Loe raamatut: «Приключения ДД. Рубиновый след»

Пролог

Старые дворы исторического центра города при каждом порыве пронизывающего ветра поскрипывали дряхлыми досками заборов и ставен каменных строений купеческих особнячков. Молодые листья на деревьях, печально шелестели им в такт, прощаясь с улетающими лепестками недавно распустившихся почек, даривших запахи весны. Неожиданно холодный май опустошил частично освещённые улицы от запоздалых прохожих и любителей вечерних прогулок. Кубанская столица неприветливо встречала гостя со смуглой кожей, на голове которого красовался тюрбан под цвет его ухоженной дымчатой бороды. Мужчина, кутаясь в развивающиеся как парашют белые одежды, держал в одной руке, поблёскивая металлическим браслетом, бумажку с адресом, постоянно сверяясь с табличками на домах, а другой рукой, ближе к сердцу прижимал какой-то свёрток. Вдруг одна из подворотен скрипнула. Распахнулась широкая обшарпанная калитка, посреди каменного забора, и пространство на тротуаре озарилось электрическим светом фонаря.

– Абинаш, сюда!

Индус встрепенулся и поспешил к тёмной фигуре на входе. Вдруг непонятно откуда ему под ноги бросилась тень. Мужчина попытался избежать столкновения, но юркая фигурка в чёрном сбила его на ходу.

– Полиция! Полиция! – закричал встречающий.

Тем временем по земле кубарем катались двое, сливаясь, словно символы Инь и Янь. Тут малец подскочил и бросился наутёк.

Абинаш, распластавшись на асфальте, застонал: – Я даже кинжал достать не успел! О горе мне! Горе мне!

Глава 1

Сильными каплями вперемешку с градом дождь барабанил тревожные аккорды по арочным окнам просторной квартиры. Затянувшееся чернильными тучами небо в обеденное время напустило почти вечерний сумрак. Четырнадцатилетний подросток с толстой книгой русских сказок в руках, продолжая читать, вышел в классическом стиле оформленную гостиную, увешанную полотнами картин в золочёных рамах. Светлые пастельные тона интерьера наполняли пространство воздухом. Он уселся на мягкий стул, опустив книгу на укрытый вишнёвой узорчатой скатертью обеденный стол. Не глядя протянул руку к фарфоровому блюду, которое словно расплескалось белым озером рядом с подругой по сервизу – вазой со вчерашним букетом сирени. За сутки тяжёлый сладкий запах успел заполнить всё помещение.

Безуспешно пошарив пирожные, Глеб с недовольным видом, оторвался от чтения, отодвинул пустую посуду и заворчал:

– Машка, опять все эклеры сама съела? Мы же пополам поделили! Я только один успел попробовать.

Рядом над модульным объёмным диваном, стоящим перед включённым телевизором показалась голова сестры. Девочка заплетала длинные волосы. Её голубые глаза лукаво бегали из стороны в сторону.

– Оёёюшки! А я думала, что ты уже свою половину съел! – с напускной наивностью в голосе пролепетала она.

– Как же! За тобой успеешь! – гневно воскликнул брат, видя неловкую попытку ввести его в заблуждение.

Но тут раздался звонок мобильного телефона Глеба и Маша, облегчённо вздохнув, отвернулась к телевизору, а брат с трезвонящим мобильником в руке помчался в свою комнату.

Паша, как всегда, был полон веселья, но всё же его голос звучал немного взволновано.

– Глеб, ты опять, что ли с Машкой сцепился? Чего такой злой?

– Да ну её! На два года младше, а ведёт себя как детсадовская. Лучше скажи, ты чего звонишь?

Многозначительно расставляя длинные паузы после каждого слова, Паша ответил:

– Есть одно дело.

Глеб вздрогнул и тихо прошептал:

– Ты что-то нашёл?

– Не уверен на сто процентов, но есть нечто, что вызывает подозрение. Надо обсудить, – уклончиво проговорил друг.

– Когда и где увидимся?

– Давай сегодня вечером. Я ещё подумаю, может, что накопаю.

– Отлично. Я буду дома один. Отец ещё из командировки не вернулся, а мама в гости с Машкой собрались.

