Рассвет полуночи. Часть I

Четыре, пять… Сатин вдавилась в стену с такой силой, что, казалось, еще немного – и раздастся предательский хруст.

Шесть, семь, восемь… «Еще немного. Умоляю!»

Девять, десять… Тишина.

Одиннадцать… Убийца остановился.

Забыв о собственном физическом существовании, Сатин замерла, боясь шелохнуться. Все закружилось перед глазами. Лицо дрожало.

Она спрыгнула. Нож, заткнутый за пояс, выпал, издав пронзительный звон, и отлетел к тому месту, где испустил дух его владелец.

Сатин бросилась вперед и успела схватить оружие, когда перед ней оказался монстр.

– Нет! – крикнула она и взмахнула ножом. Ей в лицо брызнула черная немного теплая кровь. Ледяной страх окатил ее с ног до головы, придав невиданную силу.

Быстрым рывком девушка оказалась за дверью и успела задвинуть засов.

Тварь со всего размаха ударила по обратной стороне железной преграды, разделявшей их теперь, и принялась скрести по металлу своими острыми когтями.

Упав на колени, Сатин тряслась от шока.

Последовала тишина.

– Получи, ублюдок! – крикнула она, приподнимаясь словно на чужих ногах.

В узком темном коридоре раздавался слабый треск. Гудела коробка генератора.

Сатин обернулась и увидела в тусклом свете, что лился из приоткрытой двери, деревянные ящики. Один из них был открыт. Приблизившись, она обнаружила землю. Землю, которой была перепачкана ее бледная кожа. И перед глазами пронеслись кошмары, где ее хоронят заживо, засыпая комьями земли.

«Больной псих. Наверное, ОН собирался порубить тела на кусочки и раскидать останки по этим ящикам».

От могильной тишины в сердце закрался страх. Она направилась к черной двери. Рядом была еще одна. Стоял гнилостный запах сырой земли. Сатин дернула за ручку, но дверь не поддалась.

Она продолжала из последних сил бороться со страхом. Но выхода не оставалось. Ключ от черной двери был либо в соседней комнате, либо остался за металлической дверью. Но если и так, то мысль о том, что они вдвоем сгниют в этом бункере, больше утешала ее, чем расстраивала.

Толкнув соседнюю дверь, Сатин увидела небольшую кровать. На длинных гвоздях рядом с дверью висела мужская одежда, под которой в несколько рядов лежали поношенные ботинки. К стене были приставлены рулоны клеенки не менее 5 футов в длину.

До ушей доносились дикий рев и скрежет. И хотя засов был достаточно крепким, Сатин испытывала ужас от яростных попыток чудовища сломать дверь.

Ключи оказались в кармане одной из курток. Ура!

Она замерла, подумав о том, как быстро они поменялись ролями.

Бросившись к черной двери, Сатин быстро с ней справилась и поспешила закрыть за собой. Теперь ее с убийцей разделяла уже не одна преграда.

Лестница, освещенная лунным светом, вела наверх.

Глава VI. Ночь первая

Не осознавая до конца, день сейчас или ночь, Сатин не переставала бежать. Вроде была ночь, но такая светлая и яркая, настолько насыщенная красками, что была сравнима с ранними сумерками или предрассветными часами. Небо озарял каскад горящих звезд. Оно просто полыхало от яркого света. Неужели ей все это снится? И она сейчас все еще лежит без сознания в подвале, а тот изверг издевается над ней? Нет, все было реальным. Она чувствовала ветер, касающийся ее кожи, волос, одежды. Ощущала жар будто горящей под ногами земли. Все чувствовала, как никогда, чрезвычайно сильно и тонко. Тело, подобно сверхчувствительному радару, вбирало в себя каждую вибрацию жизни. И она уже не сомневалась в спасении.

Она бежала так быстро, что у нее должно было бы заколоть в боку. Голые ножки едва касались асфальта, от которого исходил запах обожженной резины. То ли земное притяжение играло с ней, то ли тело стало по-детски легким. Сатин не понимала, с чем было связано это невероятное ощущение, из-за которого она не чувствовала веса собственного тела и сил, удерживающих его. Словно летела ее душа, разрезая белой вспышкой ночную завесу. То, что она переживала сейчас, было несравнимо ни с чем другим. Более острое, более пугающее, чем что бы то ни было.

