Loe raamatut: «Максимка, Толик и друзья (сборник)»

© Смирнова Г. П., 2018

Рассказы для самых маленьких

Первый подснежник

Ещё вчера под густой кроной высокой ели с разлапистыми ветвями или в низине вдоль берега ручья, текущего под обрывом, или в сумрачном овраге можно было увидеть потемневшие сугробы, похожие на торопливо убегающего усталого странника. Но вдруг резко потеплело, на безупречно чистом небосводе воцарилось солнце, за два-три дня исчезли остатки снега, и земля подсохла.

В парке на окраине города воздух звенел от птичьих голосов, среди которых уже улавливались трели певца весны – соловья; эта серенькая, почти незаметная птичка, сидя на краю ветки, заливалась так, что любой прохожий останавливался и замирал, слушая её ангельское пение. Слушал и вздыхал, вспоминая что-то давнее и трогательное.

Дятел в парадном чёрно-белом костюме и красной беретке стучал по стволу дуба, весело чирикали воробьи, собиравшиеся в стайки-оркестры, на вершинах деревьев сидели, поглядывая вниз и изредка каркая, важные вороны, а между веток, как акробаты, летали, сверкая пушистыми хвостиками, симпатичные белочки.

По аллеям парка прогуливались молодые мамы с колясками, шли влюблённые, взявшись за руки, и пенсионеры под руку, гуляли местные жители с собачками на поводке.

А на детской площадке собрались малыши. Они катались на качелях, съезжали с горки, бегали друг за другом, а самые маленькие ходили, волоча за верёвочку то машинку, то зайчика, то бабочку, взмахивающую яркими крыльями.

Около детской площадки росла высокая берёза, и здесь возвышался пригорок, на который взобрались Оля и Павлик, им было по пять лет. Неподалёку, наблюдая за внуками, сидели на скамейке их бабушки и оживлённо разговаривали. Малыши, сидя на корточках и склонив головы, что-то сосредоточенно рассматривали. Согретая весенним солнцем земля местами уже покрылась молодой травкой, а посреди пригорка сквозь толщу прошлогодних скомканных листьев, пробился маленький нежный цветок с белоснежными лепестками. Он был изумительно красивый, хрупкий и беззащитный.

– Я знаю, как его звать, – сказала Оля. – Это подснежник.

– Потому что под снегом рос и вылез из него первым, – объяснил Павлик.

– Видишь, какой он смелый! – Оля тихонько потрогала лепестки цветка и, помолчав, произнесла. – Как герой!

– Как космонавт! Первый космонавт, – уточнил Павлик. – Мне мама рассказывала, что в космосе темно и страшно. И там пустота.

– Почему пустота? Там солнце и луна, и планеты, – удивилась девочка.

– Но они друг от друга далеко, – возразил Павлик и замолчал. Потом посмотрел на Олю, на небо и снова на Олю…

А небо было таким голубым!

«Как голубые глаза Оли», – подумал мальчик.

– Павлик! – позвала бабушка. – Нам домой пора.

Попрощайся, и мы уходим.

Бабушка с внуком отошли от детской площадки.

И вдруг Павлик остановился, повернулся, и, подбежав к Оле, неловко обнял её, поцеловал в щёку и убежал, весело подскакивая.

Щенок

Солнечным весенним днём Коля и бабушка возвращались домой с прогулки в парке. Они шли мимо соседних домов, где под окнами благоухали пышные гроздья майской сирени, и где на клумбах цвели изящные красно-жёлтые тюльпаны, белые нарциссы и розовые маргаритки. Эти красочные газоны украшались фигурками из гипса, и здесь можно было увидеть гнома, стоящего около белого грибка, или божью коровку на зелёном листе, или стрекозу с распахнутыми крыльями, а у цветущего куста сирени расположилась козочка – белая, с колокольчиком на шее.

Рядом с фигуркой козы лежала маленькая собачка, похожая на плюшевую игрушку. Бабушка протянула руку чтобы погладить её, но та встала и почему-то подошла к Коле, села рядом и подняла мордочку, глядя ему в глаза, словно спрашивая что-то. У неё была густая кудрявая шерсть красивого шоколадного окраса, чёрные глазки и чёрный нос, напоминающий пришитую пуговку.

– Мне кажется, это пудель, – сказал Коля.

– Похоже, – ответила бабушка. – Смотри, какая она ухоженная, а лапки и мордочка пострижены, сразу видно, что домашняя. Но почему-то без ошейника. Может быть, он где-то рядом? Поищи, Коля, а то я очки дома забыла. На ошейниках часто пишут телефон хозяина собаки.

