Loe raamatut: «Ёкка. Начало»

Меня тошнит.

Тошнит от людей. От машин. От домов. От этого города, чудовищным спрутом распластавшегося среди лесов, полей и рек.

Мне 28 лет. Моя жизнь, как и жизнь многих людей, идет строго по расписанию: дом-работа-дом-работа-дом-работа. В перерывах – визиты вежливости к родителям, друзьям, походы в кино и в кафе. Это только кажется, что жизнь в большом городе – это вечный карнавал, состоящий из клубов, кафешек, боулингов, салонов красоты и шоппинга. На самом деле – вы будете пахать, как проклятые, чтобы заработать на квартплату, проезд в жуткой утробе метрополитена, скудные обеды на работе и спокойные выходные дома, сидя перед телевизором в обнимку с тарелкой с бутербродами. В редкие дни вы будете выбираться в парк, или в кино, или в торговые центры, будете улыбаться, делать счастливое лицо, видеть точно таких же людей, как и вы, которые создают атмосферу беспечности и радости. А сами думают: что приготовить на ужин, где занять денег, как заставить детей учиться лучше или же как сказать родителям, что завалил сессию. У каждого в голове ряд жизненно важных вопросов, которым грош цена. Хотя, вероятно, есть небольшая прослойка молодых и не очень людей, у которых жизнь и впрямь состоит из вечных клубов, ресторанов и вечеринок. Что же, я им не завидую. В таком вихре событий жить еще скучнее. Зависеть от мнения большинства, подчиняться этому мнению, соответствовать каким-то липовым канонам и идеалам… И при этом не иметь своего Я, не иметь возможности самой что-то хотеть, что-то делать и к чему-то стремится, кроме как засветиться в очередной супер-бупер-мега-модной майке от хрен-знает-какого-дизайнера на вечеринки очаровательной как-ее-там…

Нет уж. Пусть лучше моя жизнь летит по рельсам с остановками «Дом» и «Работа». Я предпочитаю тарелку с бутербродами.

Я иду по улице. По одной из центральных улиц нашего большого и всеми не любимого города, который задыхается в объятиях кольцевой автодороги, пытаясь выпрыгнуть из бетонно-асфальтных оков. Неоновая реклама, яркие витрины, огромные очереди из машин с нервными водителями, пестрые маршрутки и рогатые троллейбусы. А еще люди, люди, люди.

Меня тошнит.

Наверное, надо было вернуться домой сразу же после института. Послать все стереотипы на фиг, собрать вещи и уехать домой. «Есть ли жизнь за МКАДом?» – Не знаю, но в пределах его – точно нет. Я скучаю. Очень скучаю по той жизни, которая у меня была когда-то, по жизни под названием «Детство». Когда небо было выше, трава зеленее, ветер нежнее. Когда лето приносило радость отдыха, когда самым большим проступком было – наворовать яблок в соседнем саду или сбежать из дома, чтобы поболтать с подружками или искупаться ночью в речке. Я скучаю по бабушке, по ее добрым рукам, тяжелым вздохам, по морщинкам в уголках глаз и по ее вечному: «В жизни все бывает…»

Я скучаю по той беззаботной поре, когда единственным желанием было поскорее вырасти и войти с гордо поднятой головой во взрослую жизнь, в большой мир. Как будто нас тут, в большом и взрослом мире, кто-то ждал и как будто нам тут кто-то рад. Яркой вывески «Добро пожаловать!» не было.

Я скучаю по школьным годам, по первой влюбленности, по залитой слезами подушке. Скучаю по ненависти к урокам, скучаю по тому, что историчка – дура, а Машка из «Б» класса жуткая зануда в заграничных шмотках. Скучаю по всем этим мелочам, которые когда-то наполняли мою жизнь смыслом. Еще скучаю по друзьям-на-всю-жизнь. По тем друзьям, которые писали на страничках школьных анкет разноцветные пожелания, рисовали забавные розочки и сердечки: «Ася + Андрей = Любовь». Андрей… какой Андрей? Ах, да, забавный курносый мальчишка, который сидел со мной за одной партой с первого класса. Точнее, забавным и курносым он был только первые 8 классов. В одно из 1 сентября, когда мы гордо стали именоваться девятиклассниками, все обнаружили, что Андрей стал совершенно не забавным и совершенно не курносым. Претерпев за одно лето какие – то немыслимые метаморфозы, он вдруг стал первым красавцем во всей школе. А числа 3-го или 4-го того же сентября того же года он стал моим парнем. Кажется, так. Или нет.

