– Один? Почему?
– Крокодилы обычно хватают добычу и утаскивают под воду, жрать. Так что, кто-то из нас бы точно спасся.
– Меня не радует ни перспектива быть сожранной, ни остаться здесь в одиночестве. – девушку передёрнуло. – Давай как-нибудь, всё-таки, вдвоём в живых оставаться?
– Поддерживаю. – я погладил кота. – А лучше втроём.
– Да. Действительно. – Даша посмотрела на Бегемота, как будто видела его впервые. – А вообще очень странно, крокодил ведь – рептилия, то есть хладнокровное. А ночью температура падает довольно сильно, как он выжил?
– Ну, во-первых, рептилии при низкой температуре просто впадают в спячку, а потом отмерзают. А во-вторых, я подозреваю, что Гену сюда закинули в комплекте с Чёрным Мешком, чтобы нам не скучно было. Это было бы самое простое, долговременно он здесь бы не выжил. А может, его просто каким-нибудь антифризом накачали, мы без понятия о пределах ИХ возможностей.
– Тогда надо хвост прожарить получше…
– Это точно. – я обильно засыпал углями глиняный свёрток. – Утром будет вкуснятина на завтрак. А учитывая размеры, и на обед, и на ужин. Можно даже рыбу не ловить, ладно-ладно, Бегемот, только для твоей усатой морды.
– Слушай, давай до «Монолита» прогуляемся, пока не стемнело. – засуетилась Даша. – Аккумы подсели в наладонниках.
– Это да, совсем забыл с этими крокодилами да банями.
До захода оставалось около часа, и мы поторопились подняться на скалу. Солнце уже склонилось к горизонту, и вершина окрасилась в багровые тона, и Минеральный Ручей, казалось, наполнен розовым вином… или кровью. После сегодняшних событий, эта картина вызывала лёгкую тошноту, поэтому мы поспешили к станции. Однако, при подключении к зарядке, КПК выдали сообщение, мол, доступно обновление, и принялись ставить апдейт. Вокруг нас уже пролегли глубокие тени, когда наладонники насосались энергии и информации, и мы поспешили обратно. Однако, на ходу всё же проверили, чего там наобновлялось. КПК выдали: «Приложение «Металлодетектор» разблокировано».
– Опаньки. – Даша встала, как вкопанная, и я едва не сбил девушку с ног, с разбегу налетев на неё. – Аккуратнее, лось винторогий!
– Извини. – я заглянул подруге через плечо в экран девайса. – Что там?
– Натуральнейший миноискатель, только с графическим интерфейсом и дальностью метров десять… Как биорадар.
– Ага. Только вместо крокодилов он терминаторов определяет, да?
– Типун тебе на язык, вот только терминаторов нам не хватало. Боюсь, с ним Бегемот уже не справится.
– Ничего, – я ободряюще похлопал подругу по плечу. – У нас ещё одна граната есть, самое то.
– А можно не надо? – Даша покрутила настройки. – Смотри, на твои железки реагирует… А это что за? – девушка ткнула пальцем в здоровую отметку, находящуюся на самой границе действия сканера.
– Хмм, это туда. – я проследил взглядом в направлении метки. Взгляд упёрся в озерцо, из которого вытекал Минеральный Ручей. – Это где-то в воде.
Мы подошли к берегу, Даша покрутила своим наладонником, потом обошла водоём вокруг. Я достал свой КПК, проверил показания. Всё указывало на то, что неведомое скопление металла – судя по размеру и яркости метки, немалое – находилось точнёхонько в центре озерца.
– Что-то мне не хочется выяснять на ночь глядя, что там такое спрятано. – сообщила подруга и поёжилась.
– Мне тоже. Хватит на сегодня… скрытых подводных объектов. Пойдём в лагерь, пока окончательно не стемнело. – я достал фонарь и посветил в воду, но ничего, естественно, не увидел. – Правда, глубина здесь совсем небольшая, вернёмся сюда с болотными сапогами. И потом.
– Полностью с тобой согласна.
Однако, стоило нам спуститься вниз где-то наполовину, как за спиной полыхнуло зелёным. Оглянувшись, мы только и увидели гаснущий Зелёный Луч, бивший в плато. Чертыхаясь, мы полезли обратно.
