Loe raamatut: «Кудрявые сказки для полдня и полночи. 10 новых скифских сказок»

© Гай Себеус, 2018

ISBN 978-5-4483-6878-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Как скиф Кувырк научился на лошади скакать

1

Жили-были отец и мать.

И были они скифами, то есть людьми, живущими в южных степях, на берегу тёплого моря. И добрая половина жизни их проходила в седле. Верхом они охотились на диких зверей, воевали за родную землю, совершали долгие переходы за стадами коней.

И вот родился у них сын.

По скифскому обычаю сразу после рождения положил отец малыша в седло. Да не удержал. Малыш – кувырк! И свалился.

Огорчился отец:

– Плохая примета! Ну, да ладно, назову его Кувырк и погожу годок.

Через год он снова посадил сына в седло.

А тот – кувырк! И под коня кубарем скатился.

Огорчился скиф, но пока виду не показал. Дождался, пока сыну три годика стукнуло. Снова посадил его в седло.

А он опять – кувырк! И под копыта коню.

Разгневался тогда скиф:

– Не бывало среди скифов такого позора, чтоб трёхгодовалый парнишка в седле не удержался! Не может такой позорник быть моим сыном!

И приказал он жене страшное: оставить мальчика на стоянке. А сами дальше за стадами пошли, сочные травы для выпаса искать.

Сколько ни рыдала скифянка-мать, сколько ни умоляла мужа сжалиться, он был непреклонен:

– Отрекаюсь от такого сына, и всё тут!

Единственное, на что согласился, оставить при ребёнке кобылицу, чьим молоком мальчик мог бы питаться. И добавил:

– Пока верхом не приедет ко мне, он мне не сын! Мои предки, как и я, птицами по степи летали! То ли кони нас носили, то ли мы их! А этот —без крыльев за спиной, одни лишь пух и перья от падений!

2

Остался малыш один.

Ночь, холодно в степи, волки воют. Попытался он на кобылицу забраться. А не умеет, падает кувырком, все бока обломал.

Но не плачет. Прошло время жалеть себя, надо выживать как-то!

А мать его тем временем места себе не находит. Обратилась она с мольбой к орлице:

– Помоги моему сыночку, птица-орлица, ты ведь тоже мать!

Но орлица – птица гордая. Отказала, даже головы не повернув.

Обратилась скифянка с мольбой к толстой птице-дрофе:

– Помоги моему сыночку, птица-домовица, ты ведь тоже мать!

Но дрофе недосуг, у неё и свой выводок велик! Она за собственным квохтаньем никого и слышать не хочет, и видеть не желает!

Плачет беспомощное материнское сердце. Вдруг слышит: тоненько пищит кто-то:

– Не плачь, бедное материнское сердце, я тебе помогу!

И видит скифянка в ночном небе крохотную летучую мышку.

– Спасибо за сочувствие, родная. Но как ты, мышка-малышка, поможешь моему мальчику? Ты сама-то всех боишься!

– Зато наши старшие сёстры-стриксы никого не страшатся.

– Какие-такие стриксы? Не те ли, о которых врут старики в сказках-сказаниях у ночных костров?

– Старики-то, может, и врут, – отвечает мышка-малышка, трепеща тонкими крылышками. – Но о стриксах как говорили, так и говорят, не забывают! Ты лучше меня знаешь: и невидимое порой существует! Иначе, что так болит и так щемит в твоём сердце? Так что принимай помощь стриксов, пока предлагаю, хоть и не веришь в них. Не время о внешнем заботиться, когда внутреннее переполняет!

3

А малыш Кувырк тем временем от обиды, что его бросили, плачет-печалится, а сам всё на лошадь взобраться пытается. Да никак у него не получается. К вымени кобыльему припадёт, молочка попьёт, силушки наберёт и снова за своё, упрямый! Весь в пыли, весь в крови, устал, притомился, лишь на миг к земле прислонился и опять на лошадь вскочить пытается – делает всё так, как отец учил. А сам всё о матери вспоминает, жалеет её.

