Книжные Черви 2

Николай Степанович грустно посмотрел на своего подопечного. Он переживал за него, за то, что Женя всё не может найти своё место в этом мире. Что и друзья, и девушки держатся от него на расстоянии. И знал старик, что Евгений был чудовищно одинок. Просто убил в себе все эмоции и чувства, отдаваясь работе. Глядя на таких людей, ему всегда хотелось пожелать им чуда. Настоящего. Из тех чудес, в которые сам старик не верил, но сейчас очень хотелось.

– Не отрицай чудес, Женя, – с какой-то долей печали сказал старик, кивнул и пошёл к двери собираться на смену.

Базаров только махнул рукой и залпом выпил водки.

Днём они с Николаем Степановичем так и не пересеклись. Евгений и не хотел. Он бродил по городу, не находя себе места. То ли из-за драки с мужем пациентки, то ли из-за какого-то нехорошего предчувствия. Так или иначе, он двинулся на смену.

*

В дверь ординаторской постучали. Женя быстро свернул окно «Героев 3» на рабочем компьютере. В комнату вошёл наряд полиции.

По мнению Евгения, работа врача представлялась в массовом сознании чем-то романтизированным. Почему-то у обывателей существует мнение, что врач на смене обязательно успевает употребить флакончик медицинского спирту, поссать в раковину ординаторской и обязательно трахнуть молоденькую медсестричку. В реальности же за ночь можно было нарваться на неприятные происшествия с ВИЧ-инфицированным и ехать после в диспансер спасать уже себя; необходимо было правильно заполнить несколько свидетельств о смерти и иногда нарваться на вызов следователя. И вот сейчас, похоже, была эта самая ситуация.

– Евгений Васильевич Базаров? Майор Ларин.

– Доброй ночи. Чем обязан? – спросил Евгений, представляя, что, скорее всего, это из-за инцидента с дракой.

– Вы знакомы с Николаем Степановичем Ковалевским? – Фраза прозвучала, как глухой удар.

– Да. Конечно. – Базаров машинально начал привставать со стула.

– Когда вы в последний раз видели его?

– Вчера вечером. После смены.

– Пройдёмте.

По тону майора было понятно, что ничего хорошего эта прогулка не предвещала.

– Я могу узнать, что с ним?

– Он мёртв.

– Как?! Что случилось?!

– Сейчас мы проедем для процедуры опознания. Но сначала вам придётся подписать несколько бумаг о неразглашении.

– Неразглашении чего?!

– Евгений. Вы ведь живёте в квартире Ковалевского.

– Да, я снимаю у него комнату. Уже лет семь как.

– А где вы были вчера вечером?

– На смене, естественно. Проводил операцию по удалению грыжи.

– Кто может подтвердить, что именно вы были вчера на смене?

Базаров выругался.

– Персонал больницы может это подтвердить. Вы что, подозреваете меня в убийстве?!

– Откуда вы знаете, что произошло убийство?

– Потому что ваши дурацкие вопросы наталкивают только на этот вариант.

Через двадцать минут они подъехали к моргу. Евгений быстренько пробежался взглядом по бумагам о неразглашении. Не найдя в них подвоха, подписал.

Они вошли в морг. Под лампой лежало тело в чёрном полиэтиленовом пакете. Базаров, подходя к столу, был до последнего уверен, что полицейские ошиблись. Хотел верить. Также в его голове промелькнули мысли об остановке сердца. Или инсульте, или…

Мешок расстегнули, и стало понятно, зачем нужны были бумаги о неразглашении.

Половины лица у тела не было. Оно словно было срезано скальпелем. Вторая половина лица была изуродована, и глаз практически вырван. По телу также шли глубокие порезы, но самое странное, что успел отметить Базаров, – он не видел высохшей крови.

– Где кровь? – прохрипел он.

– Вы заметили, да?

– Что с кровью?

– Это мы сейчас пытаемся выяснить. Это очень странное убийство. Мы полагаем, что кровь была слита в другом месте.

– Бред. Тело бы раздуло, а так оно выглядит, словно его высушили. Я могу осмотреть труп? Помочь вашим криминалистам или кто там у вас?

– Сожалеем, но нет. В данном деле вы являетесь человеком заинтересованным.

– Да чтоб вас! Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб сказать, что это не обычное убийство! Где вы нашли тело? Можно ли увидеть место происшествия?!