Чёрный Мешок нашёлся именно там, где ему и предполагалось быть. Вскрыв внеочередную посылку, мы дружно рассмеялись. Нашим взорам предстали: два небольших тазика, жёсткая мочалка, две банные шапки-будёновки, спиртовой термометр, выполненный в форме веника, и бутылка наливки «Спотыкач».
– Мда, походу, наша идея с баней организаторам понравилась. – отсмеявшись, заявила Даша, и надела тазик на голову. – Мне идёт?
– Да на тебе, как мне кажется, картофельный мешок, и тот будет вполне неплохо смотреться. Пойдём, а то уже почти стемнело.
– Освещай дорогу, а то у меня тазики… Да мне дорогу освещай, дубина!
В итоге мы, хоть и вымотанные, но сытые, немного пьяные и даже относительно чистые, залезли в Убежище, затащили туда решительно не желавшего просыпаться Бегемота и провалились в глубокий сон без сновидений.
Глава 7. Мёртвый анархист
«Я чувствую это в воде… Я чувствую это в земле… Вот, уже и в воздухе чем-то запахло.»
«Братва и Кольцо».
Ночь прошла спокойно. Правда, Бегемот, обожравшийся накануне крокодилятины, неимоверно портил воздух, но нам, после приключений предыдущего дня, было абсолютно пофиг – мы спали, как убитые. Но вот проснувшись, по обыкновению, раньше всех, я поспешил покинуть Убежище и выбраться наружу, так как вонь стояла – моё почтение. Отдышавшись и проведя обязательные утренние процедуры, я пошёл проверить запасы рыбы и оценить, хватит ли на сегодня.
Как вы помните, холодильников у нас не завезли, поэтому Даша выдала гениальная мысль – чтобы пойманная и очищенная рыба не портилась хотя бы сутки, держать её в воде, благо температура её была сильно ниже окружающего воздуха. Но если изначально запас мы планировали держать в ручье – там вода холоднее, то вчерашний улов был засунут в полиэтиленовый мешок и притоплен в озере, возле садка для раков, так как мне показалось, что проще держать продукты в одном месте. Однако, там меня ждал сюрприз…
– Поздравляю тебя, Шарик, ты – балбес! – задумчиво продекламировал я, с тоской разглядывая порезанный в лоскуты пакет, из которого выпали жалкие ошмётки рыбы и несколько раков, шустро бросившихся врассыпную. Впрочем, ловить я их и не пытался. Что ж, озеро дало – озеро взяло. Вздохнув, я высыпал останки рыбы в садок с раками, прополоскал остатки мешка и грустно побрёл в лагерь за удочкой. Поленился вечером лишних тридцать метров пройти. Дурко.
В этот раз клевало скверно, на десяток рыбин у меня ушло больше часа. Я мало понимаю, как на аппетит подводной живности влияет погода, но сегодня я бы на месте рыб тоже не торопился вылезать из своих нор, или где они там живут. Над головой висели свинцовые тучи, с севера порывами налетал вполне взрослый ветер, того и гляди дождь пойдёт. Хорошо хоть, что вчера мы догадались постиранные Дашей шмотки утащить в лагерь, и за вечер у костра они высохли. Боюсь, в спортивном костюмчике я бы дуба дал, даром, что фирма́…
Закончив с чисткой и разделкой улова, я три штучки отложил Бегемоту на завтрак, а остальное упрятал в изрядно приуменьшившийся мешок и оттараканил к садку с мидиями. И только потом занялся костром – вытащил из него остывшую глиняную болванку, в которую превратился печёный крокодилов хвост, развёл огонь и поставил кипятиться воду для чая, добрым словом вспоминая подругу, которая вечером удосужилась отмыть наш единственный горшок от остатков вчерашнего пиршества. Хотел было разбить глиняный панцирь на сегодняшнем (а, возможно, и завтрашнем), блюде, но решил дождаться пробуждения остальных. А пока я разминался, выковыривая мидий из их домиков, насаживая на прутик и жаря на открытом огне. Так они получались более жёсткие, чем запечённые в раковинах, но значительно лучше по вкусу.
