Первой удачей стал не сильно смятый металлический короб автомата с вкусными шоколадками, об этом услужливо сообщила память, но тот лежал стеклом вниз, а вкусности были именно там. Подойдя, попыталась просунуть в щель руку, чтобы попытаться что-то достать, но ничего не нащупала, зато, когда в щели шевелила рукой, автомат тоже с хрустом и скрежетом перемещался. «Значит, он не такой тяжёлый, как выглядит», – промелькнула мысль, и, вспомнив, как переворачивала огромную оранжевую подушку от дивана, строя из неё себе домик, решила попробовать проделать тоже самое.

На подушку лежавшая металлическая коробка была не похожа, но все равно, расставив ноги пошире, наклонилась и, подцепив ту за край пальцами, перевернула её набок, не почувствовав особого веса. Мало того, что при подъёме посыпалось стекло из автомата, так еще из-за того, что его бока были округлыми, он с грохотом упал на заднюю стенку, но это уже было неважно. Возле ног оказались разбросаны пакетики с вкусной едой и банки с газированными напитками. Собрав все в кучу, уселась прямо на пол, ведь уже поняла, что даже стекло не может её поцарапать, и принялась разрывать пакет за пакетом, не забывая засовывать в рот их содержимое. Напитки отправлялись туда же и по тому же принципу, пока до слуха не донёсся странный шум.

От неожиданности я замерла, а когда звук раздался снова, моментально повернула голову в его направлении, увидев идущего ко мне человека, показавшегося в дальнем выбитом огромном окне. Бросив на пол очередной недоеденный пакет, я побежала в сторону идущего, ведь человек мог помочь, но когда тот вдруг издал странный урчащий звук, мою голову взорвала вспышка промелькнувших картинок, и ощущение мира резко изменились. Первая мысль о том, что люди – это помощь, была вытеснена нахлынувшим потоком новой информации, где смешивался страх, понятие низшего и возможность именно им утолить свой голод. Бредущий ко мне человек, подволакивая ногу, продолжал урчать, а в голове одновременно боролись чувства радости, страха и брезгливого превосходства, опять разрывая сознание на части.

Пока стояла в нерешительности, тот, дойдя до меня, просто завалился, ухватившись за мои плечи, а когда его коленки звонко ударили об кафельную плитку пола, его зубы с противным стеклянным хрустом проскрежетали в районе плеча. Едва появившийся испуг тут же пропал, ведь я поняла, что этот странный человек не может причинить мне вред, хотя, судя по всему, отчаянно пытается это сделать.

Мысль о том, чтобы съесть это существо, которое отчаянно продолжало попытки укусить меня, несмотря на крошившиеся о мою странную кожу зубы, решила отбросить. Размахнувшись, с легкостью убила его, ударив в голову, отчего та со звуком ломающихся костей деформировалась, а тело засучило руками и ногами. Действие, совершенное почти инстинктивно, вызвало уже привычное раздвоение чувств, но больше не хотелось вдаваться в это, хотелось продолжить есть найденные снеки.

Вскрывая упаковку за упаковкой, поглощая их содержимое, я поняла, что тот, кто приходил, хоть и выглядел, как человек, но пах и вообще ощущался по-другому, так что теперь понятно, почему он пытался укусить меня. Вскоре пришёл следующий странный человек. Лишь заслышав шарканье и похрустывание обломков, я вырвала из валявшегося стула металлическую ножку, проделав это с легкостью, а затем направилась в сторону шума.

Насытившись и разобравшись в общей сложности с тремя странными людьми, хотя третий вообще ползал, нашла цветной пакет и сложила в него остатки найденной еды. С огорчением поняла, что, несмотря на все выпитое и съеденное, жажда мучает по-прежнему. Почему так происходит, было непонятно, и память почему-то не подсказывала ответа на этот вопрос. Но больше, чем уже выпила, влить в себя не могла, оставив решение данной проблемы на потом. Ночь, а она уже опустилась на улицу, решила провести в этом здании, разве что подняться выше, я вообще планировала завтра поискать другие автоматы, а ещё вспомнила про одежду и воду, чтобы помыться. Но сейчас полный желудок клонил в сон.

