Loe raamatut: «Король Чёрной звезды»

Font:

1. Ненаучные легенды

Вы не поверите! Взрослые – они как дети малые. Развесив уши, верят всяким сказкам и нелепостям. И ладно там, бабушки на лавочках – у них мозговые шестерни крутит без трения, после каждого телевизионного шоу.

Думаете самые умные из людей лучше остальных? Ага, как же! Среди учёнейших астрономов ходит легенда о некой «ленте потухших звёзд». Мол, тянется по нашей галактике какая-то странная линия. Воображаемая, понятное дело. Но рассказывают, исключительно вдоль неё протянулись свеженькие пылевые туманности – остатки звёздных взрывов. Ясное дело, что «свеженькие» эти туманности только по меркам астрономов. Они привыкли мерять время миллиардами лет, потому какие-то там десять тысяч лет, для них совершенная песчинка. Вот такие вот умные, важные дядьки в очках и с бородами.

И всё же, между собой, словно школьники на переменках, шепчутся астрономы об этой самой таинственной полосе, вдоль которой проходит «линия потухших звёзд».

– А быть может, не потухших, а взорвавшихся? Или даже взорванных? – шепчутся профессора-звездочёты между собой.

– Конечно, это не какие-то там Звёздные Войны! – тут же одёргивают сами себя учёные, чтобы коллеги не заподозрили их в какой-то детской несерьёзности. – В космосе не может быть никаких войн.

– Просто… Вдруг, какая-то неизвестная науке сила движется по галактике и взрывает звезды? – таинственно хмурят брови доктора наук.

– Или даже известная! – поправляют они сами себя в испуге, что сотоварищи заподозрят их в просмотре по ночам детский фантастических сериалов. – Какая-нибудь невидимая нам издали плотная туманность идёт себе по сложной орбите и по пути сталкивается со звёздами. Может же быть?

– Глупости! – прерывают самые серьёзные и скучные из учёных. – Нет никакой «ленты потухших звёзд». А уж тем более, «ленты взорванных звёзд». Это все ошибки наблюдателей. Неправильная, совершенно ненаучная трактовка фактов. Надуманная статистика.

Потом эти учёные дяди возвращаются к работе, к своим большим компьютерам и похожими одни на другие фотографиями чёрного-чёрного космоса. И что-то там на оных высматривают, желая отрыть какие-то новые закономерности природы. Однако если им действительно приоткрывается нечто неизвестное, учёные дяди астрофизики страшно пугаются, моргают глазами, бубнят себе тихонечко «чур-чур меня!» и исподтишка осматриваются на коллег – не заметил ли кто-то их растерянности. Ведь так хочется казаться умным и важным, достойным кандидатом в старости на Нобелевскую премию, которая, по мнению некоторых, вручается за выслугу лет.

2. Болотный пролог

А ведь мама предупреждала. Нет, не о том, конечно, что злобные инопланетяне похищают детей. Особенно маленьких девочек. Затаскивают щупальцами в свою летающую тарелку, а там творят разные научно-инопланетные гадости. Конечно, мама об этом не предупреждала. Ещё бы! Серьёзная мама – зубной врач, между прочим – и станет болтать всяческую ерунду, как какой-нибудь телевизор. Серьёзная мама, зубной врач Нина Марковна, она об инопланетянах говорила вскользь: «Хи-хи, инопланетяне, они такие…» В общем, не верила серьёзная мама Нина Марковна Дубровина в инопланетян всяких. Потому о них не предупреждала.

Зато она часто предупреждала о Болоте. Ещё бы! То ж БОЛОТО! Оно такое, понимаете… «Туда, на Болото, детёныши вы мои, не шастать. Я ясно выражаюсь, детки мои шаловливые? Учтите! Узнаю… Я вам… Зубы запломбирую, вот!» Зубы, это серьёзно. Тем более услышать такое от серьёзного зубного врача Дубровиной Нины Марковны.

Однако ж, какое оно болото? Тем более Болото? И уж вовсе и не БОЛОТО, какое-то? Так себе, озерцо же, если присмотреться, а тем более подойти и поплескать. Серьёзной маме Нине Марковне, конечно же, ни-ни. Ну, озерцо. Маленькое даже, озёрышко. И всё в камышах. Поплавать тут уж никак не выйдет. И ни топей, ни трясин, там всяких. Ничего такого. Одна глина… Глина эта… Кто ж знал, что всё из-за глины будет? Никто ведь не знал, не ведал. А всё из-за неё, как оказалось.