Заморив червячка, решил заняться нашим скромным арсеналом. Дашино «копьё» я выправил ещё вчера, а вот до обреза руки так и не дошли. Как его правильно чистить, я понятия не имел, но здраво рассудил, что принцип примерно такой же, как и у «калаша» – ствол очистить от нагара, все детали и механизмы почистить от грязи и смазать. Поэтому я достал набор по уходу за оружием из бандитского схрона и оглядел его предметно.
Набор выглядел, надо сказать, довольно уныло. Собирался он явно «с бору по сосенке», в него входили несколько шомполов разной длины и диаметра, баллончик с надписью «Смазка проникающая «Калашников», кучка подозрительно выглядящей ветоши и пузырёк тёмного стекла с надписью от руки «масла аружеиное». Вздохнув, я принялся за дело. Подобрав наиболее подходящий, насколько это возможно, шомпол, я накрутил на него немного ветоши, сбрызнул «Калашниковым» и вычистил нагар из каналов ствола, благо было его совсем немного, да и откуда? Настрел смешной. Затем тщательно протёр оружие ветошью снаружи, почистил курково-спусковые механизмы, благо они были внешнего типа, и смазал маслом из склянки с неграмотной надписью. Проверил. Ну, по крайней мере, хуже точно не стало.
– Боги, ну и вонища! – изрекла Даша, на карачках выползая из Убежища. – Вася, напомни мне, пожалуйста, по вечерам Бегемота не кормить!
– И тебе доброе утро. – я отложил обрез и одним рывком поставил девушку на ноги. – Боюсь, он нас не будет спрашивать. Иди умывайся, я пока чай заварю.
– Только без меня хвост не разбивай! – уже на бегу крикнула девушка, направляясь в сторону озера.
Пока подруга предавалась водным процедурам, я затащил тяжеленный, явно больше десяти килограмм, глиняный «кокон» на наш импровизированный стол. Посмотрел на полный горшок кипятка и одинокий пакетик чая, тоскливо вздохнул и отлил половину жидкости. Чая оставалось мало, и два пакетика на завтрак для нас – непозволительная роскошь. Надо будет всё-таки заготовить иван-чай, раз уж он тут есть. Оценил остатки галет, опять вздохнул и принялся чистить запечённые корни рогоза – в принципе, как гарнир к мясу они подходили неплохо. Хотя, конечно, ни разу не картоха…
Вернулась Даша, и я взялся за топор. Глиняный панцирь оказался на удивление крепким, а я хотел вскрыть его аккуратно, чтобы он не потрескался снизу – там наверняка море мясного сока, и проливать его совсем не хотелось. В итоге, изрядно повозившись, я отколол верхнюю часть на манер крышки черепа. Пахнуло вкуснейшим запахом, и Даша немедленно сунула туда нос.
– Как обалденно пахнет! Надеюсь, на вкус не хуже!
– Да, значительно лучше, чем в шалаше. – я засмеялся, а девушка скривила нос. – Сейчас выясним, к чему у нас крокодил ближе, к курице или рыбе.
– В смысле? – удивлённо уставилась на меня подруга.
– Курица, да и вообще птица, выделяется из прочих мясных продуктов тем, что отлично идёт как в горячем, так и в холодном виде. Про рыбу я такого сказать не могу. – я воткнул нож в обнажившийся хвост и начал аккуратно разрезать шкуру. Надо сказать, после термической обработки процесс шёл значительно лучше, чем вчера на болоте.
– Ну, не знаю. – Даша придержала отрезанный пласт кожи, помогая мне. – Копчёный палтус в холодном виде великолепен. Я, впрочем, всё равно планировала разогреть.
– Ну, в копчёном виде, наверное, и огурец отлично зайдёт. – Я, наконец, откромсал неподатливую шкуру и обнажил бледно-розовое мясо. – Нарезай.
Как оказалось, мясо крокодила отлично потреблялось в холодном виде. После многочасового запекания в замкнутой среде оно просто таяло во рту, и остановиться было решительно невозможно. Поэтому мы резали его на небольшие кусочки, насаживали на прутики и чуть поджаривали на костре, а уже потом макали в соль и ели. Так процесс шёл заметно медленнее, и шанс обожраться сразу с утра уменьшался. Да и поджаренное мясо было, всё-таки, вкуснее. А мясной сок, натёкший вниз, за ночь превратился в великолепнейшую желешку, которую немедленно возжелал проснувшийся наконец Бегемот.
