Любимый для двоих

– А как же!.. – в тон ей ответил Лёша, не желая её волновать. – Однако пригласить врача не помешает, – добавил он и, поцеловав её родимое пятнышко на запястье, просительно заглянул в глаза.

– Чтобы я попала в больницу и сорвала нашу свадьбу? – подтрунила Света.

– Солнышко моё, Лёша прав. Давай вызовем… – начала было уговаривать её Софья.

– Да ни за что на свете! Всё со мной в порядке. Я чувствую себя великолепно!.. Вот ведь прицепились! – возмутилась Света, не дав ей договорить.

Кому как не ей было знать, какой настойчивой могла быть мать, когда речь заходила об её здоровье.

– Ну, ты собираешься покрывать мои ногти лаком? – подстегнула она любимого.

Лёша удручённо взглянул на невесту, потом на её мать. Женщина скрепя сердце уступчиво пожала плечами, и он принялся за дело.

– Давайте ляжем сегодня пораньше, – предложила Софья, когда часы показывали всего лишь начало десятого. – Завтра всем предстоит нелёгкий день, а мне так и вовсе придётся вставать ни свет ни заря. Спасибо бабе-Мане, что взяла на себя всю выпечку. Что бы я без неё делала!

– Пораньше так пораньше, – согласился Лёша, глядя на утомлённую Светочку.

– Эй!.. Эй!.. – окликнула молодых Софья, наблюдая как они, обнявшись, направились в дочкину спальню. – Сегодня не положено!

– Да мы знаем об этом!.. Просто хотим пожелать друг другу спокойной ночи без свидетелей, – смущённо пояснила Света, крепче обняв любимого, но тут же взглянула на мать как никогда яркими зелёными глазами и отчего-то напряглась. – Мамочка, я люблю тебя. Спокойной ночи, дорогая!.. – пожелала она ей и хотела добавить что-то, но передумала.

Софья решила лечь спать на диване в гостиной, поближе к дочке, уж очень болела за неё душа, да и Лёшу желательно было уложить во второй спальне, чтоб ненароком не разбудить его рано утром. Она радовалась тихому воркованию молодых, доносившемуся до неё из Светланиной спальни, однако услышанный ею конец их разговора её обеспокоил.

– Лёш, – окликнула Света жениха, когда он, поцеловав её перед сном, собрался покинуть комнату, – запомни меня такой, какая я сейчас.

Она улыбнулась ему очаровательной улыбкой. В глазах её было столько любви и нежности, и какого-то скрытого смысла, что у него захватило дух.

– Да, дорогая. Ты у меня красавица! А сейчас и вовсе восхитительная, – сказал Алексей, желая подбодрить невесту, и уже готов был выйти, как она вновь подала голос:

– Лёша, ты сделал меня счастливой. Спасибо тебе… и Насте тоже, – упомянула она сестрицу, задев его слабую струну.

Он обернулся: Света смотрела на него, будто прощалась, оставляя много чего невысказанного.

«Какая же она хрупкая, а ещё очень ранимая», – подумал Алексей с нежностью и удалился, ответив на посланный ею воздушный поцелуй таким же жестом.

Лёша проснулся на заре от тихого приглушённого завывания. Он как ужаленный подскочил с кровати и, на ходу застёгивая брюки, кинулся в девичью спальню. Там, зажав рот платком, над дочкой рыдала Софья. Света была мертва! Он и сам не смог удержаться – у него выкатилась скупая мужская слеза.

– Я чувствовал вечером, что она прощается. Не умом понимал – сердцем! – с трудом выдавил Алексей, глядя на тело теперь уже бывшей невесты, не сознавая, что думает вслух.

– Лёш, позвони в милицию и в скорую помощь, а ещё… Рощиным и всем, кому надо, – сквозь плач попросила несостоявшаяся тёща.

Он оповестил всех, чьи номера значились в их записной книжке, не забыл и про своих родственников.

