Loe raamatut: «Сладкий сон АСМР»
Часть первая. Переменная облачность
Леська улыбалась, сидя на прогретых солнцем перилах, качала ногой в белой сандалии с золотой перемычкой. Тори словно впервые видела самые незначительные мелочи в родном облике. Свежее миловидное лицо, по-летнему тронутое десятком крошечных веснушек, которые Леську даже красили, придавали вид молодой и задорный. Голубовато-серый взгляд из-под светло-русой длинной челки. Небольшая родинка у правой брови со стороны виска. Узкие плечи, подростковая фигурка. Леська никогда не скрывала зависти к крутым изгибам в конфигурации самой Тори, а Тори с удовольствием бы отказалась в пользу мальчишечьей угловатости подруги и от третьего номера, и от тонкой талии, переходящей в широкие бедра.
– Ты где была? – строго спросила Тори, стараясь звучать грозно.
Не выдавать радости, что видит Леську. Живую и здоровую.
– Нигде, – Леська вдруг глупо и неприятно показала язык.
– Фу, – скривилась Тори. – Мы искали, переживали, думали: с ума сойдем. А ты дурачишься. Как идиотка.
– Но даже если я скажу – где, все равно не поймешь.
– Почему это?
– Это нужно почувствовать… Чувствовать…
Внезапно голос Леськи стал глухим, словно она медленно погружалась в глубокий тоннель, отдалялась, хотя все так же сидела на этих перилах, которые на глазах темнели, набухая непролитым дождем. Тори с ужасом, не смея пошевелиться, наблюдала, как лицо подруги вдруг стремительно изменилось: сначала стало белым, затем посерело старым камнем, а потом перешло в пепельный оттенок.
– Тори… – утробно, словно издалека прогудела Леська, не прекращая качать ногой в белой сандалии.
– Ты в порядке? – глупо спросила Тори.
Кожа на щеках Леськи пошла трещинами, посыпалась мелкой трухой.
– А похоже? Похоже, что в порядке? – она ответила зло, так же, как при последней встрече, когда Тори завела разговор о духах. – Я пытаюсь… Пытаюсь сказать…
– Ну, говори же!
– Я… Нежность… Сладость…
Кожа уже ошмётками отслаивалась с лица Леськи, обнажая натянутые нити мышц и белые кости. Как градины с глухим стуком на деревянный пол веранды падали Леськины зубы. Пряди светло-русых волос, кружась тусклыми клочьями, полетели вслед за зубами.
– Леська, что?! Что?!
Подруга не ответила, смотрела расширенными от ужаса глазами, а когда умоляюще протянула руку, та надломилась в локте, как хрупкая ветка. А затем и вся каменно-пепельная Леська развалилась на части.
Громко хлопнув, ударилась о половицы голова, не спуская с Тори умоляющего взгляда.
Тори проснулась от резвого рывка – автобус притормозил, разворачиваясь на стоянку. Чья-то сумка свалилась на пол, а вовсе не голова Леськи. Девушка протерла глаза, одновременно содрогаясь от жуткого кошмара и пытаясь вернуться в нормальный мир. В мир, где она найдёт Леську в небольшом городишке под ласковым и странным названием Лебель.
Глава первая. Неправильные правила
Когда от Леси ушел муж, она не то чтобы совсем сошла с ума, но в ее поведении стали замечаться некоторые странности. Тори втайне от своей начальницы Виры, профессора-филолога, почитывала легкую литературу и знала, что в большинстве романов чертовщина начинается именно с чьей-нибудь измены. Но все равно не успела подготовиться к такому повороту событий.
Нет, первую фазу – скандал, битье посуды, выкидывание рубашек и трусов с балкона, резание шин авто подлого изменщика – Тори вполне понимала. В последнем мероприятии даже принимала участие. Не любитель она столь радикальных мер, но распухший от слез нос Леськи склонил Тори на сторону быдловатого зла.
Подруга выследила прекрасное будущее, в которое умчался крузак ее неблаговерного. Под покровом ночи они, вооружившись острыми дрынами (Тори представления не имела, где Леська их раздобыла), прокрались во двор, взятый в «колодец» типичными многоэтажками. Сделав грязное дело, удовлетворенная подруга отправилась «спокойно выспаться впервые за все эти недели». Так она сама сказала, когда отклоняла предложение о совместной ночевке. И позвонила только к вечеру следующего дня.
