– Ты же ядрёные реакторы разрабатываешь?
– Ну не сами же реакторы! К ним меня на пушечный выстрел не подпустят. Я же инженер- электронщик – системы управления и подобные штуки проектирую. И поэтому хорошо разбираюсь во всяких резисторах, транзисторах и прочих диодах. Вот Ирка меня и попросила контуры им спроектировать, с учётом пожеланий клиента. Денег отсыпали – моё почтение.
– И чего же пожелал клиент?
– Надёжности. Нет, не так. Им нужно было изделие с колоссальным запасом прочности, даже для оборонки так не делают, да и в Союзе скромнее были. И оказалось, что опыта разработки таких систем у их инженеров нет. И в интернете такого тоже нет.
– Дай угадаю: все их инженеры – это молодые, перспективные, коммуникабельные, креативные, с модными бородами и подворотами, а тут их пытались работать заставить? А поскольку проблема не гуглится – работа встала?
– Ну, всё не настолько плохо, но в целом ситуацию ты обрисовал верно. Когда я притащила из библиотеки советские, бумажные книги по радиоэлектронике, на меня смотрели странно.
– Не пытались тебя вместе с этими книгами загнать вилами в сарай и сжечь?
– Нет, не пытались. – Даша засмеялась. – Большинство из них вилы только на картинке видели. Но если серьёзно, сейчас ведь клиенты хотят получше и подешевле. И когда кто-то приходит, ставит на стол чемодан бабла и хочет странного, народ теряется.
– И вызвали тебя? Типа «Решала»?
– Говорят, я мыслю нестандартно. А меня просто с детства учили думать. Головой. И в универе я преподов слушала. Вот и всё…
– Да, мозгов-то тебе точно не занимать. Как что эта хрень собой представляет?
– За всю установку не скажу, я же не всё проектировала. Но в общем виде – это просто солнечная электростанция, но с многократным запасом прочности. Если будет апокалипсис – эта штука с большой долей вероятности его переживёт, и дотянет до появления новой разумной жизни. Хотя сами панели фотоэлементов – дно, и десяти лет не продержатся.
– Ну, надеюсь, на месяц нам хватит. – я достал КПК, подключил кабель. На табло зажглось: «Устройство 1: зарядка». На самом же наладоннике загорелся индикатор заряда, а на экране высветилась надпись: «Синхронизация…» А затем: «Доступно обновление ПО. Обновить? Да/Нет». Я ткнул «Да».
– Обалдеть. В этой штуке что же интернет есть?
– Не знаю, процессорный модуль клиент ставил свой, я без понятия, что там было.
– Ну, теоретически, у нас есть ниточка к этим шутникам. Если отсюда выберемся, конечно.
– Вась, твой оптимизм меня пугает.
– Видишь ли, для него есть некоторые основания. – я показал ей экран КПК. На нём отображалось сообщение:
«Обновление ПО выполнено успешно. Разблокировано приложение «Счётчик Гейгера».
– Эээ… А зачем нам ЗДЕСЬ счётчик Гейгера? Шоу же называется «Робинзон», а не «Сталкер»?
– Ты знаешь, учитывая вот эту вот штуку, – я постучал по «Монолиту» – и чувство юмора организаторов, я ничему не удивлюсь. Но, по крайней мере, теперь мы не устроим лагерь в «горячем пятне». – Я ободряюще улыбнулся. Вышло, судя по выражению лица Дарьи, не очень.
– А если серьёзно, в Ладоге, как и везде по Карелии, скалы слегка «фонят». Но эти излучения укладываются в рамки естественного уровня радиации. Так же в озере есть, как минимум, один остров, на котором после войны проводили ядерные испытания. И там до сих пор здорово фонит.
– Может, нас на этот остров и закинули? – Даша подошла к станции и подключила свой КПК к зарядке. – Нужно тоже ПО обновить.
– Нет. Тот остров, не помню названия, совершенно другой формы, рядом с ним ещё два острова, и главное – там всё опутано колючей проволокой и на каждом шагу таблички «Радиационная опасность». – я посмотрел на индикатор заряда. – Злая зарядка, за пять минут с девяноста процентов до максимума.
– Ну и хорошо, не придётся тут торчать по полдня. Сейчас мой подзарядится, и можно идти дальше. Твои предложения?