С лица наконец-то спала маска дикого отчаяния, и оно осветилось победной улыбкой. Да! Ей удалось обмануть смерть! Пройти по краю бездны и вернуться обратно. К жизни! К свободе! Пусть даже она пожертвовала телом, но ей удалось убежать из обители боли, где обезумевший садист держал ее неизвестно сколько.

Пережитый шок приумножал остроту восприятия.

Раскинутое над ней сапфировое небо с его мерцающей звездной пылью было настолько безграничным и близким, что создавалось впечатление, будто небосвод с секунды на секунду обрушится на нее. Да что с ней происходит? Зрение не поддавалось командам мозга, а произвольно фокусировалось на чем-то, выхватывая из пространства то трепещущую на ветру сухую листву, то мельтешивших в траве мышей и прочих существ, то пролетающую мимо птицу с крапчатым оперением. Пронесся вой койота, который казался невероятно близким, хотя сам койот находился за несколько миль, далеко за холмами. Ко всему этому прибавился рокот пролетающего самолета – от его грохочущих турбин дрожало небо.

Психопат держал ее неподалеку от шоссе. Но где именно, она не понимала. Местность была незнакомой и лишенной каких-либо ориентиров. Впереди показалась автозаправка. Сатин бежала изо всех оставшихся сил. Она должна позвонить в полицию!

* * *

– Люблю я ночную смену, – разговаривал по телефону продавец в магазинчике «Food Mart». Из трубки в ответ доносился потрескивающий мужской голос. – Да ладно тебе! Сижу, бью баклуши. Пытаюсь досмотреть «Техасскую резню». Только чаще надрываю живот, чем…

Дверь распахнулась, и перед Джоном предстала девушка. Ее худое тело, запачканное грязью и субстанцией, похожей на кровь, напомнило ему жертв из новостей, которых закапывают заживо, а те в силу обстоятельств выживают. Парнишка застыл с телефонной трубкой в руке, потеряв дар речи.

– Что это за шоссе?

Испуганный парень продолжал таращиться на девушку, которая будто сошла с экрана, пока он смотрел ужастик. Она закрыла лицо рукой, щурясь от света.

– I-80, N-я миля, – наконец произнес он.

– Звоните в полицию! – крикнула она. – Звоните в полицию!

В ослепительном свете ламп блестели тонкие струйки пота, что стекали по его коже, покрывшейся мурашками. Она слышала, как отчеканивает удары его сердце. Оно гнало через себя горячую, насыщенную адреналином кровь. Сатин не удержалась от мысли о ее соленом вкусе, она как будто знала ее вкус, к которому примешивался слащавый аромат туалетной воды и фруктовой жевательной резинки.

Парень трясущейся рукой набирал 911. Он сделал несколько шагов назад, словно прочитав мысли стоящей в дверях зомби-девушки.

Сатин услышала первый гудок, как будто трубка телефона была поднесена к ее лицу. Она сделала два шага вперед, продолжая прикрывать глаза от яркого света. В трубке раздался треск первых слов:

– Главное управление департамента полиции Сан-Франциско. Дежурный офицер МакКинли слушает.

– Ал-ло, оф-ф-фицер… – запинаясь, бормотал паренек.

Сатин не выдержала и, подлетев к прилавку, словно фурия, выхватила трубку с силой взрослого мужчины.

– Офицер, это Сатин Харрис! Меня удерживал психопат в бункере недалеко от шоссе. Мне удалось сбежать, закрыв его там… – она перешла на хриплый крик.

– Мисс, мисс, успокойтесь, – раздался резкий голос, и она отдернула трубку от уха. – Вы сейчас в безопасности. Назовите ваше местоположение.

– Заправка на N-й миле шоссе I-80. – Она еще сильнее стиснула телефонную трубку. Пульсирующая артерия на шее парня заглушала голос офицера.

– Оставайтесь там. Скоро подъедет патрульная машина. – Последовал гудок.

