Loe raamatut: «100 Days Challenge»

«Посвящается моим любимым родителям, которые всегда поддерживают меня. Даже в самые сложные периоды моей жизни они продолжали дарить мне душевную теплоту и заботу. Благодаря этой любви, я способен на многое. Желаю вам счастья и долгих лет жизни. С глубоким чувством уважения и благодарности, ваш сын».

Вместо предисловия.

Слово Че́ллендж (англ. Challenge) последнее время получило широкое распространение. В средствах массовой информации, в социальных сетях, где бы то ни было, это явление охватывает все большие слои общества. Сам процесс связан с агрессивным вызовом обществу, неким подобием фрейдовского синдрома, где неудовлетворенный индивид пытается что-то доказать другим. Показать свою значимость, свою исключительность, найти утешение в реализации своих комплексах, самоутвердиться за счет других. Выбирая удобный и отрепетированный навык, часто бессмысленный и абсурдный, такой индивид выставляет его напоказ из своей «ширинки». Обычно это сопровождается различными провокациями и манипуляциями. Уже известны многочисленные случаи, когда, например, подростки, пытаясь подражать некоторые безумства, стремясь не отставать от «трендов» и ответить на вызов, просто погибают, причиняя себе травмы, не совместимые с жизнью. За это никто обычно не несет сколь-нибудь существенной ответственности. А что, если челенжируют финансовые корпорации или отдельные государства? Что будет, если такие крупные объединения бросают вызов психически незрелому обществу? Это всегда связано с искусственным вовлечением большего количества людей в процесс естественного отбора, где они в форме соревнований должны доказать свое право на жизнь. Процесс борьбы человечества за свое существование легендируется различными «увлекательными состязаниями» и «веселыми заданиями», ценой которых часто является жизнь.

Новое правительство США делало попытку закамуфлировать известный «локдаун» в условиях пандемии под действие «челенжа», представить это забавным состязанием. Что произойдет, если эта траектория возобладает в глобальном масштабе? Какова будет судьба человечества, которое находится в условиях постоянного челенжа?

С утра Фаррелл проснулся в расстроенных чувствах. Накануне он долго не мог уснуть. Тягостные мысли лезли в голову одна за другой. Они не давали ему покоя. Вечером снова отключили центральное водоснабжение. Многие люди испытывали трудности в эти дни с питьевой водой. У Фаррелла возле его трейлера всегда висел рукомойник, а рядом располагалась большая канистра с водой. Его семья уже давно испытала проверку отсутствием воды. Поскольку у них не было центрального водоснабжения, они и не почувствовали его отключения. На улице уже месяц стоял зной. А еще нужно было носить эти маски и перчатки.

– Дэрин, Дэрин – кричал Фаррелл, увидев свою супругу рядом с плитой. – Дорогая! Вчера не работа печь. Сегодня я должен ее починить, сейчас пойду к Сэму в магазин, куплю новые сопла или, если не хватит денег, захвачу средства для их промывки.

Фаррелл прямо с кровати протянул руку во внутренний карман своего пиджака. Оттуда он наскреб какую-то мелочь, быстро сосчитав, он с радостью обнаружил, что должно хватить. Неудобно опять брать взаймы что-то у Сэма в его магазинчике, подумал он.

– Конфорка работает, но боюсь, что это ненадолго – промолвила Дэрин. Она не хотела огорчать мужа и занимать его проблемами. Но чтобы приготовить ужин, необходимо было устранить неполадки в печи.

– Хорошо, дорогая, мы обязательно починим эту печь, прерываясь на кашель, сказал Фаррелл. Раньше когда они жили в Ирландии, они иначе представляли жизнь в американском индустриальном городе, коем был Детройт. Именно Фаррелл убедил Дэрин перебраться сюда в поисках лучшей жизни. Вместе со своей дочерью Эйдин они перебрались в этот город и Фаррелл сразу устроился на работу на крупный автомобильный завод, выпускающий тяжелые грузовики. Но вот случился кризис и завод обанкротился, безработица в городе росла.

Фаррелл взял кредит и вложился в бакалею. Сам осуществлял торговлю товарами, в основном консервами и гигиеническими принадлежностями. Но введенный правительством эпидемиологический локдаун из-за распространения опасной инфекции, окончательно обанкротил его. Лавку пришлось закрыть. Многие уезжали из города. Но у семьи Бакли, именно такая была у них фамилия, не было возможности уехать. У Фаррелла Бакли все было в кредите. Они не смогли вовремя расплатиться и вынуждены были продать на аукционе свой дом и автомобиль. Потом купили дешевый списанный автотрейлер, уже не на колесах и жить в нем. Не думал Фаррелл, что так с ним поступит судьба. Он гордился своей фамилией, поскольку она переводилось как «коровье стадо». Он был из семьи фермеров. Его работящие родители, ныне покойные, трудились не покладая рук. Все свою молодость Фаррелл провел на ферме, закаляясь тяжелым сельским бытом. Вступление в брак и рождение ребенка заставили Фаррелла оставить отчий дом, а потом и вовсе уехать на чужбину.