– Думаю, поднимемся обратно на вершину, и спустимся с неё на восточный пляж, если можно его так назвать. И пойдём по берегу. Нужно осмотреть наши владения, и выбрать место для стоянки. Ну, и присмотреть что-нибудь полезное в хозяйстве. Выживальщик из меня так себе, но твоё присутствие заставляет играть роль сурового мужика. – Я подошёл к краю площадки. Отвесные скалы уходили в волны.
– Да? – Даша засмеялась. – А мне что теперь, играть роль тупой принцесски?
– Интересная расшифровка аббревиатуры «ТП». А можно не надо?
– Ладно, уговорил.
Мы поднялись обратно на скалу и прошли к северной её оконечности, где она переходила в каменистую гряду. Я, на всякий случай, запустил «Счётчик Гейгера», но прибор докладывал, что фон в пределах нормы. Найдя удобное место, мы спустились на пляж.
– Даа… – Даша с недовольным видом осмотрелась по сторонам, пнула сапогом кучку гниющих водорослей. – Пляжи на этом курорте так себе. Две звезды, максимум.
Мысленно я с ней согласился. Грубый песок, галька вперемешку с выброшенной на берег водной растительностью не располагали к отдыху. Зато всяким деревом берег был завален сверх всякой меры, да и в воде топляка было, судя по всему, выше крыши. Я попытался поднять лежавшую под ногами доску, но она развалилась на куски у меня в руках. Однако, покопавшись в трухе, я извлёк несколько вполне ещё прочных гвоздей, хоть и изрядно заржавевших. Показал находку подруге.
– Увидишь что-то металлическое – гвозди, болты, скобы – не проходи мимо, нам это всё пригодится.
– Ты построишь нам двухэтажный дом?
– Ага, с балконом и погребом. И финской сауной.
– Звучит заманчиво. Двинули дальше?
И мы двинули дальше.
Глава 2. Чем дальше в лес
– А на этой планете есть жизнь?
– Разумная? Нет.
– Это кроме нас?
– Включая.
На обход острова по берегу, да ещё и неполный, у нас ушло больше двух часов. Несмотря на то, что, по моим прикидкам, длина всей береговой линии составляла немногим менее трёх километров. Но мы шли медленно, внимательно всё осматривая и делая зарубки в памяти и заметки в КПК. После преодоления трёхсот метров восточного пляжа, который мы окрестили «Берегом Погибших Кораблей», в кармане рюкзака завелись несколько десятков разнокалиберных гвоздей, разной степени сохранности – очень пригодился мультитул, вытащить гвоздь руками даже из гнилой доски – тот ещё квест, при условии отсутствия под рукой гвоздодёра. Так же была обнаружена вполне приличная металлическая труба, длиной метра полтора и диаметром пару сантиметров, Даша тут же её экспроприировала и использовала как посох. Ещё я отметил на карте: почти целую лодку-плоскодонку, у которой отсутствовала корма, но заделать вроде как реально; несколько брёвен, стянутых в некое подобие плота кучей металлических скоб, которые явно нам пригодятся при строительстве укрытия. К сожалению, брёвна были не сгнившие, а наоборот, напитавшиеся водой и оттого очень плотные, и расковыривать их ножом или нашим импровизированным ломиком я даже пытаться не стал. Так же отметилось местонахождение довольно здорового, метра два на два, дощатого щита, обитого листами железа – металл местами проржавел до дыр, но некоторые куски были вполне себе ничего. Непонятно, как он сюда попал – плавучесть у этой штуки явно была отрицательная. Более ничего, выделяющегося из общей массы, обнаружить не удалось – пляжик оказался на диво однообразен. Хотя тех же гвоздей, при желании, даже при наших инструментах можно добыть гораздо больше, дело лишь во времени. И есть у меня подозрение, что придётся этим заняться.
Каменистая гряда, отделявшая пляж от остального острова, постепенно сошла на нет, а вместе с ней закончился и пляж. Растительность вплотную подступила к берегу, он стал ниже, под ногами захлюпало. За скромным заслоном из чахлых сосенок и берёзок начало проглядывать явное болото. Вдоль берега, словно стража, выстроился ряд здоровых камней – все, как на подбор, в рост человека, и друг от друга расположены на почти одинаковом расстоянии метров в пятнадцать.