Когда ранним утром в доме Рощиных раздался телефонный звонок и в трубке послышался встревоженный голос Алексея, у Насти, так и не уснувшей в эту ночь, ноги подкосились раньше, чем она дослушала чудовищную весть. Благо разбуженная звонком Наталья оказалась рядом и успела подхватить падающую дочку, усадить на диван, затем взяла выпавшую из её рук трубку, и, пояснив Алексею, что Насте сделалось дурно, попросила повторить сказанное…

В семье Рощиных поднялся переполох. Разбуженный женой Александр мгновенно вошёл в курс дела. Поглощённый своими переживаниями, он принялся торопливо одеваться, не обращая ни на кого внимания. Через пять минут он был уже на пути к дому Софьи. Наталья поспешила вслед за ним. А Марию Станиславовну в первую очередь озаботила впавшая в транс, окаменевшая от горя внучка.

– Ну-ну, милая, тебе нельзя так расстраиваться, – принялась она успокаивать Настю. – Все мы гости на этом свете. Мы знали о Светочкиной болезни, её смерть не стала для нас большой неожиданностью. Поплачь, поплачь, золотко, тебе легче станет. Кому как не мне знать, как сильно вы были привязаны друг к другу. Мне она тоже очень-очень была дорога, – проговорила бабуля и, не выдержав боль утраты, залилась слезами…

Ну а Софья и вовсе была безутешна – горе её безмерно. То она впадала в истерику, то в обморочное состояние. Алексей не знал, что делать, как успокоить несчастную женщину. Он и сам был как в аду. Первыми прибыли супруги Рощины, а вслед за ними подъехали скорая и милиция. Когда тело Светочки готовились увезти в морг, Софья потеряла сознание. Сделанный фельдшерицей укол лишь на время привёл её в чувство. Похоронами занялся Александр. Соня могла только догадываться, кто и чем занимается. Большую часть времени она находилась под действием транквилизаторов.

К приходу Насти и Марии Станиславовны в доме уже начали собираться люди. Прибывшие на свадебное торжество гости угодили на похороны. Приехал из дальних далей и Николай Степанович Майоров.

– А ведь я мог застать дочечку живой, – с горечью сказал он Наталье. – Я так рвался навестить Соню со Светочкой вчера, сразу по прибытию, но Рита уговорила меня передохнуть с дороги, отложить нашу встречу до утра.

Ему очень тягостно было видеть Софьины страдания. Счастливо и не очень счастливо прожитые вместе годы всколыхнулись в его памяти, навеяв грусть и недовольство собой. Николай подошёл к так называемой супруге, чтобы дать ей знать о своём прибытии и попытаться её успокоить, но она словно не видела его и не слышала.

Очень быстро явились и родители Алексея. Пётр Иванович Майоров попросил сына проводить его в морг. Как опытный врач-кардиолог он пожелал присутствовать на вскрытии, и патологоанатом дал своё согласие. Пётр, Александр и Алексей вернулись лишь после полудня, сопровождая гроб с покойной Светочкой.

Сообщение отца, что его невеста была беременна, стало для Лёши большим потрясением. Пётр сказал сыну, что этого нельзя было допускать ни в коем случае, но увидев в какое шоковое состояние привело это известие Лёшу, сделал оговорку, что на таком малом сроке это обстоятельство вряд ли ускорило её смерть. Он высказал предположение, что ухудшить состояние Светиного здоровья могли нервные перенапряжения и волнения, связанные с подготовкой к бракосочетанию. И без того расстроенный смертью невесты Алексей впал в состояние сходное с истерией, только у него это выражалась иначе, чем у Софьи.

Остановившись рядом со Светланиной комнатой, Настя услышала исходящие оттуда непонятные сдавленные звуки. Заглянув в спальню, она увидела Алексея. Он стоял лицом к стене, упершись в неё руками. Лёша был явно напряжён. Настя заметила едва уловимое его содрогание. У неё появилось ощущение, что как сильный мужчина он пытается удержать в себе рвущиеся из него рыдания. Она проскользнула в комнату, коснулась его плеча – и он обернулся.

– Не смущайся, поплачь – станет легче. Мне вот слегка полегчало, – сказала она ласковым голосом. – Я знаю, как сильно ты любил Свету. Я тоже её любила.

– Ты не понимаешь… Возможно, я ускорил её смерть, – выдавил Лёша признание.