Она чувствовала, как пьянеет от близости живого человека. Треск пластика и прерывистые гудки на секунду отвлекли ее.

Протянув треснувшую трубку испуганному парню (да, именно так выглядит неприкрытый ужас), Сатин не спешила разомкнуть пальцы. Она припала взглядом к его коже, под которой ключом бил источник жизни. Она почувствовала, как стали напрягаться мышцы, подготавливая тело к молниеносному броску.

«Эта шероховатая кожа, словно персик… сочный… сладкий… Он так и просит, чтобы его попробовали. Так хочется стать частью этого одурманивающего тепла… хочется ощутить это тепло в себе…» – говорили ее глаза.

Парень нечаянно коснулся ее руки, и та разжалась, словно капкан. Раздалось жуткое урчание в ее животе. Или, возможно, в его. Она уже частично потеряла связь с реальностью. Отведя глаза, Сатин спросила:

– Где у вас туалет?

– В… в… т-том… уг-глу, – продолжая запинаться, промямлил паренек, показывая пальцем в дальний угол. Он прижался спиной к стене.

Покачиваясь, словно в сильном подпитии (наверное, так он о ней и подумал), Сатин торопилась скрыться в дамской комнате, унимая мысли о нежной соленой коже, под которой бежит горячая сладкая кровь. Войдя в туалет, поспешила закрыть дверь. Она теперь всегда будет закрывать за собой двери. Сатин все еще продолжала прикрывать глаза от яркого света ламп. Уперевшись руками в раковину, пыталась успокоиться и отогнать от себя ужасные мысли.

Открыв кран, она припала пересохшими губами к струе и стала ненасытно поглощать шипящую воду. Но, сделав два глотка, почувствовала легкую тошноту и остановилась.

«Скоро будут полицейские. Успокойся! Успокойся! Тебе нужно в больницу!»

Умыв лицо, она взглянула в широкое зеркало. И от увиденного ее обессиленное сознание пошатнулось. Она сожмурила глаза на несколько секунд и вновь открыла. За мрачной завесой знакомого образа на нее смотрело незнакомое лицо.

Некогда угловатые черты были искажены, сглажены, за счет чего ее лицо стало идеальным овалом. Разрез глаз тоже был изменен, они стали значительно шире. Скулы были приподняты. Форма губ осталась прежней, но нос был удлинен. Подбородок был закруглен и незначительно срезан. Выпуклый лоб стал гладким и более высоким. Идеальное лицо портили лишь слегка заостренные уши, смещенные вверх. Это лицо со слишком правильными линиями было одновременно и своим, и чужим. Ведь за его красивыми чертами скрывалось что-то лютое, потустороннее.

«О нет! Нет!» – стучало в ее мозгу.

Подставив руки под поток воды, она принялась в панике умываться. Затем сильно зажмурилась и снова посмотрела в зеркало.

– Что за бред?! Это все какая-то шутка? – Ее голос надломился, в нем звенела зловещая истерическая нотка. – Значит, я все еще в том подвале… А если нет, то как такое возможно?!

Сатин открыла рот. За острыми клыками прорезались новые зубы через заросшие лунки. Что было тоже невозможно.

Девушка топнула несколько раз по полу и была уже готова ударить рукой по раковине, но замерла.

– Кто ты? – обратилась она к отражению.

Аккуратное личико с точеными линиями оставалось неподвижным и смотрело на нее, словно изучало. Но как такое возможно? Она попала в лапы к сбрендившему пластическому хирургу? Сатин знала женщин, которые добровольно ложились под нож ради красоты. Потом эти несчастные неделями пили через трубочку и говорили разве что краешком рта – не один месяц. А она провела в том подвале уж точно не больше месяца. Неужели за это время ее тело изменилось до неузнаваемости? Или прошло гораздо больше времени, чем она думает?

Приподняв кофту, она ужаснулась своей худобе и отсутствию родинки, что находилась прямо по центру живота. Ее кожа была бледной, на ней проступали сосуды.

Она приподняла край одежды еще выше, чтобы посмотреть на грудь, которой, по-видимому, тоже лишилась, как вдруг раздался стук в дверь.

