Loe raamatut: «Когда белые древа перестанут цвести. Том первый», lehekülg 3

Глава 3. Путь в Аньян

Люи не поверил своим ушам. Что сейчас произошло? Он уже успел мысленно проститься со всеми, кого вспомнил, и смириться с тем, что жизнь его оказалась короткой и бессмысленной, а тут такое. Юноша открыл рот и уставился на бога. Он готов был поклясться, что тот улыбался под маской. Возможно, Люи списал бы услышанное на бурную фантазию, но перед ним по-прежнему находилась протянутая ладонь – а этого вообразить он точно не мог.

– Решайся, – шепнул бог, и Люи вдруг показалось, что тот собрался отодвинуть ладонь.

В груди снова защемило и, поддавшись порыву прежде, чем успел сообразить, что делает, Люи вцепился грязными пальцами в божественную руку.

– Я пойду! – выпалил он, глядя властелину в глаза и снова чувствуя, как начинает дрожать. Но на этот раз не от страха, а от волнения.

– Сразу бы так, – в тоне, каким бог произнёс эти слова, Люи уловил радость.

В следующий миг сильные руки оторвали его от земли и поставили на ноги, словно ребёнка. Затем, подхватив Люи под локоть, бог приблизился к старейшинам деревни, всё ещё бьющим в поклонах лбы.

– Я забираю его, – объявил бог, демонстрируя людям поднятую руку Люи.

Сначала глава деревни никак не отреагировал, он продолжал трястись от страха и биться головой о каменные плиты. Лишь через какое-то время, поняв, что ничего не происходит, старик осмелился взглянуть в сторону бога. Каково же было его удивление, когда он обнаружил того застывшим в сигнальном жесте.

Старейшина сел и оторопело уставился на чудаковатого властелина.

– Это… не дань, – сипло выдавил он из себя.

Люи показалось, что бог вздохнул.

– Я забираю его, – повторил он спокойно, глядя на главу деревни так, словно перед ним находился неразумный ребёнок.

– Это не…

Настоятель храма оказался куда более сообразительным. Он пихнул старика в бок и метнул на него такой строгий взгляд, что тот не посмел больше ничего произнести.

По лицу главы было видно, что он решал для себя крайне сложную задачу. Возражения так и роились у него на языке, однако ни одно из них не сорвалось с уст. Оглянувшись на гуншэнь, старейшина принял окончательное решение.

– Как будет угодно всемогущему властелину, – поклонившись, он встал с земли, чтобы принести нефритовый горшок для пряди волос Люи, однако бог не стал дожидаться окончания церемонии. Он обогнул главу деревни, миновал молодёжь, не взглянув ни на кого даже мельком, и помог Люи взобраться в подготовленную повозку.

Юношу снова окатило волной цветочного аромата, и перед глазами у него возник благоухающий сад с маленьким прудом, засаженным белыми лотосами – именно такую картинку он видел в книжке о божественной супруге. Рассматривая рисунок, он, конечно, не мог знать наверняка, были ли те цветы белыми, но перед его внутренним взором они предстали именно такими. В саду вокруг также находились белые и золотые цветы. Озорной порыв ветра налетел на них и поднял в воздух стайку лепестков, наполнив всё вокруг дурманящим ароматом.

Люи глубоко вдохнул этот запах и задержал дыхание, стараясь запомнить его как можно лучше. Он почувствовал, как бог рядом замешкался, но уже в следующий миг опустил занавеску повозки и отступил в сторону.

Люи качнуло – это извозчик забрался на своё место, затем он услышал, как сзади и по бокам к повозке пристроились несколько человек.

– Увидимся, – услышал он тихий шелест снаружи и, не удержавшись, приподнял занавеску на окне. Но от бога уже не осталось следа.

Юноша высунулся в окно, повертелся туда-сюда, но в конце концов убедился, что тот действительно ушёл. Будто растворился в воздухе.

Толпа на площади тут же принялась обсуждать случившееся – не прошло и двух минут, как над деревней Лэй поднялся оживлённый гул. Несколько девушек из гуншэнь разом осели на землю. Ученик лекаря метался от одной к другой, не зная, какой из них совать под нос свои настойки. Матери бросились к дочерям и сыновьям и вовсю голосили о том, как им повезло. Отцы клятвенно обещали поднести в храм втрое больше даров, чем обычно.

Люи глупо улыбался, сидя в тени повозки, и чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Интересно, проронит ли кто-нибудь хоть одну слезу по его судьбе?

