Loe raamatut: «Трудовые будни космических пиратов»
Галина Романова
ТРУДОВЫЕ БУДНИ КОСМИЧЕСКИХ ПИРАТОВ.
ГЛАВА 1.
– Ну, что?
В устах Пола этот вопрос мог означать все, что угодно, от: «Какие новости?» до «Что будем делать?» и даже: «А не пора ли приступить к работе?» Сейчас явно был второй вариант, и Чесни пожал сутулыми плечами:
– Ну… вы все-таки совершили маневр и теперь… теперь надо все проверить и…
– И?
Еще одно слово-понятие от обычно немногословного капитана, в зависимости от движения бровей и тона означающее много чего – долго перечислять. Сейчас это было: «И что мы сидим, сложа руки?»
– Я запустил аварийную проверку всех систем, – пилот кивнул на панель, где одни огни уже погасли, а другие, наоборот, разгорались все сильнее, мерцая в хорошо знакомом ритме. – Это займет некоторое время…
– Сколько?
Вопрос пришел от второго пилота, совмещавшего обязанности навигатора. Тот сидел за своим пультом, как музыкант за инструментом – прямой, подтянутый, сосредоточенный, касаясь панели кончиками пальцев. Всех двенадцати. Пилот-мутант… а что такого?
– Еще минут десять.
Пол вздохнул. В некоторых случаях десять минут – это вся жизнь.
А они, кажется, приближались к этой отметке. Его собственная управляющая панель, на которой было на порядок меньше тумблеров, кнопок и всего один сенсорный экран – а много ли надо дублирующей аппаратуре, которая включалась лишь в аварийных ситуациях? – тоже переливалась огнями. Поперек экрана шла красноречивая надпись «Введите пароль». Надпись нервно мигала. Пол уже два раза вводил старый пароль, но система на него почему-то больше не реагировала. Оставалась третья попытка – либо менять пароль, либо выяснять, почему больше не действует старый.
Впрочем, на этот-то вопрос ответ как раз и был. Все дело в той «норе», куда они сунулись, не проверив все точки входа-выхода. Ввинтились в нее под немыслимым углом, едва не задевая «стенки лаза» и вывалились… Хорошо, что вывалились живыми и с относительно рабочей техникой. А что корабль перестал реагировать на команды и упрямо прет по прямой – так это легко устранимо…
В теории.
А вот на практике…
Отвлекая Пола, ожил переговорник. Машинное отделение.
– Кэп, что там у вас?
Он опять вздохнул. Перед «нырком» Юмбе 55 был отдан приказ «жать по-полной». И веганец выжал. Но вот отдать команду «сбавить обороты» не получалось. Кораблик продолжал лететь не только по прямой, но и с прежней скоростью, надобность в которой уже отпала. Более того, если и дальше так гнать, запросто можно выжрать все топливо и зависнуть в пустоте… если до того не случится столкновения. А по закону подлости это непременно произойдет. Давно замечено, когда у тебя все системы работают как часы, космос девственно чист и пуст, даже на дальних лидарах не фиксируется ни одного метеорита, а звезды и их планеты кажутся нарисованными. Но стоит выйти из строя любой детальке – и откуда что берется! Сразу и метеоритные потоки, и притяжение звезд, и встречные суда, которые с ходу требуют изменить курс. А если еще и копы привяжутся… А они привяжутся, это как пить дать!
– Кэп? – напомнило о себе машинное отделение.
– Идет проверка.
– Приказы будут?
– По факту.
Подумал немного и отключил внутреннюю связь. Конечно, это никак не успокоит экипаж, но и отвлекать не будет. Пол чувствовал, что в ближайшие несколько минут ему предстоит принять не самое лучшее решение.
Шлюпка. В нее поместятся только люди. Груз и большую часть запасов продовольствия и кислородные контейнеры придется оставить на борту. Только люди в аварийных скафандрах, в которых запас того и другого всего на семьдесят два стандартных часа. В сочетании с резервами на борту шлюпки это не так уж и мало – сто сорок четыре часа. Если подать сигнал бедствия до того, как покинуть корабль, их отыщут живыми. Но…
Но…Это проклятое «но» заключалось в том, что Пол Хэмир не имеет права бросить корабль. То есть, он может попытаться, но лишь для того, чтобы погибнуть. Ибо «Комета» ему не принадлежала.
