Loe raamatut: «История самой большой любви. Размышления о пасхальных событиях»
Вместо вступления
Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу это мимо Меня!
Евангелие от Луки 22:42
На что ты готов ради любви? Ответ «на всё!» звучит внутри прежде, чем ты успеваешь подумать. Ты почему-то знаешь – истинная любовь пойдет на все, сделает все, отдаст все, что необходимо. Для любимых ничего не жалко, ничего не трудно. Правда?
Нет, неправда. Иногда очень трудно. Настолько, что капли пота превращаются в кровь. Ты любишь по-настоящему, и все же цена, которую придется заплатить ради любви, заставляет Тебя бороться, ужасаться и тосковать. Ведь Ты единственный, Кто в полной мере осознает, насколько эта цена высока.
Любимые, вероятно, никогда не поймут, чего Тебе стоило их спасение, их будущее. Кроме Одного – Твоего Отца, Которому так же больно, как и Тебе. И потому, наконец, выходя из Гефсимании, Ты смиренно шепчешь: «Не Моя воля, но Твоя да будет».
Не отрекайся от Него
– Симон, Симон, сатана просил, чтобы все вы были рассеяны, как пшеница, но Я молился о тебе, чтобы ты не потерял веру. И ты сам, когда обратишься ко Мне, укрепи своих братьев.
Петр ответил:
– Господи, я готов идти с Тобой и в темницу, и на смерть!
Но Иисус сказал:
– Говорю тебе, Петр, не успеет и петух пропеть сегодня, как ты трижды отречешься от того, что знаешь Меня.
Евангелие от Луки 22:31-34 (Новый русский перевод)
Какая чудная была ночь! Это была особая Пасха – Учитель омыл ученикам ноги, Он говорил им о единстве и любви. Впрочем, и какие-то тревожные слова звучали из Его уст, но разве это возможно – чтобы они соблазнились о Нем, об их Мессии!.. Их сердца пели, поэтому так сладко звучали голоса, когда они поднимались на гору, в Гефсиманский сад. Но день был так насыщен, полон впечатлений, что учеников одолела дрема. Иисус, отчего же Ты так тоскуешь?..
Все изменилось внезапно, и стало казаться, что это какой-то сон. Сын Божий арестован, окружен вооруженными людьми и не позволяет заступиться за Себя. Ученики разбегаются. Впрочем, Петр затаился – он только что страстно обещал Иисусу, что пойдет с Ним даже на смерть. Он последовал за Ним и Его предателем. Держался поодаль.
Там, во дворе первосвященника, греясь у огня, Петр гадал, что с Его Господом происходит за закрытыми дверями.
Его Учитель поруган, оплеван и унижен. Он как власть имеющий переворачивал столы торговцев в храме и смело обличал влиятельных фарисеев, призывая горе на их головы. Сейчас Он ничего не предпринимает – Он сдается этим «окрашенным гробам».
«Нет, я не знаю, я не узнаю Его». Но ведь ты, Петр, был с Ним там, на горе преображения. Его лицо сияло как солнце, Его одежды были белы как снег. С Ним говорили великие пророки Моисей и Илия, и голос Небесного Отца звучал: «Это Мой возлюбленный Сын, слушайте Его».
Вспомни, Петр, Иисус ведь говорил вам, ученикам, что все это будет – Он пострадает от старейшин, первосвященников и книжников. Он будет убит.
«Нет, нет!.. Я не один из них». Но, Петр, Иисус воскресил Лазаря. А ведь он четыре дня пролежал в гробу. Христу тоже надлежит воскреснуть, Петр! Это слово «воскреснуть», ты ведь уже слышал его. Ты уже думал о нем.
Пусть твои родные плюют Ему в лицо. Пусть ложно обвиняют бывшие соратники, пусть смеются друзья. Пусть обстоятельства твердят, что Он бессилен. Верь Его слову – вы еще встретитесь в Галилее. Там, где все начиналось, где Он впервые протянул тебе руку, чтобы сделать тебя ловцом людей.
Не отрекайся от Него.
Вот, Человек
Пилат вышел еще раз и сказал им:
– Смотрите! Вот, я вывожу Его еще раз, чтобы вы убедились, что я не нахожу в Нем никакой вины.
– Вот Человек, – сказал Пилат, когда Иисус вышел в терновом венке и в пурпурной мантии.
Евангелие от Иоанна 19:4-5 (Новый русский перевод)
Вот, Человек. Он еле стоит на ногах перед Своим народом. Он избит солдатами Рима – теми же, кто угнетает этот народ, рьяно верующий в свою богоизбранность. Этот Человек стоит, согнувшись – изнуренный бессонной ночью допроса, изуродованный палками и плетьми с острыми шипами, окровавленный, обесчещенный. Нелепый, в терновом венце с длинными шипами – жалком подобии царской короны, в этой багровой простыне – жалком подобии царской мантии. Но униженным иудеям этого недостаточно.
Они кричат своим завоевателям: «Распни! Распни Его! Кровь Его на нас и на наших детях!», и у тебя, привыкшего казнить и расправляться с неугодными, к горлу подкатывает тошнота.
Его не за что распинать. Ты чувствуешь, что сделать это – значит переступить последнюю черту. Да, ты несправедлив, ты далек от добродетели, но судить Иисуса Назарянина – словно оказаться на самом краю жуткой бездны.
«Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божьим», – говорят Его обвинители, а ты слышишь это как еще один аргумент в Его защиту. Твоя жена видела о Нем сон, она сказала: «Не делай зла этому праведнику». Праведник… Безмолвный, будто растворившийся в ужасе и боли, Он похож на Того, кто больше праведника.
И все же – вот, Человек. Преданный, осмеянный, ненавистный. Несколько дней назад Его встречали при въезде в город с хвалебным «Осанна!» и клали свои одежды перед Ним. Сегодня они требуют для Него мучительной казни. Что больнее – эти крики или удары плетей?.. Но Он будто бы и не ожидает ничего другого. Он с царским достоинством принимает этот недостойный, несправедливый суд.
«Царство Мое – не одно из царств этого мира. Если бы оно было таким, то Мои подданные сражались бы за Меня, чтобы Я не был передан иудеям. Но сейчас Мое Царство не отсюда», – вспоминаешь ты Его слова.
Да, религиозные начальники обвинили Его в том, что Он называет себя иудейским Царем, а значит, готовит восстание против Рима. Но какой из Него революционер?.. А среди этих людей, собравшихся вокруг твоего дворца, нет никого, кто вступился бы за Него и возвысил голос в Его оправдание.
«Я не нахожу в Нем никакой вины», – решаешься ты. Ты предлагаешь этому кровожадному сброду отпустить Иисуса вместо Вараввы, настоящего злодея и мятежника. Вот кого можно было бы распять. Но этому народу не нужен живым Тот, кто говорит, что истина – в любви к своим врагам.
«Я родился и пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине. Всякий, кто на стороне истины, слушает Меня», – так сказал Он тебе.
Но что есть истина? Куда привела она Его самого? Провозгласивший Себя Богом и Царем, Он стоял на террасе твоего дворца, принимая приговор от лицемеров и трусов. И ты – один из них.
«Вот, Царь ваш», – еще раз попытался ты. Но как раскат грома, слышишь в ответ еще одно жуткое лицемерие: «Нет у нас царя кроме кесаря!»