Тьфу. Какая разница.

Где теперь этот Андрей, где теперь эти друзья, с которыми мы строили планы, смотрели смело в будущее и обещали никогда-никогда-никогда не расставаться.

Меня тошнит.

На улице тепло, тепло по-весеннему. Солнце пытается разогнать колючие тучи своими робкими лучами. Умытые первым весенним ливнем дома улыбаются своим отражениям в лужах на тротуарах, рассыпаются в брызгах от проезжающих мимо машин. Люди зябко кутаются в плащи и кофты, стряхивая капельки воды с зонтов. Кто-то восхищенно озирается, фотографирует, разглядывает витрины. Кто-то быстро идет по своим делам и ему глубоко все равно до этих витрин. Вот оно – в этом городе всем все равно. Каждый сам за себя. Каждый сам по себе. И если у тебя есть проблема, то это только твоя проблема.

Да, надо было уезжать.

Что теперь говорить. Я делаю вид, что всем довольна. Я живу жизнью многих. Я могу гордиться работой. Я могу гордиться собой. Я здесь и сейчас, и я иду на встречу к своему самому дорогому и любимому человечку, без которого моя жизнь окончательно полиняла бы в отвратительно – серый цвет и повесила бы свой смысл на гвоздик у двери.

Ната

ша, точнее, Натали, как она сама себя любит называть на французский манер после нескольких лет учебы и жизни во Франции. Вздорная, веселая, болтливая, смотрящая на мир широко раскрытыми глазами, в которых застыло вечное восхищение, глупо-детское, спонтанная и впадающая в депрессию на дню раз по десять. Ее единственная проблема в этой жизни – мужчины. Все. Поголовно. Они делятся на два лагеря, безусловно, оба по отношению к ней настроены самым воинственным образом – первые ее уже бросили, вторые обязательно сделают это в ближайшем будущем. Единственный представитель племени самцов человека, который выбивается из общей картины мира – ее муж.

В успехе их брака есть две ключевые составляющие. Первая – живут они на разных континентах, в разных часовых поясах и вместе проводят несколько дней в году. Ее супруг благополучно живет и работает в Соединенных Штатах той самой Америки, успешно продолжает бизнес своего горячо любимого дяди, и его участие в жизни супруги ограничивается ежемесячным пополнением банковского счета на определенную сумму денег, дорогими и изящными безделушками, которые доставляют важные посыльные и периодическими выслушиваниями страданий, несомненно, любимой жены. Да, он в курсе всего, что происходит в жизни Наты. Он в курсе обо всех ее бывших, настоящих и потенциально будущих. Он в курсе чем закончился бурный курортный роман, помнит, какой именно Антон совершенный козел и почему несмотря ни на что, Костя – «такааааяяя прееелесть!!» Тут полагается завизжать, закатить глаза и рухнуться в оргазмический обморок. Если честно, я в этом круговороте имен уже запуталась. И очередной лот номер N для меня ничем не отличим от предыдущего. Вторая успешная составляющая ее счастливого замужества – сексуальная ориентация ее мужа. Он, простите, гомосексуалист.

Как такое вышло? Для нее очень просто. У нее в жизни все просто. Познакомилась с молодым человеком, не на шутку влюбилась с него с первых минут… но, он разбил девичье сердце (само собой, иначе быть не могло) своими жизненными предпочтениями. Однако, зацепив сердце моей взбалмошной подруги своей внешностью современного Аполлона-ее-мира, способностью разбираться в одежде, магазинах, кафешках, курортах, сериалах и вопреки всем ее привычкам, они остались друзьями. Хорошими друзьями. Не раз выплакивались друг у друга на плече о несправедливости жизни. Короче, были похожи. Во многом.