Как ни в чем не бывало назначила встречу в небольшой кафешке – «Ласточке», которую они периодически навещали еще со времен, когда познакомились у Виры.
Лето выдалось прохладным, а к августу так и вообще – словно вычеркнув целый месяц из обычной природной круговерти, тут же перешло к середине осени. Даже солнце почему-то не грело так, как должно было в это время года. Ну, дождь там, тучи, влажность и промозглость – ладно, Тори понимала. Но солнце-то почему холодное?
Она сняла капюшон, когда вошла в кофейню, из вежливости: внутри оказалось нисколько не теплее, чем снаружи. Леськина светлая макушка маячила за угловым столиком у окна. Подруга уткнулась в телефон, ничего не замечая вокруг себя. Тори бухнулась на диванчик напротив, но Леська даже не вздрогнула.
– Эй, – сказала Тори и, наклонившись через столик, потянула за провод маленького наушника. – Алло! Прием-прием! Как слышно?
Наушник соскользнул на плечо, Леська наконец-то подняла взгляд, а в ее глазах…
Это не испугало, скорее, как-то насторожило. Такое… мутное, плохо отражающее реальность. Тори не видела вживую, какой взгляд бывает у удава, переваривающего кролика, но, кажется, Леська так же целиком и полностью погрузилась в важные процессы, происходящие глубоко внутри нее. Животные такие процессы, витальные, базовые. На лице читалось сытое удовлетворение. Несколько дикое для человеческого взгляда.
– Как слышно? – повторила Тори, непроизвольно сжимаясь, словно тот самый кролик.
– А, – наконец-то сказала Леська. – Это ты…
Выражение лица подруги приобрело осмысленное состояние. Тори даже выдохнула с облегчением. Кивнула на телефон:
– И чего там такого интересного увидела? Твой бывший запостил новые фото и под ними куча гадких комментов?
– Кто? – почему-то переспросила Леська.
– Ну, бывший твой. Иван.
Странно, что пришлось уточнять. Других бывших у Леськи отродясь не водилось.
– А-а-а… Вовсе нет. Это другое.
Леська вдруг улыбнулась. Так безмятежно и светло, как раньше. До ухода мужа.
– Рассказывай! – потребовала Тори. – И кофе пей, остывает же.
Мальчик в зеленом фартуке поставил на стол еще одну чашку. Леська объяснила.
– Я заказала. Попросила принести, когда придешь.
– Ты – лучшая, – констатировала Тори, вдыхая горчинку эспрессо. – И что нашла такого забавного, раз даже меня не заметила?
Леська почему-то отвела взгляд.
– Ну… – кажется, она покраснела, – это такое… Очень личное.
– Ты опустилась до порнохабов или начала тусоваться на сайте знакомств? Если последнее – предупреждаю, добром не кончится. Никто не стал счастлив в личной жизни сразу после расставания. Должно пройти время, так все психологи говорят. А моментально кидаться в омут новых отношений с головой – это шанс приобрести еще большую проблему. Выжди полгодика.
– Ты о чем? – искренне удивилась Леся.
– Значит, точно решила «клин клином», – провозгласила Тори. – Ну, как знаешь. Мое дело предупредить.
Леська, опомнившись, с протестом завертела головой. Тори вздрогнула: воздух вокруг подруги зашелся в радужном переливании. Словно крошечная прозрачная радуга обвила пряди волос Леськи, запуталась в них. Тори охнула, но когда присмотрелась, то заметила, что это не воздух колебался сам по себе. Марево в волосах дрожало от хрустальной заколки в виде бабочки. Она изящно раскинула крылышки в обе стороны, а при повороте головы переливалась радужными бликами. И еще…
При движении от бабочки шел шлейф незнакомых духов. Странные духи, странный шлейф. Донесся, шибанул сразу и в нос, и в голову (так, что Тори словно на секунду выпала из реальности), и тут же испарился.
– Какая заколка! – завистливо сказала Тори. – Необычная.
– А, – Леська махнула рукой. – Стало грустно, я залезла в коробки, где остались мамины вещи. Там и нашла. Ничего, да? Мне с ней… Спокойнее что ли..
– А духи? Тоже там нашла?