– Неподалёку от Выборгского вокзала. Мы нашли его в таком виде. Может быть, вы можете нам рассказать, что он там делал?

Евгений тупо разглядывал тело. Его взгляд был пуст. А разум чист.

*

На смену Женя не вернулся. Он медленно шёл домой и курил. Поднялся в квартиру и сел на кухне, уставившись в стену.

– Теперь. В. Опасности. Ты. – Раздался странный гаркающий голос.

Женя вскочил. На пороге комнаты сидела собака. Кажется, он мельком видел её много раз, но не обращал внимания. Базаров рассмеялся.

– Нет. Ты. Не. Поехал. Крышей. Я говорю, – сказала собака.

– Тогда тебя нужно сдать на опыты, – с нервным смешком сказал Евгений.

– И тебя. Евгений Базаров.

– Допустим. Я уже готов поверить во что угодно.

В голове Жени словно прозвучали последние слова Николая Степановича: «Не отрицай чудес». Собака ждала реакции.

– Что происходит? Я устал. Я очень. Очень устал, – обессилено проговорил Базаров, снова опускаясь на стул.

– Я знаю, – отозвалась собака.

– Звать-то тебя как, блоховоз?

– Муму.

Базаров рассмеялся, как смеются люди в истерике, люди, которые хотят плакать, но вместо слёз организм выдаёт безумные обратные реакции.

– То есть, ты тоже оживший книжный персонаж? – отсмеявшись, решил уточнить Евгений.

– А удивляет что тебя?

– Меня уже ничего не удивляет. Я просто устал, блоховоз. Мне надо выспаться, тогда ты пропадёшь, все пропадут… – Базаров снова встал, намереваясь идти в комнату, однако собака его остановила.

– Спать, Женя, нельзя. Прийти они могут в минуту любую.

– Кто? – опешил Базаров.

– Те, кто убить тебя хочет.

Женя сполз по стенке на пол, подтянул к себе плед со стула и лёг, разглядывая собаку.

– Уходи, блоховоз.

Собака не сдвинулась с места.

– Они нашли тебя. Выманить пытаются. На смерть друга твоего.

– Пускай. Пускай. Я отомщу.

Язык Евгения заплетался от усталости, он проваливался в сон, игнорируя уже даже говорящую собаку.

*

Очнулся Евгений от дикого собачьего визга, который, казалось, должен разбудить половину района. Визг звучал настолько жалобно, что Базаров, проклиная себя, выскочил на лестничную площадку и побежал на звук. Он доносился из подвала. Ни секунды не раздумывая, доктор бросился туда. 

В подвале еле мигали лампочки, и было душно. Собачий визг уже перешёл в поскуливание, и Женя пошёл на него. В одном из проходов в луже крови, поджав под себя лапы, лежала Муму. Базаров осмотрел её: на животе зиял огромный порез. Доктор снял с себя майку и попытался аккуратно перевязать собаку. Сейчас бедолага лишь тихо скулила и ничего не говорила. Затем Евгений бережно взял животное на руки и пошёл к выходу.

Внезапно свет в подвале погас. Одной рукой прижимая к себе Муму, другой Евгений щёлкнул зажигалкой, извлекая огонь, и принялся напряжённо вглядываться во тьму. Нужно было как можно скорее покинуть подвал. 

В следующий момент что-то полоснуло его по запястью. Зашипев от боли, Базаров выронил зажигалку, однако здоровой рукой лишь крепче прижал к себе Муму. Аккуратно положив к своим ногам собаку, Евгений попытался ощупать порез, но в этот миг его укололо в спину. Женя вскрикнул. Он был абсолютно беспомощен: безоружный, в кромешной тьме, в компании одной лишь раненой собаки. Предугадывая следующее действие противника, Базаров закрыл ладонью свои глаза, и скальпель мгновенно резанул его руку. Некто двигался медленно, но совершенно бесшумно, словно вся тьма была его рабочей зоной. Нужно было бежать, но Базаров понял, что не может бросить Муму.

Евгений развернулся, резко присел и всем телом толкнул нападавшего. Звук ударившейся о пол бритвы возвестил о том, что Базаров всё сделал правильно и противник упал. Женя кинулся туда, куда, судя по звуку, улетела выроненная недоброжелателем бритва. Судорожно нащупав её и порезавшись о лезвие, он стал отступать к стене. Выставив бритву перед собой и прислушиваясь к каждому шороху, Евгений ожидал удара.