{«Пока} не принадлежала! – напомнил он себе. – Осталось чуть-чуть… последний взнос…вот сдадим груз, перечислим оставшиеся полторы сотни кредо-единиц – и все. Свободны…»
«Ага, как же! Держи карман шире! – вылез откуда-то внутренний голос. – Полторы сотни кредо-единиц… плюс последние проценты – это еще полсотни. Да на лапу кое-кому придется десяток-другой отвалить, чтобы поскорее оформили передачу прав и не забыли «случайно» справочку о том, что он, Поллард Руд Хэмир, больше никому ничего не должен. А то знаем мы такие случаи – оформляешь все документы, гордо считаешь себя владельцем выкупленного судна, начинаешь работать на себя – и тут тебя догоняет предписание банка о том, что ты ему остался должен… Сколько? Еще пятьсот кредо-единиц. Откуда? А пени набежали. Какие пени? А такие! Вы выплатили сто пятьдесят кредо-единиц плюс пятьдесят кредо-единиц процентов, но там же было написано «Сто пятьдесят {шесть с половиной} единиц» и проценты, соответственно, не пятьдесят кредо-единиц, а «пятьдесят {две} кредо-единицы». Сложить шесть и два – уже восемь кредо-единиц вы не доплатили. А пени прирастают в геометрической прогрессии – через десять дней вы должны шестнадцать кредо-единиц, через двадцать дней – тридцать две, через тридцать – шестьдесят четыре и так далее. А поскольку вы ушли в глубокий космос на полгода, то сами подсчитайте, сколько вы нам должны… да процент к долгу нарос… Вот так в вечную кабалу к банкам и попадают. И дядюшка тут не поможет. Дядюшка у нас в банке не на последнем месте, без него вообще кредита бы не получили. Он ради лишней полсотни кредитов не то, что двоюродного племянника брата второй жены – мать родную в долговую тюрьму засадит! А это будет. Непременно будет, если ты, Поллард Руд Хэмир, бросишь груз на неуправляемом судне на произвол судьбы. Еще и посреднику будешь должен. А уж что скажут заказчики…»
Пол помотал головой, заставляя внутренний голос заткнуться. Был он немногословным, и этот монолог фактически в полтора раза превышал дневную норму сказанных им слов. Хорошо, что в космосе болтуны не ценились. Болтуном у них на корабле был Курт, который сейчас за сохранность груза и отвечал. Надо бы вызвать его по внутренней связи, спросить, как там контейнеры, но тогда болтуна будет не заткнуть. Он наверняка уже истерит, пытаясь связаться с мостиком. Да и остальные… док опять же…
– Ну, что? – решив, что выждал достаточно, напомнил Пол о себе.
– Пока идет проверка, – ответил Чесни.
– Сколько?
– Уже восемьдесят два процента. Еще чуть-чуть…А, твою мать!
Переливчатый звон заглушил слова пилота. Увы, пояснений не требовалось. Система сбойнула.
– Есть! Нашел, – заорал Чесни. – Передающая плата накрылась.
– Чтобы тебя дыра… – ругнулся Пол. – И?..
Чесни ответил не сразу – сперва он выключил кое-что на пульте, а потом решительно полез под панель, ползая с кресла.
– Добраться и заменить – раз плюнуть, – оповестил он. – Только вот…
– Что?
Иногда у Пола возникали крамольные мысли о том, что его парни нарочно то и дело обрывают фразы на полуслове, чтобы заставить молчаливого капитана открывать рот и таким образом общаться с командой.
– Только вот для этого надо все вырубить и перезапустить систему. С новым паролем.
Это было уже серьезно. Перезапуск всей системы в открытом космосе… Полное отключение {всей} автоматики, даже жизнеобеспечения, пусть всего и на несколько секунд… А если эти несколько секунд растянутся в несколько минут? Несколько минут в полной темноте, в изолированных постепенно остывающих отсеках…наедине с последними мыслями о том, как глупо, бездарно, мучительно заканчивается эта жизнь. Они задохнутся или замерзнут? Что наступит раньше?