Тори пыталась понять, на что был похож исчезнувший аромат. Старинный, нездешний. Словно не из этого времени. Вернее, совсем вне времени. Полынная горечь? Болотная сладость? Озерная свежесть?
– Какие духи? – удивилась Леська.
– Ну, вот только что повеяло. Чем-то резким и в то же время обволакивающим… Незнакомый запах, никогда на тебе не слышала.
Подруга пожала плечами:
– Я и голову-то из-за всех этих событий уже несколько дней не мыла. Какие духи?
Тори осторожно посмотрела вправо-влево, оглянулась назад. Кафе почти пустое, только у бара парень в очках уставился в ноутбук. Но, во-первых, до бара слишком далеко, а во-вторых, с чего бы явному ботанику заливаться женскими духами? А аромат оставил ощущение сильного мускуса. Запах разнежившейся самки – вот что-то такое.
– Странно, – она опять повернулась к Леське. – Наверное, обонятельный сюрр. Ну, точно же пахло духами. Очень необычными.
Леська прижала указательный палец к крылу носа. Она всегда так делала, пытаясь скрыть растерянность.
– Да ладно, – подруга вдруг рассмеялась.
Словно прежняя Леська вернулась из внутренней эмиграции. Из той, куда пропадают люди в моменты сильных потрясений.
Она демонстративно втянула носом воздух у своей ладони и помахала растопыренной пятерней перед лицом Тори.
– Ничем, даже гелем для душа не пахнет!
В самом деле – аромат исчез бесследно.
– Бог с ним, – выдохнула Тори. – Рассказывай…
И приготовилась слушать долго-долго и поддакивать, что Иван уже понимает, как несчастен, и что не раз еще горько пожалеет.
На следующий день после этой встречи Леська не отвечала на звонки. А потом еще утром и после обеда. Вечером Тори просто без всякого предупреждения пришла к ней.
Когда Леська открыла дверь, Тори удивилась. Ни следа не осталось от растрепанной невзгодами, красноносой и с заплаканными глазами подруги. На нее смотрела и Леська, и в то же время – не Леська. Даже в самые лучшие годы своей жизни она не выглядела столь сногсшибательно. Лицо младенчески свежее, кожа светится изнутри. Чистый взгляд, исчезли тени под глазами. Пряди ровными блестящими локонами лежали на плечах – волосок к волоску, в радужном сиянии заколки-бабочки.
И при этом – ни грамма косметики. По крайней мере, на первый взгляд.
Подруга словно помолодела лет на десять, вернувшись в подростковый период.
И еще. Первый раз в жизни Тори видела Леську в платье. Она всегда ходила в джинсах и футболках. А сейчас на подруге сияло нечто совершенно изумительное. Даже детали не запомнились, настолько все было в нем гармоничным и совершенным. И цвет… Может, слабо серый, может, бледно серебристый?
Не суть, впрочем.
– Привет, – сказала Тори. – Рыба, ты собираешься меня пустить в дом?
Неприятно резануло понимание, что, кажется, Леська не собиралась. Она просто стояла истуканом в проеме приоткрытой двери.
– А, – выдохнула Тори, вдруг сраженная пониманием. – Ты не одна, да?
И приглушила голос до шепота:
– Кто он?
Странно, но Леська отреагировала именно на шепот.
– Кто? – переспросила, отмерев, она.
– Гость…
Леська наконец-то посторонилась, пропуская подругу.
– Понятия не имею, о чем ты.
Тори вошла в прихожую и с удовольствием сбросила кроссовки. Они были новые, и на правой ноге ныл натертый мизинец.
– Кофе есть? – она выдохнула с облегчением и тут же направилась на кухню.
Квартира, вопреки ожиданию, тоже просто сверкала. Предыдущие два месяца с ухода Ивана жилище Леськи, как и она сама, опускалось в бездну отчаянья. Тори и ожидала увидеть привычную за последние недели картину. Толстый слой пыли на мебели, взбитый в неряшливые клочки там, где его случайно касалась рука человека. Колючие крошки непонятного происхождения под ногами. Разбросанные по стульям и дивану несвежие футболки и джинсы. Позавчера Тори даже сняла красный кружевной лифчик с люстры, хотя Леська со слезами на глазах просила оставить белье в покое: вроде бы это безобразие касалось ритуала по возвращению блудного мужа.