Что ж, с едой было покончено, и мы, потягивая чаёк, принялись строить планы на сегодняшний день. Ну, то есть, чаёк потягивали мы с Дашей, а котяра вытянулся возле костра и подрёмывал. Только шевелящиеся кончики ушей выдавали его участие в беседе.
– Что у нас на сегодня? – спросила подруга, блаженно потягиваясь. – Надеюсь, обратно в болото не полезем? Меня до сих пор преследует фантомный запах тины… А может, он и не фантомный. И всё тело болит, кучу синяков вчера получила.
– В остальном всё нормально? – всполошился я. – Суставы, мышцы? Нигде не крутит? Точно ничего не вывихнула?
– Не, вроде нормально. – Даша задумчиво посмотрела на свою ногу, медленно согнула её, разогнула. – Вчера колено болело, думала, растянула. А может, действительно растянула. Но сегодня уже прошло, здесь же регенерация бешеная. А вот ушибы побаливают, хотя синяки почти сошли.
– Это да, регенерация действительно фантастическая. Бегемот, как там твой хвост? Повязку можно снимать?
– Мррр. – заявил котяра и положил кончик хвоста на колени Даше. Та аккуратно сняла повязку, оглядела рану и присвистнула.
– Однако. Почти заросло, а ведь прошло меньше суток! Пожалуй, фраза «Заживает, как на собаке» более не актуальна. Так вот, повторюсь: что у нас сегодня?
– Сегодня? – я вытащил из горшка использованный пакетик чая, показал подруге. – Запас у нас минимален, ты вчера говорила, что знаешь, что с иван-чаем делать. Можно, для начала, с этим разобраться.
– Отлично, дождя ведь ночью не было? Его нельзя после осадков собирать. Нет? Тогда пошли. – Даша резво вскочила на ноги. – Бегемот, ты с нами? Нет? Ну и спи дальше, там всё равно ничего интересного не намечается.
Интересного действительно было не много: под руководством Дарьи мы нарвали листьев, выбирая молодые, целые и неповреждённые, с верхней части нецветущих растений. Учитывая время года, таковых было немного. Девушка бурчала себе под нос, мол, заготавливать продукт надо в начале лета, а у этого вкус будет плохой. Но нам выбирать не приходится, будем использовать то, что есть.
В итоге мы приволокли в лагерь не особо большую охапку листьев. Даша аккуратно разложила их ровным слоем под навесом, на полиэтилене от чёрного мешка. Поворошила палочкой, придирчиво выбросила несколько не понравившихся ей листочков и какой-то мусор.
– Они так и будут тут сохнуть? – поинтересовался я, наблюдая за действиями подруги.
– Нет, конечно. Сначала их надо чуть подвялить, надеюсь, до вечера времени хватит. А потом будем их скручивать…
– Это как?
– Я покажу, не беспокойся.
– Да я и не беспокоюсь. Значит, до вечера здесь у нас всё? Давай решать, что дальше. У нас есть на выбор: обустраивать баню, прорубаться через Рыжий Лес или исследовать пещеру, предположительно, Аладдина. При этом, баню я бы отложил на завтра, печь всё равно ещё не высохла.
– Ты знаешь, вспоминается старый анекдот, когда девушку спросили, что она будет, водку или спирт. И она ответила: «Даже не знаю, всё такое вкусное!». Давай сегодня выберем более безопасный вариант, а? – Даша посмотрела на меня с мольбой. – Я не хочу сегодня воевать ни с какими монстрами!
– Уговорила. В пещере нас явно ждёт что-то недоброе. Остаётся ельник… Бегемот, ты вчера внутри Рыжего Леса ничего опасного не заметил?
Котяра прекратил прикидываться беспробудно спящим, открыл глаза, повернул голову к нам, задумался. Потом отрицательно ею помотал, положил на лапы и снова принялся давить на массу.
