Loe raamatut: «Ведьма Дженни может объяснить», lehekülg 3

Глава 5.

Одно время меня как-то смущала эта яблочная тема: "Надеюсь, ты не делал попыток вклинить в нашу историю библейскую тему со Змеем-искусителем? Мы всё же ведьмы". Салазар возмутился моей дремучестью: "Искусительным плодом, уж если на то пошло, являлся финик, а не яблоко! Финик!!!", и ещё долго смеялся. Но что можно взять с человека, который вырвался из хоровода мертвецов?⁸

Когда я спросила его о смерти, оказалось, что он хорошо помнит круг ослепительно-синего неба с лёгкими облаками и кронами деревьев, склонившимися над ним. "Я чувствовал себя истерзанным, надо мной стояли кру́гом земляничные деревья, и в моём усталом рассудке родилась мысль, что меня занесло в Ирландию".

Это был зимний день, когда его тело сожгли, а он видел себя жарким летним днём в глубине холодного колодца, из которого его на свет тянули неумолимые деревья.

Если Салазар и побывал в области созвездия Северная Корона, он этого не помнил, и следующее место, где обнаружил себя, был его собственный сад. Он сидел в беседке, сплошь увитой плетистыми розами, которые в Хэттлстоуне называют "зефирными". Стоя на мокрой после утреннего дождя земле, Аргос молился Богине, сложив аккуратно крылья, и каждое его слово незримо сотрясало землю: "С Тебя всё началось, и к Тебе всё должно вернуться".

Салазар испытывал кромешную боль, когда думал о родных, поэтому старался не вспоминать. Он только однажды, в самом начале, заговорил со мной об этом: "Те, кто любили меня, отпустили, когда тело было предано огню, а Церемония Отправки завершилась. Если бы я к ним вернулся – в каком угодно обличии – они безумно обрадовались бы и столь же смертельно разочаровались".

Это было бесконечно красиво и трагично – возродиться, любить, пылать сильнее, чем прежде – и не быть собой в каком-то смысле.

Тогда Салазар рассказал мне, что прошёл первую ступень посвящения в ведьмы на берегу Ирландского моря в один холодный августовский день. Дул штормовой ветер, а юноша, которому предстояло вступить в Круг, был обнажён. Пока Дева Ковена завязывала ему глаза шёлковым платком, а Верховный Жрец связывал шнурами его запястья и лодыжки, порыв северо-восточного ветра сбивал с ног. Его согревало осознание того, что он сейчас с собратьями по Ремеслу. И чудо непогасших на ветру свечей. И пятикратный поцелуй Верховной Жрицы с благословением его стоп, колен, фаллоса, груди и губ. Тогда он ещё не знал, что она станет его женой и у них будет трое детей, но в один "прекрасный" день они перестанут понимать друг друга и расстанутся, а потом колдовские эксперименты с сомнительными учениками сведут его в могилу… Он этого, к счастью, не знал.

Тогда, на пронизывающем ветру, вблизи порта, после сорока ударов хлыстом, оставивших шрамы, он поклялся в верности Ремеслу и Ведьмам ценой собственной жизни.

"Слушайте, Хранители Сторожевых Башен – Борей, Зефир, Эврус, Нотус – отныне Салазар посвящён в жрецы Арадии⁹ и Люцифера!"

Его нож-атаме был погружён в чашу с вином: таким образом Мужчина-Солнце и Женщина-Луна воссоединялись в единой истине. А Салазар начинал путь посвящённого в Тайны Ремесла.

ЧАСТЬ II. 1976-й

Глава 1. Инвентаризация: Великая и Ужасная!

Я накаркала, и мама решила устроить инвентаризацию! Заслышав это жуткое слово, каждый нашёл себе супер-срочное дело. А именно: все бросились врассыпную, оставив нас на складе наедине с бесконечными списками товаров и распотрошёнными коробками. Отличный повод вправить Дженни мозги без свидетелей и узнать, почему это у нас стеклянные шары для скраинга¹⁰ гуляют по полкам!

– Я ни о чём тебя не спрашивала всё это время, но Роберт прав – пора возвращаться. Не забывай – Шарлотта не упустит шанс, ей нечего терять. Они каждый день видятся на работе, а теперь уже и не только на работе: ходят слухи, что в выходные они вместе ездили на фермерский рынок! Это уже не интрижка, они начинают вести себя как семейная пара.

– Не беспокойся, мама, это продлится недолго – ему без меня не сделают скидку.

Знакомые ведьмы из Брокли привечают меня, а не Роберта! Хотя теперь я уже ни в чём не уверена…

Мама задвинула ящик с травяными скрутками под стол и задумчиво посмотрела куда-то мне за спину.

– Старая добрая Дженни, до чего это тебя доведёт?

