Loe raamatut: «На Западном фронте. Стихи о войне 2020 года»

Font:

* * *

Вступление

В этой книге – стихотворения 2020 года, посвященные нескольким трагическим и знаковым составляющим високосного года: пандемии коронавируса COVID-19, введению в разных странах карантинного режима и массовым беспорядкам в США, с их непреходящим ощущением повторения Гражданской войны.

Собственно, постижением того, что жизнь, политическая-социальная-бытовая, вошла в фазу военного времени в ведущих государствах планеты, заняты тексты, представленные в «Стихах о войне 2020 года. На Западном фронте». Известной картиной Сальвадора Дали «Предчувствие гражданской войны» сегодня можно проиллюстрировать как тему смертельно опасного для сапиенса коронавируса, с которым человечество ведет войну с начала весны, так и проблему современного протестного движения в США. По одну линию фронта в 2020-м – коронавирус и радикальные революционные силы, готовые разрушить старый мир до основания; а по другую – эпидемиологи, вирусологи, фармакологи и консерваторы, противостоящие уничтожению ни много ни мало всей современной цивилизации. Добавим по вкусу цензуру в СМИ и получивший право на жизнь всеобщий контроль в условиях карантина и комендантских часов.

Книга состоит из трех частей, в каждой из которых стихотворения датированы: таким образом, можно говорить о хронометраже военных дней. «Стихи о войне 2020 года» – это поэтическое собрание неких предчувствий и предостережений одновременно. В нем довлеют не факты, а ощущения; не строгая последовательность в изложении событий, а интуитивный ужас перед смертельной опасностью, характерно представленный в тексте тропами, особой строфикой, силлабами, застывшими в рациональном своем постоянстве на фоне раздражающей, взявшей нас в окружение, импульсивной реальности.

И, конечно, в этой поэтической книге – рождение смыслов и игра слов, что в дни войны не только опасно, но и убийственно для тоталитарного серьеза, свойственного сегодняшнему времени. Хочется верить, в этом один из путей к спасению.

Геннадий Кацов

октябрь 2020 года

1
Ковидии
Стихи карантинного времени

скрывая дождь, тая зевоту…

скрывая дождь, тая зевоту,
лебяжьи облака проплыли
над парниками и заводом,
над самосвалом в тучах пыли,

над сном полуденных окраин,
с их в август вросшими домами,
в жару бредущими без правил
так, словно тронуты умами,

над лупой выгнутым бассейном,
над древком с полинявшим флагом
и окружающею сельвой —
оберточной сухой бумагой,

над взглядом долгим из бойницы,
средь прочих выбитой в фасаде
районной выцветшей больницы,
над зеленью кустов с васаби,

над чашкой сока в давнем детстве,
под сквозняком в забытом доме,
над фотографией младенца
в семейном паспарту-альбоме…

и облака, расправив перья,
заводят песню в променаде:
все, что под нами – отраженья
лишь нас самих в небесной глади

25.08.2020

вдоль неслышных разрывов сирени…

вдоль неслышных разрывов сирени
жизнь проходит, как греческий воин:
завлекают на остров сирены
и горслужбы пленительно воют

песнопение, в кожные поры
проникая, убийством продлится,
контрапунктом – в промчавшейся «скорой»
и контральто машины полиции

новогодний сюжет продолжая,
шар с присосками в центре таймс-сквера
выпускает любовное жало
с ядом новых надежды и веры

сквер покинь, уходи в переулок,
в одинокость глухого подъезда,
где не слышно наружного гула
и присутствие мрака полезно

ряд на лестнице гулких ступеней
ты услышь – в этом месте, не позже,
упади в тишине на колени, прошепчи:
«ты прости, если можешь»

27.05.2020

пребудет мир все так же пресмыкаем…

пребудет мир все так же пресмыкаем,
и земноводен, и млекососущ,
в нем вещую вину утратит каин
и сквозь пьету травы пробьется суть

вдоль трещины в рассохшемся сосуде
паук сплетает вечность, и сквозняк
скорбит о том, что больше нас не будет
и что без нас ни ночи нет, ни дня

застыл на суше обелиском танкер,
и в ржавый корпус тащит скарабей
листа писчебумажные останки
с последними словами – «не убей»

там выйдут, вторя штампам голливуда,
за руки взявшись в свете желтых лун:
бактерия-девчонка – просто чудо!
и мальчик-с-пальчик, вирус и шалун

10.05.2020

Предметен дом, его примет…

Предметен дом, его примет
жильцу на тысяч десять хватит
в грядущем суток, например,
все тех же стульев и столов,
и десять тысяч раз кроватей
повторенных, картин, углов,
до мелочей давно знакомых,
прихожей, коридоров, комнат,

сезонных видов за окном,
где дерево до дырок тычет
в пустое небо, как в сукно,
покрывшее все дни и ночи,
тех десяти твоих же тысяч —
там не твоих уже, а прочих,
не убывавших год от года
водителей и пешеходов, —

им все рассказано: зачем
над ними сад цветет эдемский,
и яблоко зачем, и червь
в отделе овощам и фруктам,
в котором цены не по-детски
взлетели (будто бы, по слухам,
пройдут сегодня по указу,
хоть не в египте, десять казней),

и ты из крепости своей,
отправив пачек пять попкорна
подогреваться в майкровейв,
садишься у окна, с крюшоном:

не супербоул и не порно,
но в жанре катастрофы шоу
смотреть, – как город корчит в танце…
не думая в живых остаться

09.05.2020

во дни карантина все строго: стей хоум!.