Ещё один порез рассёк шею от уха до ключицы, но вскользь, артерию не задело. Вдруг Женя почувствовал, как что-то буквально втягивает его в стену.

Первым чувством, охватившим его, была паника, однако доктор очень быстро совладал с собой, собрался, словно был на операции. И произнёс спокойно и твёрдо:

– Не верю!

Свет в подвале зажёгся. Перед Евгением стоял мужчина с бритвой, но без тени. Руки Базарова ныли от боли, но он собирался выйти из этой драки победителем. Обнаруженный мужчина понял, что не может уйти во тьму, и стены больше не являются ему помощниками. Он бросился бежать, стараясь скрыться от преследовавшего его Базарова. Кривясь от боли, Евгений, однако, следовал за ним.

Вдруг мужчина что-то воткнул в трубу, Базарова обдало горячей водой, и он упал на землю. Незнакомец скрылся.

– Собака, собака, ты как? – простонал парень.

– Жива, – слабым голосом отозвалась Муму.

Женя пополз в сторону, где лежала псина. Казалось, время вокруг застывало. Базаров полз. Тело щипало и жгло. Казалось, от этого ожога, от ранений вот тут он и умрёт. Но соглашаться с тем, что он умрёт из-за того, что решил спасти собаку, Евгений не хотел.

По-настоящему не хотел.

*

Когда Базаров открыл глаза, он обнаружил, что лежит в своей комнате на кровати, перевязанный неумело, но на совесть. Словно в ответ на его пробуждение, дверь открылась и на пороге комнаты появилась женщина.

– Ты ещё кто?! И что ты делаешь в моей квартире? – нервно воскликнул Базаров, приподнимаясь на локтях.

– Галантности тебе не занимать, – усмехнулась незнакомка. – Меня зовут Маргарита, и это мне пришлось тащить Муму и тебя сюда.

– Что с блоховозом? – уже спокойнее поинтересовался Базаров.

– С кем? – непонимающе вскинула брови женщина.

– С собакой.

– А что с ней не так?

– Ты не заметила рану на её пузе?

– Нет, Муму не была ранена. Ты был.

Евгений ощупал себя. Он и впрямь был перевязан с ног до головы.

– Я не понимаю… – растерянно начал Базаров.

– Поймёшь. – В комнату вошёл стройный парень в военной форме. – Видимо, ты исцелил ту, кто одного пера с тобой.

– А можно говорить по-человечески?! – вспылил Базаров.

– Евгений Базаров. Семь лет мы ждали, что ты вспомнишь, кто ты такой. А мы обязательно расскажем тебе, зачем ты здесь. Я Василий. А это Маргарита.

Евгений откинулся на подушку. Выбора не было. Придётся выслушать непрошеных гостей.

Конец интерлюдии

Сейчас же весь дом Марго был полон непрошеных и прошеных гостей. Евгений присмотрелся. За столом Онегин о чём-то очень живо спорил с зеленоволосой девочкой.

К Базарову подошла Мэл.

– Что-то не так?

– Не нужно приводить на встречи с нами обычных людей. Хлопот не оберёшься объясняться.

Мэл хмыкнула. Если и существовали на свете люди с отрицательной харизмой, то Базаров был одним из них.

Глава 16

Первым, что увидели Мери и Иван, когда зашли в гостиную Барыни, был сидящий в кресле Ленский с перебинтованными по локоть руками. Рядом мрачно раскуривал трубку Кирсанов. Ленский всем своим видом показывал, чтобы его не трогали. Именно поэтому, будучи редкостным язвой, Иван с порога поинтересовался:

– Ты не думал, что пора уже в тир походить? Стрелять, наконец, научиться… Как так можно было просрать всю миссию? Я наслышан, это просто потрясающе, серьёзно, Володя.

Ленский ничего не ответил. Его тёмные пустые глаза смотрели в потолок.

– Вы его что, убили? – обратился Иван к Павлу Петровичу.

– Его-то убьёшь. Кровь сливали.

– Кого зацепило?

– До нас наконец-то доехало тело Панночки, и её нужно собирать.