Перекусив яйцом и содовым хлебом Фаррелл засобирался. Содовой хлеб был традиционным национальным блюдом семьи Бакли, его рецепт они привезли из Дублина, в котором они проживали некоторое время. Дэрин всегда хранила рецепты своей матери, бережно передавала их своей дочери. Иногда Дэрин готовила на завтрак бармбрэк – это сладкий вид хлеба, приготовленный с добавлением изюма и кишмиша. Традиционно он подается с чаем. Но чай был дорогим удовольствием, и семья Бакли давно жила собирательством. Они летом уходили в лес, где наготавливали различных трав, сушили их и в холодное время варили душистые ароматные настои. Они же заменяли им часто дорогие лекарства, которые они не могли себе позволить приобрести.

– Милый, ты взял с собой маску? И не забудь про сопла для печи – крикнула Дэрин, выбегающему с трейлера мужу.

– Да, цены на маски в аптеках уже такие, что скоро придется их в кредит брать. Вот же барыги, кому война, а кому мать родна. Он взглянул на часы и понял, что может опоздать на работу. А там долго не церемонились. Медицинская маска свисала у него из кармана. Правительство в связи с распространением опасного заболевания приняло закон об обязательном ношении масок в общественных местах. Этот документ вводился сроком на сто дней и предусматривал некоторые ограничения свобод, комендантский час и другие существенные ущемления прав. Фаррелл старался экономить на масках, пользовался ими не в соответствии с инструкцией. Мог носить ее одну целыми днями, не меняя. Свои лишние маски он отдавал дочери и жене.

– Обязательно забегу в магазин – крикнул Фаррелл. Он знал, что ему должно хватит той мелочи, что он обнаружил утром у себя в кармане. Есть еще вариант в пригороде в поместье поговорить с работягами, может, есть списанные сопла, и их можно забрать на льготных условиях. В конце концов, сегодня в конце дня его должен рассчитать Дэвид за проделанную работу. С этим расчетом точно можно купить сопла для печи. Фаррелл спешил на остановку, где должен был отъезжать старенький школьный автобус, который за небольшую плату возил работяг Детройта в его пригород на заработки. Фрэнк, так звали упитанного водителя автобуса, не терпел опозданий. Но всегда проявлял сочувствие и понимание к рабочим.

– Чуть опоздал – крикнул Фрэнк, увидев Фаррелла заходящего в салон его автобуса.

– Прости, сегодня поздно проснулся, будильник подвел – оправдывался он. Всю дорогу до работы Фаррелл смотрел в окно, уже начинало светать. В салоне гремела композиция Фредди Меркурии «Goin' Back». Фаррелл внутренним голосом напевал за певцом – Думаю, я возвращаюсь назад, к тем вещам, которые я так хорошо узнал в своей юности…Фарреллу хотелось петь во все горло, но он боялся помешать отдыху рабочих – те еще досматривали ночные сны. Эта песня возвращала его в Ирландию, к местным традициям, к его семье, родителям, детству, в котором было все уютно и хорошо. В салоне автобуса еще мерцал слабый свет от лампочек и можно было разглядеть силуэты пассажиров, их лица, скрытые под масками и респираторами. Им категорически запрещалось снимать маски, штрафы были колоссальными. Одного работягу, который наотрез отказывался надевать маску в душном салоне автобуса, за неоднократное нарушение приговорили к исправительным работам и отправили отбывать наказание в другой штат.

Неожиданно раздался резкий хлопок, машина дернулась, а затем замерла обездвижено на обочине.

– Черт дернул – грубо выругался Фрэнк, доставая разводной ключ из-под сиденья. Он поднял капот, и густой дым стал заволакивать утреннее солнце. Опять реостат полетел. Автобус Фрэнка давно дышал на ладен, но денег на его ремонт у него не было, поэтому всегда надеялись на божью милость. Этот списанный автобус Фрэнк когда-то очень дешево взял у перекупщиков. Однако он не заметил, что этому корыту на колесах давно требовался капитальный ремонт.