Глеб трясущимися руками отложил мобильник. Юноша потёр ладонями лицо, которое начало полыхать. Вот уже полтора года, как он с друзьями ждал очередного поворотного момента.

Чувствуя себя словно верхом на еже, он стал непрерывно пощёлкивать пальцами: «Дима скоро приедет из Воронежа к деду на каникулы. Мы снова встретимся и, если Паша нашёл нечто ценное, то настало время пригласить дозорных в Охотничий дом к Анатолию Александровичу».

Юноша хмыкнул. Нунтиусы иногда попадались им на пути, но и Анатолий Александрович, и супруги Константин Евгеньевич с Елизаветой Леопольдовной делали вид, что имеют лишь шапочное знакомство, лишь только вежливо здороваясь, как и все жители, и дачники деревни около Чёрного леса.

Глеб еле слышно прошептал:

– Надо ускориться. Я ведь тоже кое-что нарыл.

Он бросился в гостиную за книгой, где застал сестру разглядывающей в ней картинки.

– Это Феникс? Ты про него всё время читаешь? – лилейным голосом спросила Маша, словно у них и не произошло никакой стычки несколько минут назад.

– Про него. Кстати, по некоторым источникам так называли и Жар-птицу, – захлопнул книгу брат.

– Зачем это тебе? Ты же уже вырос из возраста сказок?

Глеб скинул нос вверх: – Сравнительное исследование провожу.

– М-м-м и в чём же они похожи? Что-то я не помню, чтобы Жар-птица в сказках из пепла как Феникс возрождалась?

Брат бросил снисходительный взгляд:

– Жар-птица по природе – это огонь. И как ты знаешь, любой костёр можно заново разжечь или он сам может заполыхать от тлеющих углей.

– Хм, я как-то не догадалась. Расскажи о ней ещё?

Юноша посмотрел на взгляд полный искреннего любопытства: «А что? Пока буду рассказывать, как раз и пересмотрю со всех углов, то, что знаю. Как говорил наш биолог, проговаривать мысли вслух полезно, выйдут на поверхность более глубокие идеи».

– Так и быть. Садись на диван, выключай телевизор. Сейчас я ещё пару книг принесу. На картинках понятнее будет объяснять.

Обустроившись на широком диване в гостиной, Глеб лекторским голосом стал рассказывать:

– В мифологии разных стран, так или иначе, встречается птица с огненными крыльями. На Руси это Жар-птица. У поляков Огнивака. Для твоего понимания слово «огонь» на санскрите звучит как «агни», на латыни «игнис». В общем, у многих народов оно заимствованное, причём не только у индоевропейской группы. Соответственно и их огненные птицы имеют схожее на слух звучание. Как всегда, не понятно, кто именно был первым изобретателем слова, но единый корень налицо. Многие отождествляют её с молнией. Почему и считалось, что одно перо из хвоста может осветить целую комнату. Был такой философ Геродот. Он записал предание о чудной птице Феникс способной к оживлению. Некоторые учёные и исследователи расшифровывают это явление следующим образом: молнии зимой умирают, а весной возрождаются. Собственно трактовка любых сказаний всегда связана с законами природы и её проявлениями. Но для меня осталось загадкой лишь одно, зачем в сказках молодцам давалось задание её разыскать. Любой здравомыслящий народ всегда зашивает какую-то мудрость для потомков в былинах и сказаниях. То есть, если они знали, что это просто молния, то зачем её надо было искать и куда именно ходили, чтобы её добыть? Почему Жар-птица в сказке «Иван царевич и Серый Волк» была в заточении, и только волк знал, где её отыскать? Почему она там сидела в золотой клетке, но как-то умудрялась летать разорять царский сад?

Маша озадачено хлопала пушистыми ресницами. Брат говорил серьёзно. Девочка пыталась вспомнить всё, что только слышала, поэтому сказочному персонажу. Ведь не раз она сталкивалась с тем, что и в книгах и в мультфильмах сюжет немного отличался.