– Какие-то странные камни… – задумчиво сказала Даша.
Я неопределённо хмыкнул.
– Считается, что подобные камушки на территорию Карелии принёс ледник. Но в данном случае, если учесть почти одинаковые форму и размеры камней, а также их расположение, «Ледник» – это фамилия.
– Этот персонаж мне уже не нравится. Заочно. Мутный какой-то…
Я, с некоторым трудом, забрался на один из камней. С него болото просматривалось гораздо лучше, только дальний край терялся в дымке. Классическое северное болото: чернели озерца чистой воды, зеленели лужайки мха (ох, и обманчивы же эти лужайки!), желтела трава, обросшая островки более-менее устойчивой суши. Тот ещё лабиринт, без необходимости туда лучше не соваться. И, опять же, что-то мне подсказывало, что придётся. В нескольких десятках метров тусили какие-то водоплавающие птицы – то ли утки, то ли гуси, отсюда не разобрать, причем довольно много. Стало быть, если справлюсь постановкой силков, можно будет и дикой дичи покушать. Уже хоть что-то.
По южной кромке болота плотной стеной стоял еловый лес. Даже какой-то очень плотной, ни просвета. Зато по северной оконечности лес был лиственный и, на вид, вполне себе проходимый. Я слез с камня, обрисовал увиденное напарнице. Та согласилась, что утки – это хорошо, хоть ей их и жалко.
– Ладно, не будем делить шкуру неубитого медведя.
– Надеюсь, хотя бы медведей здесь нет. – Даша поёжилась. – С таким зверем нам точно не справиться.
– Я тебе больше скажу, практически любой крупный хищник для нас представляет почти неразрешимую проблему. Никаких медведей-волков нам не надо, хватит банальной рыси, если она на шею с дерева прыгнет. Удачный укус – и хана. К счастью для нас, подобной фауны здесь быть не должно.
– Почему ты так думаешь?
– В силу двух причин. Во-первых, естественная. На таком маленьком острове даже один крупный хищник быстро сожрёт всю доступную живность и сдохнет с голоду.
– Медведи же всеядны?
– Да, но на такой маленькой территории ему всё равно корма мало, да и весь остров бы провонял его помётом. И он бы нас давно почуял и вылез поинтересоваться, что за деликатесы ему завезли. Так что медведей здесь нет. Да и попасть сюда у крупного животного есть только один вариант: зимой по льду. А поскольку зимой тут ничего интересного для хищника нет, то и делать здесь нечего. А во-вторых, это глупо с точки зрения организации шоу. Закинуть участников в зубы хищников? Чтобы их сразу сожрали? Крайне сомнительно.
– Да фиг знает, насколько они упоротые.
– Пока все их действия вполне логичны. – Я проверил камень счётчиком Гейгера. Фон был чуть выше окружающего.
– Ты каждый булыжник проверять на радиацию будешь? Думаешь, здесь реально есть опасные места?
– Зачем-то нам этот инструмент дали. И я хочу понять, нафига. А пока единственный доступный для нас путь – просто пользоваться этим инструментом.
Мы медленно двинулись вдоль «Линии Маннергейма», как я окрестил непонятную цепочку камней. Всего их оказалось десять штук, и на четвёртом счётчик защёлкал активнее. Фон превышал естественный где-то в два раза.
– Даш, давай осмотрим этот булдыган внимательно. Сдаётся мне, что это «щёлк-щёлк-щёлк» неспроста.
Мы принялись неторопливо осматривать и ощупывать камень на предмет сокрытого всякого. Через пару минут моя рука провалилась сквозь мох куда-то внутрь. Моментально отдёрнув руку – вдруг там кто-то живёт, а я без приглашения? Неэтично. Аккуратно счистив мох на участке сантиметров на пятьдесят, мы увидели небольшую нишу. В ней лежал свёрток.
– Ну, вот мы и нашли первый тайник. – Я аккуратно достал добычу. Это был совсем небольшой пакет, запаянный в полиэтиленовую плёнку. Аккуратно вскрыв пакет по шву, я вытряхнул на ладонь содержимое.
– Ой, конфетки! – Даша немедленно сунула нос в ладонь и молниеносно схватила одну из двух «Барбарисок». – А они не радиоактивные?