– В этот раз Бог отвернулся от Фрэнка, да и от нас тоже, поскольку мы все опаздывали на работу – подумал Фаррелл. Он быстро взглянул на свои старенькие часы на руке. Время приближалось к шести утрам, то есть к построению на плацу возле работы.

– Фрэнк, как думаешь долго еще возиться?

– Не знаю – глухое эхо раздалось из-под машины.

– А можно как-то ускорить процесс?

– Как ты ускоришь? Опять меня обманули! Нужны качественные детали, а не этот контрафакт дешевый. В руке Фрэнка была какая-то грязная деталь от автобуса. Он ей нервно крутил и жаловался на брак.

Фаррелл очень нервничал, ведь не так давно он нашел подработку в городе. Доход был небольшим, всего пятьдесят центов за час изнурительной работы. К тому же ездить нужно было в пригород Детройта к очень зажиточной семье. Дорога занимала более двух часов. Там Фаррелл работал над прочисткой сливной системы канализации, которая обслуживала огромное поместье хозяев и их небольшой частный отель, где было много постояльцев из-за работавшего здесь массаж салона, рекламные вывески которого пестрели на всех подъездах к Детройту.

Хозяев Фаррелл видел крайне редко, и то издали, в основном общался с управляющим их бизнеса – дерзким и немногословным местным жителем Дэвидом, который тоже когда-то жил в Европе в предместьях Лондона, но стечением обстоятельств оказался здесь, в небольшом уездном американском городке недалеко от Детройта. Из-за того, что безработица была огромной, Дэвид не церемонился с наемными работягами. Любая провинность влекла наложение штрафов. Болезнь более двух дней была недопустимым явлением, за которым следовало немедленное увольнение.

Рабочий день начинался в поместье около шести утра с построения и переклички рабочих. Дэвид сидел на кресле возле отеля, в его руках был ежедневник с многочисленным именами. Он выкрикивал фамилии, иногда делая ударения на другой слог. Если после этого из рабочих никто не откликался, он вычеркивал фамилию из списка. Это всегда означало увольнение. Каждый день какие-то фамилии исчезали, какие-то добавлялись. Мало кто выдерживал изнурительных условий труда, но голод приводил новых людей на быстрые заработки. Платили каждый день, обычно по его завершению. Из-за штрафов иногда за час работы люди получали меньше десяти центов. Но из-за того, что предложений работы было мало, а рабочих много, это никого не останавливало.

Фаррелл понимал, что из-за поломки автобуса он может лишиться работы. До отеля оставалось не так уж и долго, он решил продолжить путь пешком. Промедление могло стоить ему заработка. Вряд ли его уволили бы, на такую работу сложно было найти достойного кандидата, который не был бы брезгливым, к тому же обладал знаниями в области сантехнических узлов. Но от штрафа эти качества не спасли бы Фаррелла.

Убедившись, что в этот раз водителю автобуса не нужна помощь, он ускоренным шагом, переходя на легкий бег, направлялся к месту своей работы.

Обочины дороги были пыльными. Проезжающие автомобили поднимали эти клубы пыли вверх. Утренний воздух уже разогревался, день обещал быть жарким. Это единственная ситуация, подумал Фаррелл, когда ему в маске было лучше, чем без нее. Через ворота в комплекс поместья Фаррелл зашел с проступившей испариной. Все тело обливалось потом. И хотя трудовой день только начинался, Фаррелл был мучительно вымотан этой прогулкой и эмоциональным напряжением.

– Кто это у нас? – с ухмылкой задался вопросом Дэвид, обращаясь к другим работникам. Не приподнимаясь, слегка переложив ноги на другую сторону пуфика, который размещался под стулом, и, вынув кубинскую сигару изо рта, пристально взглянул на Фаррелла.

– Ты думаешь, ты так вот, можешь заявляться спокойно, опоздав на работу? – поправляя свои запонки на рукавах рубашки, рассуждал Дэвид.

– Но сэр, там автобус…

– Не нужно объяснений, ты думаешь ты не заменимый что ли? Желающих полно работать и хорошо работать. Если кого-то что-то не устраивает, вас никто не держит, катитесь отсюда – оглянул от всех рабочих.

– Сегодня работаешь бесплатно. Будет тебе уроком. Дэвид шмыгнул носом, у него был хронический насморк. Потом он отхаркнулся слюной в сторону Фаррелла. Это не первый раз, когда управляющий так делал. Но Фаррелл обычно это наблюдал в отношении других рабочих, а сегодня он впервые оказался в их числе.