Но сейчас все дышало свежестью, чистотой и простором, который присущ только что убранному дому. Из него исчезли компьютеры и девайсы Ивана, отчего комнаты стали как бы даже просторнее и уютнее.
– Ты молодец, Рыба, – удивленно похвалила Тори подругу. – Так о кофе… Сваришь?
Задумчивая Леська машинально взяла с полки турку и насыпала в нее молотый, горько пахнущий порошок. Она постоянно сыпала прямо из банки, без всякой там ложечки. И всегда точно угадывала пропорции.
Они молчали все это время, пока над туркой не поднялась шапочка пены. Хотя Тори намеревалась рассказать Леське множество милых пустяков. Она собирала их со вчерашнего дня: про кота, который промахнулся в охоте на ворону, про одну знакомую, которая хотела кардинально изменить жизнь, но ограничилась покраской волос в рыжий (и очень неудачно), про то, как в автобусе ссорилась семейная пара, а весь салон пытался их примирить.
Тори словно ставила в голове галочку: «это надо рассказать Леське» напротив всего интересного, что видела.
– Красивое платье, – наконец-то произнесла Тори, когда подруга сняла турку с плиты.
Леська так и осталась стоять, прислонившись к стене, словно тут же забыла о кофе. В другой руке крепко сжимала телефон, который схватила сразу же, как закончила с варкой.
– Эй, – Тори щелкнула пальцами. – Ты меня слышишь? Я спрашиваю про платье. Ты шопилась без меня?
Леська вдруг вздрогнула от невинного щелчка, словно на кухне только что прогремел взрыв. Она наконец-то посмотрела на Тори, и от этого взгляда стало не по себе. Вернее не по себе было с самого начала, как только открылась дверь. Все казалось чужим: и тщательно вылизанная квартира, и Леська в незнакомом платье, и ее отсутствующий взгляд. Словно за те несколько часов, пока они не виделись, случилось что-то непонятное, но от этого еще более неприятное.
– Шопилась? – переспросила Леська, и Тори перевела дух.
– На алике заказала?
– Н-у-у, – кривовато улыбнулась Леська. – Нет… В маминой коробке нашла. Там же, где и заколку. И еще… Всякое. Неважно…
Улыбка на секунду перекосила ее лицо, но от звука голоса странное напряжение исчезло. Или Тори усилием воли изгнала из себя глупое предчувствие чего-то нехорошего. Все в порядке. Леська просто продолжает чудить. Как там про фазы принятия неизбежного? Отрицание, гнев, торг, депрессия. Кажется, Леська пытается торговаться с судьбой. Воплощает в жизнь очередной бесхитростный план по возвращению блудного мужа. Но Леське сейчас кажется, что план очень хитроумный.
– Это платье – самое прекрасное, что я когда-либо видела, – сказала обрадованная Тори.
– Нежность, – вдруг произнесла Леська. – Самое прекрасное, что есть на земле – это нежность. На трепете пальцев, крыльях бабочки, шелесте полевых цветов… Сладкая нежность.
Она бросила короткий, нетерпеливый взгляд на свою руку. Вернее, на мобильный.
– Ты о чем? – удивилась Тори.
Слова Леськи звучали совершенно не в тему. И вообще – они сидели уже около получаса, и за все это время Тори еще ни разу не услышала о подонке Иване. Вообще ни слова.
– Ни о чем, – выдохнула Леська и отставила на стол так и не тронутый кофе.
Снова вернулась в реальный мир из странного зависания, но теперь и это Тори не очень нравилось.
– А у тебя все-таки новые духи, – сказала она, шмыгнув носом.
И в самом деле, опять потянуло странными духами. Ароматом, который внезапно ворвался и так же внезапно пропал накануне в кафе.
– Почему ты не признаешься? – Тори постаралась свести все к легкому троллингу.
– Отстань от меня с этими духами, – Леська вдруг разозлилась. – Чего прицепилась?!
Сильно разозлилась, даже шея налилась краской.
– Лесь… – удивилась Тори. – Ты что? Так нервно реагируешь… Я же просто спросила.