Девушка обняла его как брата, изливая на него всю свою нежность, внушая ему успокоение. Настя рядом с ним и сама почувствовала некоторое облегчение. Их объединило общее горе. На молодого человека внезапно снизошло некое умиротворение, он теснее прижал к груди Настю, ощутил такой родной, до боли волнующий запах её тела. В этот момент ему показалось, что между ними ничего не изменилось: она любима и желанна по-прежнему! Настя возбудила его – в такое-то время!.. От осознания этого Алексею сделалось не по себе. Он отстранился. Девушка тоже не поняла, как это у них получилось, а опомнившись, смутилась.

– Ну что ты несёшь! Такого просто не может быть! – выразила Настя своё несогласие, чтобы избавиться от неловкости.

– Света была беременна. Она ничего мне не говорила. Этого не должно было случиться! – произнёс он с отчаянием.

– Срок был, по-видимому, слишком маленький. Света могла не догадываться о своём интересном положении, а может, хотела сделать тебе сюрприз на свадьбу или, зная, что ей нельзя рожать, решила не волновать вас с матерью преждевременно, надумала умалчивать до последнего – пока беременность не станет очевидной. На днях она обмолвилась, что мечтает о ребёнке. Светочка сказала, что если у неё родится девочка, то назовёт её Анитой. У меня мелькнуло тогда подозрение, что она беременна, но я отмахнулась от показавшейся мне нелепой мысли, а ей велела выбросить из головы эту дурь.

– И как мне теперь жить, сознавая это?

– Ты ведь был уверен, что она принимает противозачаточные пилюли, да и мама-Соня так думала, так что ты не должен винить себя в её беременности. Она вас обоих провела! Я полагаю, что Света умышлено пошла на обман, стремясь зачать ребёнка. Она не единожды говорила мне, что хотела бы оставить частичку себя после смерти. Хоть твоя невеста и казалась ранимой и слабенькой внешне ― это не помешало ей обладать сильным характером. Если Света вбивала себе что-то в голову, то шла к своей цели напролом! Она знала о скорой своей кончине и спешила жить: торопилась познать всё неизведанное, в том числе и материнство. Это был её единственный шанс.

Алексей смотрел на девушку понимающе и молчал. Он словно бы лишился дара речи.

Настя не сомневалась: кризис его миновал, он сможет жить и без Светы. Она вышла из комнаты, оставив Лёшу наедине с его переживаниями, и больше ни в этот день, ни в следующий к нему не подходила.

Светлану хоронили во всём подвенечном. Настя сплела венок из садовых ромашек и надела его покойной на голову поверх фаты. В минуту просветления Софья попросила её срезать в саду белые и красные розы, выложить ими гроб усопшей Светочки. Отснятые и заказанные Настей по просьбе сестры её фотографии в подвенечном наряде пришлись кстати. Одну из них оставили на памятник, другие разобрали близкие люди покойной, в том числе и она с Лёшей.

Через несколько дней после похорон Настя отправилась в Чебоксары, а Алексей – в Казань.

Настёна смогла приехать на девятидневный поминальный обед, организованный в доме Софьи. Народу собралось много. Пришедших пришлось усаживать за столы в три захода. Настя успела к последнему столу, накрытому для членов семьи и ближайших друзей. От бабушки она узнала, что среди первых поминающих были Алёшины родители, а вот сам он прийти не смог. По телефону Алексей сообщил Софье, что на сороковой день непременно приедет.

По завершении поминального обеда Настя взялась помогать матери наводить порядок в доме тётушки. Окончательно павшая духом Софья приняла по настоянию сестры успокоительные таблетки и прилегла в своей комнате. Пока Настя стаскивала всё с обеденных столов на кухню, её мать занималась мытьём посуды. Заметив, что дочки давно не видно, Наталья прошла в гостиную, чтобы взглянуть, всё ли убрано со столов: там был полный порядок, Александр с Настей даже лишние столы вынесли. Однако ни его, ни дочери в гостиной не было. Она подошла к сестриной спальне – и тут до неё донёсся шёпот мужа и Сонин лепет сквозь всхлипы. Остановившись возле занавесей, Наталья прислушалась к их тихому говору:

– Успокойся, милая. Пощади себя. Со смертью Светочки твоя жизнь не закончилась, – пытался внушить её сестре Александр.