– Слушай! – воскликнула Маша. – В каком-то мультике было, что её ловили на яблоки в эту самую золотую клетку, потому что руками взять было нельзя, чтобы не обжечься. Значит, кто-то её поймал, а Иван царевич позже искать пошёл.

– Может быть, может быть … – почёсывал брат подбородок, ему вдруг пришло в голову, что Жар-птица, возможно, была не одна, что их было много, как и молний во время грозы: «Какую-то поймали, а другая сад разоряла… что же это за сказки у славян такие разрозненные, почему они не продолжают одна другую, а словно отпочковываются так, как будто кто-то их специально перемешал и наполнил противоречивыми свойствами одних и тех же героев…».

– И зачем тебе этот анализ? – вопрос сестры вывел юношу из размышлений.

Щёки Глеба невольно вспыхнули. В коробке из-под коньков под кроватью в малахитовом ларчике лежал кусок Коркулум. Красный как рубин осколок после касания рукой долго был тёплым. Даже горячим. Осколок сердца Вселенной Аниматум, который включал в себе Заботу мирового масштаба, казался ему таким же пером Жар-птицы, как у Ивана царевича. Этот осколок больше не оживлял ничего, как это случилось во вдруг позеленевшем каменном саде, но и Глеб касался его теперь лишь бегло, стараясь подолгу не рассматривать. Однажды юношу наполнила мысль проверить, не в доме ли этой огненной птахи можно отыскать остальные шесть осколков или хотя бы ещё один. Где ещё как не в таком месте Дивинус должны были спрятать похищенное у Суммумессе, чтобы не привлекать к пышущим жаром осколкам внимание. Прошли десятки столетий и кладоискатели, возможно, разметали осколки сердца по свету, но Глеб понимал, что правильнее всё же начинать сначала, чтобы потом следовать дорогами легенд. Ипостась Маши из доброй Вселенной Бонум не задавала бы подобных вопросов, но память о посещении других миров сохранилась лишь у него с товарищами.

Немного растягивая слова, Глеб ответил:

– Это такая ритмика для ума. Сопоставляю объёмные данные и вычленяю взаимосвязи.

Маша скривилась, понимая, что умник брат снова из интересного рассказчика превратился в зануду.

– Желаю удачи! – промурлыкала она и снова включила телевизор.

Вечером пришёл Паша. Пока он снимал кроссовки, Глеб снова с восхищением отметил, как в лучшую сторону изменилась фигура друга.

– Слушай, ещё недавно ты был самым щуплым в классе! Как же ты быстро оформился и теперь прямо как атлет стал!

– А ты думал, что только ты с пацанами растёшь? – грубовато отрезал Паша.

Глеб погрозил пальцем:

– Ты же не подсел на какие-нибудь анаболики? Сам говорил, что это вредно.

– Не подсел. Не подсел. Я что, не нормальный что ли? Все эти анаболики гормональный баланс нарушают. Можно запросто женским голосом обзавестись. И вообще я к тебе за другим пришёл! А ты мне про стероиды толкуешь!

– Это я от волнения, – признался товарищ. – Пошли ко мне в комнату, всё расскажешь.

Подростки уселись на ковре в спальне Глеба, переместились ближе к окну на максимальное расстояние от двери, но, несмотря на то, что в квартире были одни, перешли на шёпот.

Паша, поглядывая на дверь и барабан пальцами по ковру, начал рассказ: – Смотрю я, значит, сегодня утром футбол. Не особо интересная воскресная игра шла, что-то у соперников с обеих сторон с самого начала не задалось. Но думаю, что в любом случае досмотрю и второй тайм. В перерыве выходит выпуск новостей. А там…

– Что там? – затаил дыхание товарищ.

– Там сообщают, что в Индии внезапно участились кражи рубинов. Дикторша сообщила, что у них там с рубинами проблем нет, собственной добычи много. Считается, что по некой легенде убили там одного древнего дракона, и его кровь создала залежи драгоценного камня. Как там его правильно назвали? … А-а-а разновидность корунда. Я как это услышал, так про наш Коркулум и подумал. А вдруг кто-то среди всех этих рубинов наши осколки припрятал? С чего такая атака? Вдруг это дурное предзнаменования к началу войны? Ведь как только все осколки сердца нашей Вселенной будут у противника, то его не победить!