Пол посмотрел на свою панель. Аварийное управление. Именно ему, капитану, надо будет после отключения всех систем нажать вот эту красную кнопку. Сколько прошло столетий с тех пор, как человечество покинуло пределы Солнечной Системы, а аварийная кнопка так и осталась «этой красной кнопкой».
Спрашивать, что будет, если не рисковать, не стал. И так все понятно. И решение может быть только одно.
– Ты… успеешь?
Работать придется не просто быстро, но практически на ощупь, в полной темноте. И каждая секунда промедления может оказаться той последней, после которой уже поздно будет перезапускать автоматику.
– Должен, – прозвучал короткий ответ. Собственно, что еще мог сказать Чесни? Ремонтником он, конечно, не был, но в недрах пульта разбирался и в крайнем случае заменить одну деталь другой мог, не прибегая к услугам запертого сейчас в машинном отделении механика.
– Тогда давай.
Пол кивнул и, пока Чесни, свесившись с ложемента, выдвигал ящик с запчастями, чтобы выудить нужную деталь, снова утопил в гнездо кнопку внутренней связи.
– Внимание всем. Говорит капитан Хэмир. Приготовиться к перезапуску системы. Принять меры к безопасному отключению всех систем, приготовиться к перезапуску. Повторяю. Принять меры к безопасному отключению всех систем и полной перезагрузке. Готовность, – сделал паузу и покосился на копающегося в ящике Чесни, – три минуты. Время пошло!
Бросив быстрый взгляд через плечо, пилот отчаянно просигналил ему бровями – мол, ты чего? Но Пол уже щелкнул таймером и снова отключил внутреннюю связь прежде, чем эфир взорвался от вопросов. Впрочем, источник «взрыва» было легко локализовать и изолировать, чем он и занялся, развернув вирт-окно с планом противопожарной сигнализации и заблокировав несколько дверей. Да, рискованно. Да, уменьшается шанс на спасение. Да, это попахивает трибуналом – {могло бы} попахивать, если бы дело дошло до этого. Но паника в критической ситуации – плохая альтернатива. Пусть Курт истерит в своей каюте. Когда все закончится, он как раз выпустит пары, и с ним можно будет нормально общаться… если они еще будут когда-нибудь общаться.
Так. Если судить по внутреннему плану корабля и загоравшимся тут и там огонькам, команда не стала терять времени, а занялась делом. Ребят у Пола было немного, рук не хватало, но все проверенные и перепроверенные. Даже Курт при всех своих недостатках и склонностях к истерикам тоже был в некотором роде незаменим. Ибо не только хорошо знал свою работу, но и служил как бы «штатной корабельной крысой» – именно он каким-то неуловимым даже не шестым, а седьмым или восьмым чувством мог угадать, когда дело выгорит, а когда надо все бросать и рвать когти. Кстати, узнав координаты и примерное расстояние до цели, да еще и краем уха услышав о том, какой выбран маршрут, он начал нервничать и предлагать другие варианты самоубийства, быстрее, проще и не такие мучительные. Что ж, Курт опять не ошибся. Но вот именно сейчас слушать его нытье: «А я предупреждал! А я еще когда говорил, что этим все кончится…» – не хотелось. И, если бы не острая нужда в деньгах, если бы не реальная надежда, расплатившись с заказчиком, досрочно выплатить кредит, Пол бы послушал Курта, как слушал его в трех случаях из пяти.
Если бы да кабы… как там дальше? Христофор так и сыпал пословицами. Даже умирая на операционном столе, он и то ухитрился прошептать что-то странное про веревочку, которой, сколько ни виться, а конец настанет… Эх, Христофор-Христофор… все мечтал накопить денег и слетать в родные Барановичи…
Пол мотнул головой. С чего это ему покойник вспомнился? Полгода не вспоминался, а тут…
– Чесни? Готов?
– Угу…
Что-то в этом его «угу» Пола насторожило:
– Проблемы?