Говорят, что лучше человеческих рук природа ничего не придумала. В плане проделывания сложной работы, понятное дело. Хотя, есть там конечно всяческие паучки – плетут тонюсенькую паутинку так, что засмотришься. Лапками – бжик-бжик – быстро-быстро перебирают – и вот тебе уже дорога для паучка. С потолка к подоконнику и обратно. Однако человеческая рука, она всё же похитрее будет. Разнообразней по исполнимым действиям. Может и каменюку ОТА-КУЩУЮ запульнуть, а может и тончайшую пружинку – с ту паутинку толщиной – в часах с микронной точностью установить. Но вот сейчас ученица из 6-го «Б» школы № 22 Кассандра Дубровина наблюдало нечто куда-лучшее. Открывши рот наблюдала. Вот это были РУКИ! РУЧИЩИ, руки, рученьки и ручюлючки. Всё в одном флаконе. Одновременно!

Тут бы Кассандре догадаться, что такие руки у нас на Земле не произрастают. Отродясь тут таковых не видывали, а кабы видывали б, то в легендах и сказках давно-давненько б описали, в красках и восхищёнными прилагательными. Руки-ручищи-рученьки принадлежали дядечке и без того подозрительному. Уже потому, что в шляпе. Кто ж в чёрной шляпе ходить среди дивно-жаркого городского лета? Подозрительно ж, верно? Да ещё если шляпа надвинута на глаза. Да так надвинута, что и глаз-то не видно. А на глазах, к тому же, очки. Очки сами по себе странные, с телескопиками какими-то выдвижными. Но где тут очки хоть какие рассматривать, если… Следите за руками!

Руки устроены таким образом… Или примерно таким, потому что не рассмотреть. Быстрые они – руки. Пальцы чего-то перебирают так, что не успеешь приглядеться. Настолько быстро шевелятся, что не получается пересчитать. Пальцы, в смысле. Вот значит… Указательный, средний, безымянный… Ой, сбилась уже. Итак… Указательный, большой… Или?.. Ой! Или два больших?! Может и три. По новой, значит. Мизинец, безымянный… или может второй мизинец? Третий? Фух!

Зато хорошо видно, что эти все двойные мизинцы и тройные указательные перебирают и мнут. Руки, кстати, две – левая, правая – как положено. И вот эти руки мнут и лепят ту самую, никому не нужную, болотную глину. Чем-то она – глина – им – рукам – жутко приглянулась. Так вот, руки две, а пальцев не посчитать сколечко. И самое интересное! Ладно, там, не посчитать. Пальцы-то не ногтями вовсе какими-то заканчиваются. Пальцы эти… Они вообще не заканчиваются.

В общем, каждый палец – он – что уменьшенная рука, потому как из каждого пальца, в свою очередь растут ещё пальцы. Причём, из каждого помногу. То есть, из указательного, лезут на конце маленькие указательные, и средние, и безымянные, и большие, и мизинцы. В большом количестве, причём. А самое главное, если присмотреться, то из этих новых пальчиков, как раз там, где в нормально-привычных пальцах все аккуратно прикрыто ногтями, торчат ещё пальцы. Или уже пальчики. Снова в большом количестве. А ногти, между прочим, на пальцах-то вроде есть. Только они откинуты вверх, как капот у автомашины. Ну, а из этих пальцев-капотов – господи-боже – торчат ещё пальцы.

В общем, как в дурной бесконечности. Из ПАЛЬЦЕВ, или РУКО-ПАЛЬЦЕВ торчат пальчики – руко-пальчики, из тех, в свою очередь, ещё пальчушечки – руко-пальчушечки. Там уже, из-под откинутых ноготков-капотов ещё малюсенькие – не разглядеть – руко-пальчунечьки. А уж там… Мама, дорогая Нина Марковна, о таком не рассказывала!

И ведь вся эта дурная бесконечность пальчиков двигается. Причем, чем мельче пальчики, тем быстрее шевелятся. Лепят. Вот левая рука перестает лепить, на мгновение отрывается от работы, движется как лопата куда-то вниз. Ага! Ухватывает большущих комок мокрой глины, тут же тащит вверх. Причем пока она это делает, все пальчики, пальчушечки, и ещё многочисленные – не сосчитать – пальчунечки – быстренько так под свои ногти-капотики втягиваются, капотики захлопываются. И ручища сама собой, как обычная человеческая… Или почти человеческая, потому как пальцев не сосчитать… гребёт эту глину, что тот бульдозер. Потом – бух! Аккуратненько куда-то в общую кучу приклеивает, и тут же ногти-капоты – щёлк-щёлк – только неслышно – приоткрываются, а оттуда… А оттуда следующие поменьше, там свои капотики – прык-прык – откупориваются. Оттуда ещё, дальше больше. Не посчитать сколько пальцев с ногтями-капотами первично, а уж когда плодиться начинают, да ещё чем мельче, тем быстрее, то вообще не объять.