Через несколько лет выяснилось, что у этого молодого человека, которого теперь зовут Джонатан, (в Нью-Йорке сложно жить с именем Женя), так вот, у этого молодого человека, оказывается, есть довольно – таки богатый дядя, который живет в США, имеет свой бизнес, но, увы, находится при смерти. Поскольку своих детей нет и быть не уже может, он решил завещать все свое дело и состояние племяннику, который живет в далекой и холодной России, которого, он правда никогда не видел, но много о нем слышал и заочно любил. Правда, завещал с условием. Чтобы тот не повторял ошибок своего дяди и не пренебрегал семьей ради карьеры… Он должен сначала жениться. И только после заключения законного брака племянник становился полноценным владельцем всего того, что непосильным трудом заработал дядя. Озадаченный Джо… Евгений, в планы которого женитьба не входила совершенно никак, пришел с невеселыми новостями к своей подруге. Ната, для которой спасение всех утопающих является просто целью в жизни, выслушав всю эту историю, не задумываясь, сказала:

– И в чем проблема? Пойдем и поженимся.

На следующий же день в паспорте Натали появилась очаровательная печать. Ее новоиспеченный муж вне себя от радости принялся собирать вещи и оформлять все документы для выезда, попутно переписав на «спасительницу» свою московскую квартиру, не где-нибудь, а в элитном жилом комплексе, и пообещав ей ежемесячную благодарность за настоящий подвиг. К слову, с этой своей обязанностью он успешно справляется.

Если бы это произошло с кем-то другим, я бы не поверила, но… Вот он, пример того, что «дуракам всегда везет», сидит за столиком у окна, изучает меню, держа его вверх тормашками, и одновременно строит глазки официанту. Надо посоветовать ей перекрасится в блондинку.

Я бросила сумку на свободное кресло:

– Привет бездельникам!

Ната захлопнула меню:

– Привет! Как прошел день?

– Чудовищно. – Вспоминать о неурядицах на работе совершенно не хотелось.

– Ты слишком мрачная. Тебе надо больше бывать на свежем воздухе. Больше общаться с живыми людьми, а не с компьютерными программами.

– Они меня кормят, поят, дают крышу над головой и ежегодный отпуск у моря.

– Ты слишком мрачная! – Ната жестом подозвала официанта.

– Ты бы тоже была мрачной, если бы тебе пришлось работать в мужском коллективе и ежедневно творить маленькие чудеса. Хотя упростим, если бы тебе в принципе пришлось работать. – Черт, и где в этой бездонной сумке мои сигареты? Нет, я помню, я должна бросить курить. Но я не помню, чтобы с сегодняшнего дня.

Официант вытянулся струной перед нами, приготовил маленький блокнотик и ручку и отрепетированной фразой выразил нам свое почтение:

– Добрый день, меня зовут Эдуард, что будете заказывать?

При этом он искренне старался не смотреть в вырез декольте Наты, а она так же искренне старалась, чтобы в вырезе декольте было видно все до самых коленок.

– Бог мой, куда я попала… – Я шумно выдохнула и тем самым переключила внимание официанта на себя, – мне, пожалуйста, кофе по-ирландски и что-нибудь фруктовое на десерт.

– Не желаете ли наш фирменный десерт? Свежие ягоды малины, ежевики, черной и красной смородины в восхитительном…

Я устало махнула рукой:

– Валяй, неси.

– А Вы?

Выражение лица Наты говорило о том, что она нашла своего Очередного Мистера Большая Любовь.

– Я? Ой, Вы знаете, у Вас такое интересное меню, только совершенно непонятное…

– Угу, ты держишь его вверх ногами, моя дорогая.

– Упс… Эээ… Я хочу кофе с мороженным, и, пожалуй, тирамису.

Официант удалился, оглядываясь через плечо на мою собеседницу.

– Перестань, это не прилично, так пялиться на парня. Ему еще работать надо…

– Ты видела!!?? Нет, ты видела какой он?!

– Угу, ничего так.

– Ничего?! Да он… великолепен!! Я больше чем уверена, это Он!

– Угу… – я смотрела в окно. В ближайшие минут десять можно не возвращаться в эту реальность. Ната будет фонтанировать мечтами, планами на ближайшие лет 500 жизни. Наверное, надо было взять с собой ноутбук и доделать ролик.