Но нигде рядом ошейника Коля не нашёл. Оставив собачку, они направились домой.

– Наверное, хозяин выпустил её погулять и придёт за ней потом. Так, бабушка?

– Может быть. Но иногда собаки сами возвращаются домой, правда, это не касается щенков – они ещё не помнят дорогу.

Коле исполнилось шесть лет, и он давно просил родителей подарить ему щенка. Ему так хотелось, чтобы рядом был маленький верный друг!

Он кормил бы его, гулял с ним, играл, разговаривал, учил разным командам. Он бросил бы мячик или палку, крикнул «Апорт!», и собака принесла бы нужный предмет. Или сказал бы «Рядом!», и она послушно шла бы рядом. Он мог бы скомандовать «Стоять!», «Сидеть!», «Лежать!» или просто «Дай лапу!»

Она ждала бы его у двери, когда он уходил, она лежала бы рядом у кровати, когда он спал, она сторожила бы его, с ней не страшно, её можно погладить по мягкой шёрстке.

«Эх, как жалко, что нет у меня собачки!» – вздохнул Коля.

– А-а-ав, а-ав! – вдруг раздалось сзади.

Бабушка и Коля оглянулись.

Собачка догоняла их, смешно и неуклюже, как малыш, топая лапами.

– Так ведь это же щенок, я сразу-то и не поняла! – воскликнула бабушка.

Щенок подбежал к Коле и остановился, прижавшись к ноге. Он взял щенка на руки, и тот радостно лизнул его лицо снова и снова.

– Бабушка, давай возьмём щеночка домой!

– А как же хозяин щенка, который будет искать его? Давай-ка вернёмся туда, где увидели его, вернёмся и спросим прохожих, может быть, кто-то знает, чей он.

Коля шёл медленно и отставал от бабушки, ему не хотелось расставаться со щенком, он нёс его на руках. Такой тёплый, беззащитный комочек, прижавшийся к нему. Он погладил его по голове, спинке и вдруг…

Вдруг он обнаружил ошейник, тоненький, кожаный, шоколадного цвета, он сливался с окрасом собаки и тонул в её кудрявой шерсти, отчего рассмотреть его сразу было трудно. К ошейнику крепилась небольшая пластинка с номером телефона.

Коля понимал, что он должен сказать про ошейник бабушке, понимал и не хотел делать этого, потому что не хотел расставаться со щеночком. Он снял ошейник и положил его в карман куртки.

– Ты почему отстаёшь? – бабушка остановилась, ожидая внука. – Коленька, щенок очень милый, но пойми: мы должны вернуть его.

Коля слушал, опустив голову.

Они несколько раз прошли вокруг дома, где нашли щенка, прошли по близлежащим улицам, они спрашивали прохожих, не знает ли кто-нибудь хозяина этого щенка.

Коля при этом не спускал его с рук, боясь, что щеночек убежит, а когда уставал, то отдавал его бабушке и потом снова брал к себе. Они вернулись в парк, где гуляли сегодня и тоже расспрашивали прохожих.

Устав, бабушка и Коля сели на скамейку.

Незаметно поднялся ветер, небо нахмурилось, и появились тяжёлые тёмные тучи.

– Не повезло, не встретили мы хозяев щенка, – вздохнула бабушка. – Придётся взять домой, да и кормить его уже пора. Завтра напишем объявления и расклеим их в нашем районе, – она погладила щенка. – Однако странно, что на нём нет ошейника.

Они встали и направились домой.

Ветер усиливался и шумел в листве деревьев, ветви которых раскачивались в разные стороны. Похолодало, упали первые капли дождя. Коля прикрыл щеночка курткой.

– Пойдём побыстрее, а то дождь хлынет, – торопила бабушка.

А Коля не спешил. Он знал, что в его кармане лежит пластинка с номером телефона, и если они позвонят…

В квартире было тепло и уютно.

Щенок, оказавшись в чужом месте, прижался к стене в коридоре и заскулил жалобно-жалобно, а потом подошёл к входной двери и начал царапать её лапой, будто говоря: «Хочу к себе домой».

Коля вытащил ошейник и молча отдал его бабушке.

Увидев пластинку с номером телефона, она всё поняла, а потом обняла внука, готового вот-вот заплакать.

– Я позвоню. Так надо, Коленька.

Через час в квартиру вошёл пожилой мужчина.