– Нет, фон в этом месте хоть и выше обычного, но абсолютно безопасен. А вот запасные аккумы к КПК на лишними точно не будут.
– Мы же нашли станцию подзарядки?
– В ненастную погоду добраться туда будет не слишком просто – прыгать по мокрым, скользким скалам такое себе. Легко можно навернуться и сломать что-нибудь. А с вторым комплектом батарей у нас будут лишние пара суток. – Я вручил один аккумулятор девушке, свой аккуратно завернул в упаковочный пакет и спрятал в рюкзак.
– Да, вторую «Барбариску» тоже забирай.
– О, спасибо!
…
Северный берег казался гораздо гостеприимнее всего того, что мы уже прошли. Заросший вплотную подступающим к воде сосновым бором, он был заметно выше восточного, поднимаясь над водой на два-три метра. Впрочем, почва оказалась песчаная, поэтому волны весьма прихотливо размывали береговую линию, и вся она была очень извилистая, изобиловала микроскопическими бухточками и крохотными мысками. Где-то пляжик в десяток метров, где-то трёхметровый обрыв, над которым нависали покосившиеся сосны, подмытые волнами. Странно, всё это должно было смыть сто лет назад. Волны здесь, конечно, совсем небольшие, но во время штормов берег должен был попросту сжираться озером. Опять непонятно.
Причём сам бор уходил вглубь острова буквально на пару десятков метров, а за ним уже стоял вполне нормальный лиственный лес, тянувшийся до болота – что, впрочем, тоже совсем недалеко. Сама северная кромка берега, в целом, оказалась довольно ровной и тянулась метров на четыреста, может, чуть больше – никаких высот в этой части острова не оказалось, и осмотреть окрестности сверху не получалось. Я предложил Дарье залезть на одно из деревьев для осмотра местности, и был незамедлительно послан на… ёлку. Мне эта перспектива тоже не понравилась, поэтому пришлось полагаться на карту.
Землянку нашла Даша. Я прошёл поверху, а девушка зачем-то решила спуститься на крохотный пляж, едва метров в восемь.
– Вася, спускайся сюда! Тут какой-то вход!
– Ради всех богов, не лезь туда! – я спустился вниз. Пляжик имел форму почти правильного треугольника, в вершине которого и зиял обнаруженный напарницей вход. По виду – что-то вроде блиндажа, встроенного в небольшой овражек: косая передняя стенка из брёвен упирается в стены оврага, в ней и находится вход, и сверху это всё накрыто брёвнами в один накат, ровнёхонько накрывающими овраг, да так, что я прошёл сверху и ничего не заметил. А ещё постройка выглядела старой. Очень старой. Стены оврага оплыли, песок засыпал переднюю стенку до половины и явно штурмовал вход, брёвна заросли толстым слоем мха. Строение выглядело давным-давно и капитально заброшенным.
Мы двинулись к входу. Даша отдала мне «ломик» и предусмотрительно спряталась у меня за спиной. В паре метров от входа я остановился и внимательно осмотрел песок на предмет наличия каких-либо следов. Наличествовали только следы природной эрозии – ни отпечатков лап, ни следов обуви. Я достал КПК, включил на нём фонарик на максимальную яркость и посветил в проём. Сильно лучше не стало. Перехватив «ломик» поудобнее, я заглянул внутрь.
Увиденное не потрясало воображение. Совсем. Осветив все углы, и не обнаружив никакой угрозы, я позвал напарницу.
– Даш, заходи, тут безопасно. Кажется.
– Да тут нет нифига. – подруга опасливо выглянула из-за моего плеча.
– Ты очень наблюдательна. – внутри землянка оказалась довольно вместительной, где-то четыре на четыре метра и высотой достаточной, чтобы мы могли стоять в полный рост. И абсолютно пустой. Вдоль стен нанесло песка и мусора, у дальней стены наблюдалось что-то, бывшее когда-то, судя по всему, подстилкой, но сейчас совершенно истлевшее. С потолка капает, на песчаном полу – потёки воды.
– Ну что ж, теперь у нас есть укрытие. – я пнул кучку мусора, и она разлетелась по полу. Ничего интересного в ней не обнаружилось.
– Жаль, что только укрытие. На постоянку здесь не обоснуешься, крыша явно прогнила и сильно течёт.