– …А потом мы поедем с ним в путешествие, будем отдыхать на лучших пляжах Доминиканы и Гаити, будем пить коктейли и есть свежие…

– Наталь, я, конечно, не хочу прерывать твои жизненные планы, но, по-моему, не стоит с ним ехать на Доминикану. Ты слишком… эээ… как бы, ты и латиноамериканцы… – это довольно опасное сочетание…

– О, да, точно. – Кудрявый источник самых бредовых идей по части мужчин на секунду впал в задумчивость, но потом на прежней веселой ноте продолжил: – Тогда мы поедем в Эмираты! Арабы не в моем вкусе!.. И мы будем…

Дальше опять можно пропустить. Ибо из того, что «они будут» можно снять десятка два отличных порнофильмов с элементами фантастики, мистики и психоделики. Впрочем, идея с Эмиратами мне нравится больше. На арабов она и вправду не особо падкая. С тех пор, как ее при помощи сотрудников посольства нашли и буквально вытащили из-под венца.

– А еще у нас будет трое детей! Нет, четверо! Два мальчика, и два… то есть две, да, две девочки…

– И дом на берегу моря. И вы будете жить долго и счастливо. И умрете в один день. – Подытожила я, официант поставил на стол кофе и десерты, улыбнулся моей подруге:

– Что-нибудь еще?

Прежде чем она успела раскрыть свой очаровательно напомаженный ротик, я перехватила инициативу в свои руки:

– Да, мне, пожалуйста, пачку вот… – я ткнула в меню, – этих сигарет, пепельницу, и… пригласительный на свадьбу.

– Что, простите? – официант в недоумении посмотрел на меня.

– Ничего, это я сама с собой. Сигареты, пожалуйста.

Прохожие за окном раскрыли свои зонтики. Несмотря на то, что солнышко все еще пробивалось из-за туч, дождик накрапывал все сильнее. Ната что-то там щебетала о несправедливости, о важной роли отношений в ее жизни, о тяжелом выборе между марками лака для ногтей и еще какой-то ерунде. И даже поверить сложно, что вот эта самая девушка с отличием окончила Нантский университет… Мало того, получила несколько интересных предложений по работе в Париже и в Лондоне, но решила вернуться в Москву. На вопрос – зачем? – она неуклюже пожимает плечами. Однако с тех пор ее IQ сильно…не то, чтобы сильно упал. Нет. Вернее будет сказать: исхудал, отощало и умер в жутких конвульсиях. Прах его хранится в ее черепной коробке под семью печатями. То ли она отдает дань моде на не обремененных разумом, то ли она и на самом деле решила, что жить такой вот доступной всем приключениям ей больше по душе. В любом случае, это ее состояние сильно прогрессирует.

Остается только понять, за что я ее так люблю.

– Ааауу!! Ты меня совсем не слушаешь. – Ната обиженно шмыгнула носом.

– Прости, я задумалась… задумалась о проекте…

– Вот – вот, опять работа! Нельзя же постоянно думать только о ней! Должно же быть в жизни… что-то более важное, нужное, захватывающее!

– Например?

– Ну вот например – любовь, страсть, приключения!

– О да… Наташ, ты не обижайся, но ты в этом плане выполняешь норму нас обеих!

– Если бы…

Я выпустила горьковатый сигаретный дым.

– Вот – вот, и курить тебе тоже надо бросать.

– Знаю… Знаю. Ладно. Одно приключение нам все – таки светит. Мне наконец-то подписали отпуск.

– Ух! Вау! Это здорово! Куда поедем?! Слушай, я видела в магазине новую коллекцию купальников!! Там таааакие вещи!! Я предлагаю в Тунис! А вообще нас звал Жу-Жу в гости, можно поехать к нему. Он купил себе новую квартиру и спешит похвастаться своими успехами! Правда, он милый?

– Очень… Жу – кто?

– Джонатан…

– Ааа… То есть твой муж. – Я сказала эту фразу нарочито громко и как раз в тот момент, когда официант подошел поменять пепельницу. Ната испепелила меня взглядом. – Но с каких пор он стал Жу-Жу?

– Ой, я не говорила? Представляешь, его новый… Его новая пассия называет его Жу-Жу! Мне это показалось чрезвычайно забавным и очень понравилось. Теперь я его тоже так зову! Так что?