– А как же сопла для печи – подумал Фаррелл, ведь денег может не хватить. Фаррелл какое-то время думал, что Дэвид подхватил опасную инфекцию, распространение которой профилактировали власти своими мерами, но кроме кашля никаких других симптомов у Дэвида не было. Поэтому Фаррелл перестал ему сожалеть, списывая все на вредную привычку.

Спорить с Дэвидом было бессмысленно, такой заткнет кого угодно, поэтому Фаррелл не теряя время, пошёл заниматься своей работой, чтобы его не выгнали. Уходя с плаца, он увидел подъезжающий белый Rolls-Royce. Дэвид сразу подбежал к пассажирской двери, приоткрыл ее и галантно подал руку какой-то мадам. Сверкающая в нарядах она вышла из машины, осмотрелась, чем-то обмолвилась с управляющим и быстро направилась в сторону отеля. Очевидно, это была хозяйка всего комплекса, подумал Фаррелл. В этот момент к отелю еще подъехал микроавтобус, из него вышли девушки. Дэвид встречал их уже не так галантно как мадам. Каждая из них, выходя с трапа автобуса, получала от него хороший хлопок по мягкому месту. Фаррелл и раньше видел такие автобусы, это были девушки для клиентов отеля, их тщательно отбирали, рекрутировали мошенническим способом для занятий проституцией. Фарреллу было тяжело на это смотреть, ведь у него росла собственная дочь. Тем временем, она начинала заболевать. Фаррелл как обычно поздно ночью вернулся домой.

– Мама, не могу дышать! – кричала охрипшем голосом Эйдин. В это время Дэрин как обычно занималась домашней работой, готовила обед, гладила белье и прибиралась по дому. Крик дочери перепугал ее, и она кинулась к ней.

– Что случилось? – встревоженным голосом спрашивала мать. Она увидела, как дочь отхаркивает кровью, она просто задыхалась от кашля. Она обхватила Эйдин двумя руками и прижала к себе. Приступ кашля стал по немного отпускать. Дэрин почувствовала, что дочь знобит, а лоб был горячим. Она принялась звонить в скорую. Еще позавчера Эйдин жаловалась на недомогание, а сегодня мучилась от высокой температуры и приступов удушья.

Только спустя четыре часа появился врач скорой помощи. В его ожидании у Фаррелла начался приступ психогенной слепоты. От волнения он часто терял зрение на один глаз. Постепенно оно возвращалось, но это причиняло ему ужасный дискомфорт.

– К сожалению, это похоже на пневмонию. Вам требуется скорая госпитализация. Но ваша медицинская страховка просрочена, поэтому придется платить на основе срочного договора оказания медицинских услуг – сухо констатировал доктор. Эта речь была хорошо поставлена и отрепетирована в результате многочисленных визитов. Семья Бакли не единственная в городе, у кого не было страховки, а без нее невозможно было рассчитывать на безвозмездную медицинскую помощь. Гонорар за страховку был непомерно высоким для них, поэтому они рассчитывали на божью помощь.

– Внести аванс вы должны прямо сейчас – продолжил врач, делая забор биологического материала изо рта Эйдин.

– Мы не имеет право вас госпитализировать без аванса, это требование страховых компаний, иначе меня могут уволить.

– Стоимость аванса составляет тысячу долларов. Будете вносить?

– Но, у нас нет таких денег, мы можем взять поручителей? Или оформить кредит потом в банке – умоляла Дэрин.

– Боюсь это не удовлетворит страховую компанию, аванс нужен сейчас, мы не можем так долго ждать. К тому же вам могут отказать в кредите – заявил доктор.

– Но…ведь… – стало было возражать Дерин.

– Безо всяких но, мы просто теряем время. Доктор вынул листок бумаги, на нем он написал рецепт сильного антибактериального средства.

– Вот…– протянул он Дэрин.

– Купите в аптеке по этому рецепту, колоть два раза в день, утром и вечером внутримышечно. Это должно помочь вам. Дэрин с надеждой взяла рецепт и расплакалась.

– Да – уже на пороге врач обернулся – Я должен сообщить о вашем случае в центр контроля и мониторинга эпидемиологической ситуации.

Но Дэрин думала о том, как быстрее сообщить о болезни мужу. Который уже ранним утром был в пригороде Детройта на работе.

Оставив дома Эдин, Дэрин бросилась в ближайшую аптеку. В голове крутилась мысль, хватит ли ей денег на покупку антибиотиков, к тому же нужно было купить глюкозу и шприцы. Вдруг она вспомнила, что у них были дома многоразовые старые металлические шприцы и что их можно путем кипячения продезинфицировать и снова использовать.