– Да как сказать… здесь никто не копался? – пилот все еще шарил в ящике. Навигатор все бегал пальцами по панели. Вернее, бегали пальцы только одной руки, правой. Левая была до половины утоплена в сенсорный экран. Он маневрировал. Вернее, пытался это сделать, поскольку развитая корабликом скорость не оставляла простора для маневра. Появись в опасной близости метеорит – проще столкнуться с ним, чем уклониться.
– А что?
– Платы не нахожу.
– Что?
– То! Юмба не мог ее позаимствовать?
Пол пожал плечами. Три минуты стремительно истекали. Команда уже почти вся приняла необходимые меры. Остались они трое. Через три минуты – то есть, уже через минуту и десять секунд – навигатор активизирует автопилот, а сам Пол начнет отключение систем.
– Что делать, кэп?
Пол ответил недоуменным взглядом. Это пилот спрашивает у него? Сейчас? Кто отвечает за запчасти? Ну да, на пару они с Юмбой, но сейчас нет времени для разборок. Как нет и запасных запчастей. Большая часть доходов уходила на выплату кредита и зарплату парням. Остающиеся крохи тщательно копились, расходуясь в основном на еду и баллоны с жидким воздухом и катализаторами горючки. Даже зарядники они не меняли с самой покупки, а по инструкции их положено обновлять каждый год.
Их взгляды встретились.
– Я, конечно, попробую… тут есть кое-что, но… – Чесни замолк под тяжелым взглядом Пола и закончил другим тоном: – Попытаюсь.
– Сделай, – кивнул Пол и, покосившись на таймер, добавил: – Тридцать секунд.
Палец коснулся панели. Одно нажатие и…
Он не видел, что делает пилот – внимание Пола было привлечено к таймеру. Десять… девять…восемь… семь… шесть… пять…четыре… три…два…один…
Палец прижался к экрану. В тут же минуту, с двух-трехсекундным отставанием, навигатор врубил автопилот и обесточил пульт.
Еще несколько секунд – и волной, нарастая постепенно, навалилась тишина. Это Юмба один за другим глушил механизмы. На вирт-экране стали появляться темные пятна – выключались системы. Какое-то время еще шипел воздух в воздуховодах, но потом стихли и вентиляторы. Тишина наваливалась, давя на уши и нервы. Оказывается, на корабле постоянно что-то гудело, ворчало, потрескивало, шуршало, щелкало, скрежетало.
На пульте у Чесни тоже погасло несколько огней. В конце концов, пилот выудил со дна какую-то деталь, зажав ее в пальцах левой руки, а правой торопливо щелкал переключателями и быстро-быстро вводил коды дезактивации.
– Готов, кэп?
– Угу.
Палец коснулся той самой красной кнопки.
– Свет.
Словно только того и ждала, обрушилась тьма, а вслед за нею, казалось, и удушье и смертный холод. Где-то там, подчиняясь приказу, остановилось сердце корабля, и он повис в пустоте куском металла и пластика, медленно остывая и расставаясь с жизнью. Полу показалось, что он услышал испуганный вскрик запертого в своей каюте Курта, впервые посочувствовав вечному паникеру. Не самая приятная смерть… Сила тяжести мягкими невесомыми лапами толкнула последний раз в грудь и отвалилась. Если бы не привязные ремни, Пол воспарил бы над ложементом.
Кругом царили мрак и тишина, подчеркиваемые, усиливающиеся грохотом собственной крови в жилах и возней со стороны пульта. Чесни в самом деле действовал вслепую – единственный огонек сейчас мерцал перед глазами Пола на пульте аварийного отключения. Если он погаснет… успеют ли они добраться до шлюпки? Двери придется отжимать вручную, а это время, кислород, тепло, жизнь…
Еще немного. Еще чуть-чуть… Да сколько можно возиться? Уже становится холодно – корабль остывает слишком быстро. Значит, они все-таки сначала замерзнут, не успев задохнуться.
Со стороны пульта послышался короткий сухой треск. Так бывает, когда в пальцах ломается веточка.
– Ах ты… чтоб… хурра тебе в…
Чесни ругался хриплым шепотом, перебирая все известные ругательства на своем родном языке.
– Чес… что там?