Он уже собрался опустить занавеску, как вдруг со стороны гуншэнь послышалась ругань. Это Ни Сяоли трепыхалась в руках матери и кричала, что хочет проститься с Люи. Госпожа Цан что было сил удерживала дочь, обернувшуюся яростной тигрицей, и её лицо всё больше зеленело от злости. Стоявший рядом господин Ни, напротив, весь покраснел. По его сжатым кулакам Люи догадался, что торговец был неимоверно зол.

Солнце медленно выходило из-за облаков, и тень покидала площадь. Глава деревни призвал народ к порядку – ведь технически церемония всё ещё не завершилась. По традиции, деревенские жители должны были проводить избранную дань до главных ворот с песнями и плачем, а затем отправиться пировать.

Всё это вдруг потеряло для Люи всякое значение. Он отпустил занавеску, и та мягко закрыла окно, отгородив его от остального мира. Юноша забился в угол и прикрыл глаза. Путь от деревни Лэй до столицы Йоушань – Аньяна – потребует нескольких дней. Нужно придумать, чем занять себя в это время.

Конечно, если бы Люи позволили выбраться наружу и идти самому, было бы гораздо интереснее, но вряд ли это возможно. По идее, повозка должна оберегать божественного избранника от дорожной пыли и грязи людского мира. Люи припомнил, как запачкался, упав на площади перед богом, и его губы тронула ироничная улыбка. Его руки всё ещё были в грязи. Наверное, он и одежды бога успел запятнать. Хотя не похоже, чтобы того это хоть сколько-нибудь волновало.

Так всё-таки, кто же такие эти властелины двух миров?

Не обращая внимания на происходящее снаружи, Люи прокрутил в памяти прошедший день. Если судить по рассказам, которые он слышал о богах прежде, то за допущенные сегодня ошибки деревню Лэй должны были уже несколько раз разрушить до основания. Тем не менее, она стояла целёхонька, а ему – юноше, не достигшему совершеннолетия, – и вовсе выпало отправиться в Шаньшэнь.

Не заметил он и агрессии со стороны своего бога. Его аура, конечно, была впечатляющей – казалось, сам воздух дрожал вокруг, но это не ощущалось как что-то некомфортное. Напротив, рядом с ним было очень уютно. И будто даже немного… знакомо?

Постепенно голоса односельчан остались позади, и Люи уговорил себя выбраться из угла, в котором сидел. Он поправил одежду, сел в подобающую позу и приоткрыл окно, чтобы посмотреть, где находится.

Повозка двигалась по широкой дороге. Со стороны окна был виден поросший бамбуковым лесом склон, позади ещё можно было различить рисовые террасы деревни Лэй. С другой стороны виднелся подъём в гору – местами плавный, местами весьма крутой.

Повозка то показывалась на солнце, то ныряла в тень леса. Меж листвы то и дело мелькали лучи света, и от этого мельтешения у Люи разболелась голова.

Юноша окинул взглядом сопровождавших его мужчин. Один из них был лапшичником с соседней улицы от поместья Ни. Кажется, его звали Цзы Мин. Люи несколько раз довелось поужинать в его забегаловке, когда Ни Сяоли тайком сбегала из дома, чтоб поглазеть на его младшего брата, и брала юношу с собой.

Господин Ни догадывался, что его дочь увлечена работником лапшичной, и был от этого, мягко говоря, не в восторге. Он видел своё сокровище замужем за одним из внуков главы деревни – не иначе. И не собирался спрашивать избалованное чадо о её мнении. Несчастной девушке оставалось только посочувствовать.

Другими сопровождающими были Вэнь Чжэн, деревенский кузнец, господин Шан Юй, личный помощник старосты и аптекарь Ци Цзянь. Тех четверых, что шли сзади, он не знал. Очевидно, они прибыли из столицы вместе с господином, который ехал на лошади чуть впереди. Внешне они походили на охранников, а в руках несли деревянные шесты.

Эти четверо шли молча, в то время как деревенские общались о своём, переговариваясь вполголоса, иногда смеялись и спорили. Люи попытался послушать, о чём они говорили, но это быстро ему наскучило, и он вернулся в убежище.

Пошарив под сиденьем, юноша нашёл там немного воды и еды. Вряд ли это был запас на три дня, хотя порой в приюте он обходился и куда меньшим количеством съестного.

Утолив голод, Люи подумал, что мог бы продолжить чтение книги, вернуть которую так и не представилось возможности. Внимательно прислушавшись к обстановке снаружи и убедившись, что до него никому нет дела, он вынул книгу из-за пазухи.