– Ну, ведь наверно щели можно заделать?
– Вася, ну ты что? – девушка энергично замотала головой. – Для этого придётся полностью разобрать перекрытие и переложить заново. И не факт, что оно после этого не будет течь. Проще новую построить.
– Похоже, что ты права. Об этом я не подумал. Но, допустим, переждать непогоду здесь вполне можно, вон тот угол вроде сухой. – я, уже по привычке, прошёлся по углам со счётчиком Гейгера. Пусто.
– Это да. Я поставлю метку на КПК. Там в настройках, кстати, есть синхронизация двух устройств, все отметки, в теории, тоже должны отображаться и у тебя, и у меня.
– Правда? Не заметил, надо включить.
– Эта постройка выглядит очень старой. – мы вышли наружу, и Даша провела рукой по толстому слою мха, покрывавшего брёвна. – Как думаешь, сколько ей лет?
– Судя по состоянию брёвен, не меньше полувека. Странно, что она ещё не обвалилась. – я ковырнул бревно ножом, вывалился здоровый кусок трухлявого дерева. – Хотя, тут всё такое… Странное.
– Всё страньше и страньше, как говорила Алиса. – Дарья вылезла из оврага наверх. – Пошли уже дальше, что ли…
В целом, северный берег мне понравился. Здесь было как-то… спокойно, что ли. Песок. Сосны. Камни. Мох. Брусника. Белые грибы, произрастающие в изобилии, и их явно никто в этом сезоне не собирал. Даша придирчиво отобрала пару десятков небольших, крепеньких боровиков и убрала в рюкзак.
– Ну вот, на обед будут жареные белые.
– Отлично, осталось найти сковородку. И картошку. И масло. Жаль, в той землянке даже завалящей консервной банки не нашлось. Да, грибы – пища для организма весьма тяжёлая, на переваривание тратится энергии больше, чем из них получается. Поэтому опытные выживальщики не рекомендуют с ними связываться вообще.
– Ты про лук забыл.
– Да, без лука грибы жрать решительно невозможно…
Так, обсуждая кулинарию, мы прошли весь северный берег и вышли к восточной его кромке. Бор упирался в небольшую скалу – метров двадцать шириной и не более пяти метров в высоту. После подъёма наверх нашему взгляду открылась вся западная бухта и островок, закрывающий вход в неё. Сама скала плавно переходила в мыс, закрывающий бухту с севера. Берег же с этой стороны был низкий и зарос ивняком. Заросли камыша начинались сразу у берега и уходили в воду на десятки метров, что подтверждало мои догадки о маленькой глубине бухты.
А вот правее, дальше в Ладогу ситуация кардинально отличалась. Островок, запиравший вход в бухту, был не особенно велик – до сотни метров в длину. С нашей стороны берег его был скалистый и довольно высокий, напрочь пресекающий взгляды вглубь.
– Судя по карте, в ширину этот островок метров в тридцать, не больше. – я задумался. – Но в слепой для нас зоне можно спрятать немаленький корабль. Или пару вагонов тушенки. Или съёмочную команду со всеми организаторами, оборудованием и ассистентками.
– Не, нафиг ассистенток. Вагоны тушняка мне нравятся гораздо больше. И сгущёнки. – Даша мечтательно облизнулась.
– Боюсь, даже если это так, добраться туда будет трудновато. Обрати внимание на воду в проливе, между нами и островком. – я прикинул дистанцию. – Тут метров пятьдесят от силы, но преодолеть их будет непросто…
– Ты про кучу водоворотов и бурунов?
– Да. – Я поднял сухую палку, закинул в воду, насколько мог далеко. Палку моментально подхватило и потащило прочь от нас с хорошей скоростью.
– Похоже, там очень сильное течение. – девушка нахмурилась. – Я бы даже на лодке туда не сунулась. По крайней мере, без приличного мотора.
– Ну, пока у нас нет ни того, ни другого. Так что предполагаемый вагон тушняка придётся отложить на отдалённое светлое будущее. – я начал потихоньку спускаться со скалы. – Предлагаю осмотреть берег бухты и разбивать стоянку. Пора бы уже и пожрать чего-нибудь.
Возражений от напарницы не последовало, и мы направились вниз.