– Все в норме, кэп. Не видно ни хрена… А, есть!
Еще несколько секунд напряженного ожидания… Великие духи космоса, да что же он так долго! А ведь еще систему перезагружать, и новый пароль вводить… и ждать, пока машина, очнувшись, обновит данные и запустит все системы. А еще…
– Давай.
Красная кнопка маячила перед глазами. Палец потянулся к огоньку. Нащупал прямоугольную выпуклость, надавил.
Секунду или две ничего не происходило – система была погружена во мрак. Потом что-то внизу, под полом, мягко загудело, и перед глазами Пола вспыхнул девственно-чистый голубой экран. Еще секунда – и в уголке вспыхнула белая точка курсора.
«Введите пароль!»
Пароль? Старый или…Какой выбрать?
С воображением у Пола – и у разработчиков – было туговато. Он должен содержать строго определенное количество букв и цифр, а также знаков и символов, быть не длиннее и не короче раз и навсегда заданных параметров, не быть привязанным к именам собственным и историческим датам…
«Жизнь!» – по какому-то наитию напечатал Пол и добавил несколько восклицательных знаков. Замер, не зная, добавлять ли еще… нажал ввод, молясь, чтобы техника не выпендривалась и…
«Принято».
Уф. Теперь еще несколько команд и…
И снова эта пауза, когда, казалось, все повисло в воздухе. Сработала автоматика или нет? Запустилось ли сердце корабля? Справится ли техника с последствиями переохлаждения или…
И тут где-то в недрах корабля послышался нарастающий гул.
Есть!
Пол едва удержался от ликующего вопля, но все-таки вскрикнул от неожиданности, когда резко вернувшаяся сила тяжести бросила его на ложемент. Он слегка прикусил себе язык, но радовался этой боли и рези в глазах от включившегося света, как мальчишка радуется первому в жизни полету. Система запустилась!
Проморгавшись – эх, надо было хоть на один глаз надвинуть светофильтр, тоже мне, капитан-всезнайка! – он уставился на пульт. Искин заканчивал проверку всех систем, и на экране одна за другой всплывали ровные строчки: «Сектор 1-А готов к работе… Сектор 2-А готов к работе… Сектор 3-А готов…» – и так далее. Где-то на других кораблях искины в последнее время делают очеловеченными – все это докладывает машинный голос с «натуральными эмоциями», а порой к голосу «прикрепляется» и тело какой-нибудь красотки – красотки по меркам той или иной расы, разумеется! Но Пол не стал устанавливать нужный софт – тот шел как бы в нагрузку, и стоимость взятого в кредит корабля от этого увеличивалась на пару сотен кредо-единиц. Соответственно, удлинялся и срок выплат, а также сам процент тоже вырастал. Нет уж, мы полетаем по старинке, без всех этих роскошеств, экономя на всем и отставая в развитии, зато побыстрее выплатим кредит и уж тогда развернемся по полной программе!
Машина, тем не менее, и без визуально-голосовых эффектов прекрасно со всем справилась. Дождавшись, пока она закончит проверку систем, Пол окликнул Чесни:
– Рубка, у вас как?
– Все в норме, кэп.
– Тогда за работу. Координаты, маршрут…
– Само собой.
Кивнув, хотя из-за пульта и спинок своих ложементов пилот с навигатором не могли его видеть, Пол принялся обзванивать остальных.
Свободный от вахты стрелок Кир-Пу как спал, так и проснулся лишь после того, как при перезапуске системы сила тяжести сперва вознесла его под потолок, а потом бросила на пол. В машинном отделении энергетик Юмба с механиком Томбой бодро доложили о том, что все в норме. Доктор тоже был спокоен и деловит. А вот Курт…
– Это что такое, кэп? – завизжало переговорное устройство, едва Пол окликнул карго. – Это что сейчас было? Я уж думал, нам кранты полные пришли! Мама дорогая! Мы что, потерпели аварию? Надо немедленно покинуть корабль! Мы все погибнем! Мы все…
– Молчать, – тихо рявкнул Пол, дождавшись паузы в монологе Курта. – Доложить о самочувствии и…
– Да какое, к прыскам, самочувствие? – снова завелся паникер. – Чуть концы не отдал, когда…
– Как груз?