– У тебя есть жена и двое других детей. Тебе есть ради кого жить, у кого искать утешения в старости, а я осталась одна-одинёшенька. Как жаль, что я не смогла умереть вместе с доченькой, – с трудом выговорила Софья.

– Ты не одинока. У тебя есть мы: твоя сестричка, я, племянник и племянница. Мы тебя любим. Постарайся жить ради нас, а хочешь верни Николая. Поверь: ты ему небезразлична. Документально вы состоите в браке. У тебя к нему были сильные чувства, возможно, они до сих пор ещё теплятся. Какие ваши годы! Вам не поздно исправить некоторые ошибки. Зря ты его не простила. Колина провинность перед тобой не так уж и велика по сравнению с моей и твоей виной перед ним.

– Господь покарал меня за это, лишив единственного ребёнка! – впала в ещё большую истерику Софья.

– Дорогая, не терзай мне сердце. Мне тоже хреново. Я очень любил Светочку. Она ведь была и моя родная кровиночка тоже, – вырвалось у него откровение.

Услышав его слова, Наталья почувствовала приступ удушья и, чтобы не упасть, опёрлась рукой о стену. Она не заметила, как к ней крадучись подошла и тоже прислушалась к разговору дочка.

Настя видела, как в спальню её тётушки входил отец. Она догадалась, отчего могла так насторожиться и побледнеть её мама. Настёна опасалась за душевное состояние матери, однако отвлекать её от подслушивания было уже поздно.

– Я знаю, что ты питал к нашей дочке нежные чувства, как и к детям, рождённым в законном браке. Я благодарна тебе за это, – донеслись до них приглушённые слова Софьи.

Наталья не могла поверить своим ушам. Мир её рушился! Почва стала уходить у неё из-под ног. Последнее что она слышала – вскрик дочери и в то же мгновение почувствовала, как ласковые девичьи руки поддерживают её, не давая ей грохнуться на пол, а потом её поглотила тьма. Наталья не видела, как моментально выскочил из спальни Александр. Напуганный и растерянный, он взял её на руки и, потеряв ориентацию, в недоумении посмотрел на дочь. Настя указала ему кивком и глазами на спальню тётушки, откуда он только что вышел.

Когда Наташа пришла в себя, возле неё на кровати сидели муж и дочка, а также сжавшаяся в уголке в комочек Софья. Она была бледна как сама смерть, и даже плакать перестала!

– Как ты нас напугала, – с некоторым облегчением сказал Александр. – Хорошо, что рядом оказалась Настя, она не дала тебе упасть. Дорогая, что случилось? – с опаской задал он вопрос, уже догадываясь, в чём дело.

На самом-то деле ему не хотелось слышать её правдивый ответ в присутствии дочери. Он рассчитывал на её тактичность.

– Я слышала ваш разговор. Вы были любовниками!.. Соня родила от тебя дочь! Вы скрывали это от меня долгие годы, – ответила она вопреки его ожиданию. – Представляешь моё потрясение?!

Александр не знал, что сказать и как повести себя в данной ситуации. Софья тоже не могла вымолвить ни слова, да и осознавала ли она в полной мере только что произошедшее! На нее столько всего навалилось, в голове её всё перепуталось, переплелось. А вот Насте в основном всё было ясно. Она не сомневалась, что рано или поздно истина откроется её матери, только не ожидала, что это случится в такое неподходящее время.

Наталья с Александром озабоченно посмотрели на Софью и на дочь: у первой в глазах появилось некое осмысление, а у второй – полное понимание.

– Я совершеннолетняя и скоро сама стану мамой. Если вы волнуетесь за мою психику, то напрасно: я всё это уже прочувствовала и смирилась скрепя сердце. Вряд ли вы сможете удивить и шокировать меня, – заявила родителям Настя, бросая на отца укоряющий взгляд.

– И давно ты знаешь об этом? – беспокойно спросил Александр.