Ясное дело – до ведра с тряпками: стол и полки запылились, повсюду травяная труха, крупинки соли и дохлые мушки.

– Я советовалась с Мелиссой… Ты должна определиться в самое ближайшее время: или – или. Возвращаешься – или уходишь. Роберт заслуживает счастья. Вспомни его несчастное детство, ел ли он тогда досыта хоть раз в неделю?

Ковен жужжит как потревоженный улей, если с одной из нас что-то неладно.

– Без меня заглянули в моё будущее? Как предсказуемо.

– Ты не оставляешь выбора. Мелисса предупреждала меня, что ты не сможешь долго держаться на плаву с обычным мужчиной. Ты отдала своё сердце Салазару так рано, а я была слишком поглощена своими проектами, чтобы остановить тебя.

Имя Салазара сладкой болью отозвалось в груди. Отчасти я даже рада, что Шарлотта сейчас рядом с моим Бобби. Ему нужна поддержка любящей женщины. И эта женщина – не я.

– Это хорошо, что ты задумалась. Надеюсь, о возвращении к семейному уюту, без которого страдает Роберт. Но сейчас лучше принеси вторую стремянку, нужно проинспектировать верхние полки. Что мы туда понапихали, хоть убей, не вспомню!

– Нееет, пожалуйста, только не верхние полки!!! – я встаю на колени и воздеваю руки в молитвенном жесте. – Я ещё не оправилась после погребения под горой из мётел!

– Слава Цернунносу¹¹, что это были мётлы, а не котелки или пентакли¹² – они бы разбились. Не придуривайся, Дженнифер, начнём с самого гадкого, быстрее закончим. – Мама сдувает пыль с фигурки божества прямо мне в лицо. – К тому же, от меня не укрылось, как ты лакомилась шоколадным мороженым. Вперёд, на растряску жира!

Я целый месяц жила в своё удовольствие, и вот расплата. А скоро она обнаружит, что магический шар не на месте и начнёт задаваться вопросом, что происходит.

Мой маленький кристалл хрусталя меня не устраивал, и пару месяцев назад я достала этот шар из подсобки, помучилась с ним, настраиваясь (не так, как принято, а в основном прихлёбывая чай с мятой и косясь на дверь). Туман внутри стеклянного шара клубился и был сначала розового оттенка, как предвестник моих кровавых слёз: уже совсем скоро крошечные осколки бритв пробьют путь по слёзным каналам, стоит лишь глубже заглянуть в будущее. В чужое будущее с чужим ребёнком, которого я не прочь была присвоить. Это была изысканная пытка – смотреть на малышку, дочь Роберта и Лотти – и временами я дышала с трудом. Я продолжала снова и снова, день за днём разглядывать в зачарованном стекле эту малышку. Я уже осмотрела её со всех сторон: и младенцем со сморщенной мордочкой, завёрнутую в кашемировое одеяльце, и двухлетней малышкой с вьющимися, как у матери, волосами. Я видела Рози в чудесных мягких распашонках и – перепрыгнув на годы вперёд – переносилась на задний двор большого дома, где забавная девчушка в коротком платье, с лентой в длинных волосах, играет в классики.

Мне никогда раньше не удавался скраинг в полной мере, да и образы не бывают обычно чёткими, но какая-то часть меня настолько хотела узнать, что расширяла время и пространство. Долго это не могло продолжаться. В последний раз я увидела указательный палец Роберта с его любимым рубиновым кольцом: он осторожно погладил хорошенький носик малышки. Это было так мило, что потрясло меня гораздо сильнее всех остальных видений. Я вернула шар на место, но не на прежнее место: я рискнула, хоть стремянка подо мной шаталась, и задвинула коробку "с будущим" на самую верхнюю полку, как можно дальше.

Но нетрудно догадаться, что видения будущего были не в стеклянной сфере, а в моей голове. Я думала, что это осталось моей тайной: "лёгкую версию" моих опытов оносительно Рози ковен знал, "расширенную" я держала в тайне (как мне казалось). Но на следующий после инвентаризации день мама повесила в нише торгового зала репродукцию Уотерхауса¹³ "Хрустальный шар".

Глава 2, в которой чёрная дрянь и барвинок проявляют себя, а я трусливо сбегаю

Месяц назад мы позвали на ужин Айви и Тома. Роберту не нравилось, что я отдаю всё время "ведьминым делам", поэтому он старался придумывать то одно, то другое, если у него самого было время. Так явилась на свет "семейная" дружба (как будто мы со школьных времён друг друга не достали, к тому же Айви беременна, а я по-прежнему нет, и это засталяло Роберта психовать). В общем, мы готовили курицу с овощами, резали эти чёртовы овощи. И в какой-то момент Роберт порезал палец. Но крови не было, было ДРУГОЕ. Густое и чёрное стало быстро вытекать из ранки, но так же быстро втянулось обратно с противным хлюпающим звуком. Мерзким звуком! Всё случилось за долю секунды, я успела только вздрогнуть и вытаращить глаза. А он как ни в чем не бывало продолжил нарезать кубиками морковь. Бросил её в сотейник, быстро взглянул на меня и отвёл глаза.