Кассандра, ученица 6-го «Б» математику-то в школе осваивать начала, но какая тут математика? Тут никаких арифметик не хватит, чтобы само количество уменьшений пальце-рук пересчитать. Да и вообще. Мало того, что чем мельче, тем быстрее шевелятся и лепят. Так лепят, что даже не мелькают, а попросту мерцание перед глазами. Похоже на крылья у пчёлки, пока парит. Есть крылья – нет их вовсе – не поймёшь, пока не сядет, не сложит. Вот так и здесь.

И ведь главное – все время лепят. Большие руки время от времени загребают: вон уже целых две ямищи в глинистом берегу вырыли по сторонам странного дядечки, а потом вместе со всем своим выводком пальцев и пальчушечек лепят. И что лепят? ЧТО ЛЕПЯТ?

Рот у ученицы 6-го «Б» Кассандры Дубровиной как отрылся, так уже и не закрывался от удивления. Потому что лепили эти пальцы-пальчушечки не что-то там – не замок древне-средневековый какой-то игрушечный с башенками и пушками, а лепили эти руки девочку. Причём сразу в платьице и с туфельками, да ещё с такими туфельками, что сразу… да, не только сразу, а и вообще, за глиняные никоим образом не примешь – прямо-таки настоящие, да и все…

– Ух ты! Как живая! – сказал Тимурка, который уже давно, оказывается, тут стоял, и тоже открывши рот от удивления наблюдал за процессом лепки.

А пальчики-пальчушечки – и те, что ещё видимы, и те, что совсем не видимы, и даже, наверное, те, что совсем-совсем невидимы, но всё-таки есть – они, пальчу-пальчу-пальчушечки, они продолжали лепить из этой самой глины. И лепили они, уже даже, можно констатировать, что долепливали… Они долепливали…

– Кассандра, а почему ты мне никогда не говорила, что у тебя есть сестричка? Да ещё близнятушка? – спросила только что подошедшая малышка София. – Во как! У неё даже платьице такое же как у тебя, Кася. И даже… Даже туфельки! Смотри ж!

Все и без того смотрели. Смотрели и смотрели, как заворожённые. Кто бы мог подумать, что из глины… Из их, можно сказать, придомовой, приболотной глины можно… Можно лепить статуи… Или не статуи вовсе… Настоящих живых… Дышащих, по крайней мере…

Людей – чего же ещё! Дети ж, они тоже люди, правильно?

Вот они и стояли, и смотрели, и всё ещё не закрывали рты, не болтали и не отвлекались, а пучили в удивлении глаза. И на эти руки, с пальцами-послепальцами и ногтями-капотиками. И на эти… Да не бывает же таких статуй? Если б бывали, то давно бы целый парк налепили, получше того, что кованых кузнецами фигур.

Вот и стояли. Стояли и смотрели. Три друго-подруго-родственника. Кассандра Дубровина, её племянник Тимурка, и племянница же София. Они стояли смотрели, а руки-ручищи, и пальцы-пальчушечки – они работали не покладая рук. И кое-что они уже наработали…

– Смотри! Их уже… трое! – выдал Тимурка.

– Целых три! Прямо как нас! – сообщила очевидное всем присутствующим София.

Кассандра наконец хлопнула глазами и даже протёрла их. Но видение не исчезло. Руки-рученьки и пальчушечки странного дяденьки всё ещё бегали по кругу, что-то выискивая, может, поправляя волосики или аккуратно снимая одиночные пылинки с…

Перед ними, возле двух, уже наполнившихся водой ям стояли и… но ведь и вправду смотрели… три маленьких… но ведь не статуи же? Три маленьких человека. Две девочки – малышня и побольше – и один мальчик. И звали их…

– Смотри, Кася! – пискнула одна из девочек, которая малышня. – У той девчонки платье как у тебя. Ой! и туфельки!

Статуи, тем более только что из глины, конечно же, не смогли бы разговаривать, так что…

– Бежим! – крикнула Кассандра и ухватила за руки Софиечку и Тимурку.