– Просто?! – взвилась та. – У тебя всегда все просто. От этой простоты может и тошнить, ты знаешь? Твой голос… Эти негативные волны… Меня от них тошнит, да…
Тори знала подругу. Леська, скорее всего, злится из-за того, что ее оторвали от чего-то очень интересного. Не имело значения, какой вопрос задала Тори, Леська бы все равно психанула. Она просто не хотела отвлекаться от мобильника, который не выпускала из рук. Может, это и в самом деле был какой-то сайт знакомств, может, что-то другое.
– Ладно, – примирительно сказала Тори. – Ты не в духе, давай встретимся позже.
Одним глотком допила оставшийся кофе и поднялась. Леська не ответила. Не извинилась и не попыталась остановить.
– Только не вляпайся в какую-нибудь секту, – Тори не удержалась напоследок, чтобы не съязвить.
Оглянулась на Леську и поразилась ощущению, что та тут же о ней забыла. И сколько потом Тори ни вспоминала, в памяти всегда всплывал странный, сразу затуманившийся взгляд, с которым подруга опять уставилась на экран своего мобильного.
После этой встречи Тори Леську уже больше не видела.
***
Тори вспоминала об этом, пока голос Виры плыл в разреженном предгрозовом пространстве. Слова начальницы не задерживались в сознании, сразу уходил в пальцы, которые бегали сами по себе по клавиатуре.
– Существующая концепция, что корень «вл» относится к «мертвому» миру, в слове волк некоторым исследователям кажется сомнительной. Современная этимология говорит, что слово волк является тождественной слову «волочь». И тем не менее – волк чистильщик, убивающий слабых животных, поэтому напрямую связан с путем в потусторонний мир, с состоянием пограничным, то есть между живым и мертвым. В известной сказке, когда Ивану нужно попасть в некие потусторонние миры, ему первым делом встречается серый волк…
«Серый волк, серый волк», – закрутилось в голове, перебивая все мысли. И навязчиво толкались с изнанки лба, пока не прервались Вириным: «Конец главы. Отпечатай».
Загудел принтер.
– Тори, деточка, давай на этом сегодня закончим, – Вира посмотрела поверх очков.
Листы, еще горячие от нутра принтера, укоризненно зашелестели у нее в руках. Тори так хорошо умела улавливать настроение Виры – даже по звуку отпечатанной работы.
– Столько ошибок, – покачала начальница головой. – Ты очень рассеянна. Такое невнимание может быть простительно только в моем почтенном возрасте, но никак ни у молодой женщины.
Она не лукавила, но слова о возрасте к ней не имели никакого отношения. Виру никто никогда бы не назвал «бабушкой» или «старушкой». Вира существовала вне времени. Она всегда была «дама». И даже у самых деклассированных элементов язык бы не повернулся назвать ее как-то иначе.
Если бы Вира где-нибудь встретилась с деклассированными элементами.
Но работодательница уже много лет не выходила из дома, а из спальни в кабинет передвигалась только на инвалидной коляске. Что-то с ногами, Тори никогда не осмеливалась спросить.
Семь лет назад, когда она только пришла в этот дом, Вира уже давно передвигалась в инвалидном кресле. Мама умерла сразу после школьного выпускного, девушка отчаянно нуждалась в деньгах и очень обрадовалась, когда получила эту работу. Пусть и непрестижную, но неплохо оплачиваемую. Три года мыла пол и драила окна в квартире Виры, а позже была переведена на должность секретаря. Зная, что работодательница не очень состоятельна, Тори попыталась совмещать уборку и организаторские обязанности, но Вира категорически запретила. Наняла еще одного человека, уборщица приходила раз в неделю, Тори с ней почти не сталкивалась. Отныне ее главной обязанностью стало печатанье на стареньком ноутбуке трудов Виры под диктовку.
На самом деле Тори считала, что ей очень повезло. Вот Леська, например, несмотря на высшее образование, устроилась консультантом в «Электронику» и рекламировала пылесосы и кофеварки на богатом литературном языке. И кому оно оказалось нужным – это высшее? Из выпускниц филологического факультета, которые, как и Леська, приходили на консультации к Вире, мало кто пошёл в школу. Конечно, каждая когда-то мечтала стать ученым филологом или великим писателем. Но реальность оказалась, как ей и положено, жестокой. Или учить лоботрясов «жи-ши», или – куда придется.