Не могу сказать, что я в очень хороших отношениях с ее так называемым мужем. Жу-Жу… Что ж, пусть так, так вот, он слишком похож на Нату. Слишком. У него те же проблемы, те же разговоры, те же мысли в голове. Я удивляюсь, как он справляется с таким серьезным делом, тем более в такой серьезной стране. Но пока что он покоряет Олимпы бизнеса вполне успешно. Мы с ним не плохо ладили, пока он жил в Москве, но… Находясь в обществе этих двоих я схожу с ума на десятой минуте. На одиннадцатой – моя жизнь теряет всякий смысл, а на двенадцатой я раздумываю о том, какой вид суицида будет более удобным в данный момент. Перспектива провести две недели в таком очаровательном обществе меня никак не радовала.

– Давай лучше в Тунис. Эту поездку мой бюджет осилит. – Я сдалась. Я клятвенно обещала проводить отпуск и праздники с подругой и, наверное, только благодаря этому я еще в здравом уме и твердой памяти.

– Ась… Послушай, улыбнись! Ну, нельзя же так! Жизнь прекрасна! Она удивительна, насыщенна ароматами, событиями, ощущениями! Я понимаю, что у тебя сейчас не самый простой период в жизни… Но, послушай, надо как-то жить… стараться, стремиться!..

Жить, стремиться… Я и живу.

Ната в чем-то права, наверное. Наверное, мне и вправду не хватает в жизни таких событий и моментов, которые бы запомнились надолго, отпечатались в памяти, легли в подборку «Лучшее» в моем фотоальбоме. Наверное, мне и вправду не хватает смеха друзей, не хватает головной боли по утрам из-за похмелья, не хватает разбитой посуды после ссоры с любимым человеком. Но – глупо жалеть о том, чего у тебя нет и не было. Видимо, в награду за мои лишения высшие силы послали мне Натали. Которая иногда, вопреки своему имиджу, говорит вполне серьезные вещи.

Как там в песне поется? «Натали, утоли мои печали, Натали»? Истина.

Ладно, что у нас по плану? Отпуск? Пусть будет отпуск. Главное, продержаться еще две недели. Совершить не мало поездок в метро, пережить два совещания, сдать проект и быстренько сбежать, не попав под раздачу «домашнего задания» на отпуск.

Нет, я люблю свою работу. Честно. У меня отличный начальник, мировой мужик. У меня хороший коллектив. И даже собственный большой и очень светлый кабинет. Но я подозреваю, что именно Натали и ее фееричным появлениям в офисе я и обязана получению отдельной рабочей «жилплощади».

Короче говоря, с Натой в моей жизни связано очень многое. И самое страшное, я подозреваю, что еще многое нас ждет впереди.

Итак, отпуск.

К моему удивлению, мне повезло, последняя планерка прошла быстро и без приключений, без раздачи заслуженных и не залуженных звиздюлей, без выдачи сверхсрочного задания, которое нужно было сделать еще три дня назад, без промывания мозга и всего того, что мы так любим и предвосхищаем, собираясь на ежедневные совещания. Меня отпустили с миром и даже на несколько часов раньше.

Погода радовала своей отвратительностью. Серое низкое небо, рваные тучи, ветер, поднимающий и бросающий в лицо горы пыли и мелкий, колкий, противный дождик. Господи, какое счастье, что уже завтра днем я буду в нескольких тысячах километров от этого чудовищного города, от этих людей, похожих на муравьев и от серого дома с большими затемненными окнами, где расположен наш офис.

– Привеееттт!! – утро, начинающееся с радостного Натиного вопля, никогда еще не заканчивалось хорошо. – Ну, соня, открывай! Нам ехать надо уже!!

Я нажала на кнопку, открывающую подъездную дверь, потом открыла входную и побрела в ванну. На улице – пасмурно, на часах – неприлично рано, на душе – радость от предстоящей поездки вместе с ощущением неизбежного… Все как всегда.

– Ауу!! Подруга!! Я пришлааа! – Ната хлопнула дверью так, что соседи наверняка попадали с кроватей и в очередной раз осыпали меня проклятиями.