– Оксана? Что с ней? – вмешалась обеспокоенная Мери.

– Наши доблестные питерские друзья додумались отрубить ей голову. Нам повезло, что всё сложилось так.

– Почему ей никто не помог? Какого чёрта вы послали меня в Питер, если ей нужна была моя помощь?! – вознегодовала девушка.

– А с чего ты вообще взяла, милочка, что от тебя Оксане был бы хоть какой-то толк? – В комнату неспешно вошла Варвара Петровна.

Мери поёжилась, опустила глаза в пол и замолчала. Иван заметил эту реакцию. Барыня коротко кивнула ему. Тот подошёл и поцеловал её сморщенную руку.

– А вот ты мог бы и помочь Шутце, Инквизитор. Мы договаривались, что ты пробудешь там две недели, а ты исчез на полтора месяца, – с нетипичной для себя сдержанностью укорила она Карамазова.

– Ну, имбирный штоллен сам себя не съест, Варвара Петровна, – очаровательно улыбнулся Иван. – Я уже почитал отчёт и…

– Тю, молчи. – Барыня села на диван и закурила электронную сигарету. – Нет от вас никакой пользы, хоть стирай. – Она отвернулась от Карамазова и резко повернулась к Мери: – Княжна, вот объясни мне, как у нас появилась жертва из гражданских, которая не является творцом и никак с творцами не связана?

– Я не… – растерянно начала было девушка, но Варвару Петровну не больно-то интересовали её оправдания.

– Я тебе разрешала говорить? – оборвала она Мери.

На глазах Княжны выступили слёзы обиды. Барыня это мгновенно заметила.

– Плакать я тебе тоже не разрешала, милочка, ещё весь ковёр мне попортишь. С зарплатой твоих стариков ты мне по гроб жизни его стоимость отдавать будешь. Сама ты столько вовек не заработаешь…

Мери была подавлена. Когда-то она была гордой княжной и могла бы найти способ разобраться с нахальной старушенцией, но сейчас у неё не хватало ни сил, ни возможности. Даже думать об этом девушка не могла, потому что знала, что все её мысли читают. Она молча уставилась в пол, ожидая очередной издёвки.

– Я заработаю, – внезапно вмешался Иван. – И отдам. Пусть плачет, сколько ей угодно.

Барыня скользнула по Инквизитору равнодушным взглядом.

– Выпороть бы тебя за дерзость… – с ленивой мечтательностью проговорила она.

– Это уж как вы пожелаете, – с почтительным полупоклоном, в котором практически невозможно было уловить издёвку, ответил Иван. – Хоть воском горячим обливайте, если нравится, только давайте уже о делах поговорим.

Барыня проигнорировала этот излишне смелый комментарий и действительно заговорила о деле.

– Нужно найти застёжку ожерелья с огромным рубином. Есть сведения, что она сейчас в Санкт-Петербурге. Поедешь ты и Троянская. Вы с ней, вроде, ладите. Возьми билет на второе число и давай туда. – Затем Варвара Петровна повернулась к Княжне с выражением брезгливой жалости на лице: – А от тебя, бестолочь, хочу, чтобы ты подружилась с той девицей, которая призвала Онегина. Потом начинай плавно капать ей на мозги, убеди её в том, что она влюблена в него, пусть побегает, он, скорее всего, её отвергнет. Это сыграет нам на руку. К девочке неплохо относятся остальные, она станет нашими глазами там.

– Подожди, Варвара. – Кирсанов напрягся, посмотрел в глаза Барыне и понял, что она пытается подстраховаться. Она не доверяла Печорину, а Мери не знала о том, что он призван. Девочка была просто пешкой в этой истории. Но вот если они с Печориным узнают о существовании друг друга, все планы могут рухнуть.

– Да? – Барыня с нетерпеливым недовольством вскинула глаза на Павла Петровича.

– Не нужно сводить Княжну с Червями. Пока что. Пусть поможет здесь Ане и Оксане, которой ещё восстанавливаться. Я тебе позже объясню, почему не нужно светить сразу всех. Не забывай, что про Княжну они не знают и даже не догадываются о том, что мы её призвали. По Москве и области полно жемчужин. Пусть ищет.

Барыня демонстративно потёрла виски.

– Хорошо, пусть будет так. А теперь идите. Паша, разбирайся с Мери и остальными сам. Я за их косяки скоро начну их стирать.