Волшебное слово мигом заставило Курта заткнуться.
– Эм… капитан, я… тут такое было… с ума можно сойти… я чуть было не…
– Проверить и доложить, – Пол странным образом почувствовал облегчение, утопив в гнездо кнопку вызова. Да, и панель надо тоже сменить на новенькую, сенсорную. Такие, кнопочно-тумблерные, нигде уже не используют. Буквально через несколько дней или месяц он станет полностью независимым человеком и сможет, наконец, позволить себе роскошь не считать десятки*.
(*Десятки – одна десятая часть кредитки, основной универсальной денежной единицы, она же у/е. Здесь как синоним слова «копейки». Прим.авт.)
Дав Курту задание и мигом превратив паникера в собранного и сосредоточенного работника, Пол снова окликнул Чесни:
– Есть?
– Заканчиваем, кэп, – бодро отрапортовал тот. – Координаты уже готовы. Кидаю…
Виртуальным трехмерным экраном они тоже не успели обзавестись. То есть, изначально он стоял на кораблике, но не так давно вышел из строя и заменить на новый, более совершенный и, соответственно, дорогой, опять-таки было некогда и не на что. Поэтому пилот по старинке отправил капитану файл с трехмерной картинкой.
Разглядев ее, Пол тихо ругнулся. Их выбросило почти в соседний сектор. То есть, они вынырнули из «норы» практически на границе двух секторов, но, к несчастью, развернувшись носом в другую сторону. И кораблик, послушный приказу «жать на полную», какое-то время летел прочь от нужной им точки. Сейчас он продолжал удаляться от цели пути с прежней скоростью, и надо было сперва затормозить, а потом провернуть маневр разворот, возвращающий «Комету» на прежний курс.
– Сейчас все будет, кэп, – кивнул навигатор. – Места навалом. Развернемся в лучшем виде! Тут пусто…
Пол переключился на внешние обзорные экраны и понял правоту навигатора. Экраны и лоция показывали редкостное единодушие – они влетели в один из самых «пустых» секторов этой части Галактики. Согласно лоции, в секторе 48-2/триО, было всего одиннадцать звезд малой и средней величины, причем планетарные системы имелись только у пяти. Сектор был необжитой, по нему даже трассы не были проложены, ибо, если в пути случится поломка, остановиться для починки будет просто негде. Подумав об этом, Пол ощутил себя счастливчиком – ведь, если бы систему не удалось перезапустить и пришлось срочно покидать корабль на шлюпке, шансы, что сигнал «СОС» будет принят при их жизни, не просто уменьшался, а становился величиной отрицательной. В лучшем случае, их бы однажды нашли пролетавшие мимо такие же, как он, сбившиеся с курса лихачи. В худшем… космос для этого слишком огромен.
От размышлений о превратностях судьбы его отвлек вызов по внутреннему каналу.
Курт.
– Я проверил груз, кэп.
– И?.. – сердце сжалось от недорого предчувствия.
– Пока все в норме, разгерметизации не произошло, оболочки целы, крепления надежны, – доложил карго таким тоном, что любой бы почувствовал подвох.
– Точно все в норме?
– Ну… как сказать… техника тут, конечно, как и везде, вырубалась…
– Таймер…– догадался Пол.
Груз, который они везли, был необычным. Каждый из трех контейнеров был снабжен таймером, который отсчитывал секунды до окончания срока хранения. Вскрыть контейнеры надо было хотя бы за десять секунд до истечения этого срока, и лучше, если это произойдет в присутствии заказчика и не в космосе. Иначе начнется процесс распада и убыток, который понесет Пол, еще на пару лет затянет его в кабалу к дядюшке-банкиру.
– Он… я его…ну… проверил, – отчего-то заюлил Курт.
– Обнулился? – если это произошло, груз можно уже выкинуть. Просто так, на всякий случай. Ибо если в атмосфере процесс распада груза мог бы закончиться просто гниением, то в космосе, при чудовищной разнице давления вакуума, он бы спровоцировал небольшой взрыв мощности достаточной, чтобы разнести корабль на детали.