– Я слышу, раздевайся, кофе готов.

– Оке! Ты долго еще?

– Не-а, сейчас… – я выключила воду и промокнула лицо полотенцем. – Ты на машине?

Ната сидела на кухне, поджав обе ноги, мешала ложечкой сахар. Картина смирения и невинности, дубль первый.

– Ну да, только не на своей… В смысле, нас довезут, не переживай. И встретят, если надо.

Ага, значит, сегодня мне выпадет честь познакомиться с ее очередной пробой жизни. Ладно, переживу.

– Спасибо, – Ната протянула мне чашечку, – пожалуй, кофе и сигареты – это то немногое, что примеряет меня с этим миром.

– Как будто есть другой. – Ната пожала плечами, – А, впрочем, если есть другой мир, то у меня еще есть шанс найти порядочного, отзывчивого и…

– Не мечтай. Давай, допивай и помоги мне с сумками. Надо собираться, а то и впрямь опоздаем. Самолеты, пожалуй, единственный транспорт в этом мире, который ходит строго по расписанию.

У подъезда нас ждала новенькая Тойота пепельного цвета, с очаровательным молодым человеком за рулем. Далеко не сразу я узнала в этом человеке скромного официанта, с которым нас свел случай однажды. Ната уже отработанным взглядом внушила мне, что все вопросы излишни и я, слушаясь и повинуясь, молча плюхнулась на заднее сиденье. В конце концов, это не мое дело.

Мы плавно тронулись с места, пропетляли по улицам города с подмигивающими светофорами, редкими, сонными пешеходами и еще более редкими и сонными гаишниками.

В аэропорту, если не считать попытку Наты закадрить таможенника, все прошло хорошо. Самолет подали без задержек, мы прошли на посадку, удобно устроились почти в самом начале салона. Проводницы помогали пассажирам, объясняли технику безопасности и правила поведения на борту воздушного судна. Где – то позади нас громко спорили дети, причитали их мамаши, похрапывали утомленные отцы шумных семейств. Ната ерзала в своем кресле, пытаясь устроится поудобнее и ворчала на то, что нужно было лететь бизнес – классом. Лично мне было абсолютно все равно: меня ждал отдых на солнечном берегу Средиземного моря и думать о какой-то ерунде совершенно не хотелось. Самолет вздрогнул, загудел двигателями, гомон притих, и пассажиры приникли к иллюминаторам. Мы медленно поползли к взлетно-посадочной полосе. Аэропорт жил своей жизнью. Самолеты важно и чинно проталкивались к своим местам, повсюду сновали маленькие машинки с мигалками на крышах. Через несколько минут мы уже набирали высоту, нервно покачиваясь из стороны в сторону. Дождь яростно хлестал по крыльям и фюзеляжу, царапал каплями стекла. Еще через несколько минут земля скрылась за плотным слоем облаков.

Ната все еще бормотала о чем-то очень и очень важном. Она нашла в лице соседки слева благодарную слушательницу и, по-моему, на данный момент рассказывала, что – то о новой диете. Прекрасно, если на ближайшие несколько часов у нее есть новая жертва, я могу вздремнуть.

* * *

– Я хочу приключений! Хочу изменить свою жизнь до неузнаваемости!

– Устройся на работу. – Пробормотала я.

– Очень смешно!

Нет ничего прекраснее морского заката, который встречаешь сидя на балконе в плетеных креслах, держа в руке бокал с ароматным красным вином. Наверное, слишком приторная картина получается, но тем не менее. Именно сейчас я довольна жизнью. Довольна собой и этой очаровательной балаболкой, сидящей рядом.

– Я не смеюсь, ты даже не представляешь, сколько всего удивительного тебя будет ждать после подписания трудового договора! Уууу! Целая куча обязанностей, ответственностей, кипы бумаг, бессонные ночи, отчеты, сверхурочная работа, совещания… Короче, настоящие приключения. А скрашивать твое рабочее время будут твои законные права! Право на час обеденного времени и право провести его за рабочим столом, чтобы в конце недели уйти на пятнадцать минут раньше.

– Плачевные перспективы. Я не о том, слушай, я хочу… Я хочу чего – то такого, настоящего!