Ворвавшись в аптеку, она увидела, что товар отпускала хорошая фармацевт Хелен – старая добрая старушка с характерным немецким акцентом. Она всегда была вежлива и обходительна с клиентами.

– Гутен морген – на немецкий манер, поздоровалась Дэрин.

– Добрый день – улыбнулась Хелен. – Что случилось? Вы сама не своя?

– У дочери температура и подозрение на пневмонию. Дэрин протянула рецепт мадам Хелен.

– Вам повезло, это препараты у нас есть в наличии. Пятьдесят долларов за упаковку. Это не дешевый препарат – с досадой сказала Хелен.

– У меня сорок пять долларов, а мне еще нужен физраствор для введения антибиотика. Что мне делать? – практически плакала Дэрин.

– Я помогу – сочувственно заявила Хелен, протягивая монетки Хелен. В этот момент Дэрин услышала, как раздался звоночек колокольчика входной двери, оповещающий о визите покупателя. Она обернулась и увидела даму в роскошном наряде. От нее исходил запах дорогого парфюма, одежда была современных брендов от лучших домов Италии и Парижа. Дама бросила презрительный взгляд, такой, какой обычно бросают на дворовых девок. Но Дэрин не обиделась, она уже и не особо чувствовала зависть к таким людям. Ее заботы были только о больной дочери.

– Вы безмерно добры, спасибо вам большое, вы уже не первый раз нас выручаете – обернувшись, сказала Дэрин. Она знала, что у Хелен тоже есть дочь, и она как любая полноценная мать разделяет душевные страдания от неизбежности болезней детей. Дэрин быстро кинула купленное в свою холщевую сумочку и резко повернулась в готовности бежать, но наткнулась на всю ту же даму, которая вплотную практически стояла к ней в очереди в кассу. Дама брезгливо оттолкнула Дэрин, а та уже бежала к дому, одновременно набирала номер Фарреллу.

–Доро…й, доро-г-о-й – сбиваясь и запинаясь от переживаний в словах, она рассказывала мужу о случившемся.

– Не переживай, я скоро буду – твердо заверил Фаррелл. Через пару минут он стоял возле кабинета Дэвида. Дэвид в это время был занят разговором по телефону.

– Ну что, как идут дела с подпором персонала? – вопрошал голос из трубки?

– Все отлично, но требуется еще время, чтобы набрать достаточное количество.

– Достаточное количество? Я зачем тебя нанял? Мне тебя учить что ли, как набирать этот персонал? Ты должен был уже давно это сделать? Увольняй их, придумай, как не платить. Они сами приползут к тебе на коленях, будут согласны на любую работу. Из-за твоей нерасторопности дело простаивает.

– Да, сэр – вытянувшись в струну, рапортовал Дэвид по телефону. Когда-то он проходил службу в армии Цахала, и с армейской выучкой у него было все замечательно. Через мгновенье раздались длинные гудки. Собеседник прервал разговор. В дверь постучали.

– Занят – кричал Дэвид на стук. Фаррелл разрывался от боли, через некоторое время он снова постучал и снова получил скупой отказ. Но он не мог долго ждать аудиенции и решительным действием открыл дверь.

– Черт побери! Я же сказал, что занят – поперхнувшись, закричал Дэвид. Вставая с кожаного кресла, он пролил кофе на свой костюм.

– Ты видишь, что ты наделал? – кричал Дэвид. Это новый костюм, он стоит пять тысяч фунтов и мне его привезли из Англии. – Знаешь, сколько стоит его химчистка? – не унимался он.

– Моя дочь…она – Фаррелл от волнений стал заикаться. – У нее пневмония, кровохарканье. Возможно, она подцепила эту страшную инфекцию, от которой все скрываются под масками.

– У нас полгорода болеют, это не повод врываться сюда без разрешения!

– Я должен быть с ней, быть с женой и дочерью – Фаррелл сжал руки в кулак.

– Проваливай отсюда, можешь больше не приезжать – напутствовал его Дэвид. Фаррелл хлопнул дверью.

– Но мистер Дэвид – вдруг в разговор вмешался старый служащий Диего. Он был на хорошем счету и его мнением дорожили. – Болезнь детей иногда решительным образом меняет наши планы. Изволите не сердиться, проявите милосердие к господину Фарреллу. Он хороший работник.

Диего был родом из Мексики. Он давно уже обжился в Америке.

– Ручаешься за него? – крикнул Дэвид.

Ручаться за малоизвестного человека было большим риском, но старому Диего нечего было терять. Он был простым человеком и кроме своей совести и чести от рождения ничего другого не имел.