– Ты в порядке, так вдруг побледнела. Хочешь, я лук дорежу?

Да я скорее поседела. Какого чёрта?… Я покрепче ухватилась за ручку ножа и пожалела, что мой обоюдоострый атаме¹⁴ остался на алтаре.

– Этому фокусу тебя научили в редакции, да? – Мой голос дал слабину.

– Это тебя надо спросить, – Роберт взглянул на часы, мерно тикающие на стене. – Ты впала в транс на пару секунд… Прекращай уже общаться с духами, это небезопасно! И нормальных людей может напугать.

Когда я поднимаюсь на ноги, Роберт вскакивает. Я всего лишь чуть-чуть его пораню. Дотронусь лишь кончиком лезвия, чтобы посмотреть, что это за… субстанция. Потом я готова извиняться до скончания веков! Не знаю, что отразилось у меня на лице – ни слова не говоря, Роб рванул по коридору и заперся в гостевой ванной. "Ну вот и вот. Это будет засчитано на суде как чистосердечное признание?". Ведьма не должна быть такой пугливой, но сердце уже начинает странно трепыхаться, и чёрт… Я не понимаю, что происходит!

Я позвонила Айви и сказала, что совместный ужин, похоже, отменяется, мне очень жаль – Роберт занемог.

Айви запричитала, но призналась, что тоже себя тошнотно чувствует, и её даже, кажется, знобит. (Я закатываю глаза). Она хочет выпить молока с мёдом и завалиться спать. Под новенькое лоскутное одеяло с распродажи в "Пигли-Вигли"! "Купи себе такое, Дженни, это не одеяло, а рай земной!" (Я закатываю глаза так, что вижу звёзды).

– Передавай Роберту, чтобы не вздумал расклеиваться, он нам всем ещё пригодится.

– Непременно.

Возвращаясь из гостиной, я стучусь в дверь ванной.

– Ну всё, Бобби, хватит валять дурака, выходи. Сегодня, по крайней мере, я не стану выяснять, что это за чёрная дрянь засела в тебе.

Он обиженно возится на полу, наверное лежит, уткнувшись лицом в коврик. Коврик чистый, но мне это всё равно не нравится.

– Роберт, – я подбавляю в голос металла, – считаю до пяти, и если ты не сделаешь попыток выкатиться оттуда, я уйду. Уйду и заберу с собой курицу! Ты будешь довольствоваться овощным рагу с подливкой! Uno… dos… tres… cuatro…

Задвижка звонко щёлкает, и в этот момент мои нервы не выдерживают. Мне ужасно жаль своего глупыша: хочется поколотить его и прижать к себе одновременно. Но я бегу в холл, хватаю сумку с облезлого пуфика и сбегаю из этого дома, ни разу не обернувшись.

Возможно произошедшее как-то связано с тем вечером, когда Лорен превратила мой балкон в ковёр из барвинка, а потом уколола Роберту палец, но я не уверена.

Начинается с того, что днём Мелисса заявляется в Музей колдовства, где мы с Лорен и Кайлой готовим выставку рукописей, и грозит исключением из ковена. В тесном кругу ведьм ни у кого не должно быть секретов, а у нас с Лорен, по мнению Верховной Жрицы, они есть, и это становится проблемой.

(Лорен говорит, что некоторые женские экземпляры допустимо сжигать на кострах и приводит в пример санитарные рубки леса).

Итак, Лорен с вызовом поднимает подбородок, а рамка и паспарту летят в стороны.

– Не замечала, душечка, чтобы твоё имя стояло в одном ряду со Старыми Богами.

Меньше всего темноволосая ведьма в этот момент похожа на "душечку".

– Как это понимать?

Между Лорен и Мелиссой только стеклянная вертикальная витрина, и чёрные кошки изящно кружат вокруг женских ног. Ситуация опасная: у нас не будет в ближайшее время новых витрин. Даже если "Таро Диких Лисиц" будет хорошо продаваться.

"Алло, это полиция графства? Меня зовут Кайла Спаркс, и я хочу сообщить о жертвах длинных когтей!"

"Мэм, поняли вас. Выезжаем".

Но Мелиссе и Лорен не до шуток: одна сжимает в руке драгоценный камень на цепочке и шепчет заклинание, другая демонстративно играет вытащенной из волос деревянной шпилькой.