Тут вдруг кто-то его за кафтан коготками ухватил и прямо в седло и усадил.

– Почудилось! – думает Кувырк. А сам рад-радёшенек: не только впервые сам в седло сел, да ещё и удержался, не скувыркнулся!

– Дай-ка, – думает, – хоть шажок вперёд тронусь. Знаю, что свалюсь, весь обдерусь. Да не время на внешнее смотреть, когда внутреннее переполняет! Себя не пожалею, а докажу отцу, что я его сын!

Кажется Кувырку, что он сам на кобылке по степи едет. А на самом деле его химера-стрикс, материными молитвами, на своих обширных крыльях несёт!

Стриксы – они страшные: морда козья, лапы с пальцами, а крылья от мыши летучей размера огромного. Одно хорошо: не видны они людям, потому что из другого мира. А то одним своим видом до смерти напугать могут!

Скачет кобылица по степи. А Кувырк и падать забыл, словно у него крылья за спиной выросли. Ведь невидимый крылатый стрикс его поддерживает, не бросает!

Радостно мальчишке, а он всё возвращаться к родителям не торопится, ещё получше обучиться старается. Чтоб совсем уже казалось, что не конь его несёт, а он, крылатый, коня.

4

Вот выпасал однажды скиф-отец свой табун. Вдруг, откуда ни возьмись, дикие степные кони наперерез мчатся. А вожак их буйный мощной грудью как хватил скифского коня, так всадник через голову из седла и вылетел.

– Убьюсь насмерть, – только и успел подумать скиф. Да только на лету подхватил его другой всадник, что по степи нёсся, как на крыльях.

– Нет во всей степи подобных крылатых всадников, – говорит ему скиф-отец, – только в моём роду таковые водились. Но меня обделили Создатели, не наградили крылатым потомством.

Ничего не отвечает ему Кувырк. Смотрит в глаза и сквозь слёзы улыбается. И только, когда мать бросилась его обнимать-целовать, признал скиф-отец своего сына, ставшего настоящим наездником.

Почему у скифов такие шапки?

1

Жили были на свете мудрый Вечер и румяное Утро. И были у них две дочки: ПолУночница и ПолУденница.

Дочки эти были не простые, особенные. Обычно ходили они босиком и с закрытыми глазками. Потому что взгляды у них были волшебные необычайной силы. И тратить это волшебство понапрасну никак нельзя было.

Полуночница была черноволосая, с глазами фиалкового цвета. Очень похожая на своего отца Вечер, только быстрая да ловкая. Стоит только позвать её – мигом является, глазки свои раскроет, люди от этого и засыпают крепким сном.

Если улыбается Полуночница – людям снятся добрые сны о встречах с хорошими людьми, в нарядных одеждах на прекрасных конях. Если грустит или скучает Полуночница, тогда посылает людям печальные сны.

Но Полуночница была добрая девочка и всегда старалась не пугать засыпающих людей. Особенно заботилась она о детях. Уж им-то она всегда отправляла самые нежные и пушистые сны.

Отец с матерью очень гордились своей умницей-дочкой Полуночницей.

А её сестра Полуденница считала себя неудачницей.

Была она светловолосая, с глазами ярко-чёрными, вся в свою нежную яркую мать Утро.

Она тоже, как и сестра, обычно ходила с закрытыми глазками.

Это было для неё совершенно не трудно, потому что видела она всё и так отлично внутренним зрением, которое люди обыкновенно называют пониманием. И сначала, как и сестра, тоже охотно открывала для людей свои глазки.

Только результат никого не радовал.

Люди от этого падали, как от удара. А некоторые даже умирали. Из-за этого бедная красавица Полуденница очень долго плакала. А потом решила, что будет всегда жить, не раскрывая глаз.

А что? Ей от этого никакого вреда. Она и так всё видит. И людям тоже нет вреда. И никто её ругать и проклинать не будет.