– Что же, решено. – я поднялся, взял топор, проверил остроту лезвия. – Действовать будем так. Прорубаем в стене деревьев узкий проход, чтобы только пройти. Я рублю ёлки, ты оттаскиваешь их в сторону. – Даша захлопала в ладоши, видимо, разделение труда её устраивало. – Бегемот караулит. Да, да, мой хвостатый друг, хватит щемить, нас ждут великие дела… Наверно. А ты всё равно обещал показать место, где толщина стены леса минимальна.
Котяра вытянул лапу в сторону болота, даже открыл было рот… Но потом наткнулся на взгляд Даши, разочарованно мяукнул и принялся вставать, демонстративно медленно и неуклюже. Я покачал головой, глядя на этот спектакль, и принялся собирать снаряжение.
Выдвинулись через пять минут. Обрез и последнюю гранату я, разумеется, взял с собой.
…
Наименьшую толщину стена деревьев имела, по мнению Бегемота, со стороны Берега Погибших Кораблей. В прочем, там он уже практически переходил в болото, но это и неважно. Но вот от лагеря это было максимально отдалённое место, если там найдётся что-то интересное, бегать будет далековато… Ну да ладно, как говорится, – гасите свет, утром разберёмся. Выбрав в стене ёлок место, где они, казалось, стояли не очень плотно, я взялся за топор.
Как оказалось, срубать сухие деревца острым топором не так сложно, как вытащить их из общего «строя». Ветки цеплялись друг за друга и за стволы других деревьев, переплетались самым причудливым образом. Кроме того, сухие ветви почти полностью потеряли эластичность, но не прочность. Не раз и не два приходилось обвязывать срубленное дерево верёвкой и вдвоём с Дашей просто выдёргивать его из чащобы, как в древности выдергивали арканами солдат из плотного строя, чтобы разрушить стену щитов. У ёлок щитов не было, да и мечей тоже, но нам от этого было ничуть не легче. Да и с прорубанием узкого «коридора» тоже не особо заладилось, там было бы просто не развернуться. Правда, после вгрызания на пару метров вглубь, деревья стали поживее, и дело пошло легче. Но всё равно мы убили на это почти два часа. И вот, я несколькими ударами срубаю последнюю ёлку, за которой явно видно пустое пространство, и она повисает на соседних ветках.
– Надеюсь, что там есть что-то, что оправдает наши усилия. – Даша вытерла пот со лба, заправила за ухо непослушную прядь волос. – Бегемот, ты уверен, что там нет никакой опасности?
Вместо ответа Бегемот прошмыгнул под срубленной ёлкой и исчез из виду. Поползли томительные минуты, но ничего не происходило. Мы с подругой тревожно переглянулись, я вытащил из рюкзака обрез, взвёл курки. Выдохнул, и, одним ударом ноги выбив несчастное дерево наружу, выскочил на оперативный простор, лихорадочно направляя оружие во все стороны и высматривая неведомые опасности. Опасностей, впрочем, не наблюдалось.
– Вася, хватит играть в Рэмбо, успокойся уже. – Даша появилась из прорубленного нами прохода, сорвала ромашку, понюхала. – Бегемот! Ты куда делся?
Поняв, что непосредственной угрозы никакой нет, я снял обрез с боевого взвода, но из рук не убрал, на всякий случай. И принялся осматриваться.
Пространство внутри кольца Рыжего Леса представляло из себя поляну где-то метров сто на пятьдесят. Западная половина заросла довольно высокой травой, из которой торчали пяток мощных, раскидистых клёнов. Под одним из них угадывалось полуразрушенное деревянное строение – то ли хлев, то ли баня… Крыша там явно провалилась. А вот восточная половина заинтересовала меня гораздо больше. Растительности на ней было гораздо меньше, а заметную часть земли занимал одичавший сад – я опознал яблони, вишни и сливы, там же явно проглядывали кусты смородины и крыжовника. Естественно, всё это было в чудовищно запущенном состоянии, но даже отсюда я видел яблоки, висевшие на ветках. Не удивлюсь, если и на остальных растениях окажутся плоды-ягоды.