Глеб тяжело задышал, капли пота выступили на лбу, ему не то чтобы не хотелось, чтобы кто-то его опередил в этом поиске осколков сердца Аниматум, но надо было признать, что Паша вполне может оказаться прав.

Глеб попытался взять себя в руки, похлопывая ладонями по полу, как бы стряхивая вдруг образовавшееся внутреннее напряжение:

– Твоя версия звучит разумно. Однако всех осколков им не собрать, уже потому, что один уже у нас. Согласен. Эти нападения вполне могли быть организованы Дивинус. Тем более с таким масштабом, Индия ведь не маленькая страна. Что же это нам даёт?

– Пока не знаю. Я решил, что ты что-нибудь придумаешь, – сконфузился Паша.

Победная улыбка заиграла на лице Глеба:

– Что же, тогда я предлагаю следующее. Сначала надо узнать об этих похищениях больше, может подобное и других странах произошло, а потом уже и к нунтиусам обращаться.

Глаза Паши немного расширились, брови приподнялись и, теребя край рубашки, он спросил:

– Что ты намерен делать?

– Давай попросим Диминого дедушку поговорить с его товарищами из разведывательного управления или федеральной службы безопасности или…

Паша резко замотал головой:

– Забудь. Мы не в Бонум. Он и с Димой то не очень откровенничает, а уж на такую нашу просьбу и подавно в себе замкнётся.

Крылья носа Глеба приподнялись. Он не любил когда его перебивали.

– Я не закончил, – сухо констатировал он. – У мамы есть знакомая Элеонора, тоже художник. Она ежегодно летает в Индию помедитировать в отпуске. Надо пригласить её в гости и осторожно расспросить о том, как дела обстоят с оборотом драгоценных камней.

Паша улыбнулся:

– Это ты хорошо придумал. А то и правда, может, у них там воровство рубинов это обычное дело. Поиграем в детективов.

Сегодня же позже вечером Глебу не составило особого труда окольными намёками подвести маму к решению пригласить на завтра нужную ему художницу-приятельницу к ним в гости.

В конце мая, уже все контрольные прошли, и отпроситься домой с последнего урока у друзей проблем не вызвало. Поэтому юные сыщики поспели в аккурат на чаепитие мамы с тётей Элеонорой.

Женщины, пригласили ребят за стол и Паша, широко улыбаясь, начал детективное расследование:

– Какое у вас красивое ожерелье, сверкает как зарница, когда грозовой фронт сместился. Где купили?

– Ах, как поэтично подметил! – понравился комплимент тёте Элеоноре. – Я приобрела его на Гоа, это такой штат на западном побережье Индии. Он как бывшая Португальская колония вполне себе отдаёт старушкой Европой с её католическими храмами, но и наполнен всеми благами индийской культуры. Там россыпи колоритных лавочек, где можно купить самые разные этнические изделия или украшения, а также алмазы, жемчуг, сапфиры.

– Настоящие? – сглотнул Паша.

Тётя Эльвира играла пальцами обеих рук, соединяя их между собой в разные формы.

– О, да! Но и подделок много. Сертификат спрашивать бессмысленно. А в аэропорту так вообще может оказаться, что вы купили не обработанный рубин и у вас его изымут. Приобретать можно только ювелирные изделия, а сырьё из страны вывозить нельзя.

– А что это выделаете? – Следил за пальцами художницы Глеб.

– Это мудры. Такие движения, которые в буддизме и индуизме считаются ритуальным языком жестов. Ещё они очень полезны. Наполняют тело энергией. Но я пока мало этим искусством овладела. Тренируюсь постоянно, разрабатываю пальцы. Мне как художнику эти упражнения полезны.

Паша прокашлялся:

– А в этих лавочках есть те, кто охраняют драгоценные камни?

– Может и есть. Я не видела. Они же всем из-под полы торгуют. На всём экономят. Индия бедная страна. Там можно встретить золотые крыши куполов храма, а рядом будут сидеть орды голодных попрошаек.

Паша постарался изобразить удивление:

– А вы не боитесь быть ограбленной?

