Родился он в деревне, потом после последней отсидки купил комнату в местном общежитии, а слёг сюда со сломанной ногой. На днях должны уже были сделать операцию, а пока он висел на растяжке.
3. Панк
Обмывали с Эдиком они почти до вечера, их нескончаемые разговоры подпитывались топливом от Андрея, местного барыги самогоном. Олегу даже не нужно было куда-то и идти за самогоном, всего лишь через две двери. Но в этот раз они отмечали сделку на природе, недалеко от железнодорожной платформы, кругом была тишина, лишь раз в 15-20 минут ее нарушала железная дорога, точнее тепловозы с вагонами, пассажирские поезда, электрички, ремонтники, которые переговаривались между собой по громкой связи, в общем, жизнь кипела. Они с Эдиком забурились на заброшенную сгоревшую дачу, коих тут было с десяток, благо, беседка во дворе уцелела, и можно было спокойно созерцать синее небо, клены и слушать звуки поездов. Мимо вот промчалась электричка, на которой он часто раньше ездил к деду в деревню, также ему вспоминались разные люди, с которыми он там знакомился, был панк из Питера. Он не любил людей и не хотел дальше жить, но любил летнее солнце. Они почти все два часа простояли в тамбуре, беседуя обо всем понемногу. Проезжая мимо переезда, Эмиль, так звали его, произнёс такую пафосную мысль:
– Видишь все эти машины?
Олег кивнул головой.
– Так вот, все они никчёмны, а ты крутой! Запомни это, – сказал он, и в конце, когда они прощались, панк ему хотел отдать пачку сигарет: их было у него две – одна подороже, а другая дешевле. Он хотел отдать ту, которая дороже, Олег вежливо отказался и, чтобы не огорчать своего собеседника, взял одну сигарету и вышел на своей станции с разными мыслями. Или же вот, спустя год, почти всю дорогу толстый паренёк лет пятнадцати спрашивал одну фразу у своей матери: «Товарняк здесь проходит?», и мать с десяток раз подтвердила, и только в самом конце пути он наконец ответил сам себе: «Да, товарняк вроде здесь проходит». Был ли в этом какой-то скрытый смысл? Не знаю, но Эдуард подлил ещё граммов пятьдесят самогона, и Олег, ахнув его, забыл, о чем и думал.