А чуть в стороне находился объект, сподвигший Бегемота на художества. На небольшом плоском холмике, буквально в пару метров, стояли развалины явного финского хутора. Толстые каменные стены с небольшими окнами давно лишились крыши, но сами сдаваться времени явно не собирались. Мы с подругой переглянулись и молча, не сговариваясь, двинулись к строению, попутно высматривая, куда же делся котяра. Впрочем, хвостатый нашёлся довольно быстро. Подойдя к холму, мы услышали странные звуки, а потом узрели и их источник. Оторопело переглянулись.
Возле холмика узкой полосой произрастало какое-то растение с небольшими листочками и метёлками синих цветов. И по этим растениям катался Бегемот, зажмурившись и тихо подвывая. Он хватал стебли растений лапами, кусал, царапал, изгибался под немыслимыми углами и вообще вёл себя, как абсолютно неразумное существо. Сначала я испугался, а потом присмотрелся к форме листьев, и до меня дошло.
– Бегемот, наркоман проклятый, завязывай уже! – я засмеялся и сел на валяющийся рядом камень, жестом пригласив присаживаться рядом по-прежнему ничего не понимающую подругу. – Ты нас специально сюда заманил, чтобы прорубиться к кошачьей мяте?
– Что, серьёзно? – Даша удивлённо воззрилась на меня, затем сорвала один листик, понюхала, задумчиво пожевала. – А ничего так, надо нарвать с собой, хорошая специя.
– Боюсь, бесполезно, Бегемот всё равно разорит все запасы. Ты только посмотри на него!
– Мда. И надолго это? Я его оттаскивать поостерегусь, он же своими когтями нас в клочки порвёт!
– Обычно минут на десять хватает, насколько я знаю. Давай пока осмотримся, что ли…
Мы обошли холмик вокруг. Он имел форму почти правильного овала, где-то метров двадцать на пятнадцать, и частично явно был рукотворным – как это принято у хозяйственных финнов, проблемные участки были заботливо обложены камнями и даже кирпичом, чтобы почва не обваливалась и не «плыла». Были обложены, лет сто назад. Камни местами осыпались, кирпич искрошился, и холмик ощутимо осел. Тем не менее, в двух местах сохранились явные следы лестниц, а главный вход читался без всякого труда. Именно им мы и воспользовались.
Каменные руины оказались остатками каких-то хозпостроек, конюшни или коровника, или ещё каких амбаров. Кроме стен, не осталось ничего – никаких следов кровельных перекрытий, пол земляной… Царила тишина и запустение, всё заросло травой и кустарниками, только лёгкие сквозняки гуляли в проходах. Впрочем, Даша нашла пару подков, а в дальнем углу обнаружились сгнившие остатки деревянных бочек. Сделав себе в памяти зарубку покопаться здесь повнимательнее – вполне могли найтись какие-нибудь полезные в хозяйстве железки – мы двинулись дальше.
Былое расположение жилого дома с головой выдавали остатки двух печей, на «голландке» до сих пор сохранилась часть металлической облицовки. Судя по всё ещё просматривавшимся следам гари, само строение было деревянным и сгорело дотла, даже головёшек никаких не осталось. Только заросший фундамент и остовы двух печей. Ещё нашлись костяки трёх металлических кроватей, почти полностью проржавевшие – обгоревший металл плохо сопротивляется коррозии, а уж под открытым небом…
– Ну вот, столько халявного кирпича, а мы печки из камней строили. – расстроилась подруга.
– Халявный-то он халявный, конечно, только его ещё как-то нужно доставить в лагерь и в баню. Придётся прорубать проход с другой стороны. Иначе крюк метров двести, минимум. – я заглянул в зёв печи, поковырялся там, вытащил абсолютно целую решётку колосника. – А вот это нам пригодится, по-любому. Как и прочие железяки в этих печах. Вьюшки, дверки и прочее.
– Хорошо, что они старые, разбирать проще будет. – Даша выдернула из кладки первый попавшийся кирпич, стукнула им о камень, сбивая грязь и остатки раствора. – Зацени, даже не покрошился.
– Да, предки умели делать. Не то, что сейчас… О, наркоман пришёл. Покуражился?
– Мряя… – Бегемот выглядел немного смущённым и растрёпанным. Впрочем, это нисколько не помешало ему немедленно развить бурную деятельность по осмотру и обнюхиванию всего окружающего.