– Подарил щенка внучке, а сегодня, когда гулял с ним, он, разбойник, убежал. Переживал и за щенка, и за внучку, уж очень она к нему привязалась. Виноват, не доглядел. Благодарю вас от всей души! – мужчина внимательно посмотрел на Колю, глаза которого наполнились слезами. – Приходи к нам в гости, телефон ты знаешь. А потом… – он улыбнулся. – Потом, может быть, и в вашей семье появится маленький верный друг.

Ливень, заявив о себе первыми каплями, так и не хлынул в тот день.

Поднявшийся ветер возмущался, усиливался, сердито шумел и разогнал все тучи.

Дразнилка

Вчера шёл дождь, было пасмурно, хмуро и прохладно.

А сегодня погода наладилась, тёмные тучи разбежались, и выглянуло, улыбнулось ласковое солнышко.

Несколько дней назад на улице Алёша поскользнулся, упал и так сильно ранил ногу, что ходить было очень больно. Мама промывала рану лекарством, накладывала салфетку с мазью, потом бинтовала, и поэтому Алёша неделю был дома. Сегодня он почувствовал, что нога почти не болит, и он может, немного хромая, ходить.

Алёша с дедушкой пришли на детскую площадку, где была песочница: здесь маленькие дети играли с песком, строя куличики, домики и зАмки. Он хотел построить из песка гараж для машинки, которую взял с собой из дома, и которую подарил ему дедушка.

Это был небольшой грузовик, яркий, красивый: синий каркас и синие сиденья в кабине, которая была жёлтой, такие же жёлтые были колёса, обрамлённые серыми шинами, и в завершении образа – красный кузов, его можно было поднять и опустить.

Алёша, увидев грузовичок, воскликнул:

– Какой пёстрый, как попугай! Помнишь, дедушка, мы попугая в зоомагазине видели?

Дедушка засмеялся:

– Правильно, внУчек, подметил.

Дедушка сел на скамейку, стоящую под липой неподалёку от песочницы, и, поглядев на внука некоторое время, развернул газету.

Алёша подошёл к песочнице, окружённой деревянным бортиком с плоской поверхностью, на которой малыши лепили куличики, и по которой было удобно катать машинки. Он хотел не пробежать, а хотя бы пройти вокруг песочницы и прокатить грузовичок, но боль в ноге тут же дала знать о себе. Алёша остановился и начал совком рыть пещеру, решив построить подземный гараж. Он так увлёкся, что не заметил, как подошли Андрей и Наташа, они жили в соседнем подъезде.

– Дай мне машинку поиграть, – произнёс Андрей.

Алёша смотрел на ребят и не знал, что сказать, ведь он только что наполнил кузов грузовика песком и хотел подвезти его к месту строительства – к гаражу. И потом, он пришёл совсем недавно, ему самому ещё хотелось поиграть. Алёша стоял, прижимая к себе машинку и думая, как поступить.

– Жадина, жадина, жадина-говядина! – вдруг пропела Наташа.

– Жадина, говядина, турецкий барабан! – подхватил Андрей.

Алёша замер от неожиданности и тут же услышал снова:

– Жадина, говядина, турецкий барабан!

Глаза Алёши покраснели, он готов был заплакать.

Неожиданно Андрей выхватил машинку из его рук и забросил её так далеко, как только мог. Вытирая слёзы, хромая, Алёша потихоньку пошёл за ней.

– Алёшка-хромоножка! Алёшка-хромоножка! – крикнул ему вслед Андрей.

– Алёшка-хромоножка! – повторила Наташа.

Алёша поднял грузовичок, который, к счастью, не сломался от удара, вытер глаза и подошёл к дедушке.

Старенький дедушка сидел под липой на скамейке, около которой валялась на земле выпавшая из его рук развёрнутая газета, и дремал, дремал и не слышал того, что произошло около песочницы. Алёша сел рядом.

Андрей и Наташа встали на довольно узкий деревянный бортик, окружавший песочницу, и начали по нему бегать друг за другом. Они бегали и громко смеялись, но вдруг Андрей оступился и упал, сильно ударившись об угол бортика, при этом увлёк за собой и Наташу.

Наташа встала быстро, как ни в чём не бывало, а вот Андрей…

Андрей, с трудом поднявшись, потёр коленку рукой, постоял и, хромая на левую ногу, медленно-медленно пошёл домой. Наташа шла за ним и молчала.

Около своего подъезда они остановились и оглянулись, посмотрев на песочницу, где Алёша снова что-то строил.

Белочки

Танечка, маленькая девочка пяти лет, гостила у бабушки.

В тот день они пошли погулять в парк, который был рядом с домом, и который бабушка ласково называла «мой лесок».

