Рыцари Новороссии. Хроники корреспондента легендарного Моторолы

В какой-то момент я внутренне умерла. Это извечный и единственный способ избавления от страха - умереть и заново родиться. В этом нет заслуги человека, это даётся или не даётся свыше.

– Для православного человека не существует такой проблемы, как сочетать веру и убийство. Тем более на войне, где православный человек жертвует своей жизнью ради спасения чужой. Все разговоры о том, что веру нельзя совместить с убийством и участием в войне, – это либо спекуляция, либо незнание Священного писания и истории нашей страны, которую наши предки всегда защищали под православными знаменами и с благословения Церкви. Сегодня погрязшим в гедонизме большинством утрачено различение: убийство суть кража у другого Творцом ему дарованной жизни, а защита других от тех, кто стремится украсть у них жизнь – это исполнение заповеди Христа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Такую смерть надо заслужить, она – свидетельство достойно прожитой жизни.У меня нет «сценария» моего смертного одра, каких-то определённых мыслей на этот счет – умереть на поле боя, в старости, ещё как-то. Есть лишь желание, чтобы уйти из мира с ясным умом и в состоянии покоя. Страшит мысль оставить этот мир неготовым к этому, когда «Внезапно Судия приидет и коегождо деяния обнажатся…»

Больше всего я боюсь стыда, что ничего не сделала, когда решалась судьба моей страны, судьба моих ещё не рождённых детей. Война научила меня ценить жизнь, жить сегодняшним днём, ведь завтра может и не быть.

Когда Белоснежка уверяет, что тогда не было страшно и только в таких ситуациях чувствуешь себя по-настоящему живым - мало кто верит.Я верю. И хорошо её понимаю, когда говорит, что страшно до ужаса и противно одно: умереть под обстрелом в туалете со спущенными штанами.

На фронте часто рождаются легенды, как один из способов психологической защиты. На самом деле удачу приносит всякий, в ком нет страха.