…
Спустившись, мы двинулись вдоль берега бухты. Вблизи всё в ней оказалось ровно так, как виделось с Минеральной скалы – северный берег был пологий, заросший невысоким лесом, травой и кустарником. Но постепенно он закончился, и начались невысокие плоские скалы, заросшие мхом, лишайником да вереском, и лишь кое-где торчали небольшие сосенки. И только метров через тридцать от воды начинался солидный хвойный лес.
Мы подошли к песчаному пляжу. На удивление, вблизи он оказался вполне себе ровненьким и чистым – ни мусора, ни водорослей. Я вошёл в воду, побродил вдоль берега, смывая с сапог болотную грязь. Даже в пяти метрах глубина была от силы сантиметров тридцать, и под ногами был именно песок, а не ил, камни или водоросли. Впрочем, такая красота наблюдалась на отрезке берега, не имевшего в длину и полусотни метров. С одной стороны пляж резко переходил в заросли камышей, с другой – в каменные россыпи, впрочем, куда более постепенно. Когда я туда забрёл, под ногой что-то хрустнуло. Я сначала даже испугался, потом дошло. Опустив руку в воду, я нашарил то, на что наступил, и вытащил наверх. В руке лежала раковина. Моллюск был довольно здоровый, сантиметров десять в длину, раковина немного надломлена с одной стороны – там, где я на неё наступил. В детстве мы, бывало, добывали таких тварей и жарили их на костре, но в наших озёрах особи были гораздо меньше. Я закинул раковину на берег, под ноги Даше, и принялся шарить в воде в поисках собратьев этого моллюска.
– Что это? – девушка подобрала ракушку и попыталась разжать створки.
– Жемчужница. Или перловица. Или мидия пресноводная. Или беззубка, они все очень похожи. Главное для нас – их можно жрать. И их здесь дофига. – я шарил руками по дну, вытаскивая всё новые и новые раковины, и забрасывал их на берег. – Да, раскрыть её руками нереально, надо ножом. А лучше просто положить на угли, когда приготовится – откроется сама. Только предварительно их надо промыть.
– Мы, когда мелкие были, в ведро с водой их складывали. Они раскрывались и грязь из себя выпрыскивали. А у нас с вёдрами напряг… – Даша выглядела обескураженной. – Даже сложить их не во что, рюкзак и карманы испачкаются.
– И намокнут. – я оглядел результаты своих усилий, на берегу лежало десятка три раковин. – Можно сложить их в ручей с минералкой, он мелкий, дно каменистое и вода чистая, быстро всякое из них вымоет. – Блин, ну не в горсти же их носить?
– Я придумала! – подруга внезапно сорвалась с места и убежала вглубь острова, моментально скрывшись с глаз.
– Даша, не убегай далеко! – я чертыхнулся и принялся медленно, преодолевая сопротивление воды, выбираться к берегу. Эта черта её характера меня всегда малость бесила – стоит, молчит, потом вдруг резко срывается с места и убегает в произвольном направлении. Ищи её потом. Что ж, хоть что-то не меняется, хоть где-то есть стабильность…
Выбравшись на берег и поднявшись на невысокую плоскую скалу, я увидел девушку. Она сидела у ствола поваленной сосны и что-то с ним делала.
– И что ты придумала? – я подошёл ближе.
– Вот! – подруга повернулась ко мне, сияя, как свежеогранённый алмаз. В руках у неё был кусок сосновой коры, длиной с полметра, и шириной сантиметров в двадцать пять, естественно, изрядно закруглённый. – Если закрыть с боков и приделать ручку, хоть из верёвки, будет подобие корзинки.
– Думаю, ракушки или что-то подобное и так можно перенести. Молодец.
Мы вернулись на берег и собрали моллюсков на наш импровизированный поднос. Получилась нормальная такая кучка.
– А мы не обожрёмся? – Даша прикинула добычу на вес. – Килограмма два минимум.
– В нашем положении, подруга, лучше больше еды, чем меньше еды. Оставим на вечер, если что. Необязательно их готовить все за раз, пусть себе в ручье сидят. Чем лучше промоются, тем меньше тиной вонять будут. Пойдём, ручей должен протекать где-то неподалёку.