Парк и в самом деле был небольшой: из конца в конец его можно было неспеша пройти за час, но, находясь там, среди вековых елей и сосен, среди высоких берёз, осин и пышно разросшихся кустов орешника, черёмухи и малины, казалось, что идёшь по лесной тропинке где-то далеко-далеко за городом.

Для местных жителей парк стал островком живой природы, здесь можно было встретить разных птиц: синичек, соловьёв, сорок, ворон, дятлов и многих других; здесь жили белки, которых в последние годы стало особенно много, они не боялись людей: привыкли, что их кормят с руки орешками.

Таня с бабушкой шли по аллее парка. Было свежо и ясно.

На ослепительно синем, безоблачном небе улыбалось солнце, а весь лес был расцвечен яркими осенними красками: трепетали на ветру листья берёз, похожие на золотые монетки, алели резные листья клёна, и невозмутимо стояли вечнозелёные ели и сосны.

Танечка остановилась у высокой ели, на верхушке которой мелькали, искрились рыжие хвостики белок.

– Бабушка, ты не забыла взять орешки?

– Не забыла, внучка. Но ты надень варежку, не нужно кормить белочек с руки.

– Да она не укусит, бабушка!

– А вдруг?

Таня надела варежку и поднесла ладонь, где лежали несколько орешков, к стволу дерева.

Вскоре на ближайшую ветку спустилась и стала внимательно разглядывать угощение белочка, удлинённое тело которой было покрыто нежным, мягким мехом, сейчас серым, а к лету становившимся слегка бурым, коричневатым. Её мордочка, ушки с забавными кисточками и лапки были рыжими, а большой, пушистый хвост был серовато-рыжим.

Белочка приблизилась, двумя лапками проворно взяла орешек и тут же умчалась, села на ветку и начала грызть лакомство. Следующий орешек белка взяла также охотно, а потом пробежала по опавшим листьям и ловко закопала его в землю.

– Белочка спрятала орешек про запас, на всякий случай, – объяснила бабушка.

– Разве она найдёт его? – удивилась Таня.

– Случается, что не находит, но тогда, если, например, это жёлудь, из него может вырасти дуб, – бабушка улыбнулась. – Представляешь, вырастет могучий дуб, который посадила… белочка.

– Бабушка, а если желудей будет много, много-много?!

– Тогда, может быть, вырастет дубовая роща.

– Ух, ты! – восторженно воскликнула Таня. – Маленькая белочка и дубовая роща! А из других орешков вырастут другие деревья. Так ведь, бабушка?

– Именно так. Белочки закапывают, прячут в землю семена разных деревьев и часто забывают про них, а из проросших семян вырастают новые деревья – ели, сосны, клёны, дубы и многие другие. И получается, что наши серенькие белочки сохраняют лес.

– Да-а-а… – удивлённо пропела Танечка. – Как интересно!

Между тем, белка, сидя на ветке и глядя на бабушку и внучку, не убегала, а ждала нового угощения. Она брала орешки и снова прятала их.

– Белка будет брать у нас столько, сколько мы ей предложим, – сказала бабушка. – Поэтому оставим орешки на завтра, когда мы опять придём сюда. Белочка обязательно вернётся к нам за угощением.

Бабушка с внучкой свернули на тропинку, идущую через поляну, засаженную пушистыми молодыми пихтами, и здесь на широком старом пне они увидели пластмассовую форму с ячейками, в которых когда-то были конфеты, а сейчас в них лежали кусочки яблок и изюм.

– Как ты думаешь, для кого приготовлено это угощение? – спросила бабушка, увидев удивлённый взгляд Тани.

– Для птичек, да?

– Верно, но не только для птиц. Белки тоже с удовольствием едят сухофрукты и яблоки.

– Бабушка, смотри, синички прилетели!

К стволу высокой берёзы была приделана кормушка – плоская дощечка с бортиками по краям, на ней суетились и клевали корм синички – маленькие симпатичные птички с синими крылышками, синей головкой и жёлтым брюшком.

– Синички прилетели, – повторила бабушка, – значит, скоро зима. Будем кормушку для птичек делать?!

– Будем! – обрадовалась Танечка.

Каляки-маляки

Заходящее солнце осветило тёплым светом раздевалку младшей группы «Колокольчик» детского сада, и было в ней непривычно тихо: никто не капризничал, не желая одеваться-раздеваться; никто не искал завалившийся куда-то ботинок или носок, или варежку; никто не торопил: «Побыстрее, я на работу опаздываю»; никто не просил:

«Оставь мне машинку поиграть»; никто не пыхтел, пытаясь застегнуть непослушную молнию на куртке; никто даже не пел: «Ля-ля-ля, ля-ля-ля», – прыгая на одной ножке.