Перечитывая историю, Люи уделял особенное внимание тем символам, которых не знал. Он пришёл в восторг, когда после долгих раздумий смог догадаться о значении нескольких знаков, и его настроение улучшилось. Юноша забылся настолько, что потянулся к занавеске, чтоб поделиться открытиями с теми, кто его сопровождал, но вовремя спохватился. Никто не должен знать, что у него была книга, иначе бабушке Яо попадёт.

Повозка качнулась, и Люи поспешил спрятать рукопись. Почувствовав, что лошадь встала, юноша высунулся в окно. Стоило ему сделать это, как его словно окатили холодной водой: прямо перед собой Люи увидел привязанное к столбу тело, на груди которого виднелись яркие символы «кара», вырезанные острым клинком. Это был один из нарушителей Непреложных Запретов, выставленный у дороги в назидание остальным.

Мужчина из деревни Лэй столпились возле столба и оживлённо обсуждали увиденное.

– Говорю вам, не мог такой доходяга натворить ничего серьёзного! – воскликнул кузнец. – Небось своровал что-нибудь, вот и…

– Да нет же! – возразил аптекарь. – Я слышал, в наших краях завелась шайка бандитов. Скорее всего, этот из них, – мужчина с важным видом кивнул на тело и сложил руки на груди.

Шан Юй хмыкнул, и Люи понял, что помощнику главы деревни не пришёлся по нраву ни один из вариантов. Только господин из столицы смотрел на труп равнодушно, будто совсем не дивился этой встрече. Интересно, если сейчас попроситься выйти, он позволит?

Люи не нравилось подолгу сидеть на одном месте без дела. От этого он уставал. Тело юноши постоянно просило движения. Конечно, он мог, подражая монахам из храма, сидеть в позе для медитаций – но очень недолго. Обычно уже через пару минут у него начинала чесаться спина или затекала нога, хотелось шевелить пальцами или ёрзать на подушке. А уж поездка в повозке не шла с этим ни в какое сравнение.

Люи покосился на мужчину из столицы. В целом он производил положительное впечатление. Судя по осанке и аккуратной внешности, он мог быть каким-нибудь наставником или министром. Но стоило ему поймать на себе чей-то взгляд, его лицо становилось беспристрастным и решительным. Люи это отталкивало и пугало.

Вот и сейчас, заметив, что господин смотрит на него в ответ на откровенный изучающий взгляд, юноше захотелось спрятаться. Пробурчав что-то про неважное самочувствие, он вернулся в тень повозки.

Несколько следующих часов прошли для Люи в размышлениях о судьбе человека, подвешенного на дорожном столбе. Всё же, какой именно Запрет он нарушил? Люи мысленно перечислил все двенадцать:

«Запрещено намеренно убивать людей».

«Запрещено насилие над детьми».

«Запрещено ношение оружия, помимо охоты и охраны императорской семьи».

«Запрещены военные действия».

«Запрещено насильно присваивать чужую собственность».

«Запрещено накапливать богатства сверх установленной нормы».

«Запрещено жить грабежом и разбоем».

«Запрещено неуважительно относиться к природе».

«Запрещено практиковать магические техники».

«Запрещено создавать новые лекарства и яды».

«Запрещено уклоняться от выплаты дани».

«Запрещено самовольно заходить на территорию богов».

Повешенный не был похож на разбойника. И не производил впечатления того, кто мог бы баловаться магией – это Люи считал интуитивно. Не выглядел он и как тот, кто укрывал доходы. Что тогда? Лекарства и яды или неуважение к природе?

Юноша помассировал переносицу. От всех этих раздумий у него начинала гудеть голова. Но не так-то просто было остановить разгулявшуюся мысль.

Мог ли мужчину покарать тот бог, что приходил в деревню Лэй? Раны на его груди казались совсем свежими. Что если властелин так быстро исчез, потому что у него были другие дела в мире людей?

Должно быть, он действительно совершил серьёзный проступок, раз его наказал сам бог. Потому как за мелкие провинности обычно карали духи. По крайней мере, когда в деревне Лэй однажды поймали воришку, Люи своими глазами видел, как в руку ему ударила молния.

Но почему тело повесили именно здесь? Ведь, если подумать, этим путём мало кто пользовался из-за давнего обвала. Проехать им, конечно, было можно, но не разумнее ли было разместить наказанного на дороге, где проходило больше людей?