Так и оказалось. После того, как ручей из минералки водопадом стекал со скалы, русло его делало небольшую петлю, изгибаясь в нашу сторону, и мы, немного попрыгав по мелким скалкам, вышли к нему буквально метров через пятьдесят. Но здесь ручей мало подходил для наших целей: русло было глинистое, заваленное мелкими камнями и заросшее. Тогда мы поднялись ещё на сотню метров выше по течению, к самому водопаду. Вода там почти не падала отвесно, а, скорее, стекала «по стеночке», омывая поверхность скалы и распадаясь на кучу мелких ручейков, разбиваясь на каменистых выступах, дробясь на мириады капель и создавая полог водяной пыли, висящей в воздухе. Солнечные лучи, преломляясь в этой взвеси, создавали над водопадом несколько радуг, постоянно меняющих свой вид и количество, в зависимости от точки наблюдения.
– Какая красота! – восторженно запищала Даша и тут же принялась делать фотки на камеру КПК.
– Ну ты ещё селфи забабахай – предложил я, посмеиваясь. – Самое время и место.
– Ну ведь красиво же! Разные водопады видела, но это нечто… Особенное!
– Полностью с тобой согласен. Когда будем отсюда убираться, обязательно устроим обстоятельную фотосессию. Но сейчас у нас совсем другие приоритеты. Да, чуть не забыл.
Я включил счётчик Гейгера и, первым делом, проверил наши ракушки. С ними всё было норм. Потом замерил фон у водопада, вокруг него и в русле ручья. Отклонений не обнаружил. Даша, тем временем, сгрузила наших моллюсков в небольшую, где-то с метр диаметром, круглую ямку почти под самым водопадом. Глубина там была сантиметров в двадцать, что нас вполне устраивало. При этом небольшой ручеёк затекал во впадину, а излишек просто выплёскивался через край.
– Вась, а они не убегут? – Даша принялась палочной спихивать раковины поближе к центру ямки.
– А хрен его знает. Из них кто-то умеет ползать, а кто-то сидит всю жизнь на одном месте. Кто именно, я не помню. В любом случае, за пару часов далеко не удерут.
– А откуда ты вообще про них что-то знаешь? Я вот даже ни одного названия не помню.
– Как-то с Настей бухали, она и рассказывала. Она же биолог – как напьётся, сразу лекции читать начинает…
– Настя, это такая мелкая, тёмненькая?
– Нет, это, наоборот, высокая и светленькая. Скворцова которая.
– Скворцова? – Даша захихикала – Ну да, с её данными, с мужиками о биологии и остаётся только… разговаривать.
– Не юродствуй. Не всем так повезло с фигурой, как тебе. Она вполне себе приятная девушка, очень неглупая и образованная.
– Да? Вот ты с ней спал?
– Я? Эээ… нет. Почему ты считаешь, что мужики стремятся трахнуть всех женщин, до которых могут дотянуться?
– Ну вот видишь. Что и требовалось доказать. – всем своим видом девушка показывала, что мои доводы её совершенно не убедили. Или она их просто пропустила между ушей. – Пошли обратно?
– Пойдём. Нужно выбрать место для лагеря, набрать дров, развести костёр и соорудить какое-нибудь укрытие.
…
Но, когда мы вернулись к пляжу, я сначала проверил одну догадку. Вооружившись длинной палкой, я вошёл в воду и побрёл чуть дальше того места, где в изобилии водились моллюски. Ближе к берегу, до рези в глазах вглядываясь в воду, я обнаружил то, что искал. Под камнем просматривался вход в нору, и я со всей дури засунул туда палку и принялся там шерудить. Оттуда моментально выскочил разъярённый обитатель, причём он оказался таких размеров, что я аж отпрянул.
– Вот это дура. – я восхищённо присвистнул. – Вот это лошадь…
– Вась, что там? – девушка не стала лезть в воду, и теперь изнывала от любопытства на берегу. – Что?
– Рак. Здоровенный, блин, рак. Я таких даже близко не видел никогда. Сантиметров двадцать, если не больше. И их здесь, похоже, дофига.
– А как их добывать? Никогда не ловила раков. Но они, блин, вкусные!
– Да, вкусные. И полезные. Вроде. Я их в детстве ловил, общую концепцию помню, ничего особо сложного. Но чуть позже.