Иван коротко кивнул, Мери поклонилась. В этот момент, казалось, все в комнате почувствовали, с какой неприязнью она это сделала. Затем Инквизитор и Княжна направились к выходу. Кирсанов пошёл за ними.

Для Непримиримых Павел Петрович стал чем-то вроде названого отца. Он уравновешивал склочный характер Варвары Петровны и пытался относиться к подчинённым с долей заботы, сглаживая острые углы. Ведь всегда могло выйти, как с Маргаритой, которую в момент призыва попытались поработить вместо того, чтобы предложить добровольное сотрудничество и убедить в целесообразности и выгоде лично для неё работы на Непримиримых. Из-за этого им пришлось изрядно попотеть, чтобы сломить её волю, да и то ненадолго: девица всё равно вскоре освободилась и сбежала. Барыня даже хотела её убить, но Маргарита к тому моменту вошла в такую силу, что её уничтожение, скорее всего, стоило бы Непримиримым жизней нескольких ценных сотрудников. Варвара Петровна решила не рисковать.

– Ну, девочка, не слушай ты её… – Попытался успокоить Кирсанов Мери. – Ну, то есть, слушай, но не придавай чрезмерного значения.

– Павел Петрович, а как насчёт того, что она и так разорила мою семью и угрожает разорить их ещё больше?! – Мери с яростью посмотрела на Кирсанова. Вещи на столах задрожали. Карамазов с интересом изогнул бровь.

– Она этого не сделает, это раз. А два, Мери, они всё же не твои настоящие родители. Как бы тебе ни хотелось, но в нас нет ничего настоящего. И жизнь, которой ты живёшь, с людьми, с которыми ты живёшь, – просто подделка. Хочешь ты этого или нет.

Мери не знала, что ему ответить. Это был удар по больному.

– Поговорите, я подожду юную леди у машины. – Иван вышел. Ему было любопытно послушать, что не так с Княжной, но, с другой стороны, все имели право на свои скелеты в шкафу.

***

Пока вся страна выбрасывала недоеденные новогодние салаты, Печорин переживал о том, что в больнице кормили крайне скудно, и он голодал. Голод физический он пытался заглушить пищей духовной… Печорин безнадёжно проигрывал партию в «Героев 3», когда в палате появились Остап, Онегин и Мэл. Явление Онегина удивило Григория особенно.

– Предвосхищая ваш вопрос – до конца праздников меня не выпустят, – прохрипел Гриша.

Остап подошёл к кровати Печорина и торжественно вынул из рюкзака банку оливье и контейнер с жареным мясом. Григорий страдальчески посмотрел на Бендера.

– Что ж ты делаешь, гад? – скривился он.

– А что? Вон, Чичиков старался, готовил. Вы ещё хоть и не знакомы толком, но вот…

Печорин вздохнул. Посмотрел на Мэл и Онегина, потом на еду и вздохнул ещё раз.

– Мне нельзя ничего твёрдого есть. Швы. Говорить особо тоже. Так что рассказывайте, что у вас.

– У нас Вий. И пока никакой информации про новые жемчужины.

– А ещё у нас Ленский, – добавила Мэл, ощетинившись.

– Это что ещё за чёрт? – вскинул брови Печорин.

– Он мой друг, – мрачно отозвался Онегин.

– Ты серьёзно?! Ты всё ещё считаешь его своим другом после того, как он нас чуть не убил?! – возмущённо воскликнула девочка.

– Мэл, на полтона тише, – осадил девочку Бендер. – Мы всё-таки в больнице.

– Остап, ну ты тоже не видишь в этом проблемы?! – не унималась Мэл.

– Так, женщина, не кричи. – Григорий всё-таки подтянул к себе банку с салатом и ложку, несколько секунд поразмыслил и приступил к трапезе. – Женя, ты объяснишь мне, с чего этот ор?

– Я тебе не обязан отчитываться, – холодно и отстранённо ответил Онегин.

Печорин пожал плечами:

– Вообще не понимаю тогда, чего ты припёрся…

– Я не могу оставить Мэл после всего, что произошло, – так же бесстрастно объяснил Евгений.

– А, какой ты заботливый! Тогда кто-нибудь объяснит мне, в чём дело?