– Послушай, mon ami, девяносто девять процентов всех женщин, девушек и всевозможных дамочек-самочек были бы рады оказаться на твоем месте. Так что сиди и любуйся закатом.

– Возможно…

Ну да, конечно ей хочется приключений! Я бы с ума сошла от такой жизни: примерно в обед ты просыпаешься, утомленная шопингом предыдущего дня и отправляешь свое бренное тело в какой-нибудь SPA-салон, после чего вспоминаешь, что вчера не докупила очередную супермодную вещь и что сегодня она нужна просто позарез. И так каждый день, с различными отклонениями от общего сценария. Может быть, по приезду домой на добровольных условиях взять ее в помощницы? Нет. Ната и компьютер – это даже не обезьяна с гранатой. Это нечто более страшное для мирового интернет – пространства. Как-то раз ей показались скучными и однообразными выключенные мониторы компьютеров… И она решила внести в наши будни яркие нотки – всевозможные цветочки, сердечки и рюши украсили более десяти мониторов. Пока мы все были на совещании, Ната при помощи лака для ногтей… Я не знаю, каким чудом меня тогда не уволили… Однако я больше чем уверена, что ей будет по силам заниматься организацией обедов, распечаткой документации, распределением почты и прочими милыми, и безобидными делами.

– Ух ты! Посмотри, какой!!.. Ась, Ася!! Ася, блин!

Я задремала в шезлонге у бассейна. Послеобеденный сон – большая редкость и мне очень не хотелось упускать такую возможность. Правда, для этого пришлось пойти на компромисс с Мисс Неугомонность. После обеда мы отдыхаем у бассейна, никуда не бежим, не рвемся, не допекаем аборигенов и других отдыхающих воплями: «У нее же купальник из позапрошлой коллекции!» Зато вечером я обещала пойти с ней на местную дискотеку. Обещание было довольно рискованным, но несколько часов покоя днем того стоило. Вечером хотя бы темно и значит, никто не увидит, как я краснею.

Ната трясла меня изо всех сил. Можно было подумать, что она увидела снежного человека в бикини. Из позапрошлогодней коллекции.

– Ась, Аська, блин!! Соня!! Смотри!

Ната бесцеремонно указала пальцем на противоположную сторону бассейна, и я едва ли не подпрыгнула на месте от ее прямолинейности, отвесив затрещину по наманикюренному персту указующему.

– В тот день, когда ты перестанешь меня позорить, я брошу курить. И пить. И ругаться матом.

– Да ну тебя, смотри. Вон, рядом с несвежей…

– Немолодой. – Машинально поправила я.

– Ой, да, рядом с немолодой парой. Посмотри, какой мужчинаааа!!

Я прищурилась. Солнце слепило глаза. Наконец мне удалось кое-как сфокусировать взгляд и я разглядела предмет истерической паники своей подруги.

– Ась, и представь, он там сидит уже целый час и все это время не сводит с тебя глаз!!!

– О да, это феноменально!

Я откинулась на спинку шезлонга и закрыла глаза. На против нас сидел молодой человек, о степени его симпатичности судить не хотелось совершенно. Я сюда приехала отдыхать. Душой и телом. А не искать приключения на тазобедренный сустав. И в мои планы и привычки не входит ни под каким углом и градусом ведение курортных романов и интрижек. Да, у Наты иной взгляд на вещи и вероятнее всего, она теперь перероет весь отель, но найдет этого несчастного и…

– Ась, ну что ты за бездушное существо! А вдруг это твоя судьба! Ты что, так и будешь тут валяться бревном?

– А что ты мне предлагаешь? С диким воплем амазонок броситься на него? Наталь, если ты не перестанешь постоянно говорить, единственное, что у тебя загорит – это язык. Наслаждайся отдыхом. У тебя же в Москве есть уже… этот, который… как его там?

Ната на несколько секунд задумалась, словно решала сложную задачу с борьбой по загару языка.

– Да ну. То в Москве. И потом, он мне совершенно надоел. Такой не внимательный. Ужас.

