с его описанием. Нужно ещё и редкостной тварью быть для его проведения.
Староста вернулся в комнату ещё с тремя мужиками. Ну, один, сразу видно, местный священник. Низенький, пузатый, в добротной рясе, он сразу, как вошёл, злобно уставился на отца Тобса. Похоже, не будь здесь посторонних, сходу в глаза вцепился бы. Двое других, тоже не самые бедные, судя по одежде.
– Вот отец Гвирташ, Айвин и Козьма, ну, я о них говорил. Остальные на виноградниках или ещё где, не удалось так быстро их найти, госпожа.
– Хорошо. Начнём, пожалуй, с вас, святой отец. Остальные подождите в другой комнате. И ты, Глен, тоже.
Подождав, пока все выйдут, Кристина жестом предложила священнику присесть и сама налила ему воды в кубок.
– Вы давно служите в этом приходе, святой отец?
– А то как же, госпожа старший экзекутор, уже почитай пятнадцать лет я за своей паствой приглядываю, оберегаю их от всяких соблазнов, зла и ересей – на словах про зло и ересь он злобно зыркнул на отца Тобса и на Эйсиан.
– Это очень хорошо. А новые люди в вашей деревне в последние месяцы появлялись?
– Нет, жить к нам никто не приезжал. А вот проездом хватало, а как же. Купцы как всегда приезжали за вином. Но это люди известные, они уже который год к нам заглядывают. А окромя их только путники, но они у нас боле одной ночи-то и не задерживаются.
– В церковь все ходят? Нету таких, кто стал бы избегать появляться в ней?
– Есть, – священник помрачнел, – некоторые родители погибших отроковиц перестали ко мне приходить. Пошатнулась в них вера, считают, по божьему попустительству сие случилось. Всеблагой Свет винят, грешники, и невдомёк им, всё это лишь испытания, чтоб крепость их веры проверить.
Хороши испытания, ничего не скажешь. Ну их к лешему, таких богов с такими испытаниями, если это и в самом деле так.
– Вы осматривали тела?
– Нет. Мне их для погребального обряда уже завёрнутыми в холстину, как положено, приносили.
– А так чего-либо странного в деревне не замечали?
– Нет. Урожай хороший, люди на пожертвования не скупятся, всё как обычно. Даже мыши и те меньше церковное имущество портить стали.
– Понятно. А барон ваш местный как приезжал, заходил к вам?
– А то как же, – он даже приосанился, как бы показывая всем своим видом, мол, к такому важному человеку не то, что барон, сам Император не побрезгует зайти, – заходил, тоже о людишках расспрашивал, пожертвование сделал, да и поехал с богом. Сказал, в Орден весточку передаст, как вижу, не соврал. Говорил, через месяц-другой приедет посмотреть, как у нас дела.
– Спасибо, святой отец, больше вопросов у меня нету. Если не тяжело, попросите зайти к нам Айвина.
Кристина устало потёрла лоб и шикнула на зашевелившуюся за её спиной Киру.
– Звали, госпожа?
Здоровый мужик. Плечи почти как у меня, шея толстая, бычья. Но лицо правильное, даже, можно сказать, благородное, только перебитый когда-то нос чуть портит общую картину.
– Да, присядь. Староста правду сказал, ты служил в подручных палача?
– Правду, госпожа. Три года в Доваранге. Молодой был, дурной. Приключений хотелось, думал, в легион пойду служить, героем стану. А вот вышло так…
– То есть пытать ты умеешь хорошо?
Айвин стал с лица, как белёный холст и кинулся Кристине в ноги.
– Не убивал я, госпожа! Да как я, да чтоб на детей…
– Тихо! Твою мать… Я не это имела в виду. Сядь и упокойся. В деревне уже кто-то тебя обвинять пробовал? Мол раз ты обученный душегуб, так и первое подозрение на тебя?
– Нет, госпожа. Я же у Сила, у кузнеца нашего, в подручных. Весь день в кузне, вся семья Сила подтвердит. Да и так народу там много бывает, так я весь день, у всех на глазах. Никак на меня свои подумать не могли. А вы, не в обиду будь сказано…
– А мы заезжие, ты прав. Так, спрашиваю ещё раз, в пытках хорошо разбираешься?
– Истинно так, хорошо, госпожа, – успокоившись, он снова сел на место и принялся рукавом вытирать со лба пот.