Юноша припомнил карту, висевшую в лавке господина Ни. Основной торговый тракт проходил много севернее. Он понимал, что деревенские выбрали эту дорогу, чтобы сэкономить время. Два лишних дня в одну сторону вряд ли воодушевили бы людей, которым нужно работать. Но благодаря какому невообразимому стечению обстоятельств казнённый оказался именно здесь?

Тут в голову Люи пришла безумная идея. Может, не боги сделали это?

Нет-нет-нет! Он сразу отмёл эту мысль. Кто ещё мог вырезать на груди человека подобные символы, если большая часть населения Вайди не умела читать?

С другой стороны, всё это могло быть и случайным набором черт. Ведь запомнить и сымитировать знаки можно, даже ничего не зная об их значении.

Но кто бы осмелился взять на себя функцию бога?

Взгляд Люи упал на книгу, которую он непроизвольно вынул из-за пазухи и теперь мял в руках. Ему не оставалось ничего другого, кроме как снова вернуться к чтению. Однако, перелистывая страницу за страницей, юноша не единожды ловил себя на том, что возвращается в мыслях к телу несчастного. В конце концов, он не каждый день видел изрезанные трупы.

Пока Люи раздумывал, местность вокруг переменилась. От нормальной дороги здесь мало что осталось – повсюду валялись высохшие бамбуковые стволы, а иногда и выдранные куски земли или вывороченные камни. Складывалось ощущение, что в этом месте когда-то буйствовал ураган. Повозку то и дело трясло, и это причиняло массу неудобств.

Впереди показались развалины сторожевой башни, наполовину скрытой под оползнем. Обычно такие ставили вблизи поселений, чтобы следить за прилегающими торговыми путями.

Когда процессия прижалась к краю дороги, чтоб обогнуть оползень, голову Люи пронзила резкая вспышка боли – такая, будто туда вогнали железную спицу.

Юноша зажмурился и сжался. Что это?

Его глаза заволокли слёзы, и сквозь их невнятную пелену он увидел, как некогда целая сторожевая башня разлетелась на куски, засыпав всё вокруг осколками стен, крыши и балок. Небо вспорола яростная вспышка молнии, а уши забило оглушительным грохотом грома.

От столь неожиданных ощущений Люи чуть не вывалился из окна, когда потянулся к занавеске.

– Стойте, стойте, стойте! – не задумываясь, выпалил он.

Повозка вздрогнула, однако не замедлилась.

– Мы не можем здесь останавливаться, – поравнявшись с окошком, пояснил лапшичник Цзы. – У тебя что-то срочное?

– Что это за место? – наскоро протерев глаза, Люи ткнул пальцем в сторону кучи камней. – Я хочу посмотреть.

– Говорят тебе, нельзя! – отозвался кузнец, и в его голосе Люи уловил тревогу и раздражение. Господин Вэнь слыл в деревне вспыльчивым человеком, и лучше было не злить его лишний раз, но юноша так разволновался, что не мог не спросить:

– Почему нельзя?

– Это проклятое место. В прошлом здесь случилась расправа над опасной бандитской шайкой, – поравнявшись с повозкой, ответил незнакомец. Мужчина внимательно всматривался в лицо Люи, словно изучая его. По спине у того пробежал холодок.

– Разве эту башню обрушила не стихия? – всё же он не мог удержаться от расспросов. Каменное основание казалось столь незыблемым, что трудно представить силу, способную изломать его в крошево.

Мужчина покачал головой.

– Это сделали те, чьи возможности далеко за гранью… нашего понимания.

Лицо Люи вытянулось. Неужели он имел в виду богов?

Юношу снова охватили беспокойные мысли. Он в который раз ощупал грудь, проверяя, на месте ли книга, словно она одна оставалась для него чем-то реальным.

Вот было бы здорово, если бы боги оказались такими, как в истории этой девушки. Тогда жизнь среди них превратилась бы в самое увлекательное приключение, которое только можно вообразить, и серость деревни Лэй выветрилась бы из воспоминаний, как дурной сон.

Люи переместил руку на шею. Метка богов всё ещё находилась на месте, надёжно спрятанная под высоким воротником. Интересно, что скажут на это в столице? По правилам, только после достижения совершеннолетия девушки и юноши могли стать избранной данью. Если правда раскроется, не отошлют ли его обратно?

С другой стороны, раз этот мужчина позволил всему случиться, быть может, у него ещё был шанс?