Остап постарался описать Печорину произошедшее предельно точно, но Мэл встревала и добавляла эмоциональные подробности от первого лица.

Григория заинтересовало, почему же Чёрный Человек не смог убить Тёркина и нет ли возможности использовать это себе на пользу.

У Григория было достаточно времени подумать о происходящем. А главное – продумать план, как служить двум господам одновременно и при этом выжить. Хотя то, что Непримиримые пустили его как разменную монету, много говорило о планах на него.

***

– Правильно ли я понимаю, – спросила Мэл, пока они с Онегиным в ожидании Бендера прогуливались по больничному двору, – что теперь мы вернули наши с тобой дружеские отношения, и ты вновь переедешь ко мне, чтобы охранять?

– Не совсем. Я действительно хочу защищать тебя…

– Ну, надо же!.. И поэтому ты хочешь вернуться?

– Не совсем. Прости, Мэл, но вы все были правы: я должен был начать самостоятельную жизнь. К тому же, после всего случившегося лучше будет, если мы разделимся.

– Ага, лучше. Прямо как в фильмах ужасов. Я не уверена, что этот маньяк не нападёт на меня, пока я одна.

– Вася и Марго обещали круглосуточно присматривать за тобой. Волноваться не о чем.

– Где ты сейчас живёшь? – сменила неприятную тему Мэл.

– У знакомого, на Кутузовском проспекте. У него и работаю.

– Чтоб я так находила друзей… – завистливо пробормотала девочка.

– Иван неплохой малый, я обязательно вас познакомлю когда-нибудь.

– И кем ты у него работаешь? Уборщиком? Домоправителем? – не справившись с досадой, попыталась подколоть Мэл.

– Переводчиком, – не поддавшись на провокацию, просто ответил Онегин.

Мэл рассмеялась.

– Он буржуй какой-то?

– Нет, главный редактор. И ему в издательстве нужен переводчик. Я это, на фри, на фри… На фрилансе. Вот.

– Ты хотя бы в гости заходи… – проговорила разом погрустневшая Мэл.

Для Онегина такая перемена была неожиданностью.

– Я думал, что после того, что случилось… ты меня возненавидишь. Я не смог защитить тебя от Володи, – тихо произнёс Евгений. – Теперь меня все винят.

– А как не винить?! – выпалила Мэл, но, заметив, как сник Женя, исправилась: – Я не думала, что он настолько близок тебе. В книге об этом ничего не было.

– А как бы ты поступила, если бы Виолетта от тебя отвернулась? Или если бы из-за тебя она умерла, а потом вернулась из мёртвых, чтобы отомстить?..

– Виолетту хрен убьёшь. Она как-то вены резала в седьмом классе из-за несчастной любви… Короче, от того, как ей влетело от родни, ей было больнее.

Онегин слегка улыбнулся.

Из больницы наконец-то вышел Остап.

– Эй, голубки, поехали! – крикнул он.

– А? Что? – встрепенулся погрузившийся в свои мысли Онегин.

– Мэл я подброшу до дома, а ты, Женя, поедешь со мной к Марго.

Мэл попыталась воспротивиться, но Бендер строго посмотрел на неё, и девочка сдалась.

***

Базаров сидел за столом над горшком с землёй и водил над ним рукой. Из горшка то появлялся маленький росток травы, то постепенно умирал. Коты Марго с интересом наблюдали за такой игрушкой, периодически пытаясь лапой задеть росток.

– А ты не боишься, что случайно навредишь котам, и Марго тебя убьёт? – поинтересовался, глядя на это, Родион.

– Ну, это часть эксперимента, – пожал плечами Базаров. – Видимо, эта сила действует на определённый объект, а не по периметру. Но я продолжаю проверять. Вдруг лапка этого чудовища изменится.

Чудовище словно поняло, что речь идёт о нём, и негодующе зашипело.

Маргарита тоже всё слышала, и в следующий момент в затылок Евгения прилетела мокрая тряпка. Сохраняя на лице невозмутимость, доктор произнёс:

– Но никто же не пострадал. И ты поторопила бы новенького. Я думаю, у всех нас есть ещё дела, кроме как душнить тут.

– Не понимаю, почему он тебе не нравится? – спросила Марго.

– Я ему не доверяю. И девочке. Ты можешь сказать, когда у нас были последние открытые столкновения с Непримиримыми?