– Как именно их убили? Резали уже после смерти?
– Нет. Их именно пытали, живых резали. И по живому вырезали сердце и печень. От этого они и умирали. Раны были жуткие, сразу видно, старались причинить как можно больше боли. Разрезы шли именно по самым чувствительным местам. И ещё. Убивали их за два дня до того, как мы тела находили. Трупы несвежие, не того самого дня, уж это я точно отличить умею.
– Хочешь сказать, убивали сразу после того, как похищали?
– Да, очень похоже на это. И значит, дочка Козьмы уже… – он сглотнул и, схватив со стола кувшин с водой, надолго приник к нему.
– Паршиво. Ещё что-либо сказать можешь? Ты все тела осматривал?
– Да, госпожа. У всех разрезы одинаковые, просто один в один. Сразу видна та же рука.
– Рука? Думаешь это дело рук человека? Не демона и не зверя?
– Да, это сделал человек, уж поверьте. Мне, когда в Доваранге служил, пришлось всякого насмотреться. Палач ведь не только преступниками занимается, на нём и осмотр тел лежит, как на специалисте по этому делу. Так один раз и после демона тела видеть довелось. И после оборотня видел, и после лешего, и после кикиморы. Уж отличить работу твари и человека я точно сумею.
– Если ты такой умный и образованный, то, может, и подозреваешь кого?
– Нет, госпожа, – Айвин замотал головой, – люди у нас всё больше спокойные и незлобные. А чтоб такое творить, это ж насколько надо чёрную душу иметь-то? Такое, думаю, всё равно хоть в чём-то заметно будет.
Кристина махнула рукой и сказала звать последнего из пришедших. Но приказала, чтоб сам не уходил, а подождал возле дома. Отец пропавшей вчера девочки ничего нового сказать не сумел. Да, пропала, да, был наказ из дома носа не высовывать, быть при матери. Вышла в другую комнату и не вернулась оттуда. Под окнами всё осмотрели, ни одного следа. Травинка малая не примята. Кто смотрел? Да Эрик, само собой, он у нас лучший в этом деле. Да и мы сами поди не слепые, не было там следов. Сам Эрик где? На охоте, вестимо. Где же ещё охотнику-то быть? Силки поди в степи проверяет. Он без зайцев в деревню никогда не приходит. Что за человек? Хороший человек. Всегда поможет, кто попросит, замкнутый чуть, но это он после смерти жены. А так человек как человек. Вот только как дочку его убили, так нелюдим совсем стал и молчит постоянно, но это то и понятно. Одним словом, никакой ясности он не добавил.
– Всё, больше ничего нового со слов людей мы не узнаем. Ну, только этого Эрика ещё расспросить осталось, – Кристина встала и прошлась по комнате. – Отец Тобс, займите нашего дорогого старосту, чтоб под ногами не путался. А мы пройдёмся по деревне с Айвином, надо осмотреть места, где находили тела.
На улице к тому времени жара уже слегка спала. Солнце прошло зенит и теперь потихоньку клонилось к западу. Айвин ждал нас на лавочке возле дома, лениво грызя тыквенные семечки. Завидев вышедшую на крыльцо госпожу старшего инквизитора, сразу вскочил на ноги и, сплюнув шелуху, низко поклонился.
– Отведи на то место, где нашли последнее тело.
Тростниковые крыши и заборы, красноватые глиняные дома, скучно и однообразно. Пройдя улицу до конца, наш проводник свернул влево.
– Возле реки её, стало быть, нашли. Уже за лодочными пристанями. Мальчишки, когда поутру побегли рыбы поудить.
Лодочная пристань оказалась неожиданно большой даже для такой немалой деревни. Тут не то что лодка, тут речная галера причалит. Отец Тобс ведь говорил, тут торговля водой идёт в основном. Да и река шириной с выстрел хорошего лучника, не каждый переплыть осилит. Вода чистая, прозрачная, так и манит искупаться. Особенно в такую жару. Но дело прежде всего. А детвора вон плещется с радостным визгом под присмотром пары полусонных рыбаков. И что, интересно, в такую жару днём словить можно? Вдоль берега заросли камыша выше человеческого роста, здесь можно не только тело, полдеревни спрятать, но раз мальчишки заметили, то, значит, не особо и прятали. Подтверждая мои догадки, бывший помощник кузнеца привёл нас к небольшой песчаной отмели и ткнул в неё пальцем.