– С двенадцати лет. В то утро мы с крёстной собирались пойти в больницу к Светлане, а ты отправился сюда, чтоб разобраться с уличной антенной. Мне же сказал, чтобы я приходила к тётушке после десяти, что к тому времени ты должен управиться с делами. Я же явилась в половине десятого. Ворота были распахнуты, входная дверь отворена. Вы не заметили, как я проскользнула в дом. Когда я шагнула в прихожую, до меня донёсся ваш тихий говор. Меня заинтересовала ваша речь. Я притаилась за дверью и подслушала то, что по вашему разумению никому знать не полагалось. В расстроенных чувствах я незаметно выпорхнула на улицу и ринулась домой, роняя слёзы. Вспомнив на полпути о Свете – она ведь ни в чём не виновата! ― я вернулась к вам зарёванная, сказала, будто бы меня обидел мальчишка на улице. Мне не хотелось расстраивать маму, и я решила скрывать о том, что мне стало известно. С тех пор я начала ко всем присматриваться. Папа, я ревновала тебя к Свете. Мне казалось, что ты любишь её больше чем нас с Павлом.

– Что ты, милая. Вы же моя родная кровь!

– Как и она. Только ей твоей крови досталось гораздо больше – она у вас практически одна! Вы так похожи с ней внешне! Не понимаю, как мама не усекла очевидность. Вывод напрашивался сам собой!

– А при чём тут одинаковая группа крови и внешняя схожесть? Это не играло никакой роли, просто я переживал за Свету, ведь она с младенчества очень часто болела, а потом у неё обнаружился врождённый порок сердца… – начал оправдываться Александр. – Чёрт! Что же это за полоса такая невезучая – черная и бесконечная! – Удручённо воскликнул он после некоторого молчания и озадаченно посмотрел на жену и дочку. – Если вы управились с делами, может, пойдём домой? – обратился он к ним скорее с просьбой, нежели с вопросом.

– Я иду на автовокзал. Мне надо успеть на последний автобус. ― проговорила Настя, взглянув на настенные часы.

– Мамочка, я не мыслю вас с папой поврозь, однако приму любое твоё решение. Я на твоей стороне. ― заявила она и, поцеловав её в щёчку, вышла из дома.

После её ухода в комнате воцарилось тягостное безмолвие.

– Ступай домой. Я останусь здесь, ― сказала Наталья мужу, нарушая тишину.

После похорон Светы она и так все ночи проводила с сестрой, опасаясь за её душевное состояние, боясь, как бы она чего-нибудь с собой не сотворила, а сейчас и подавно не могла оставить её в одиночестве, да и к тому же ей необходимо было выяснить всё до конца. А Софье в данном случае она доверяла больше, нежели мужу. Наталья не желала давать им возможности сговориться и действовать сообща в своих оправданиях.

Александр нехотя поднялся с кровати. Перед уходом он намеревался поцеловать жёнушку, но она отстранилась.

– Рассказывай всё как есть. С самого начала! – обратилась к сестре Наталья, услышав стук захлопывающейся за мужем калитки.

По крупицам они начали восстанавливать в памяти былое.

– … Привет! – поздоровалась с матерью и сестрой, пришедшая с маленьким сынишкой на руках Наташа.

Лицо Софьи расплылось в улыбке при виде сестры и крохи-племянника. Она приветливо качнула им головой и продолжила заниматься проверкой контрольных работ своих учеников.

– Здравствуйте, мои дорогие! Ишь как зарумянился на морозце, но ручки-то тёплые, – заметила Валентина Кирилловна, раздевая двух с половиной годовалого Павлушу. «– Я пойду гостинцами малыша побалую», – сказала она удаляясь с ним на кухню.

Она всегда проявляла бурную радость при появлении внука.

– Чайник вскипятить? – раздался вскоре её звучный голос.

– Ставь! – откликнулись сёстры одновременно.

– Ты сегодня вся светишься. Что за удача привалила? – спросила Соня сестрицу, выравнивая стопку с проверенными тетрадями.

– Я беременна! Уже восемь-девять недель. К началу июля у нас с Сашей будет малюсенькая дочка! – сообщила Наталья, расставляя руки на размер предполагаемой новорожденной.

– Откуда такая осведомлённость, что будет именно девочка? – иронично усмехнулась Софья.

Она радовалась за сестрёнку, но упоминание о младенце ранило её душу: сама-то она никак не могла забеременеть!

– Я чувствую это, – заявила Наташа. – Сашка в восторге! Он готов меня на руках носить! – поделилась она своим сокровенным.