– Этот риск есть всегда. Где-то больше, где-то меньше. Вон у нас пару недель назад один индус заявил, что у него рубин украли. Кто знал, что у простого ситха* может быть такое огромное сокровище. Причём разгуливал он с ним без охраны.

Ребята переглянулись. Паша побелел, а Глеб раскраснелся. В этот момент послышался звук открываемой входной двери. Маша вернулась со школы, и мама пошла её встречать.

Глеб, сузив глаза, и постукивая пальцами по столу, спросил:

– А вы откуда знаете об этом похищении?

– Э-э-э … моя скупщица … э-э-э сувениров, которое я привожу из Индии, как раз живёт в этом квартале, где случилось разбойное нападение. Слушайте, что-то я заболталась. Пора мне, – вдруг засуетилась тётя Эльвира и выбежала в коридор, чуть не столкнувшись с Машей.

Девочка, уселась за стол на место гостьи и, схватив яблоко, спросила:

– Привет! Вы чего такие серьёзные?

Глеб прокряхтел:

– Да как-то странно сейчас было услышать про скупку сувениров…

Мама, уже проводившая приятельницу, вернулась на кухню и с порога пояснила:

– А что тут странного. И так понятно, что каждый зарабатывает, как может. Привозит, наверное, под видом стекляшек драгоценные камни и продаёт, тем, кто больше заплатит. Место, о котором она говорила, это старая улица ювелиров у нас в городе. У нас там заказ был на реставрацию совместный, фрески на потолке восстанавливали. Это только с виду там неприметные здания, а внутри очень даже богатое убранство. Вы, пожалуйста, не нападайте на неё больше с такими расспросами.

Глеб виновато кивнул.

Паша засобирался домой, но мама его задержала на обед:

– Пара печенек с чашкой чая никуда не годится. Сейчас пельмени сварю. Вон вы, какие крепыши, вас полноценно кормить надо.

Мальчишки с заалевшими от комплемента щеками удрали в комнату к Глебу и став у окна, стали тихо переговариваться.

– Что скажешь? – спросил Паша.

– Нам повезло. Надо бы наведаться в этот квартал, – барабанил пальцами по подоконнику Глеб.

Паша резко замотал головой:

– Зачем? Кто нам там, что расскажет? Ну, ограбили кого-то. И что с того. Это дело полиции. Только я уверен, что они и заявлять не будут. Потому как то, что я услышал, подсказывает мне о том, что, скорее всего, этот рубин был нелегально ввезён в страну. И его тоже готовили к перепродаже на чёрном рынке. Ну, или там, сделают из него украшения.

Глеб был вынужден согласиться.

– Хотя бы узнали то, что воровство драгоценных камней вышло за пределы нормы, если о них даже репортаж сделали. Давай звонить Анатолию Александровичу. Пришла пора встретиться.

Поджав губы, Паша кивнул:

– Диму дождёмся и соберёмся.

*ситх – последователь сикхизма (религии воинов в Индии), представитель воинского сословия.

Глава 2

Дима неторопливо прохаживался по своей комнате, озираясь вокруг. Он рано проснулся и ни как не мог заснуть. Стандартная трёхкомнатная квартира с низкими потолками становилась для него всё теснее. Его звал простор. Звала природа. Звал Чёрный лес со своими загадками. Юноша прерывисто вздохнул, уставившись взглядом в окно, словно пойманная птица, желая вырваться на свободу. Дима собирал вещи в дорогу последние пару недель. На диване напротив кровати стояла спортивная сумка, которую он уложил уже почти до верха. Через несколько дней последний звонок и потом здравствуй лето. Можно отправляться к дедушке и волчонку Акеле, который наверняка ещё больше вымахал. Дима полгода не видел Пашу с Глебом и порядком соскучился по друзьям. К тому же было ещё кое-что. Ему не терпелось показать новые умения.