И они побежали. Точнее, ноги сами понесли их куда глаза глядят.

3. Размерчики

А вообще космос большой, гораздо больше и важнее какой-то Нобелевской премии, хоть она и включает в себя миллион или два американских денег. Он такой большой, что больше него уже ничего и быть не может. Он даже такой большой, что некоторые думают, будто никак не получится пролететь его за всю жизнь. Даже если будешь лететь во всю прыть. Говорят, что даже если ты сядешь в ракету маленьким мальчиком, то пока летишь по космосу, успеешь подрасти и даже повзрослеть. Потом – всё ещё пока летишь – познакомишься с девушкой, жениться на ней и даже станешь совсем взрослым, очкастым дядечкой. А твоя девушка – всё ещё пока вы вместе летите – станет тётей. У вас даже родятся детишки. И всё это, представь, пока вы летите вперёд, по космосу. Потом, вы с девушкой-тётей станете седыми и сутулыми, а ваши детишки вымахают в дядей с тётями. И представьте, вы всё ещё будете лететь по космосу по прямой, а ваши детишки родят вам внучат. Хуже того, космос всё ещё не кончится, когда у ваших родившихся когда-то внучат, родятся свои собственные дети и внучата. А вы всё ещё будете лететь. И представьте, до края космоса вы всё ещё не долетите. Воистину этот космос он очень-очень большой, и поэтому будет наверняка правильным называть его не просто космосом, а космосом с большой буквы, то есть, Космосом. Пожалуй, так мы и будем делать всегда дальше в нашем новом рассказе.

Но представьте, как вы удивитесь, когда узнаете, что в Космосе всё не так и плохо, как кажется. Нет, не в смысле того, что там, покуда летишь, приходится везти в ракете и воздух тоже, потому что дышать в этом Космосе попросту нечем. Дело в другом. Те, кто изучает космос – а это те самые учёные называющие себя космическими физиками – недавно узнали, что будет, если в Космосе лететь очень и очень быстро. Почти так же быстро как свет в темноте. Узнали, что само время в этом Космосе начинает растягивается. Вот если, летя в космосе быстро-быстро, ты скажешь всего лишь короткую речь: «Мам, помоги мне решить задачу!», а мама ответит тебе: «Сейчас, только дожарю яичницу!». То на большой-большой скорости это прозвучит вот так:

«М- м- м- а- а- а- м- м- м, п- п- п- о- о- о- о- м- м- м- о- о- о- о- г- г- г- и- и- и- и м- м- м- н- н- е- е- е р- р- р- е- е- е- ш- ш- ш- и- и- и- т- т- ь з- з- з- а- а- а- а- д- д- д- а- а- а- а- ч- ч- ч- у- у- у- у!». И тогда мама ответит «С- с- с- е- е- е- е- й- й- й- ч- ч- ч- а- а- а- а- с- с- с- с, т- т- т- о- о- о- о- л- л- л- ь- к- к- к- о- о- о- о д- д- д- д- о- о- о- о- ж- ж- ж- а- а- а- а- р- р- р- ю- ю- ю- ю я- я- я- я- и- и- и- и- ч- ч- ч- н- н- н- и- и- и- и- ц- ц- ц- у- у- у- у!»

А уж совсем на большой- большой- большой скорости, ты позовёшь вот так:

«М- м- м- м- м- м- м- м- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- м- м- м- м- м- м- м, п- п- п- п- п- п- п- п- п- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- м- м- м- м- м- м- м- м- м- м- м- м- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- г- г- г- г- г- г- г- г- г- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и м- м- м- м- м- м- м- н- н- н- н- н- н- н- н- е- е- е- е- е- е- е- е- е р- р- р- р- р- р- р- р- р- е- е- е- е- е- е- е- е- е- е- е- е- ш- ш- ш- ш- ш- ш- ш- ш- ш- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- т- т- т- т- т- т- т- т- т- ь- ь- ь з- з- з- з- з- з- з- з- з- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- д- д- д- д- д- д- д- д- д- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у-!-!-!».