– Что за шум? – поинтересовалась мать, высовываясь из кухни.

– Мамочка, летом у тебя появится внучка! – сообщила Наталья.

– Поздравляю, солнышко!

Лицо матери просияло довольством. Эта новость восхитила её, привела в восторг. Однако увидев в глазах старшей дочери тоску, пыл её слегка поубавился.

Соня любила детей и мечтала о собственном ребёнке, но ей с её мужем, похоже, не дано стать родителями. За почти шесть лет прожитых в браке она дважды прошла обследование. Врачи сказали, что с ней всё в порядке, что надо бы провериться и её супругу, но Коля ни в какую не соглашался. Он упёрто твердил, что проблема не в нём.

– Девочки, пойдёмте, почаёвничаем, – позвала дочерей Валентина Кирилловна.

Пришедший вечером с работы Николай сделал вид, что не заметил в глазах жены грусти. После бракосочетания он перешёл жить к тёще, рассчитывая в ближайшем будущем построить поблизости собственное жилище, но так тут и обосновался, а Сонина мать была только рада, что в доме теперь есть твёрдая мужская рука.

– Золотко, ты чего?.. Плачешь что ли в подушку? – изумился он, проснувшись ночью от приглушённых всхлипов супруги.

– Коль, Наташка опять беременна. Может, всё-таки проверишься у уролога?

– Со мной всё в порядке! – возмутился Николай и отвернулся к стенке.

Вскоре он вновь засопел, а Софья всё никак не могла заснуть. Она многое передумала этой ночью и впервые пожалела, что не дождалась из армии Александра. Влюбившись без памяти в его кареглазого брата-красавца, Соня, не задумываясь, выскочила за него замуж. Вернувшись из армии, бывший жених недолго печалился, вскоре он женился на её повзрослевшей сестрёнке.

«Теперь у них подрастает сынишка и скоро появится ещё один малыш, а я так и останусь бездетной!» – пронеслось в её сознании. У неё ручьём потекли слёзы.

Ближе к вечеру следующего дня Софья отправилась к Рощиным, чтобы упросить Сашу поговорить с Николаем. Она понадеялась, что ему удастся повлиять на упёртого брата. Соня застала его скучающим в одиночестве.

– Привет! А где твои домочадцы? – спросила она зятя.

– Наталья минут десять как ушла на приём в женскую консультацию, а мама только что выбралась погулять с Павлушей. Разве вы не встретились в воротах?

– Вообще-то я пришла по твою душу: попросить тебя об услуге. Сашенька, миленький, поговори с Колей, а?.. Убеди его сходить к урологу. Я так мечтаю родить собственного малыша! Ну чего тебе стоит?.. Саш, пожалуйста!

Заметив, как он напрягся, Софья запаниковала. Глаза её подозрительно увлажнились.

– Нет смысла толковать с ним об этом. Я знаю, что он втайне проходил обследование, – выпалил Александр, набравшись решимости. – Негоже выдавать чужие секреты, но мне невыносимо видеть, как ты страдаешь. У Коли малоподвижные сперматозоиды, забеременеть от него мало шансов. Он скрывает это от тебя и ото всех, надеясь на чудо. Ему не хочется выглядеть в чьих-либо глазах неполноценным мужчиной. Думаю, вам стоит усыновить или удочерить ребёнка.

– Таких ребятишек у меня целый класс! Я люблю их по-своему каждого, но это совсем не то, что собственные дети.

– В таком случае уговори Николая согласиться на искусственное оплодотворение.

– Бесполезная трата времени. Ты ведь знаешь, какой он непробиваемый!.. Я боюсь даже заикнуться об этом, не желаю вновь скандалить с ним по этому поводу, задевать его самолюбие.

Она смущённо взглянула на зятя.

– Сашенька, миленький, а ты не мог бы сделать мне новогодний подарок?.. Я ведь по большому счёту никогда ни о чём тебя не просила. Пожалуйста!

– И в чём заключается твоя просьба? – поинтересовался он дрогнувшим голосом, уже догадываясь, что у неё на уме.

– Стань моим донором спермы, – выдала Сонюшка с давних пор вынашиваемый ею замысел.

