Loe raamatut: «Маяк»

Ствол был корявый, сырой и тяжелый. Кожа на руках горела от постоянного скольжения по шершавой коре.

Старик надсадно кряхтел и из последних сил толкал его ветвистую верхушку. Пьетро тянул с толстого конца, тоже поминутно отдуваясь и тяжело дыша:

– Всё, привал, не могу больше.

Старик, не возражая, кинул ствол на землю, устало опустился между корявыми ветками и вздохнул.

– Тайылгэ! Сынок! Принеси воды.

Мальчишка уже спешил навстречу с фляжкой.

– Ещё немного, и готово…

– Ты уже много лет говоришь, ещё немного. Когда наступит твоё немного, старик?

Пьетро махом влил в себя воду и утёр лицо.

– Скоро, Пьетро, скоро…

– Я устал старик. Дотащу это бревно, и хватит с меня.

Мужчина поднялся, надсадно рванул толстый ствол. Старик, кряхтя, взялся за второй конец. Мальчик пристроил фляжку на поясе, тоже перехватился за тонкий конец бревна, и они продолжили свой медленный путь к берегу.

Угрюмый остров подминал твёрдыми ступнями море, такое же угрюмое и беспокойное. Люди бросили ствол у подножия башни и снова бессильно опустились на землю.

– Немного, Пьетро, два пролёта, и мы закончим.

– Нет, старик, я сказал!

Пьетро ушёл к лесу, сутуло горбя спину, а старик и мальчик долго ещё сидели на камнях, вглядываясь в серые всполохи на горизонте.

– Дед, мы остались вдвоём?

Мальчик снизу глядел на сморщенное лицо, будто выискивая в складках морщин ответы, которые знал сам, но боялся услышать.

– Мы одни, Тайылгэ. Но мы должны закончить.

Старик тяжело поднялся, разыскал в ворохе ржавых инструментов топор и неспешно начал отсекать сучья. Мальчик, вздохнув, пристроился рядом.

Солнце клонилось к закату. До темноты они обтёсывали бревно, кромсали его вдоль на длинные шпалы. Старик поминутно останавливался, пытаясь отдышаться, глухо откашливался и смотрел, как ловко внук управляется с инструментом, как лоснится от пота кожа на торчащих лопатках.

– Хватит на сегодня, пойдём.

У костра собрался весь лагерь. В огне догорали кости, видимо, сегодня мужчинам повезло добыть мяса. Старик прошаркал к своему месту с краю и опустился на бревно. Тайылгэ успел сбегать до ручья, набрать воды, и теперь они неторопливо вливали в себя прохладную влагу.

– Поешь, отец.

Смуглая, до сих пор красивая женщина протянула ему ягоды и пару корешков.

– Ест тот, кто добывал еду! – Самый высокий мужчина поднялся со своего места. Кулаки его сжимались и разжимались, а в глазах плескалось презрение.

– Хватит, Йодель! Ты знаешь, почему они не ходят с вами на охоту! И ягоды я сама собирала, кого хочу, того угощаю!

– Мы уже говорили, Йала! Они тратят время на глупую затею, пока мы тут пытаемся выжить!

– Хватит, я сказала! Толку от того, что старик будет шарить с вами по лесу!

– Он отвлекает мальчишку! Мальчишка мог помогать!

От крика заплакал младенец, и мать крепче прижала его к себе, поспешив дать грудь. Ребёнок довольно впился в неё, покряхтывая и сопя.

Йала кинула злобный взгляд на мужчину, но больше ничего не сказала.

Ночью старик спал неспокойно. Во сне он тонул в вязком кошмаре, поминутно всплывая на поверхность, пытался кричать, но вода забивала рот и лёгкие, он махал рукой и снова погружался в черноту. А всплыв опять, видел внука, сидящего безвольно в лодке. Лодка отдалялась, старик кричал, но внук не слышал ни ветра, ни моря, ни старика, только смотрел на серый горизонт, пока течение относило его дальше и дальше. В конце концов старик закашлялся, окончательно проснулся и долго смотрел в прорехи между облаками. Там порой мелькали жёлтые звёзды, дрожащие в своём ледяном космосе.