– Никак нет. Просто… сколько у нас {теперь} времени, кэп?
Кровь и хаос! Пола бросило в дрожь. Точно. Они же отклонились от курса и кто знает, сколько у них уйдет на маневр.
– А каковы показания таймеров?
– Сто сорок шесть целых и двести… почти двести тысячных… девятьсот девяносто девять…
– Добро.
Сто сорок шесть стандарт-часов с «минутами». Неплохо. Шансы есть. Если Чесни с напарником не подведут с маневром.
И парни тут же напомнили о себе.
– Кэп, держи трассу!
На экране перед Полом развернулась трехмерная модель, обвешанная условными знаками и цифрами.
– Если идти по параболе и взять стандартный уклон в три с половиной градуса, – счел нужным пояснить навигатор, – то можем выйти в секторе 46 всего в ста пятидесяти астрах* от цели.
(*Астра – сокращение от «астрономическая единица». Расстояние от Земли до Солнца. В астрах – а также декастрах и парсеках – измеряется расстояние в глубоком космосе. Прим.авт.)
Пол кивнул. Всего сто пятьдесят астр. Не так уж много.
– А по времени?
– Ну… – Чесни почесал щеку, – если не тормозить, то часов за сто сорок пять управимся.
Пол кивнул. Через сто сорок шесть часов истечет срок годности содержимого контейнеров с грузом. Их необходимо вскрыть {до} этого времени. В запасе остается всего час и несколько минут. Негусто. Впрочем, если радировать заказчикам и назначить встречу на полпути к цели, сославшись на форс-мажор… Вот завершим поворот и радируем.
– Начинайте маневр, – распорядился он.
То, что космос – это пустота и огромные расстояния, знают все. Но не у всех хватает воображения представить себе, {насколько} огромны расстояния от звезды к звезде. Если бы не многочисленные «складки» пространства, а также «норы» и «лазы», которые позволяют существенно сокращать расстояние, человечество даже сейчас, в десятом веке от начала космической эры, не сумело бы освоить и четверти Ойкумены.
Если смотреть внимательно, станет ясно, что большая часть Галактики представляет собой один большой укромный уголок. Приграничные зоны между различными секторами – весьма, надо сказать, значительные территории – отличное место для всякого, кто хочет затаиться, укрыться от постороннего лидара и просто обделать кое-какие свои дела.
Сигнал «мэй-дэй» был принят ближе к вечеру, когда команда собралась на ужин. Дежуривший в тот день Курт сам отнес в рубку вечерний паек развалившемуся за пультом навигатору Шушере. Большая часть огней уже была погашена, несмотря на то, что до отбоя еще оставалось два с половиной часа. Мигал только сигнал автопилота, и Шушера следил за тем, чтобы кораблик не отклонялся от курса. В случае внештатной ситуации он мигом вызывал Чесни и до его прихода брал управление на себя.
Шушера – настоящее его имя было намного длиннее, что-то вроде Шруш-шеш-рашши – с явным удовольствием отвлекся от созерцания межзвездного мрака, который добросовестно отражали внешние обзорные экраны. Лишь на двух из восьми «окошек» с краю слабо мигали далекие звезды, да в третьем обозначилось что-то вроде пылевой туманности, которую лоция определила, как скопление метеоритов, оставшееся, видимо, от трапезы одного из Странников – подозрительной, псевдо-разумной энергетической формы жизни, время от времени появлявшейся из глубин космоса. Согласно расчетам, корабль должен был пройти в паре астрономических единиц от края скопления. По космическим меркам близко, почти впритирку, но зато экономилось пятнадцать стандарт-минут, что в условиях тотальной спешки было весьма и весьма кстати.
Подав навигатору поднос с разогретым пайком, Курт остался стоять, рассматривая обзорные экраны. В рубку рядовые члены экипажа поднимались редко, лишь по личному вызову капитана или когда вот так, будучи дежурными, приносили Чесни или Шушере паек.
– Это все работает? – поинтересовался Курт.
– Угук, – Шушера сосредоточенно вскрыл упаковку и тщательно перекладывал содержимое в миску.
– И вот это? – палец карго ткнулся в пульт.