во дни карантина все строго: стей хоум!
зиг хайль! больше трех в парке не собираться!
суров рядовой по фамилии холм,
без шуток приказ лейтенанта акации

иное имеет значение «ствол» —
в него от корней поступают патроны,
и тополь (сержант) прошлогодней листвой
стреляет с двух веток раскрывшейся кроны

в природе сама по себе красота
цветет в это майское утро без сглаза,
где дом, как подбитый фашистами танк,
скрывает жильцов в серых противогазах

на площадь не сунься, не выйди в подъезд —
в театре военных, объявленных действий
посадочных хватит на каждого мест,
включая детей, чтоб испортить им детство

пророчат авгуры, молчат доктора,
и вместо шампанского – водки мерзавчик
сам мэр разбивает о город-корабль,
который отходит в прекрасное завтра

02.05.2020

вечером выйдешь к океану сопереживать закат…

вечером выйдешь к океану сопереживать закат
без перчаток и маски, что в последнее время подарок,
и попадаешь невольно в недавнее прошлое за так,
в докарантинную, словно декоративную, эпоху задаром

ступни проваливаются в песок, как и прежде, легко,
«антон-антон» – выкрикивают привычно чайки-суфлеры,
но в отсутствие зрителей: оно – в отсутствии плевков,
банок, лохмотьев, в чистоте прибрежной флоры

словно десантники, уходит валунов гряда
в зеркальную воду, играя годами в войнуху:
от города за спиной остались домов два ряда,
круг света от фонаря, остальное – разруха

вывеска над закрытым кафе под ветром скрипит,
деревянный настил набережной прислушивается к скрипу:
час спустя бомж с акцентом мне скажет, мол, ноу репит…
как бы бросил вестгот по-немецки покоренному риму

остается, будто овод во время расстрела: «пли!» —
приказать взводу вражих солдат, живодерам, уродам…
вечером вдыхаешь отлива знакомую гниль —
похоже, давно не подвозили свежую воду

26.04.2020

был ковид, девятнадцатое, воскресенье…

был ковид, девятнадцатое, воскресенье —
в распутицу весенне-летнюю легко
по городам и весям разделяет семьи
nenastie, coldman, frozen, rain and virus, Co.

в большой стране, где не иссяк бабла источник,
язык которой: эй) велик, и би) могуч, —
ты обнаружишь сам себя на пятой точке
в большой квартире, с месяц запертой на ключ

с привычной мебелью вполне уютный карцер —
за сериалом наблюдая сериал,
ешь витамины, чтоб в костях держался кальций,
пьешь бром, чтоб мобил-дик напрасно не вставал

и так до августа, а там наступит осень —
вновь изоляции унылая пора:
уткнешься взглядом в стену, вспомнишь, как иосиф
взбивал мычащим «ты» подушку до утра

снаружи – зелень (в смысле, зелень), голубою
покрыт сарай через дорогу от меня:
не космонавтом в детстве – стать мечтал ковбоем,
но только потому не стал, что нет коня

не стал полярником, не полюбил папайи,
не мог один уснуть, хотя считал до ста;
так и живу, переходя из кухни в спальню,
к окну и к улице, которая пуста

19.04.2020

утро за утром проходит, за ними…

утро за утром проходит, за ними
день протекает за днем – в час вечерний
сядешь в гостиной с этюдами черни,
встанешь исполнить «каприс» паганини

либо в альбоме обмолвишь стихами
о наблюденьях прошедшей недели:
как на вальдшнепа ходил в понедельник,
как пообщался в четверг с мужиками

то ли изделье на круге гончарном
вылепишь: кружку с изогнутой ручкой,
вазу по-гречески, даже получше —
еву с адамом из глины с их чадом

то ли в виста сам с собой отвлечешься,
на две колоды играючи важно:
«враг поопасней чумы, коль домашний», —
как в кентербери писал джеффри чосер

позже пошлешь за дворовою девкой,
славно набравшись аи штоф за штофом,
и к полуночи, прилично готовый,
влипнешь в кровать, ибо некуда деться

то же – соседи: сидят в карантине,
квасят, стреляются, девок волнуют,
если по-честному: к дьяволу, ну их,
вместе с домашними их и скотиной

скука, поверишь ли: в одеколоне
ходишь по дому при лучших манерах, —
что бы начать, коль повсюду холера:
«повести белкина»? «домик в коломне»?

18.04.2020

когда мы все умрем…

когда мы все умрем (читай «уйдем»,
чтоб бренным словом ближних не коробить),
мы золотистым выпадем дождем,
как книжники, блаженные, пророки

нас встретит вход в душистый вертоград
и «шель захав» споет в хрустальных латах
хор всадников – из всех земных утрат,
здесь всякой только бесконечно рады

раскроются янтарные врата,
и мы вольемся золотым потоком
в покой, где потрясает чистота
цветных жилищ, покатых крыш и окон,

где шмель над клумбой вышним звуком чист,
чисты деревьев помыслы и корни,
и в каждого жильца запущен чип,
чтоб он не знал ни коклюша, ни кори

здесь не должно быть для тревог причин —
с запасом сахар выдают и мыло,
перчатки, маски: смерть есть карантин,
не худший из того, что в жизни было