– Когда мы спасали тебя.

– Пять лет назад? Хороший срок. А здесь два нападения… нет, три нападения подряд. На Бендера, на нас и на Тёркина. Мне не нравится. Они начали действовать слишком открыто. Ещё и эти смерти…

– Мы поняли, что смерти нужны были им для воскрешения Вия, – вмешался Родион. Потом несколько мгновений подумал и задал вопрос: – Марго, а ты чувствовала, что твоя жизнь удлиняется, когда ты… в общем… когда ты…

– Убивала простых людей? Нет.

– А если они убивают не простых людей? Он сказал: «Не люблю в их отношении слово “человек”. Я забираю тех, кто может погубить жизни, подобные вашим». Что если наши противники как-то определяют тех, кто умеет сочинять, и убивают… творцов?

– Не сходится. – Базаров сжал кулак, и весь горшок с цветком, к удивлению окружающих людей и окружавших его котов, исчез. – Он убивал детей. И пропадали дети. Что дети могут написать, они же никто?

– Подожди, – возразил Родион. – У детей богатая фантазия. Но мало кто проносит её через всю жизнь…

– Ты хочешь сказать, что они убивали не творцов как таковых, а тех, кто мог бы ими стать? Зачем? Почему нельзя там убить Лукьяненко, Пелевина, ну, Глуховского, на худой конец?!

– Может, они их за писателей не считают? – усмехнулся Раскольников.

– Ага, а малолеток, которые фанфики слэшные пишут, значит, считают, – проворчал Базаров.

– Евгений, а ты не хочешь рассказать, откуда ты про слэшные фанфики знаешь? – заинтересовалась Марго.

Базаров покраснел от злости.

– Знаешь, периодически решаюсь прошерстить фикбук на предмет того, с кем ещё меня… – Базаров закатил глаза, – шипперят!

Раскольников и Марго рассмеялись. Проблема была в том, что на самом деле Базаров, узнав про такую часть культуры как фанфикшен и ознакомившись с самыми яркими представителями жанра, очень испугался, что его характер под воздействием «творчества» юных фикрайтеров изменится, и он начнёт творить непотребную содомию. Так что в этой шутке была лишь доля шутки…

– Да хорош уже!.. – с досадой одёрнул Базаров веселящихся друзей.

– На самом деле, нужно проверить эту теорию… Про детей – потенциальных творцов, я имею в виду. Изучить то, чем пропавшие жили, их странички в соцсетях… родню расспросить, – принялся размышлять Родион.

– Если эта теория подтвердится, то я не представляю, как мы будем искать будущих жертв, – мрачно отозвался Базаров.

– А с чего ты взял, что они будут? – вскинул на него глаза Раскольников.

– Не вижу повода не продолжать, – согласилась с Женей Марго.

– Тогда нужно определиться, что мы делаем дальше. Ищем жертв, ищем Вия, ищем жемчужины? – Базаров переводил напряжённый взгляд с одного лица на другое.

– А ты можешь объяснить, зачем нам искать Вия? – не понял Раскольников.

– Убить, – сказал Базаров твёрдо.

– Ты уверен? – усомнилась Маргарита.

– Да, Марго, я уверен. Это чудовище, которое съело не один десяток человеческих жизней только на момент призыва. Ты думаешь, ему не нужно будет питаться? Ты думаешь, его способности не придётся поддерживать кровью?

– Я знаю, что Элен и Анатоль поддерживают себя подобным образом. Но Вий…

Раздался звонок в дверь. Бендер и Онегин вернулись.

***

Княжна мрачно курила возле машины. Не поднимая взгляд от телефона, она спросила Ивана:

– И зачем ты это сделал? Вступился за меня перед Барыней? – В голосе её слышался вызов.

– Ну, ты хорошая, – буднично отозвался мужчина.

– И почему Барыня тебя послушала? – продолжала допытываться девушка. Не имея возможности ответить Варваре Петровне, как она того заслуживала, Княжна хотела теперь поругаться хоть с кем-нибудь, и Карамазов прекрасно это понимал, а потому не мог злиться.

– Ну, мы полезны друг другу. Моя сила нужна ей. Можно сказать, что я очень ценный кадр, – с едва уловимой иронией в голосе проговорил Инквизитор, и тонкая улыбка скользнула по его губам.