Ещё раз посмотрев в сторону развалин, Люи прикрыл окно. Уже темнело, и скоро они должны были остановиться на ночлег. Может быть, воспользоваться случаем, и…

Дыхание Люи перехватило от волнения. Одна только мысль о том, чтоб сорваться в побег, наполнила его тело дрожью.

Но он ведь не сбежит насовсем. Всего лишь на чуточку. Только чтобы взглянуть на это место. Он обязательно вернётся после того, как посмотрит.

Юноша сжал кулаки. Откуда взялась эта тягучая тоска? Почему один только вид разрушенной башни поднял в его душе такое смятение? С одной стороны – отчаянное желание остаться там дольше, с другой – поскорее сбежать. Никогда прежде он не ощущал ничего подобного.

Люи с трудом уговорил себя успокоиться. Пока повозка не остановится, он всё равно не мог ничего предпринять.

Ночная стоянка не заставила себя долго ждать. Мужчины, что целый день шли по неровной дороге, выглядели утомлёнными. Никому из них и в голову не пришло, что юношу нужно стеречь.

Лес медленно заполнял туман. Вокруг стало так тихо, что казалось, будто весь мир сжался до размеров маленькой поляны, в центре которой белела повозка, и стоит выйти за её пределы – как ухнешь в неведомое пространство.

Напустив на себя беззаботный вид, Люи предложил спутникам помощь с поиском хвороста, однако ему не позволили идти в лес. Сказав посидеть и подождать, мужчины разбрелись кто куда. Незнакомец из столицы некоторое время наблюдал за подопечным, но вскоре и он потерял к нему интерес.

Впервые в жизни Люи порадовался, что выглядел настолько безобидно, что одним своим видом мог усыпить бдительность людей.

Несмотря на внешнее спокойствие, внутри у него бушевало пламя. Юноша только и ждал, когда охрана расслабится и перестанет его замечать. Он ничего не просил и ни о чём не спрашивал. И даже на всякий случай старался не думать слишком много, чтобы «не шуметь».

Когда Люи сунули под нос миску с едой, он поблагодарил и молча принялся есть. Мужчины болтали о мелочах жизни, строили планы на возвращение, рассказывали друг другу байки.

Когда Люи расправился с ужином, он встал, чтобы вернуть миску, – и тут ему в голову пришла сумасшедшая мысль.

– Давайте я и за вас помою, – он указал на гору посуды в стороне.

Утомлённые долгим днём пути, жители деревни Лэй переглянулись. С одной стороны, перед ними стоял никто иной как избранник богов. А с другой, ещё вчера он был простым мальчишкой на побегушках, безродным сиротой с причудами, которого даже к нормальной работе пристроить было нельзя. Никто ведь не узнает, если они разрешат себе эту небольшую вольность? К тому же, мальчик сам предложил помощь, так зачем отказываться?

Продолжая обсуждать недавний инцидент в лапшичной, Люи махнули, позволяя позаботиться об остальном, словно он был не данью богам, а обыкновенной прислугой.

Собирая миски, юноша понимал, что это был его единственный шанс на побег. Составив посуду, он направился к ручью, протекавшему невдалеке от лагеря. Из-за тумана Люи не заметил скользкого камня и распластался, больно ударившись о землю. Миски разлетелись в стороны с глухим стуком.

– Ай-яй-яй, – проворчал юноша, потирая ушибленный зад, и принялся собирать их снова.

– Тебе там помощь нужна? – услышал Люи встревоженный голос аптекаря Ци Цзяня.

– Нет-нет, – отозвался он и тут же мысленно отругал себя за поспешность. – Со мной всё в порядке. Просто немножечко упал.

Люи был несказанно рад, что в этот момент туман скрывал от посторонних взоров его дрожащие от волнения руки.

– Вот, уже всё собрал, – радостно сообщил он и продолжил двигаться аккуратнее.

Вскоре юноша вышел к ручью. Перекатываясь по камням, тот проложил себе путь среди мхов и травы. Отыскав место поглубже, Люи присел на корточки у самой воды и поставил посуду на землю. Оглянувшись назад, он внимательно всмотрелся в светлое пятно от огня и вслушался в голоса. Туман к его радости и тревоге накрыл лес так плотно, что толком было ничего не разглядеть уже за три чжана.

Сердце в груди трепыхалось как заполошное. С минуту подышав для успокоения себя, Люи поднялся на ноги, перешагнул через ручей и, выверяя каждый шаг, на цыпочках стал пробираться в сторону, где находились развалины сторожевой башни.