– М-мисс, полиция уж-же под-д-дъехала… – Слова парня прозвучали, как запись на зажеванной пленке.

Даже через дверь она слышала, как бьется, словно у напуганной птахи, его сердце. От этого мысли снова притупились жаждой. Но стоило его шагам стихнуть, как Сатин опять обрела над собой контроль.

Закрыв кран, она обратилась к отражению.

– Так! Соберись! Необходимо отправить убийцу за решетку! Потом все остальное!

Полицейские уже брали показания у парня. Собирая в гудящей голове беспорядочные мысли, она поспешила к ним.

– Мэм, это вы вызывали полицию? – серьезным голосом спросил первый полицейский, который был ниже и плотнее своего напарника. Он обильно источал запах пончиков и кофе. Его зрачки слегка расширились, но взгляд оставался бесстрастным. Видимо, работа в полиции наделила его поразительным самообладанием. Сатин боялась того, что потеряет контроль над собой и своими мыслями, которые лишали ее дара речи и толкали на весьма странные поступки.

– Да, – произнесла она пока еще твердым голосом.

Его напарник с красным обветренным лицом, от которого несло кислым мускусом вперемешку с табаком, заметил:

– Что-то вы не слишком похожи на мисс Харрис. – Он перевел взгляд на экран планшета с фотографией девушки. Типичный полицейский. Только не хватает зажатой в зубах сигареты. Пока он продолжал сравнивать, его напарник тоже сканировал Сатин взглядом с ног до головы. Но по выражению его лица было видно, что он все еще думал о недоеденном пончике.

Ей и самой было трудно поверить в то, что с ней происходит, не то чтобы объяснить.

«Время идет! – кричали глаза Сатин. – Каждая секунда на счету! Убийца может найти выход и сбежать! Что же им ответить, чтобы эта болтовня не затянулась надолго?! Почему так всегда с винтиками бюрократической системы? Они начинают закидывать дурацкими вопросами, вместо того чтобы поднять задницы и просто сделать свою работу! Насколько бюрократия разлагает общество! Будто их задача (да и весь смысл жизни) сводится к тому, чтобы отсидеть положенные часы. Имитация работы на фоне бумажных замков! Эта Сатин Харрис или не эта… Позже будете устраивать свои допросы! Ловите маньяка, идиоты! Абсурд какой-то! Придется уговаривать полицейских арестовать уже пойманного убийцу!»

Неожиданно приступ ярости ее отпустил. Почти забыв о пережитом ужасе, Сатин видела перед собой лишь теплое существо, в которое слились два служителя закона. Она стояла перед ними, словно маленькая девочка, случайно потерявшаяся в общественном месте. Ветер кидал из стороны в сторону тяжелые от грязи локоны.

Яркий свет от мигалки хлестал по глазам, вводя в еще большее замешательство.

Наконец, они направились к машине.

Сатин перевела взгляд на полицейского с лоснящимся круглым лицом.

– Давайте поскорее поедем и арестуем этого поддонка! Это место совсем близко! По дороге я вам расскажу, почему не выгляжу как Сатин Харрис. – Последние слова стоили ей ужасного усилия.

Второй полицейский, удерживая на ней сверлящий взгляд, открыл заднюю дверцу машины.

– Простите, офицеры, – произнесла она, – а вы хорошо вооружены?

– Нет, мэм, – подмигивая напарнику, ответил первый полицейский. – У нас только пара дубинок и очень добрые сердца.

– Рада, что такие серьезные парни не теряют чувства юмора перед поимкой вооруженного психопата, – заметила Сатин, садясь в салон, откуда ей в лицо ударила волна перегара, смешанного с сигаретным дымом и прочими запахами тех, кому довелось сидеть в полицейской машине.

– Чем он вооружен? – поинтересовался второй полицейский.

– Нож, пистолет. И куча инструментов для пыток.

Мужчины обменялись строгими взглядами, и она заметила, как их кожа стала покрываться бусинками пота. Пульс у обоих участился.

Машина, оставив за собой столб пыли, выехала на дорогу.