– Конечно, эта старая стерва может только пользоваться нами… – с плохо скрываемой ненавистью в голосе прошипела девушка.

– К чему столько негатива? Не боишься, что тебя сотрут? – слегка поддразнил её Иван.

– Я вообще не просила, чтобы меня призывали! – огрызнулась Княжна.

Иван вздохнул. Обычно он не интересовался жизнью своих сослуживцев, но было в этой девочке что-то такое, что вызывало любопытство. Она была либо безрассудна, раз так свободно костерила Барыню, либо сильна. Но сейчас было не лучшее время расспрашивать девушку об этом. Карамазов облокотился на капот.

– Подвезти?

– Сама дойду. – Мери вызывающе посмотрела на мужчину.

– А зачем подходила?

– Задать вопрос. Вот задала. Вот ухожу.

Она отсалютовала и пошла к метро. Не обернулась. Не повелась на галантность. Дерзкая и наглая пацанка. Карамазов проводил девушку взглядом. Странная особа.

***

Подобные собрания Родион Раскольников, по институтской молодости знакомый с такой субкультурой как ролевики, называл «белыми советами». Термином универсальным, чтобы описать бесполезное собрание множества людей, желающих спасти мир, но вместо спасения мира занимающихся только болтовнёй.

– Итак, пока мы все здесь, нужно отыскать логово Вия и вместе напасть. – Базаров зашёл с козырей. – Таким образом, мы не дадим Непримиримым погубить ещё больше творцов и лишим их весьма сильного союзника.

– Ага, а потом они убьют ещё нескольких и вызовут кого-нибудь новенького, – мрачно заметил Тёркин.

– То есть, они убивали творцов чтобы возродить Вия? – уточнил Онегин.

– Да, мы думаем так, – кивнул Базаров.

– А почему вы уверены, что они убивают творцов для возрождения кого-то из нас? Что если они убивают талантливых детей, чтобы они не смогли сотворить нам подобных?

Все посмотрели на Стрелка.

– Что? – слегка смутился пристальным вниманием он.

– В этом есть рациональное зерно, – сказал Бендер. – Нельзя эту версию исключать.

– А как они узнают, может ли кто-то призвать подобных нам?

– Человек Чёрный, – тявкнула Муму. – Он не из сего мира. Наперёд определять может, кто способен.

Онегин заворожённо смотрел на собаку. Он никак не мог привыкнуть, что эта божья тварь разговаривает.

– Мы не знаем наверняка, – добавил Родион.

– Знаем. – В голосе Тёркина звучал нечеловеческий холод. – Он точно знает, кого убивать. Он приходил, когда мой создатель умер. Теперь я понял это.

– Когда умер создатель покойного Пьера, был он рядом, – добавила Муму.

– Мы опять возвращаемся к тому, что он знает, кого убивать. Неясно, зачем он убивает.

– Что если он тоже чей-то персонаж, который обозлился на своего автора и решил избавиться от остальных? – спросил Чацкий. – Я такое в манге читал, «Скитальцы» называется. Там главгад, который Иисус, он башкой поехал…

Остальные посмотрели на него скептически. К манге в компании Книжных червей мало кто относился серьёзно, и большинство считало ребячеством проводить аналогии между сюжетами японских комиксов и их реальными серьёзными проблемами. Саша быстро понял, что его версии мало кого интересуют.

– Нет, почему, – вмешался вдруг Родион, – он действительно может быть чьим-то персонажем, но, возможно, он просто является некоей силой, которая здесь всегда была и которую множество известных людей видело. Или он вообще скачет во времени. Но нам узнать это вряд ли под силу…

– Ну, может, это у него просто такая способность призванного, – сказал Базаров. – Я же тоже могу управлять временем.

– Не похоже, что вы одного пера… – задумчиво проговорил Раскольников.

– Не похоже, чтобы он был одного пера хоть с кем-то из нас, – добавила Марго. – И из них.

– Вам не кажется, что нам нужно сейчас понять не цели Чёрного Человека, а что делать с Вием? – спросил Онегин.

– Отрубим ему голову, и дело с концом, – процитировал реплику Гимли Чацкий.

– Отличный план, – хмыкнул Родион, который ещё не оправился от косяка с отрубленной головой Панночки. – А если он как Панночка?