– Даш, вруби биосканер. – я достал КПК и запустил счётчик Гейгера. – Давай проверим местность на предмет сюрпризов.
Мы молча обошли холмик кругом, но ничего опасного не обнаружилось. Тогда я запустил металлодетектор, однако он отображал целую россыпь разных отметок по всей округе, и в этой мешанине ничего толком было не разобрать. Единственное, что я понял – ничего крупного рядом не наблюдалось.
– Похоже, тут в земле куча мелких железяк, они всё забивают. Пойдём проинспектируем наш новый сад, что ли.
Сад, если так можно было назвать заросшее чем попало скопление плодовых деревьев и кустарников, оправдал наши надежды сверх всякой меры. Ветви яблонь клонились к земле под весом яблок – они, хоть и не крупные, брали количеством. Слив было заметно меньше, но тоже хватало, а вот вишня почти вся отошла, что и неудивительно в начале сентября, только кое-где среди листьев проглядывали перезрелые ягоды. Зато крыжовник и смородина были в самом соку, насколько это возможно для одичавших растений.
Пока я прыгал, аки горный козёл, пытаясь дотянуться до вишен, Даша оперативно продегустировала яблоки на всех яблонях и забраковала все, кроме двух, на них плоды были вполне недурны на вкус, сладко-кислые и сладко-горькие, немного более терпкие, чем я люблю, но уж как говорится, «бананьев нэма». А по южной кромке сада, на солнышке, пышно росла финская клубника, поэтому следующие пять минут мы вдумчиво поедали поздние, но от этого не менее сладкие и нежные ягоды. А вот дальше было ещё интереснее.
– Эмм… Что-то это мне напоминает. – подруга обвела рукой кусок земли между садом и стеной Рыжего Леса, где-то метров тридцать на двадцать. – Я не я буду, если это не заросший огород.
– Похоже, ты права. – я задумчиво рассматривал открывшуюся нам картину, и она мне с каждой минутой не нравилась всё больше. – Вон та группа оплывших холмиков – явно грядки, эти два прямоугольника из брёвен очень похожи на основания теплиц, а ближе к лесу несомненное картофельное поле.
– И я там вижу картофельную ботву! – радостно заорала Даша и бросилась вперёд, выдернула из земли первый попавшийся куст и победно продемонстрировала мне. – И на ней растут картошки!
На двух пожухлых уже ветках в руках подруги действительно висели несколько мелких, с грецкий орех, картофелин. Я внимательно оглядел поле, и пришёл к выводу, что на данной территории никаких сельхозработ явно не проводилось, на первый взгляд. Сама почва в этом месте, хоть и была песчаная, давно не обрабатывалась, а картофельные кустики торчали из земли очень неравномерно и нерегулярно, обильно перемежаясь со всякой прочей растительностью, да и выглядели убого даже для начала осени.
Останки теплиц густо заросли крапивой, а вот бывшие грядки меня заинтересовали. При вдумчивом осмотре обнаружился пышно разросшийся финский лук, причём очень много, в конец одичавший чеснок, здоровенные кусты хрена, ревеня и сельдерея. Даша выдернула из земли явную морковку, осмотрела едва наметившийся бледно-жёлтый корнеплод.
– Похоже, с подкормкой здесь никто особо не заморачивался. И с прополкой тоже. – морковка полетела в сторону. – Впрочем, картохи нам должно хватить, она хоть и мелкая…
– Она хоть и мелкая, – прервал я подругу, – Но быть её здесь не должно вообще. Не нравится мне этот огород. Вот вообще не нравится. – я снова достал КПК и принялся проверять все доступные нам вещи. – Бегемот, ты здесь ничего не чуешь? Совсем?
– Мряя… – разочарованно выдал котяра, понюхал брошенную Дашей морковку и сожрал ромашку.
– А что не так? – удивлённо воззрилась на меня девушка. – Просто брошенный, заросший огород.