Ну и мама: «С- с- с- с- с- с- с- с- с- е- е- е- е- е- е- е- е- е- е- е- й- й- й- й- й- й- й- й- й- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- с- с- с- с, т- т- т- т- т- т- т- т- т- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- л- л- л- ь- ь- ь- к- к- к- к- к- к- к- к- к- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о д- д- д- д- д- д- д- д- д- д- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- о- ж- ж- ж- ж- ж- ж- ж- ж- ж- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- а- р- р- р- ю- р- р- р- ю- р- р- р- ю- ю- ю- ю- ю- ю- ю- ю- ю- ю я- я- я- я- я- я- я- я- я- я- я- я- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- ч- н- н- н- н- н- н- н- н- н- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- и- ц- ц- ц- ц- ц- ц- ц- ц- ц- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у- у-!-!-!»

А уж на совсем большой, то есть, совсем-совсем близёхонькой к скорости светового луча, вы крикнете: «М-м…» Ну, надеюсь все всё поняли, а кто не понял, тот пусть попросит у мамы новую толстую тетрадку и напишет это самое «Мам! Помоги мне решить задачу!», так, чтобы поместилось как-раз на все девяносто восемь страниц.

Наверное, думаете, что за это время яичница на кухне обязательно сгорит? Или учительница Вера Петровна устанет ждать решения вашей задачи и навсегда поставит вам двойку в четверти, по пяти-бальной, двенадцати-бальной или какой там ещё системе исчисления оценок? Ничуть не бывало. Ведь и учительница ваша Вера Петровна… по-новому теперь В-в-в-е-е-е-е-р-р-р-а-а-а-а П-п-п-е-е-е-е-т-т-т-р-р-р-о-о-о-о-в-в-в-н-н-н-а-а-а-а летит в вашей же ракете, и яичница – я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-ч-ч-ч-ч-ч-ч-ч-ч-ч-н-н-н-н-н-н-н-н-н-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-ц-ц-ц-ц-ц-ц-ц-ц-ц-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а – тоже.

Кстати, если скорость нарастить совсем до предела, то есть, до скорости света, то думаете, будто вам придётся просить у мамы ещё пять или десять тетрадей с девяносто восемью листами каждая? Ничуть не бывало. Хватит одной, и даже ни толстой тетради, ни страницы этой тетради и ни строчки. Потому, что на скорости света – самой-самой быстрой скорости в Космосе, вы успеете только сказать «М-м…» и все. Потому как время – не просто часы, а само время – вообще остановится. Да-да! Именно так! И это, поверьте, как раз чистая правда.

Хоть Космос и велик, но если вы полётите, по нему со скоростью света из вашего фонарика, то промчитесь по нему в одно мгновение. Моргнуть глазом, и то не успеете. Правда, во всём остальном мире – не в вашей ракете – пройдут в это славное мгновение миллионы миллионов лет. Да-да! Именно так!

4. Похищение с вывозом

Вот так-так, – думала ученица 6-го «Б» Кассандра Дубровина. – Мне, значит, и роднюсенькая мама Нина, и прероднюсенькая старшая сестрица Наталья доверили младых, неразумных детишек, а я, совершенно несознательный «пятый элемент» – как порой выражается сестрица Наталья – мало того, что отвела их играть на непозволительное роднюсенькой мамой Ниной место – БОЛОТО – так ещё и прошлёпала момент, когда жуткие пальцерукие инопланетяне похитили всю нашу ораву.

– Ты, Кассандра, потеряла все признаки разумного организма, – вот что скажет серьёзная мама, зубной врач Нина Марковна, когда нерадивая дочь Кассандра предстанет пред её очи.

«Мамочка и боже неправый, что ж отвечать-то я буду? Как оправдаюсь?» – думала ученица Кассандра. И тут же сама себя одёргивала. Лучше б, конечно, перед мамой Ниной оправдываться. В сто раз лучше. И пусть бы она даже, наконец, все зубы запломбировала, даже здоровые, и пусть бы она… Да, что угодно, в конце концов. Пусть даже без анестезии… Не, это уже слишком. Пусть уж с анестезией. Всё лучше, чем сидеть тут – непонятно где, от родной Земли, в неизвестном измерении.

С другой стороны, – размышляла далее ученица 6-го «Б», – с кем ещё в классе такое могло случиться? Ни с кем же, правильно? Пока, по крайней мере. Вот вернусь с каникул… Ну, пусть чуточку опоздаю даже – с кем не бывает? Слушать внимательней станут ведь, правильно? Все-то давно уж – месяц тому – как свои приключения на каникулах порассказали… Да и какие там приключения могут у кого быть? Ну, катался кто-то к дедушкам-бабушкам под Москву; ну, кто-то на море Чёрное проехался; Женя Панцырева, та, может и на океан, в Таиланд – ныряла там, как всегда – «дайвинг-мангальвинг», – передразнила Кассандра. И что у них ещё такого вот офигеннейшего? А тут – инопланетяне! Похищение с вывозом! Измерения иные насквозь! Да, кто угодно за такое… Ещё и не поверят, боженька неправый! Скажут… Особенно Лилька Зефирова… «А где доказательства? Насочиняла тут всяческое! Нафантазничала!»