– Хмм…

– Представляешь, сегодня он мне ни разу не позвонил и прислал всего лишь два сообщения. Первое: «С Добрым утром, зайчик» и второе «Я сейчас не могу с тобой общаться, я на работе». На работе он! Ха! Я, между прочим, умудрялась ему писать, когда была на маникюре.

– Да… Это весомый аргумент. И сколько раз ты ему написала?

– Не знаю… Не помню. – Ната растерялась. Спрашивать ее о каких-либо цифрах значило попросту перегрузить ее некогда очень умный мозг информацией. А если задать какое-нибудь математическое задание – ее вышибало из строя дня на два. – Ну, немного. Сегодня, наверное, раз двадцать…

– Ну да, с учетом, что всего два часа дня, совсем немного. И правда, невнимательный какой!

Короче, мои соболезнования очередному… Надо сказать, мужчины очень падки на губительное сочетание Натиной внешности и беспомощности, ее постоянной нужды в сильном плече рядом и очаровательной, порой, бестолковости. Однако буквально к вечеру того же дня они уже не знают, куда себя деть от всего этого, но уже в стократных размерах и очень часто сами исчезают из ее жизни, не дожидаясь позорного изгнания за то, что он… А вот вариантов, «Что он…» крайне много.

Вечер прошел без приключений. И это меня несколько насторожило. Мы танцевали, пили какие-то сладковатые коктейли, дурачились и смеялись. Музыка была непредсказуемо разнообразной, одновременно с современной музыкой могли прозвучать старые шлягеры, музыка из индийских фильмов, жгучие арабские мотивы и русские, разве что не народные, песни. Это всех очень веселило. Кампания наших соотечественников под одну из русскоязычных композиций ударилась танцевать цыганочку с выходом, что привело к всеобщему ликованию. Несколько раз Ната указывала мне на нашего незнакомца, который то и дело мелькал в толпе. Иногда мы встречались взглядом, он как-то даже учтиво кивал и отворачивался. Мне показалось, что этого человека я уже видела в аэропорту и в самолете. Но – мало ли, сколько людей одновременно летит на отдых, встречаются в аэропортах и вокзалах, и потом попадают в один отель.

Мы вернулись в номер далеко за полночь. Я упала на кровать совершенно без сил.

– И все-таки, он на тебя запал… – Последнее, что я услышала перед тем, как погрузиться в сладкий сон.

В следующие несколько дней мы несколько раз сталкивались с этим субъектом. Каждый раз Ната неистово теребила меня за одежду, тыкая пальцем на мужчину, и каждый раз мне удавалось утихомирить подругу дружескими подзатыльниками.

Все-таки каждый становится рабом общества и тех или иных обстоятельств. И я не исключение. Каждый день начинался с традиционной проверки рабочей почты. Наверное, хотелось быть нужной и незаменимой, но в мое отсутствие все шло благополучно. На планерках шеф все так же вещал о нововведениях, новых проектах, планах развития. Сетовал на нерадивость коллектива, на безразличность властей (к чему бы это?) и на то, что в наши дни уже никто не хочет работать за идею. Только за зарплату. Короче, даже обидно. Я не претендую на всеобщее признание в области компьютерной графики и мультипликации, но мне казалось, что именно мои работы всегда полностью соответствуют требованиям клиентов от и до, и еще ни разу не вызвали нареканий и недовольств. Ну и ладно. Таких людей миллионы. Серых, незаметных, работающих на всеобщее благо и абсолютно заменимых. Огромный, всепожирающий механизм. Если один элемент выходит из строя, его тут же заменяют другим. И все. В этом мире нет места памяти. Даже доски почета теперь не в моде. То, что ты работаешь лучше других, то, что ты работаешь за троих, то, что ты работаешь без выходных, обедов и без личной жизни – это сугубо твои проблемы. Тебя об этом просили? Нет. Значит, сугубо твои проблемы в рамках заработной платы и личного, и безграничного спасибо от начальства. Ну и ладно. Если весь смысл жизни в том, чтобы поддерживать работу этого механизма под названием «Город» я согласна. Другого выбора у меня нет все равно. Нет, ну можно, наверное, уехать жить в деревню, завести кур, гусей, корову и огород в сорок соток, но… О тебе все равно никто не узнает и не оценит. Зато ты получишь уважение кур и гусей. И честную привязанность за еду.