Внутри салона, как и положено, была установлена металлическая решетка. Что немного успокоило Сатин.

Зашипела рация.

– Нам потребуется подкрепление. По словам потерпевшей, Сатин Харрис жива. Скоро будем на месте. Да, судя по всему, этот тип тот еще психопат. Похоже, что с кем-то обращались в детстве крайне жестоко.

Салон машины по концентрации едких запахов был сравним разве что с наркоманским притоном. Да и вспотевшие тела полицейских стали источать одурманивающий жар, который за считаные секунды опьянил Сатин. Она вновь ощутила, как теряет контроль над своим напрягшимся телом. А сухой врывающийся в салон воздух из окна лишь усилил проснувшийся голод. В ее голове пронзительно завыла сирена, заглушившая собой все остальные звуки. И лишь скрип мятной жвачки, которую старательно гонял во рту первый полицейский, удерживал ее на месте. Второй не выдержал и закурил сигарету. Он недовольно вздохнул сквозь зубы, готовясь осадить ее чередой новых вопросов.

– Ну, так вы скажете, где звонившая нам Сатин Харрис? И кем являетесь вы? – Его одышка явно была результатом большого количества выкуренных сигарет и выпитых пинт пива.

Сатин всегда придерживалась следующего правила: при вранье не вдаваться в детали. Как говорится, дьявол кроется именно в них. А ведь незначительные детали могут так много рассказать… Она прокручивала в голове варианты ответов, смотря на струйку дыма, танцующую на краю горящей сигареты и ускользающую за опущенное стекло.

– Она у него в том подвале! – Ее отчаянный взгляд метался от одного полицейского к другому. Зачем она соврала?

Служители закона опять переглянулись.

– А вы тогда кто? – спросил полицейский, не выпуская изо рта сигарету. Из его покрасневших ноздрей вырывался дым.

Она слышала его слова через завесу тумана.

– Я… – протянула она, не слыша себя. – Мне удалось убежать. – Последние слова эхом отдавались в ее мозгу.

– А зачем вы представились чужим именем? – более твердо спросил первый полицейский.

Сигарета шипела, догорев до самого фильтра и уже обжигая пальцы второму.

Сатин уставилась в окно, чтобы не пропустить то самое место, отмеченное неказистым деревом, что раскинуло кривые ветви у края дороги.

– Вот это место! – вскрикнула она, указывая на возвышенность, увенчанную сухим колючим кустарником.

Свистящие звуки в голове стали невыносимо громкими. Еще немного – и ее голова расколется от них.

Машина резко остановилась, оставив черные полосы от шин.

– Мэм, сидите здесь, – обернувшись, сказал второй полицейский.

Он достал из кобуры пистолет и вышел из машины.

– А куда вы ЕГО посадите? Надеюсь, не рядом со мной? И когда будет подкрепление? Он же психопат! Он там еще одного человека убил! Мужчину лет тридцати.

«Пульс участился. Опять этот соблазнительный жар. Но почему он на меня смотрит с таким выражением, будто я сумасшедшая? Я ведь жертва, которой удалось убежать. И то, что пережитый шок сказался на моем рассудке, это само собой разумеется. Да какая разница, что он обо мне думает? Главное – они сейчас „упакуют“ этого мерзавца…» – пролетело у нее в голове.

Первый полицейский замолк и отер лоб салфеткой (по всей видимости, оставшейся от пончиков). Его жирные волосы прилипли к вискам, взмокшим от испарины. Серые глаза глядели неотрывно во тьму, брови были неподвижны.

– Мэм, сидите здесь, – произнес он более низким голосом и проследовал за напарником, который освещал фонариком дорогу, ведущую в адский бункер, издалека представляющий собой невысокий холм.

Сатин видела, что они уже у входа. Второй полицейский, направив вперед пистолет, уже спускался вниз по лестнице. Его напарник шел следом.

Сидя как на иголках, она удерживала взгляд на входе и вслушивалась в пространство. Каждая секунда их отсутствия отзывалась тупым ударом где-то глубоко внутри.

Не совладав со страхом, Сатин открыла дверцу и пересела вперед.