Сон слетел мгновенно, а причиной того был странный цокающий звук. Память сразу же подсказала, что такой производит женская обувь, но в отличие от того, который я помнила, этот был гораздо глуше. Временами с нижнего этажа, помимо цоканья, доносился еще и звук крошащихся осколков, почти такой же, как тот, что производили те странные люди, которых она убила вечером. Подойдя к перилам, посмотрела вниз и тут же отшагнула назад, увидев, что по первому этажу ходит огромный монстр, а в памяти вновь всплыли кадры, как точно такое же чудище пыталось влезть в убежище, где когда-то давно я пряталась.

Неожиданно для самой себя осознала, что собственное тело напряглось и движется совершенно бесшумно, неведомым прежде способом, наступая так, чтобы не задеть ни единой валявшейся на полу вещи или осколка. Снизу раздался противный чавкающий звук, за которым последовал треск рвущейся ткани и негромкое урчание, которое я абсолютно точно опознала, монстр был доволен тем, что нашел убитых мною. Вернувшись обратно к стеклянному бортику, принялась рассматривать монстра, с жадностью пожиравшего кусок ноги.

Тот собрал три тела, стащив их в относительно укромное место, коим для него стал закуток, где торговали чем-то очень сильно пахнущим. Память мне еще при обходе подсказала странное слово «парфюм», но каких-либо ассоциаций, кроме все той же мамы и ее запаха, он не вызвал, так что я проигнорировала это напоминание. Вскоре, когда едок принялся за следующую находку, я заметила, что монстр ранен, у него не было части левой руки, а сам бок с той стороны был очень сильно ободран.

Попытавшись тихо уйти, отстранилась от прозрачной преграды, но в этот момент монстр замер и медленно, с присвистом, втянув воздух носом, заурчал, а когда вновь подошла к краю, наши взгляды встретились. Со скрежетом когтей и цоканьем трупоед рванул к лестнице, что вела на второй этаж, но вместо того, чтобы испугаться и начать убегать, я стала спокойно ждать, оставаясь на месте. Память вновь подсказала, что этот низший не сможет причинить мне вред, а сам он совершенно не соперник, но и еда из него еще хуже, чем те странные, которые появлялись раньше.

Монстр, взлетев по лестнице, едва не поскользнулся на повороте, но помог себе здоровой рукой, увидев перед собой добычу. И тут же упал, расплёскивая вперёд кровь, которая вырывалась пульсирующими струнами из его шеи. В этот момент я уже стояла сзади, продолжая держать в руке голову монстра, которую с такой легкостью смогла оторвать. Кинув на пол ненужный трофей, обошла тело и набежавшую из него кровь, вернувшись к облюбованному мною для ночлега месту. Но оставаться там не стала и, забрав пакет с едой, решила подняться выше, на самый последний этаж.

Утро началось с газировки, которая, опять заполнив весь желудок, так и не утолила жажду. А почти не беспокоившая раньше головная боль усилилась, почти как при простуде, только из носа не текло, и кашля не было, опять всплыли симптомы болезни в памяти. Солнце уже встало, теперь можно продолжить обыск здания на предмет воды и одежды. Решив, что сейчас это самое важное, поднялась с дивана, на котором провела всю ночь.

С первым было все очень плохо, потому что, обойдя все четыре этажа, нашла лишь автоматы, аналогичные тому, который перевернула вчера на первом этаже, а в них вода была только в виде соков или газировки. С вещами было проще, поскольку на третьем этаже находился большой магазин, где я могла найти все, что хотелось, вот только надевать одежду до того, как удастся помыться, не хотелось. Хотя сколько ни пыталась понять, чистая у меня кожа или нет, не смогла, чешуйки выглядели серыми с блеклым отблеском, и было неясно, это их родной цвет или они испачканы. Как ни странно, я понимала, что сама кожа у меня необычная, похожа на ту, что у змей, по крайней мере, память подсказывает именно так, но отторжения или дискомфорта мне это не доставляло. В голове и так творился полнейший бедлам из спутанных мыслей, так что рассуждать об этом пока не хотелось, вот когда выйду к людям, найду папу и маму… А пока нужно помыться, очень хотелось быть чистой, и это желание вызывало самые приятные ассоциации.