Шесть месяцев назад, в очередной раз, на новогодних каникулах пересмотрев в сундуке прапрадеда древние рукописи и фолианты, он отобрал для изучения книгу со странными на первый взгляд обрядами Вайю, для которых нужно было использовать там же обнаруженную связку из трёх гладко отполированных диковинных дощечек. В книге значилось, что эта связка символизирует Вайю-вахани-нади – каналы, по которым течёт ветер. Три листовидные деревяшки одинакового размера на шнурке имели разные рисунки: свастика из четырёх лучей, сложенных в почти замкнутый круг, свастика из четырёх закруглённых лучей, напоминавшая по форме цветок и свастики с восьмью разросшимися как оленьи рога лучами. Теперь юноша знал, что это обозначает и не расставался со связкой, но когда поэкспериментировал впервые, он думал, что больше к дощечкам не притронется.

В комнату заглянул папа:

– Доброе утро. У меня сегодня полевой выезд наметился после обеда. Если хочешь, заберу тебя со школы, вместе съедим.

– Хорошо пап. Что за место?

– По Нагорной дубраве опять вопросы возникли, общественники жалуются, что археологические группы нашего университета рекультивацию недостаточную провели. Надо разобраться, так ли это.

Дима был рад любому контакту с природой. Каждый раз она по-новому ему открывалась, заставляя задуматься о том, как всё хорошо продуманно в её законах. Нагорная дубрава, расположенная в центре Воронежа являлась уникальным местом. Многовековой лес на семи тысячах гектар был утыкан древними курганами, в которых находились больше трёх десятков объектов железного и бронзового века и славянских памятников. Считалось, что дубрава находится на этом месте более четырёх тысяч лет. Ледник, проходивший в этих краях, не затронул данную местность, поэтому растительность в Воронежских лесах разительно отличалась от представленной в дубраве флоры. Территории присвоили категорию заповедника, однако вход для горожан был свободным. Зимой там катались на лыжах, а летом гуляли целыми семьями. От мысли, что сегодня он попадёт в лес юноша, тут же повеселел. Грусть как рукой сняло, и он стал собираться в школу.

Мысли Димы полдня витали около поездки с отцом. Шутка ли, одной из самой распространённой легендой этой дубравы было сказание о целительном Синем камне, который появлялся и исчезал по собственному усмотрению, будоража умы жителей Воронежа. Считалось, что тем, кому он покажется, можно вылечиться от всех болезней, как телесных, так и душевных. Для этого надо было постоять с ним в обнимку какое-то время. Очевидцы говорили, что камень тёплый, независимо от времени года. Диме иногда казалось, что подобные камни, имеющие священное значение для язычников и встречающиеся, судя по папиным археологическим журналам по всей планете, имеют отношение к осколкам сердца Анимутум.

«Это, конечно, не сейды, разложенные в Карелии и на Кольском полуострове, которые можно подойти и пощупать, изумившись творению, когда на маленьких камнях лежит огромный валун. О Синих камнях ходят лишь легенды. А вдруг я найду в нашем блуждающем Синем камне, осколок Коркулум?» – вопрошал юноша, строя догадки, на том, что неспроста Суммумессе выбрал его в качестве посланника к нунтиусам с миссией восстановить сердце Вселенной.

Пока отец изучал жалобу представителей экологического движения, фотографируя места былого раскопа запа́дины славянского жилища и делая замеры перепада высот, Дима, не мешая ему, прогуливался по окрестности. Запахи леса щекотали ноздри, ароматами приближающегося лета. Он значительно удалился от экотропы, вдыхая полной грудью букеты от реликтовой растительности, витавшие в воздухе, и уже хотел возвращаться, как вдруг его посетила идея опробовать силу Вайю. Он стал в центр полянки, достал дощечки, огляделся и зажал в ладони ту, на которой была меньшего размера и витвистости свастика. Глаза юноши закрылись, губы зашептали магические слова. Лёгкий ветерок пробежал по лицу. Дима улыбнулся. Он открыл глаза и стал повторять заклинание. Поток воздуха закружился вокруг него, взъерошив короткие русые волосы. Потемневшие синие глаза горели сапфировым пламенем. Юноша поднял руку со связкой вверх и резко опустил. По направлению руки переместилось окружавшее его мини-торнадо. Он любовался собственным творением. Не то, чтобы он начал управлять ветром, нет. Скорее это была некая забава, наполнявшая его безудержной энергией восторга, от которой хотелось радостно и громко кричать. Лёгких хохот ступенчато уже начал срываться с губ Димы, как вдруг он увидел, как земля заходила ходуном. Он снова взмахнул рукой и ветер прекратился. Однако шевеление земли не остановилось. Точно так же как крот, перед тем как выбраться на поверхность выталкивает землю, всё больше вздыбливалась почва около юного волхва.