Я выбрался на берег, и мы принялись выбирать место для лагеря. Я, к тому моменту, уже немного обмозговал ситуацию, и выработанный план был приблизительно такой: сначала сварганить простенькое убежище, в котором можно сносно пересидеть непогоду. А уже потом, немного обжившись, спокойно соорудить что-то похожее на нормальное жилище, которое будет в состоянии пережить сентябрьские шторма. Благо, на Берегу Погибших Кораблей материала с избытком. А вот с инструментами – жопа. Одним ножом и ленточной пилой много не настроишь. Ну да ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Эти умозаключения я и изложил подруге, вдруг у инженера будут какие-нибудь ценные идеи?
– В целом, я с тобой соглашусь. – девушка задумалась. – Всякие шалаши я строить не умею… Одно время папа у меня повадился чумы делать. Я этот процесс хорошо рассмотрела, но с материалами у нас не очень.
– Ну да. Чум, по канону, состоит из деревянного каркаса, обтянутого шкурами. Шкур у нас не густо, и содрать их не с кого, разве что с нас. А моя шкура мне, почему-то, очень дорога. Как и твоя, впрочем.
– Вот спасибо, никогда бы не подумала. – Даша бросила на меня саркастический взгляд, в прочем, моментально снова стала серьёзной. – Землянку нам копать нечем, да и здесь одни скалы. Может, всё же попробовать тот блиндажик подремонтировать на первое время?
– Я же уже думали эту мысль, она нам не понравилась. Во-первых, та постройка очень старая и ветхая, в любой момент эти гнилые брёвна могут обвалиться нам на головы. У меня-то башка пустая, а ты как потом будешь ядрёные реакторы разрабатывать? Тем более, как мы уже оба видели, ремонт кровли там будет для нас довольно сложен и трудоёмок, ты сама говорила. Во-вторых, место там не очень удачное. Здесь, в бухте, мы будем закрыты от ветров, которые здесь преимущественно восточные, тут я не вижу следов сильного волнения – значит, почти всегда можно, как минимум, набрать моллюсков на пожрать. Рядом ручей с минеральной водой, ягоды, недалеко станция подзарядки. На северном берегу мы всего этого будем лишены, а в шторм из этой землянки вообще не выйдешь. Лично мне вообще не понятно, на кой хрен её там выкопали. Разве что, рыбаки какие-нибудь там останавливались, так ведь всё равно тут удобнее!
Девушка снова задумалась. Молча принялась прогуливаться по берегу, попинывая мелкие камни. Я терпеливо ждал. Судя по всему, соглашаться со мной она не хотела строго из встроенного чувства противоречия, была в ней такая черта. И далеко не всегда голос разума побеждал, ой, не всегда…
– Ладно, хрен с ней, с этой землянкой. Твои предложения?
Я облегчённо выдохнул. Про себя, разумеется, я же не враг своему здоровью. Вот теперь можно излагать мой план, не рискуя сходу нарваться на штыки.
– Предлагаю запилить шалашик, но не простой, а с претензиями. Только сначала рекомендуется, всё-таки, немного перекусить, а то на одной чернике мы много не настроим, какой бы крупной она не была. Но место нужно предварительно выбрать, чтобы два раза не париться с костром и дровами.
Подходящее, по моему мнению, место нашлось довольно быстро. Минеральная скала, как я уже говорил, на северо-западе была довольно пологой, и в сторону пляжа она спускалась несколькими плоскими уступами, относительно ровными. Отойдя от воды метров на пятьдесят и немного забравшись вверх, я обнаружил площадку, которая меня, на первый взгляд, устраивала. И на второй взгляд тоже устраивала. Это был, в целом, скалистый пятачок в форме грубого овала, метров примерно пятнадцать на двадцать пять, поднимавшийся над окружающим ландшафтом метра на два, с удобными спусками с трёх сторон. Причём, с одной стороны вплотную подходил лес, с второй лежал путь к пляжу, а от третьей до ручья с минералкой было метров пятьдесят. С четвёртой, восточной, проходил следующий уступ, высотой около полутора метров, причём шёл он широкой дугой, охватывая примерно половину периметра площадки. В этой, прикрытой от ветра части, за многие века таки сформировался почвенный слой, там росла трава, кустарники и даже мелкие деревья. Я забрался на верхний уступ, огляделся. Увиденное меня вполне устроило.