– Лапы прочь! Испортишь!
– Ага, – Курт мигом занервничал, пряча руки за спину, – я ж понимаю… если я чего-нибудь нажму, мы тут все на молекулы распадемся…
– Ну, не на молекулы, пожалуй, но… все равно ничего не трогай. Просто смотри.
Шушера принялся за еду. Курт дисциплинированно топтался рядом. Его обязанности дежурного включали не просто достать и разогреть пайки, но и накормить вахтенных, а также утилизировать после них одноразовые контейнеры и почистить индивидуальную многоразовую посуду. Конечно, пользоваться одноразовой намного выгодней в плане экономии времени, но она достаточно дорого стоит – эти смешные экологи вовсе требуют ее запретить, чтобы человечество не загрязняло космос! – а капитан Пол экономит на всем… кроме свободного времени, которого в дальних рейсах навалом. И карго ждал, бросая во все стороны любопытные взгляды.
– А вот эта лампочка так и должна мигать? – нарушил он молчание.
Шушера одарил болтуна и паникера мрачным взглядом и уже открыл рот, чтобы прочавкать что-то вроде: «Не лезь не в свое дело!» – но прежде посмотрел, куда указывает палец Курта – и подавился ужином.
– Кх-хах-ха… – прокашлявшись, с трудом проглотил недоеденный кусок и сунул дежурному поднос остатками ужина. – Нет, духи меня съешь!
– Мы сломались? – Курт, бледнея на глазах, попятился к выходу, прижимая к себе поднос.
– Нет, мать его… Это сигнал!
Навигатор рванулся к пульту, торопливо переключаясь на прием, и рубку наполнил характерный позывной.
– Тревога, – просто сказал Шушера и до отказа утопил в гнездо кнопку вызова капитана.
– Мама, – прошептал Курт, прислоняясь к переборке. – И что теперь делать? Мы… эвакуируемся?
– Еще нет.
Вызванный сигналом, в рубку ворвался Пол. Следом за ним торопился Чесни. Пилоту хватило мига, чтобы все понять.
– Сигнал бедствия.
Все трое переглянулись.
– Координаты? – Пол нырнул в свой ложемент, торопливо активировал пульт, готовый в случае чего взять управление на себя.
– Есть, – коротко бросил Чесни. – Лево-низ уклонение тринадцать градусов шесть минут…
– Шесть с половиной, – поправил Шушера. – Рассеянность двести градусов. Определяю сторону волны…
Им понадобилось от силы двадцать секунд, чтобы определить, что сигнал с большей долей вероятности исходит как раз со стороны того самого скопления метеоритов.
– Курс, – только и приказал капитан, услышав это.
Сомнений в том, что надо все бросать и идти на помощь, не возникало. Космос слишком велик, и даже в самых оживленных секторах может пройти от нескольких часов до нескольких суток прежде, чем сигнал бедствия будет принят и расшифрован. И даже при самых благоприятных обстоятельствах помощь может опоздать – слишком велики расстояния, слишком редки встречи с теми, кто может помочь. В девяти случаях из десяти спасатели, отозвавшиеся на призыв о помощи, находили уже мертвые корабли и погибших в ожидании спасения членов экипажа – даже в тех случаях, когда люди успевали добраться до скафандров глубокой защиты. Ибо ни один из них не обеспечивал организм обогревом и питанием дольше, чем на двести часов. А спасательные шлюпки действенны только в тех случаях, когда в прямой видимости от потерпевшего крушение корабля находится планета, окруженная атмосферой. Иначе шлюпка может стать могилой, хотя смерть в нее придет позже – часов через триста.
Все это прописные истины, которые вдалбливают каждому пилоту в каждой навигаторской школе с первых дней. Что космос жесток, что он не прощает ошибок, что шансы на выживание при аварии стремятся к нулю и что надо, во-первых, изо всех сил стараться не допустить аварий, а во-вторых, в случае чего, бросать все и мчаться на помощь. Ибо, несмотря на то, что человечество колонизировало и подстроило под себя больше двух сотен планет, не считая тех, которые только находятся в процессе освоения, в масштабах даже одной Галактики это – капля в море.