«Если это крот или кролик, то его размеры просто колоссальны!» – подумал Дима и с облегчением воодушевился, когда увидел сизого цвета горбатый камень.

– Ты пришёл ко мне! – встал на колени перед Синим камнем юноша, поглаживая шероховатый бок.

Тёплая жизненная сила стала вливаться, словно закачиваемая невидимым насосом. Дима опустил вторую руку на камень.

– Благодарю, за то, что ты меня питаешь, – прошептал юноша, щёки которого раскраснелись, словно от высокой температуры. – Я понял, ты другой природы, и осколки Коркулум не встречал.

Вдруг послышался голос отца. Он искал его. По камню словно прошёл тонкий импульс электрического разряда, и глыба стала быстро опускаться под землю. Когда на поляне появился отец, то Синего камня уже не было видно.

Отец, запыхавшись, пожурил сына:

– Чего убежал и молчишь? Тебя в твоей камуфляжной одежде среди зелени ведь не видно совсем!

– Ветер в другую сторону был, я не слышал, что ты меня звал.

– Ветер? – переспросил папа.

Дима коснулся заветной связки, но передумал применять дощечки: «Не хватало ещё отца напугать».

– Или мне показалось, – пожал он плечами. – Прости, что заставил побеспокоиться. Удалось, что-нибудь найти?

Отец выругался:

– Ещё как. Эти молодые балбесы инструменты с маркировкой ВУЗа поразбросали вместе с перчатками. Не до конца зарыли котлован. Дёрн обратно не вернули. Так ещё умудрились оставить банку варенья в беличьем дупле вместе со студенческим билетом. Как так можно ума не приложу? Неужели сами, без преподавателя тут рылись?! Ладно, я закончил. Надо ещё на работу заскочить, отчёт по выезду оформить. Тебя по пути домой заброшу.

Сын кивнул и молча поплёлся следом за всё ещё ворчащим отцом, гадая над тем, удастся ли ему снова встретить легендарный Синий камень.

И вот Дима, лёжа на кровати в своей комнате и размахивая, купленным мамой билетом на поезд в Краснодар, размышлял о случившемся: «Сегодня я продвинулся ещё на шаг. Вызванный ветер послушно переместился туда, куда было указано. Как же это здорово иметь волшебные способности».

Юноша возбуждённо хихикнул. Каждый раз Дима с опаской по поводу риска отсутствия контроля над стихией всё же проводил испытания новых знаний. Более не вызывая ветер в помещении, чтобы опять не перегромить половину посуды. К тому же понимая, что в этот раз родители точно не поверят, что в дом забежала бешеная кошка.

Наставника в ведических делах, он так и не нашёл. Дедушка, во время визитов внука на каникулах, рассказывал ему о знахарстве в травном целительстве, но это была лишь крупица из того, что хранил в себе сундук прапрадеда. Дима нуждался в проводнике в магическом мире. И этим проводником пока служили книги. В одном из снов он видел фигуру старца, похожую по фотографиям на его ведического предка, который одобрительно кивал на вопрос праправнука, позволяя изучать силу ветра самостоятельно. Вообще молодой волхв стал видеть огромное количество странных снов, но эту науку разгадывания и достоверного трактования ему ещё только предстояло изучить.

Юноша понимал, что в соответствии с законом мироздания всему своё время, но и не спешить было нельзя. Где-то глубоко в душе Дима боялся только одного – опоздать, не успеть освоить необходимые магические знания, чтобы, когда придёт время вступить в бой, будучи во всеоружии, уготованном ему природой. Бой с Александрой, которая частенько появлялась в его снах, и он понимал, что девушка, продолжает совершенствовать чёрную колдовскую силу.