Улица Холодова

Подкаст Поляндрии: книга про травму миллениалов Я: в книжный!

Небольшая книга о поколении 35+, переживавшем не лучшие времена страны во время своего взросления. С другой стороны, у какого поколения было лучше? Некрасова возвращает полузабытую историю гибели журналиста Дмитрия Холодова. 27-летний подающий надежды репортер (сейчас бы мы сказали: расследователь, правозащитник) был убит взрывным устройством в редакции газеты “Московский комсомолец”. В 90-е годы МК писали другие статьи. Именно из-за своих репортажей — о коррупции в армии, о дачах для генералов, о командировках в горячие точки, куда направляла своих солдат Проржавевшая, — и погиб Холодов.

В выпуске подкаста писательница предупреждает, что книга не только о нем, но и ней самой, о ее взрослении. Она старше меня на 3 года, я слушала о ее пути, и все время поражалась, почему наши истории так похожи? Как так вышло? Историями бедности из того периода могут поделиться многие из нас, но схожие внутренние ощущения общей отчужденности, несходства с внешним миром, а позже попытки не замечать, что происходит со страной? Вернее, не попытки, а какое-то естественное состояние — лучше назвать это словом “шоры”.

А еще эта книга о всех нас. О том, что самая страшная не заканчивалась. Все это время была, и только затихала на несколько (8? 10?) лет, и голос Холодова был в самом начале, а Некрасова протягивает нить через все эти почти 30 лет со дня его гибели в день сегодняшний. Об этом мало пишут в рецензиях, и я понимаю, почему. Но это, пожалуй, самое важное, что я вижу в тексте. Эта книга — один из немногих современных голосов в попытке поговорить о том, что происходит. Евгения рассказывает о ЖКХ-катастрофе в Климовске зимой 2024 года – отрубилась котельная в -29 градусов:

Внезапно Климовск, забытый богом и властями, давно забывший, что такое хорошая медицина, чистые улицы, частые электрички, привлекательный для государства только оружием и патронами, для ищущих работу — только своими малооплачиваемыми вакансиями в «Глобусе» и «Вайлдберриз», вдруг сделался точкой общефедеральной боли. Про происходящее в соседней стране и на границе с ней нельзя выть и злиться, но можно выть и злиться про коммунальный коллапс.

Я получила от этой книги гораздо больше, чем рассчитывала.

Когда-нибудь нас спросят, где мы были, что мы думали и делали, когда все это происходило. .... Мы ответим, что мы работали, боялись впасть в нищету нашего детства, платили наши ипотеки, учили языки, пили чертов латте, смотрели нетфликс, занимались своим делом и своими делами, лечили свои травмы, заботились о своих семьях и о себе, даже пытались помогать кому-то в беде или просто в серости.