Взяв трясущейся рукой рацию, она повернула выключатель до щелчка и произнесла:

– Помогите, прошу!

Как вдруг она увидела, что свет от фонарей полицейских, пронзая тьму, проходит белыми пучками сквозь щели. Далее следует лязг засова. Дверь со скрипом медленно открывается. В образовавшемся проеме оказывается полицейский с лоснящимся лицом. Он не успевает сделать шаг вперед, как его хватают когтистые руки и утаскивают во тьму. Его напарник бросается к выходу. Но он не успевает добежать до лестницы, как его настигает та же участь.

Сатин, парализованная волной ужаса, сидела в салоне полицейской машины – едва заметная точка где-то на пустынном ландшафте. Она продолжала сжимать в руках рацию. Губы шептали заветное «помогите». Вдруг свист остановившейся машины вернул ее к реальности. Она обернулась.

Подняв облако пыли, рядом остановился черный кадиллак. У Сатин была секунда на выбор – закрыться в машине или бежать. Она бросила взгляд в сторону подвала.

Ее одновременно охватили ужас, сострадание и отвращение. Перед глазами, причиняя почти физическую боль, все еще стояла страшная картина борьбы отчаяния и жажды жизни.

Рация зашипела. Девушка успела прокричать: «Помогите! Помогите!» – когда резкий удар окунул ее во тьму.

Глава VII. Знакомство

– Мне долго еще ждать ответа? – спросил мужчина в строгом костюме. Но его слова прозвучали скорее как утверждение, чем как вопрос.

– На каком основании меня задержали? Кто вы?

– Здесь вопросы задаю я! И я не получил на них ответов.

– Я отказываюсь отвечать на них без присутствия моего адвоката, – осадила его Сатин. Перед ее взором все еще висела мутная завеса. Яркий свет слепил и доставлял дискомфорт. – Какую организацию вы представляете? Вам известно, что вы удерживаете меня незаконно?

БАХ! Мужчина обрушил тяжелый удар на железный стол, разделявший их. Сатин отпрыгнула, будто удар пришелся по ней. Ее глаза расширились и потемнели (зрачки полностью заполнили радужную оболочку).

Теперь она отчетливо видела резкие черты его узкого лица.

Удерживая на оппоненте испепеляющий взгляд, она подалась назад, прижавшись спиной к изогнутой спинке стула. Мужчина, наоборот, наклонился к ней. Он ее пугал и был неприятен. Что-то ужасающее было в его облике.

Положив руки на стол, он вцепился в нее злыми глазами, еще ближе наклонился и прошипел:

– Из-за тебя погибло уже достаточно человек. Так ты скажешь или останешься верна своему сиру? – В его голосе звучал металл.

«Что за абсурд!» Она едва сдерживалась, чтобы не сорваться, но здравый смысл подсказывал, что если расскажет в деталях все как было, то окончательно возьмет на себя вину за убийство байкера. Ведь его труп гарантированно подтвердит ее причастность. Так поступить она не могла.

– Поверить не могу! Это какой-то розыгрыш?! – усмехнулась Сатин и окинула комнату беглым взглядом в поиске камер.

Мужчина принял независимую позу и прищурил глаза. Она слышала удары его сердца и ощущала напряжение в его теле. Что-то ей подсказывало, что это не представитель закона, так как он был больше похож на еще одного бандита и при всей своей суровости казался каким-то отстраненным.

В замкнутом пространстве повисла тяжелая пауза. И Сатин направила все свои внутренние силы на сохранение невозмутимого вида.

Разорвав занавес тишины, он бросился в ее сторону, словно цепной пес:

– Розыгрыш, говоришь?! Через полчаса наступает рассвет. Я тебя самолично вытащу на крышу и полюбуюсь, как ты там заговоришь!

– Даже если вы будете держать меня на краю небоскреба, я не смогу поддержать столь странную беседу. Более продвинутые службы используют детектор лжи в подобных случаях. Я не понимаю, в чем вы пытаетесь меня обвинить! – выпалила Сатин.