Было тихо-тихо.

Мальчики и девочки, воспитательницы и нянечки ушли по домам.

На окне раздевалки в горшке стоял цветок с белыми, ещё не распустившимися бутонами, рядом расположилась маленькая лейка, а вдоль стен тянулись небольшие, выкрашенные в голубой цвет шкафчики, и на каждом была нарисована своя картинка – какая-нибудь ягода или фрукт – в эти шкафчики дети вешали свою одежду.

Луч солнца упал на яркую красную вишенку, висящую на длинном стебельке с двумя зелёными листиками, вишенка качнулась и сказала:

– Моя Настя сегодня ходила по лужам, а потом бегала по земле и, когда пришла, поставила грязные ботинки прямо в шкаф.

– А мой Саша упал, играя на улице, – сказала редиска, – и испачкался, и пришёл, и сразу повесил комбинезон в шкаф. И я тоже стала грязная.

– Я хочу помыться, – сказала вишенка.

– И я, – ответила редиска.

– Мой Миша, – сказал красный помидор, – принёс из дома конфету, которая растаяла, и моя верхняя полка стала вся такая сладкая и липкая, что даже неприятно.

– А мой Коля нашёл на улице камушек, – рассказывал синий баклажан, – принёс этот камушек в раздевалку и, когда все ушли, стал рисовать им на моей стенке. Он рисовал и всё приговаривал: «Каляки-маляки, каляки-маляки!» И смеялся при этом. А мне было так больно!

– Да, да, именно больно, – включился в разговор зелёный огурчик. – Денис вчера сломал машинку, а потом стал колесом от неё царапать мою дверцу, а колесо-то железное, я терпел… ранка осталась, – дверца с огурчиком приоткрылась и скрипнула, словно всплакнула.

– Моя Света сегодня карандашом подрисовывала мне лучи, как будто я солнце, – сказал жёлтый персик, – а на соседнем шкафчике с арбузом она нарисовала листики. Ну ладно, лучи солнца могут быть красными, но у арбуза ведь не бывает красных листьев, правда?

– Мне кажется, не бывает, – вздохнул синий баклажан, вспомнив о Коле.

Так они охали и ахали, жалуясь на своих хозяев, вишенка и слива, яблоко и груша, огурчик, помидор, редиска, персик. Кто-то из них был испачкан, кто-то поцарапан, кто-то разрисован цветными карандашами.

Фрукты и овощи на картинках поникли, сморщились, съёжились, и такие они были все грязные и несчастные, что хоть плачь. А потом они уснули.

И снился им всем один и тот же сон, будто пришёл добрый волшебник с мылом, щёткой, с влажной тряпкой и всех помыл, почистил и стёр, убрал всё лишнее, все эти каляки-маляки.

На следующий день в группу пришла новая девочка, она разделась и, когда её мама ушла, вынула из кармашка платья маленький пакетик с влажными салфетками. Потом девочка посмотрела на репку на своём шкафчике, около которой синим карандашом было нарисовано непонятно что – то ли жук какой-то, то ли самолёт сломанный.

Она потёрла жук-самолёт салфеткой, которая очень быстро стала грязной, потом взяла новую и снова потёрла.

Вскоре на голубом шкафчике красовалась нарядная жёлтая репка, чистая и аккуратная.

Девочку звали Оля.

– Возьми, – она протянула влажную салфетку Насте.

– Держи, – и дала салфетку Саше.

Настя оттирала вишенку, а Саша – редиску, и через несколько минут вишенка и редиска стали такими яркими, будто их нарисовали сейчас.

Миша тоже взял салфетку, долго оттирал растаявшую конфету, менял салфетку несколько раз, но добился всё-таки своего: полка в шкафчике стала гладкой, приятной на ощупь и совсем не липкой.

Потом и Коля, и Денис, и Света, и другие ребята тоже помыли и почистили свои шкафчики, на которых теперь, сияя чистотой, улыбались вишенка, редиска, помидор, огурчик, персик и другие овощи и фрукты.

А у Тёмы на шкафчике, как оказалось, рядом с арбузом была нарисована отрезанная долька, которую никто не видел из-за прилипшей жвачки, и эта долька, когда проявилась на свет, была как самая настоящая, такая настоящая, что её даже съесть хотелось.

Теперь по вечерам, когда дети уходили домой, и в раздевалке становилось тихо-тихо, картинки на шкафчиках снова начинали разговаривать между собой, но уже радостно и весело.

А каляки-маляки стали жить только в альбомах для рисования.