Вода нашлась, она была у стойки, от которой пахло кофе. Большая синяя бутыль, наполненная едва ли на треть, располагалась внизу деревянной стойки, а трубка из нее вела в тот самый автомат, что делал кофе. Мама всегда покупала его, когда они ходили в развлекательный центр. Пошурудив по полкам, нашла большой пакет с зёрнами и, попробовав одно, решила, что это несъедобно или нужно готовить, увы, но как это сделать, память подсказывать отказалась.

Положив обратно пакет с несъедобными зёрнами, наклонила бутыль набок, плеснув воды в ладонь левой руки, и попыталась ей обмыться, но воды было мало и эффекта не дало. После нескольких попыток получила подсказку от своей памяти и направилась в магазин, где видела одежду, чтобы найти там тряпку. Осмотрев несколько полок, взяла футболку, с легкостью оторвав от той небольшой кусок, мама когда-то так делала. Смочив тот водой, принялась пытаться им обмыться. Вскоре стало ясно, что эта новая кожа не оттирается, да и следов от приложенных усилий не было видно, так что, потратив немало времени, решила бросить это занятие.

Обыскав весь торговый центр, удалось набрать большой пакет еды. Он, хоть и выглядел тяжёлым, но, к моему удивлению, проблем с переноской не вызывал. Одежда тоже нашлась, вот только с ней оказалось сложнее, ведь всё, что я пыталась на себя надеть, так или иначе цеплялось за чешуйки кожи и при любом резком движении с треском рвалось. Правда, и тут удалось найти выход в виде плаща с красивыми цветочками, тот был из другой ткани, та не цеплялась, не доставляя проблем. Слабые звуки донеслись до слуха как раз, когда я рассматривала себя в зеркало, насторожившись, прислушалась. Они были где-то далеко и вызывали практически непреодолимое желание бежать в их сторону, поскольку ассоциировались почему-то с едой, причем вкусной. Но, вспомнив, что вчера то же самое думала про тех странных людей, направилась наверх, туда, где сложила всё то, что нашла.

Собрав еду и вещи, уже собралась покидать здание, в котором больше не было ничего интересного, когда звуки вновь привлекли внимание. Память вновь подсказала смысл этих манящих звуков, я поняла, что слышу разговор и даже его понимаю. Быстро подбежав к огромному окну на первом этаже, часть которого была разбита, пригляделась, увидев идущих ко мне людей. Двигались они не так, как те, что приходили ночью, а свободно и по ощущениям нормально, а вот замеченные в их руках предметы вызвали неприятный зуд и чувство опасности, в памяти всплыло определение вкусной и опасной еды.

Толком не понимая своих ощущений, попыталась уйти вглубь, мне бы это удалось, поскольку шедшие были еще далеко, а я уже поняла, что могу передвигаться совершенно бесшумно, но с другой стороны тоже послышался шум. Вспомнив, что вчера смогла спрятаться от монстра, быстрыми прыжками двинулась в сторону странных развалин, среди которых было много разноцветных полотен из мягкой ткани. Не издав ни единого звука, затаилась внутри, но пакет с едой, растерявшись, оставила снаружи, ведь тот при каждом движении издавал шуршащий звук.

Вскоре с обратной стороны вышло два человека. Не останавливаясь, они огляделись, сразу направившись на место, где ночной монстр поедал странных людей.

– Гош, зацени, – указал один из них на два валяющихся тела и остаток от третьего.

– Ниче так, это, я так понимаю, какая-то матерая тварь себе столовку организовала? – ответил второй.

– Да нет, судя по тому, как их завалили, не круче лотерейщика, максимум топтун, – парировал первый, перевернув смачным пинком тушу медляка, у которого ног не было ещё до того, как он стал блюдом.

– Вопрос – почему не доел?

– Да черт их знает, спугнул кто или тварь побольше появилась, а вот судя по крови и подтёкам, жрал он их вчера вечером или ночью, – добавил он, пошаркав ногой по натёкшей и засохшей луже.