И что ж я отвечу? «Вот, я – жива-здорова и фантазничать не умею – это и есть доказательство! И ещё мой племянник шестилетний Тимурка, да и Софа – они могут подтвердить» Не густо, прямо скажем. Смеху будет. Лилька Зефирова зальётся, что тот сверчок: «Племянничек-младенчик подтвердит?! Ха, и ещё раз Ха!» Надо будет хоть чего-нибудь тут стырить, чтоб было чего предъявить для доказательства. Какой-нибудь… А что собственно?

Кассандра задумалась. Впрочем, было гораздо лучше размышлять о том, что тут можно прикарманить для доказательств Земле и конкретно классу 6-й «Б» школы № 22, чем бессмысленно биться головой в поисках решения вопроса самого возвращения назад. Ну хоть каким-то приемлемым образом.

Разумеется, похищение заправдашними инопланетянами в «летающую тарелку» – это не какое-то банальное похищение террористами для выкупа. Тут даже сравнивать нечего. Фи! Террористы. Скучновато и скукожино даже, если потом в классе 6-м «Б» рассказать на перемене. Может и волнительно конечно. И даже всплакнуть можно из сочувствия, но… В общем, не то и не так.

Толи дело быть украденным пришельцами! Романтика. Даже пираты какие-нибудь сомалийские – и те не дотягивают. Фи! Пираты. Скучище просто в сравнении с похитителями с других звёздных трасс.

Сообщаешь так, между делом, на переменке: «А меня тут инопланетяне похищали намедни». И сразу галдёж вокруг замолкает, все открывши рты пялятся. Не верят, конечно, но ошарашены будь здоров.

Разумеется, может, кто и хихикнет: «Гляди, как Каська заливает!» Но сам-то в зависти великой, ибо как же так? Он, понимаешь, все лето у бабушки родимой в огороде проковырялся, а Кассандра Дубровина, значит, в звёздном круизе, пусть и похищенная.

Но всё же червь сомнения разъедает слушателей, ибо в век, когда все вокруг с телевизора заливают, что та Шахерезада на пенсии, как в такое поверить? Потому, конечно же, фотографии. Вот, значит, я с главным звёздным похитителем – он в чёрном, видите? Вот, у иллюминатора, когда Сатурн огибали по касательной. Вот, у стапелей «летающей тарелочки», а вот…

Кстати, о «летающих тарелочках». Это потом, когда-нибудь, в радостном далече возвращения – где-то накануне зимних каникул – с фотографиями и бронзовым загаром лица, опалённого лучами Бетельгейзе – будет все по-правдашнему и попробуй усомниться. Но вот ныне… Сейчас, когда «летающий чайник» инопланетцев только-только выскочил из атмосферы, тут то как?

Строгая мама, зубной врач Нина Марковна Дубровина, уже как раз вернулась со смены. Украдкой глянула в коридорном зеркале свои собственные зубы – лучше ли они тех чужих, что она целый день кряду рассматривала с зеркальцем. А теперь уже смотрит на часы и размышляет, где ж это загуляли её дочь и внучатые племянники? И не пора ли поговорить с отпрыском Кассандрой со всей строгостью?

И кто поверит… Да, даже предположит, что возле местного неосушенного озерца, то есть, Болота, только что стояла самая настоящая «летающая посудина», к сожалению, совершенно невидимая для окружающих из-за специальной конструкции, или даже технологии «Цефей-стэлс»? Никто, разумеется, не поверит. Хотя, ямищи от трех тяжёлых ног «тарелки» наличествуют. Да ещё и всякие прочие ямищи от глинолепной деятельности неожиданных посетителей Земли. А нет бы, тщательно исследовать, провести разные, там, анализы, как в кино. Снять с песка отпечатки нечеловеческих пальцев. Привести умных собак. Пусть они понюхают, а потом повоют на Луну – явно намекая на направление поисков. А там уж снарядить испытанный временем космо-корабль «Союз-Т» и… Вперёд – в погоню! Куда же ещё?

Однако ученица 6-го «Б» Кассандра Дубровина почему-то сомневалась в такой оперативности медлительного мышления взрослых.