– Лично я как делилась сокровенным только с Гекатой¹⁵, так и буду продолжать. Но могу и тебе телеграфировать, без проблем. Вернее… ах! – Голос Лорен блекнет до коварного шёпота. – У кого-то проблемы обязательно будут.

Мы с Кайлой стараемся убрать подальше драгоценные листы с сигилами, чтобы искры и молнии, которые вылетают из глаз фурий, не воспламенили их. Чёрные кошки, напитавшись электричеством, наконец-то разумно прячутся.

Потом мы с Лорен пришли ко мне и пировали в кабинете Роберта. Без угрызений совести выпили три бутылки "Бахуса" из его запасов и съели почти целый "пастуший пирог".

"Мы крупные девушки, пусть так и остаётся! А скоро станем совершенно свободными! – Лорен провозгласила это с набитым ртом. – Мы поселимся на ферме, будем выращивать овец, прясть шерсть, творить дикую магию! Я, в отличие от Мелиссы, могу поднять конус силы¹⁶ до небес".

Это правда. Если мы с Лорен когда-нибудь организуем собственный ковен, то первый закон в нашей Книге Теней будет гласить:

"Никто не идеален,

Но Лорен –

Идеальна.

Она – воплощение бога в теле богини".

Солнце уже садилось, а Роберт не появлялся. У него в редакции настоящий бедлам, я хожу туда по четвергам относить материалы для колонки "Ведьма Дженни может объяснить" и вижу всю эту кодлу. Уникальных магических советов читателям я не даю и по части юмора далека от Луизы Хюбнер¹⁷, но многого от меня и не ждут.

– Интересно, что он наплетёт на этот раз? Ты как хочешь, а я доедаю его порцию!

В этот драматический момент я свешивалась с маленького балкона, пытаясь дотянуться до пушистой гусеницы на белой иве, а Лорен валялась на полу и держала меня за подол.

Честно говоря, мне наш с Робертом дом не очень нравится. Не потому что он такой маленький (здесь всё почти как у всех: две спальни и кабинет на втором этаже, гостиная, соединённая с холлом, кухня, объединённая со столовой, и две ванные комнаты на первом. И даже милые балкончики. И даже башенка!). Я люблю дома с историей – с длинными коридорами, тайными запертыми комнатами, от которых нужно с приключениями искать ключи, загадочными чуланами и пыльными чердаками, набитыми старыми книгами с таинственными записями… Как у Салазара!

– На что ты намекаешь? Роберт верен мне как… Чёрт!

Я почти подцепила гусеницу, но она извернулась и сорвалась с листа в темноту, а Лорен зашептала что-то, от чего меня начало клонить в сон. Когда я пришла в себя, весь балкон – и пол, и стены – были покрыты свежими тёмно-зелёными листьями и крупными синими цветами. Ощущалось это как будто я покачиваюсь на волнах, и меня уносит всё дальше и дальше в цветочное море. Я всё ещё была пьяна, совсем стемнело, и в небе зажглись звёзды. И ровно в тот момент, когда я нашла губы Лорен и она сжала меня в объятиях, не собираясь отпускать, в комнате зажёгся свет и убил волшебство.

Роберт оттягивал ворот рубашки, чтобы освободиться от галстука, и задумчиво смотрел в потолок, но вдруг вскрикнул. Подбежал к балкончику, по пути стукнувшись о свой письменный стол, и принялся ощупывать и обнюхивать чуть ли не каждый лист и каждый цветок, не обращая внимания на то, что мы с Лорен лежим в обнимку.

– Это всё настоящее? Они настоящие! Но как?!

– Это старинный ритуал на плодородие, Бобби. – Лорен поднялась, и в руке у неё блеснула булавка с лунным камнем. В голосе отменная злость, но для Роберта злость была замаскирована под нежность. – Чтобы Дженни стала плодовитой, как плимутские груши в саду у Эбигейл Пайк.

Роберт дёрнулся, когда булавка Лорен змеиным зубом вонзилась в его большой палец, а потом и она сама припала к ранке, слизывая кровь.

– Да вы же пьяные! – Он наконец заметил мой задранный подол, разбросанные по ковру бутылки, разграбленный книжный шкаф (мы гадали по книгам, какую казнь устроить Мелиссе) и фаянсовую тарелку с двумя кусками пирога (уже знатно обкусанными).

– Мы думали, ты обрадуешься, если Дженни расплодится! – Лорен обиженно захлопала ресницами и шагнула обратно в темноту балкона, облизывая губы.

Роберт с подозрением осмотрел пораненный палец, потом взглянул на Лорен, застывшую как статуя на фоне древесных ветвей и звёздного неба, на меня, уплывавщую на лиственной волне в долину снов, буркнул "чёртовы ведьмы", сбежал вниз и загремел кастрюлями на кухне.

Укол – красная кровь – слюна ведьмы – чёрная кровь…

Может быть Лорен его прокляла?