А Тори со своим средним образованием, в отличие от многих филологинь, напрямую имела дело с великим и могучим. Вира занималась фольклором, и в данный момент они работали над книгой «Животные древних славян. Низшая мифология». Работала, конечно, начальница, каждый раз перед учебным годом Вира обновляла лекции для кафедры фольклора, а в промежутках трудилась над словарями, статьями в журналы и просто узкоспециализированными книгами. Ну, и еще… Совсем немного… Что-то химичила на рынке криптовалют – вот туда Вира точно никого не допускала.
Кстати, именно Вира сократила нелюбимое имя Виктория до Тори, избавив от нудной необходимости менять его в ЗАГСе. Разрешила эту проблему в первый же день знакомства легко и непринужденно, так же как сама в незапамятные времена превратилась из громоздкой и чопорной Эльвиры в элегантную, моложавую Виру. Пусть в документах остались нелюбимые имена, но кто каждый день заглядывает в документы?
– Так что случилось? – уже менее раздраженно спросила начальница. – Ты сама не своя.
– Леська пропала, – призналась Тори. – На звонки не отвечает. Я была в «Электронике», но там сказали, что она, никого не предупредив, уже несколько дней не появляется на работе. Они очень злы на нее. Вот-вот уволят.
Вира знала про уход Леськиного мужа, как и все, что так или иначе происходило вокруг Тори. После оформления очередной главы они всегда садились пить чай с бубликами, и девушка рассказывала о случившемся за то время, пока не виделись. Вира, вынужденная вести затворнический образ жизни, жадно интересовалась всем, что происходит за пределами ее квартиры.
Она покачала головой.
– Не похоже, чтобы Леся ушла в загул.
Тревога от ее слов усилилась.
– Вот в том-то и дело, – горячо подхватила Тори. – Леська может наворотить каких-нибудь глупостей от эмоций…
Она представила, как Иван ползает на четвереньках перед спущенными колесами, чтобы оценить масштаб трагедии.
– Да, кое-что может… Но напиваться и бросаться в сомнительные компании не станет. Я ее знаю стопятьсот лет, и во всем, что касается работы, она всегда была более чем ответственная.
С Вирой приходилось переходить на «приличный» язык. «Более чем ответственная» – вот это Тори бы никогда не произнесла за дверью ее квартиры.
– А ты была у нее дома? Разговаривала с соседями?
Тори кивнула и тут же покачала головой. К Леське вчера вечером забегала, но постояв у закрытой и не отвечающей на звонок двери, ретировалась восвояси. С соседями не говорила.
– Нужно всех опросить, – констатировала Вира.
Она отложила кипу только что отпечатанных листов на столешницу старого бюро и заскрипела креслом, подъезжая. Сочувственно коснулась руки.
– И с бывшим мужем… Знаешь, такое бывает… Супруги помирились и устроили себе новый медовый месяц.
Тори вздохнула.
– Честно говоря, у меня была мысль позвонить Ивану, но всю прямо выворачивает, как только подумаю об этом. Я на него очень зла.
Вообще-то измена Ивана и уход от Леськи казались явлением очень странным. Леськин бывший был типичным айтишником, не от мира сего. Диванный хомячок, круглосуточно погруженный в ноутбук, в вечно растянутых футболках и очках немыслимых диоптрий, глухо скрывающих его глаза – зеркало души – от окружающей действительности.
Тори раньше и в голову не могло прийти, что Иван способен не только на такую страсть, но и вообще – на любое телодвижение от удобного компьютерного кресла и чашки кофе. Кофе в неимоверных количествах Леська варила ему в старой турке. Вот уж правду говорят о тихом омуте и чертях. Оказывается, в хомячке незаметно рос самый настоящий демон, который, вырвавшись однажды на свободу, сокрушил все вокруг себя. Тихая семейная гавань рухнула под его напором, придавив обломками подругу.
И зла Тори была на него не столько даже за сам факт обрушения семьи, но в большой степени за коварство.
– Позвони ему, деточка, – сказала Вира. – Не хочу тебя пугать, но, возможно, придется обратиться в розыск. Сколько времени прошло?
Тори смутилась. После последней встречи оставалась обида на Леську, поэтому ждала, что та свяжется первая. А потом, когда жгучая стадия угасла, она немного замоталась. В общем, Тори не знала, сколько точно дней прошло с того времени, как Леська пропала с горизонта.