Она еле сдерживалась, чтобы не выплеснуть на мерзавца полный чан ругательств, когда дверь открылась и в комнату вошел еще один мужчина в сером костюме (только на тон темнее). Тоже какой-то странный. Он был высок. Стеклянные глаза с темными кругами зияли на его бледном лице. На мизинце левой руки блеснул золотой перстень с печатью.

– Почему у Сатин Харрис такой встревоженный вид? – острые глаза незнакомца вонзились в нее.

Услышав собственное имя, она еще сильнее напряглась. Вошедший казался невозмутимым, только слегка озадаченным.

– Сэр, я…

– Оставь нас!

Предыдущий тип поспешил удалиться. Вошедший принес с собой широкий бумажный конверт и, приоткрыв его, посмотрел на Сатин глубоким испытывающим взглядом, от которого по ее телу стало разливаться забытое чувство комфорта и безопасности. Будто его плотоядный взгляд касался самого дна души. На мгновение он показался ей весьма привлекательным. Но при этом она про себя отметила, что незнакомец явно упивается чувством собственной значимости, раз принял столь педантически-серьезную позу. На вид ему было чуть больше сорока. Ее поразило это лицо, словно выточенное из белого камня. Его застывшее выражение с благородными чертами напоминало слепок лица героя Древней Греции. Оно несло в себе исключительно мужественные черты. Да и в том, как он держался, говорил и двигался, улавливались поистине королевское достоинство и грациозная легкость, с которой скользит по пескам змея.

Он присел на еще не остывший стул, не разрывая зрительного контакта с Сатин, который она стойко выдержала. Незнакомец смотрел на нее потемневшими глазами с намерением, которого она не могла понять. В ее же глазах, словно мотыльки, бились искры ярости, а в голове толпились всевозможные вопросы, под которыми лед молчания моментально треснул.

– Вы думаете, что модный костюм и дорогая стрижка меня напугают?

– Надеюсь, что нет.

На мгновение она отвернулась и вновь посмотрела ему в глаза.

– Мне жаль, что вам пришлось пережить такое, – ровным голосом произнес мужчина, словно разговор шел не о ней.

– Жаль?! – вмешалась она. – Да ни черта вам не жаль! Почему со мной обращаются так, будто я совершила политическое преступление или нечто более ужасное?! Какого черта я здесь вообще делаю?! Если вам неизвестно, то у меня на глазах зверски убили отца! Чертов маньяк издевался надо мной в чертовом подвале черт знает сколько времени! Посмотрите, что он сделал со мной! Я реально нахожусь на грани помешательства! Мне нужна помощь врачей, психотерапевтов! Дайте мне телефон! Мне нужно позвонить!

Она удивилась своей смелости. Поток слов вырвался сам собой.

– Боюсь, это будет лишним, – все тем же бесцветным голосом произнес тот, кто сидел по другую сторону стола.

– Я вас не понимаю, – произнесла Сатин, словно громом пораженная.

Он легким движением кинул ей развернутый конверт, из которого по гладкой поверхности стола разлетелись фотографии.

Воздух потускнел. Ледяная лавина прошла сквозь нее, пронзая тело множеством острых осколков. Глубокая трещина на месте сердца приоткрылась и сжалась.

Сатин отшатнулась назад, коснувшись снимков потерянным взглядом. Судороги свели застывшее в ужасе лицо. Она скривила губы и едва слышно произнесла:

– Нет. Нет… – Она слабо трясла головой, продолжая смотреть на рассыпавшиеся фотографии.

Ближе всего к ней оказалась фотография со служанкой Розой, которая лежала в холле с зияющей дырой во лбу.

Сатин отвернулась, прикрыв рот рукой и с трудом сдерживая крик. Ее глаза наполнились мутной черной водой и стали больше похожи на глаза инопланетного существа, чем на человеческие. Тело кровоточило изнутри, болело и сжималось.

Спрыгнув со стула, она повернулась лицом к серой стене и хриплым, срывающимся голосом, которого не узнала, потребовала:

– Уберите! Уберите все это!

Раздался шорох бумаги, а затем – легкие удаляющиеся шаги.

Прозвучали слова, которых Сатин уже не слышала.

Металлическая дверь закрылась, и все погрузилось в мертвую тишину.