– Солнце моё, у меня нет особых претензий к саду, клубнике, луку, хрену и ревеню. Они на финских хуторах, бывает, до сих пор встречаются. Но если просто забросить картофельное поле, даже засаженное, через пару лет по нему будет не пройти из-за сорняков, и найти там хотя бы пару картофельных кустов будет затруднительно. А здесь кто-то явно прошлой осенью перекопал почву, убрал сорняки – иначе они бы всё забили, а по весне посадил картофан. Правда, очень хаотично и мелкий, чтобы создать видимость дикой природы. Хренушки, меня не проведёшь.
– А в чём проблема-то? – Дарья сорвала пару перьев лука, отправила в рот. – Остренький. Мы просто решили головоломку, и урвали нехилый такой бонус, вот и всё. – Бегемот заржал в голос, и подруга поправилась. – Ладно, ладно, Вася решил головоломку. Зато сегодня на обед будет полноценная уха, а на ужин – печёная картошка. Уххх!
– Надеюсь, ты права. Я тоже соскучился по картофану. А так у нас, практически, полноценное питание. – я выдернул пучочек финского лука. У него и так-то луковица маленькая – его на перо растят, а тут совсем уж крохотная была. – Витамины. Всяко получше рогоза. А то я с этой болотной травой скоро квакать начну, как лягушка. – я аккуратно воткнул растение на его законное место. – Пойдём, осмотрим другую сторону, что там за сарай.
Заросшая половина поляны была заметно ниже, почти на уровне болота, соответственно – куда более влажная. Трава там стояла почти в рост человека, и росла не в пример гуще, вплотную подступая к интересующему нас строению. Точнее, к развалинам строения.
Отлично сохранившийся сруб, на проверку, оказался баней. Дверь ввалилась внутрь, единственное небольшое окошко смотрело на нас немигающим глазом, в котором плескалась тьма. Крыша давно провалилась, и внутри помещения всё было завалено обломками трухлявого дерева, каменка оплыла, котёл проржавел, доски пола сгнили практически полностью. А вот сам сруб, за исключением пары нижних венцов, внешне выглядел вполне прилично – целые, сухие, крепкие брёвна без малейших признаков трухлявости или гниения. При этом, не особо толстые. Внутри, несмотря на обвалившуюся крышу, было темно и, как ни странно, сухо. Я сунулся было туда, дабы осмотреть развалины на предмет наличия материальных ценностей, но на меня посыпались обломки каких-то досок, щепки и пыль. Отплёвываясь и чихая, я поспешил выбраться наружу.
– Ну ты и чушка! – Даша со смехом стряхивала с меня грязь. – Вот только одежду постирала! Я в прачки, между прочим, не нанималась! Хватит лазать по всякому дерьму!
– Я надеялся найти что-нибудь, полезное в хозяйстве. – не особо успешно оправдывался я. – Но, пожалуй, сначала нужно разобрать обломки и мусор. Бег, а ты куда?
Котяра лаской скользнул в тёмный проём. Сначала ничего не происходило, потом тоже ничего не происходило. Наконец, что-то с грохотом упало, зазвенело что-то явно металлическое, и в проходе появился Бегемот, победно таща в пасти добычу, которую немедленно преподнёс к ногам Даши.
– Ну нифига себе раритет. – девушка подняла подношение, осмотрела и протянула мне. – Это ж сколько ему лет-то?
– Да без понятия, но много. Этот ковшик отлично смотрелся бы в ванной какой-нибудь титулованной особы в викторианской Англии. Похоже, вещь редкая, цены немалой.
А предмет был действительно занятный. Несомненный банный ковш, на пару литров, но какой! Судя по абсолютно позеленевшему, довольно мягкому металлу – вон сколько на нём мелких вмятин и царапин – это натуральная медь. Разлапистая, длинная – в полметра, вычурная ручка состояла из той же меди и, как мне сначала показалось, дерева, но потерев его ногтем я понял свою ошибку – это несомненная кость! Возможно, даже слоновая – под слоем грязи материал сохранял ослепительную белизну. При этом, каждый свободный сантиметр был покрыт искусной резьбой и чеканкой, правда, узоры были абсолютно абстрактные, и лично для меня, никакой полезной информации, которая могла бы пролить свет на время и место изготовления ковша, не несли.
– Такую штуку даже как-то неудобно в хозяйстве использовать. – Дарья закончила рассматривать ковш. – Но нам пригодится. Только почистить его надо, и можно как сотейник применять.