Конституция свободы

Хайек блестяще подтверждает свою репутацию выдающегося правого идеолога. Ранее у него доводилось читать только весьма полезную "Дорогу к рабству", наиболее известное его творение. Но и полный корпус переводимых сочинений очевидно заслуживает постепенного ознакомления в целях собственного идеологического усиления и вырастания умений успешно оппонировать не только левым социалистам, но и либералам различной направленности.

Во многих отношениях "Конституция" может оказаться ценнее легендарной "Дороги", как сочинение более зрелое, разнообразнее по содержанию, при том что здесь вновь перечислены и все опасные велодорожки к рабству (т.е. к социализму), о коих непременно следует знать. Книгу уместно рекомендовать всем и каждому, её полезно иметь под рукой ввиду наличия в ней полезных доводов по всем неизменно актуальным политическим спорам.

Особенно великолепны у Хайека доказательства положительной ценности системы неравенства и того что революционные устремления к равенству являются подлинным злом, наносящим дополнительный урон тем несчастным, кого леваки демагогически, только на уровне обманной предвыборной риторики, будто бы пытаются облагодетельствовать.

Превосходнейший разнос даёт Хайек пресловутой "социалочке", т.е. якобы "бесплатной" медицине, образованию, пенсионному обеспечению и всему пропагандистскому пакету социалистических партий. Приводимые им доводы совершенно неопровержимы относительно того что завышенный налоговый сбор на оплату этого социалистического "рая" во много раз превышает суммы, которые люди потратили бы на медицинские нужды в тех редких случаях, когда они необходимы. К этому выводу может прийти любой человек, если он не верит в вечный двигатель или волшебный горшочек, взглянув на собственные ежемесячные суммы налоговых отчислений на т.н. социальное страхование. Хайек справедливо указывает на пропагандистскую уловку, поскольку налог страхованием в действительности не является, неправомерно прикрываясь этим словом. Хайек прекрасно показывает как порабощающее сознание тотально-пропагандистская заведомая ложь о "социальной защите" населения, нанося огромный урон его благосостоянию, формирует безальтернативный монополистический левый политический курс, устраняя возможность иных более продуктивных действий, натравливая массы на правую идеологию, замедляя общее экономическое развитие.

Как видно, для того чтобы соглашаться с Хайеком по всем основным вопросам в его критике социал-демократического курса США и ЕС (от которого РФ нисколько не отклоняется), совершенно не нужно быть либералом. Хайек прекрасно выступает с опровержением всего курса на строительство евросовка, верно предсказывая ещё в 1960 г., куда он докатится, на основании анализа фактических результатов наблюдаемых им действий получивших неограниченную власть левых либералов и социалистов, устранивших всех своих правых политических конкурентов в результате насильственных революций и мировых войн.

Что же до постоянных рассуждений Хайека о свободе, то после первоначального определения того чем она является, от этого термина лучше всего далее отказаться ввиду его почти полной бесполезности. Если у Хайека выбросить упоминания свободы, его аргументы только выиграют. Вот, например: "успешное свободное общество всегда в значительной мере будет обществом, ограниченным традицией" (с.89). С правой точки зрения, успешное общество основано на развитии национальной культуры. Свобода тут лишняя.

Или вот превосходно: "есть серьёзные причины думать, что некоторые общественно ценные качества редко приобретаются в одном поколении, но обычно формируются усилиями двух или трёх поколений". "Было бы неразумно отрицать, что общество будет иметь более качественную элиту, если не ограничивать восхождение одним поколением, не принуждать всех начинать с одного уровня и не лишать детей возможности получать выгоду от более качественного образования и материального достатка, которые им могут дать родители" (стр.120). Отлично сказано о сути династического и сословного правого монархического принципа. Даже и без упоминания свободы вполне обошлись.

"Демократия вполне может быть тоталитарной и легко себе представить авторитарное правительство, придерживающееся либеральных принципов" (с.134). Приятно видеть у Хайека предпочтении правых принципов левой демократии советского типа. Упоминание же свободы и в данном случае излишне, т.к. выше указанные основные положительные принципы неравенства, национализма, сословности, капитализма, необходимые для борьбы с эгалитарным тоталитаризмом, либеральными не являются. Правые либералы ими лишь пользуются, не имея на них особых прав сравнительно с монархистами.

"Мы можем согласиться, что демократия не отдаёт власть в руки самых мудрых и наиболее информированных и что в любой данный момент времени решение правительства, состоящего из элиты, может оказаться более благоприятным для всех; но несмотря на это, всё равно предпочтём демократию. Ценность демократии подтверждается её динамическим, а не статическим аспектом" (с.142). Учитывая справедливые утверждения Хайека, что "господствовавший в Европе рационалистический либерализм издавна был одним из течений, которые прокладывали дорогу социализму" (с.488), исторический опыт позволяет усомниться в динамических преимуществах демократии. Монархия может иметь в своём распоряжении как преимущества в формировании более мудрой сословной элиты, так и несомненное и важнейшее достоинство, что она-то велодорожки к социализму традиционно не прокладывает, в отличие от её противников, демократов и левых либералов. Правые либералы тут недостаточно полно размежевались с левыми, что не является аргументом в пользу Хайека.

"Конституция" заканчивается послесловием "Почему я не консерватор", где Хайек справедливо критикует соглашательство с леваками среди американских консерваторов: "поскольку социалисты длительное время имели возможность тянуть сильнее, консерваторы были больше склонны следовать в социалистическом, чем в либеральном направлении, и время от времени усваивали социалистические идеи, приобретавшие респектабельность благодаря радикальной пропаганде. Консерваторы регулярно шли на компромисс с социализмом" (с.489).

Соглашаясь с необходимостью всецело осуждать любые сближения с социалистами, следует отметить что Хайек так и не сумел выбраться из терминологической ловушки "свободы", продолжая считать себя старым либералом, хотя господствующий повсеместно либерализм стал ему совершенно враждебен и прямо тождественен социализму. Единственным выходом является чёткое деление на левых и правых, у Хайека начисто отсутствующее. Это касается как либералов, так и консерваторов, демократов, националистов и монархистов. Следовательно, необходимо отрекаться от имени левых консерваторов, которые легли под социализм ввиду своей идеологической слабости или предательской продажности.

Что же до решающего довода Хайека против "любого консерватизма": "он может добиться замедления движения в нежелательном направлении, но не может помешать этому движению, поскольку не предлагает другого направления" (с.488), то он также относится главным образом к специфической группе американских консерваторов, продолжающих ссылаться на левые революционно-демократические идеи "отцов-основателей". Чего по-настоящему последовательные правые не делают. Предложение альтернативы движению, заданному антифранцузской революцией 1789 г. и другими революциями того же типа, - прямая задача всех подлинно правых сил. При отсутствии такой альтернативы консерватизм бессмысленен, ибо тогда он ничем не лучше либерализма. Отказ от демократии - весьма наглядный пример предпочтения полной последовательной продуктивной альтернативы всем революционным завоеваниям.

У Хайека, в том числе в этой книге, есть множество интересных мыслей по поводу свободы слова, частной собственности, демократии, вмешательства государства в частную жизнь и экономику. Но когда в работе под названием "Конституция свободы" утверждается, что призыв в армию и налоги не ограничивают свободу потому что являются предсказуемыми, для меня это дискредитирует его определение свободы и принуждения. Учитывая размер этой работы, я думаю, на пути исследования свободы лучше все же начать с "Дороги к рабству", а продолжать уже с Ротбардом.