Глава VIII. Рыбка в темной воде

Сатин сидела в каменной неподвижности, уткнувшись лицом в колени. Она устремила стеклянный взгляд куда-то в пространство, заключенное в очередных пустых стенах. Сглатывая слюну, она отсчитывала промежутки времени, отмеченные странными звуками и беспорядочными видениями, что были заполнены мертвыми телами на фоне пустошей и лесов, сменяющихся реками и городами. Перед внутренним взором мелькали деформированные, искривленные картины. Девушка никак не могла отделаться от этих навязчивых кошмаров. Не справившись с наваждением, она стала ходить кругами по комнате, пытаясь сосредоточиться на деталях того рокового вечера.

Последним, кого она помнила, был мистер Андерсон. Этот прилипчивый персонаж стал центральным звеном раздумий.

«Он явно что-то подкинул в мой бокал, когда красиво имитировал свою неловкость, – думала Сатин. – Потом меня отвезли к тому заброшенному зданию, где тварь убила отца. Все было подстроено. И тот тип – один из причастных к убийству моей семьи».

* * *

Ее глаза уже смутно различали, где реальность, а где сон.

Сатин лежала на кровати с металлическим каркасом в окружении серых стен. Комнату наполнял приглушенный свет.

«У меня теперь ничего нет. От Сатин Харрис остались кожа и кости. Даже голос стал каким-то чужим. Более низким и хрипловатым. Что внутри меня? Что под этой кожей? Пустота. Ничто. „Ничто“ в коже Сатин Харрис. Я теперь подневольный уродец, который ждет оттянутого конца…»

Она рассматривала свое тело. На месте серпообразного шрама не осталось ни швов, ни каких-либо следов от операции.

В коридоре послышались тихие шаги.

Она закрыла глаза и притворилась спящей. Дверь открылась, и в комнату кто-то вошел. Сквозь ресницы она увидела блестящие черные ботинки и темно-серые брюки.

Это был тот мужчина, который сообщил ей трагическую новость. Он был в том же костюме стального цвета. Под его бледной фарфоровой кожей виднелись синие сосуды, по которым медленно текла холодная кровь.

Он направил на нее свои глаза, до того полные разочарования, что она задрожала.

– Как вы себя чувствуете?

Как у него это получалось? Его бархатный голос мягко касался ее израненной души. Он по-своему обнимал и успокаивал ее. Наверное, он был психологом или кем-то вроде того? Его проницательный взгляд уже приоткрыл дверь ее разума и ждал, когда она сама подтвердит его догадки.

– Как вы себя чувствуете? – вежливо переспросил он с явным британским акцентом.

Ее черты заострились. Глаза смотрели строго. Взгляд невольно упал на его рот. Как было неестественно видеть человека с такими странными зубами.

– Где я? – Она отстранилась в нерешительности. – Если надо мной будут проводить очередные опыты, подвергать психологическому прессингу, то, прошу, лучше убейте.

– А вы как считаете? Каким опытам вы подверглись?

– Боже! И вы тоже участвуете в этом водевиле? Вам это доставляет удовольствие? Заваливаться сюда в своем чистеньком костюмчике и с самодовольной физиономией. Устраивать игры, которые вы находите интересными. Думаете, вам это все сойдет с рук? Издеваться над беззащитными людьми? Если так, то вы такой же монстр, как и тот, кто сделал это все со мной! И вы также не уйдете от правосудия! Можете резать! Бить! Колоть мое несчастное тело… – Резким движением она развела руки в стороны. – Но знаете? В том вонючем подвале я утешала себя мыслями, как прикончу сукиного сына. Так что имейте это в виду, когда будете в очередной раз выбирать себе костюмчик в тон настроению.

Мужчина молчал, рассматривая Сатин. Его лицо, казалось, слегка побледнело, но не отразило каких-либо эмоций.

– Раз вы сегодня здесь, может, ответите? Что со мной сделала эта тварь? – Она прищурила глаза, стараясь разглядеть незнакомца во всех деталях. – Все вокруг в каких-то странных цветах. От света режет глаза. Я слепну?!

– Скорее наоборот.