– Не думаю, что Наташа будет в восторге от твоей идеи. Она ни за что не согласится.

– Да знаю я, знаю. Нам ни к чему ставить её в известность. Об этом не должна догадываться ни одна живая душа!

– И как же мы объясним ей и Коле нашу совместную отлучку? Я полагаю, что таких операций в нашем захолустье не делают, да ещё и нет никакой уверенности, что результат будет положительный.

– Зачем нам такие сложности и лишняя трата денег, которых всегда не хватает? Мы можем зачать ребёнка естественным путём, ― предложила она, покрываясь румянцем.

– Извини, я не могу, – наотрез отказал ей Саша. – Я люблю Наташу и не собираюсь изменять ей с её сестрой.

– Смотри на это как на работу. У меня есть кое-какие накопления. Я тебе заплачу.

– С ума сошла?! – возмутился Александр.

– Саш, я ведь тебе непротивна!.. Вспомни: мы уже были с тобой близки, и ты очень хотел меня когда-то!.. Сегодня и завтра – самые благоприятные дни для зачатия. Я думаю, нескольких интимных встреч будет достаточно, чтобы сотворить новую жизнь. Вернись мысленно в нашу юность: представь, будто мы занимаемся любовью в прошлом. Или вообрази, что ты делаешь это со своей женой, коль проблема в угрызении совести, – проговорила Софья умоляющим голосом.

– Договаривайся с кем-нибудь другим, – заявил зятек, и непроницаемая маска застыла на его лице.

– У меня нет другой приемлемой кандидатуры. Где гарантия, что тот некто никому не расскажет об этом, не станет шантажировать меня в будущем? А если ему взбредёт в голову предъявить права на ребёнка и тем самым разрушить мою семью? Я, конечно, могу найти для зачатия мужчину, но тогда мне придётся развестись с Колей!.. А я люблю его и не мыслю без него жизни! – сказала она и разрыдалась. – Только ты можешь стать моим донором, лишь тебе одному я доверяю на все сто. Даже если ребёнок будет слегка походить на тебя – это не вызовет пересудов. У вас с Колей один отец! Вы хоть и от разных матерей, но между вами есть некоторое сходство, а мы с Наташей и вовсе похожи внешне, разве что у неё волосы вьются, а у меня нет.

– Не знаю, как тебе объяснить, чтобы не обидеть!.. У меня в голове не укладывается то, что ты удумала.

Александр представил себе, чем им предстоит заняться, если он согласится осуществить её нелепый замысел, и его пробрала дрожь предвкушения.

– Сейчас самый подходящий момент. Нам никто не помешает. Для этого много времени не потребуется, – вкрадчиво заявила Соня, вытирая слёзы.

Почувствовав его податливость, она начала ластиться к нему как когда-то в юности – и он уступил!..

Они только-только успели одеться и поправить за собой постель, как вернулись с прогулки Мария Станиславовна с маленьким Павлушей, а сразу за ними пришла и Наталья.

На следующий день всё повторилось, но уже в доме Майоровых. Узнав, что ни Николая, ни матери не будет дома долгое время, Софья позвонила Рощиным. Взявшей трубку сестре она сказала, что у них якобы сломался телевизор, попросила её отправить к ним Александра, чтобы он посмотрел, в чём дело.

К удивлению Натальи, собравшийся пообедать в кругу семьи муж сорвался с места сию же секунду, забыв взять с собой сумку с приборами и запчастями. Домой он вернулся лишь через два часа.

Александр получил немалое удовольствие от запретной близости, однако, уходя от Сони, предупредил её, что это было последнее их безумство, чтоб она на него ни в коем случае больше не рассчитывала, если план её не удался. Однако опасения не подтвердились: через два месяца Софья с мужем явились к Рощиным очень счастливые.

– Мы беременны! – гордо заявил Николай, обнимая жёнушку.

Мария Станиславовна вежливо поздравила супругов, Наталья искренне порадовались за сестру, а вот Александр смутился и даже растерялся, что не ускользнуло от Сониного внимания. Она понадеялась, что проницательная сестричка этого не заметила, поскольку он быстро опомнился, ободряюще пожал брату руку и даже начал шутить.

Как и ожидалось, в конце июня Наталья родила девочку, а спустя месяц и у Софьи на свет появилась долгожданная дочка, но гораздо раньше положенного срока. Она родилась очень слабенькой, однако её удалось выходить. Светочка росла хиленькой малышкой. Софья и Валентина Кирилловна места себе не находили во время её болезней. Они боялись оставить её одну даже на минутку, поэтому Настеньку с раннего детства приучали присматривать за Светой.

– …Сестричка, не суди нас с Сашей слишком сурово. Между нами никогда ничего не было, за исключением тех двух близостей ради зачатия, да и то твой муженёк потом долго корил себя. У меня тогда было ощущение, что во время секса он представляет себе тебя, думает о тебе, – сорвалась с её языка выдумка, которая ещё больше растревожила Наташу.

– Я видела, как близко к сердцу мой Александр принимает все твои жизненные неурядицы, но мне и в голову не могло прийти, что он способен на предательство: вступить в связь с моей родной сестрой! Зачать тебе ребёнка!.. То-то после рождения Светы он так нервничал, когда кто-то из вас не являлся в срок за моим грудным молоком. В таких случаях не было надобности просить его отнести вам бутылочку с кормом для малышки, он брался за это дело добровольно. Когда ты приносила к нам Светочку, он кудахтал над ней больше чем когда-либо над Павликом или Настенькой, – с грустью припомнила Наталья. – Моя девочка права: Саша заботился о Светочке больше, нежели о наших с ним детях, особенно с тех пор как ты рассталась с Колей. Его всегда влекло к тебе, просто я не желала замечать очевидное.

– Ты заблуждаешься. Он очень любит тебя, а дети от любимой женщины всегда ближе к сердцу. Ты простишь нас когда-нибудь? – спросила Софья дрожащим от волнения голосом.

Наталья отнеслась к её уверению скептически, но сестра столько всего вынесла и так искренне раскаивалась в своём проступке, что она смягчилась, готова была быть снисходительной к ней, но не к мужу.

– Я вынуждена буду простить тебя. От этого никуда не денешься. Но дай мне время, – превозмогая себя ответила Наташа.

А Александр тем временем уже вернулся домой.

– Наталья опять осталась у Софьи?.. – спросила Мария Станиславовна сына. – Это правильно. Негоже оставлять её одну в таком состоянии. Как бы она с собой не покончила, – сказала мать, не дождавшись ответа.

– Ничего с ней не сделается. Хотела б наложить на себя руки – сейчас в сырой земле вместе со Светой лежала бы! А Наташа сюда вообще может не вернуться! – произнёс он с досадой. – Она на меня в обиде.

– Это ещё почему? – изумилась мать. – Неужели узнала о вас с Соней?.. Так ведь это когда было!.. Вашей с ней дочки в живых уж нет!

– И как давно ты поняла, что Света моя дочь?

– Догадка у меня возникла задолго до её рождения. Однажды я застала вас с Софьей здесь вдвоём и всё бы ничего – обычное дело, поскольку она к нам часто захаживала, но больно уж вы с ней засуетились при моём появлении, были необычайно взволнованы, словно не в себе оба!.. Я видела, как Соня прошла к нам домой. Она находилась здесь битый час, пока мы с Павликом гуляли на улице, а когда вернулись, срочно засобиралась домой, сожалея, что не застала Наташу, однако стоило той войти следом за нами – скорёхонько смылась, ничего важного ей не сказав. А на другой день Соня вызвала тебя якобы для ремонта телевизора, и ты стремглав убежал, не взяв с собой необходимые для этого дела инструменты. Это показалось мне очень подозрительным. Ну а через два месяца твоя свояченица с Колей пришли к нам поделиться радостью, что ждут прибавления в семействе, сказали, что срок беременности восемь недель. Все были в восторге – только ты один удручён! Я сопоставила даты и факты – и у меня возникла эта догадка, а вскоре после рождения Светы я убедилась в своём выводе. Когда Софья впервые принесла малышку к нам на кормление, и Наташа стала прикладывать её к груди, распеленатая Светочка засучила ножками и ручками – вот тогда-то я и заметила на внешней стороне её левого запястья маленькое родимое пятнышко.