Глава 27
Служанкой оказалась симпатичная молодая особа с языком без костей.
– Пойдёмте, госпожа, в гостевые покои. Там для вас и для вашего батюшки уже приготовлены комнаты. Вещи тоже привели в порядок и принесли туда же. Это ваш ключ.
Она проводила Альду к гостевым покоям и показала дверь, которую девушка открыла выданным ей ключом.
– Вообще-то, у нас не принято запирать двери, – щебетала служанка, – но, может, вам так спокойней. Замки здесь надёжные.
Альда открыла дверь и замерла. Она увидела не очень большую светлую комнату, уставленную изящной резной мебелью. Окно было занавешено почти прозрачной тканью, а по его бокам висели тяжёлые шёлковые шторы, собранные в узел лентами. Пол был выложен небольшими деревянными плашками, уложенными квадратами, отполирован и натёрт воском. В середине комнаты, ближе к кровати, лежал толстый, мохнатый ковёр. На такую красоту было боязно ступать.
– Госпожа, снимайте ваши сапожки и обувайте это, – служанка показала рукой на странную мягкую обувь без задников со смешными меховыми лапками.
– Эту обувь придумал наш герцог, – объяснила она. – Раньше не успевали натирать полы, а теперь и полы сохраняются, и ногам очень удобно. У нас такая есть даже у слуг.
Альда с помощью служанки сняла свои сапоги, которые та поставила у дверей, и обула действительно мягкую и очень удобную обувь.
– Наш герцог называет их смешным словом чувяки, – хихикнула служанка, – а ещё тапочками.
– Действительно, удобно, – сказала девушка, подходя к кровати, на которой была разложена её одежда, уже постиранная и выглаженная.
– Разрешите, я уберу, – предложила служанка и, не дожидаясь разрешения, открыла шкаф и начала развешивать в него платья, надевая их на странные палки с крючками, которые потом вешала на длинный круглый стержень. При этом платья висели ровно и не мялись.
– Это тоже герцог придумал. Называются плечики. Одежда совсем не мнётся, не то что на крючках.
Освободив кровать от одежды, служанка замерла в нерешительности перед дорожными сумками.
– Сумки трогать не надо, – поняла её затруднения Альда, – я сама потом их посмотрю. Тебя как зовут-то?
– Ой, госпожа, прощенья прошу! Заболталась, а представиться забыла. Солой меня зовут.
– Скажи, Сола, а что ещё придумал новый герцог?
– Ой, да много всего! Хотя бы душ. Сначала думали, что это баловство, а потом поняли, что намного удобнее, чем мыться в бочке.
– А что такое этот душ?
– Это такая лейка, из которой, когда потянешь за верёвку, сверху льётся тёплая вода. Обе руки свободны, и воду черпать не надо. Да и воды для помывки нужно меньше, – она опять хихикнула. – Всем, кроме госпожи Лани. Вот уж кто любит вертеться под душем!
– Скажи, Сола, здесь принято, чтобы слуги обсуждали хозяев?
– Ой, госпожа, прощения прошу за свой язык. Слуги всегда обсуждают хозяев, иначе не бывает. А наш герцог не обращает внимания на такие разговоры, тем более что его здесь все уважают и не скажут плохого слова. А на шутки он не обижается, сам любит шутить.
– Сейчас ты мне пока не нужна. Как найти, если понадобишься?
– На время вашего пребывания в замке меня переселили в комнату для слуг гостей. Это пятая дверь по коридору. Других гостей, кроме вас, сейчас нет, так что я там одна. Буду в комнате всё время, кроме еды, ну и всяких таких дел. Совсем забыла! На столике ключ от соседней комнаты, которую приготовили для вашего отца.
– Так в гостевых комнатах сейчас никто не живёт?
– Только госпожа баронесса, бывшая невеста нашего герцога. У неё третья комната от вас в сторону лестницы. И госпожа Лани использует одну из комнат для своих занятий.
– А что за занятия?
– Её научили, как девушке драться без мечей и другого железа. Здорово получается, но нужно постоянно тренироваться, вот она и прыгает по утрам. Мне можно идти?
– Да, до обеда ты мне не нужна. Когда здесь обедают?
– Ещё не скоро. Во дворе ударят в било.
Оставшись одна, девушка начала разбирать сумки, откладывая свои вещи. Отложенное она потом разложила в низ одёжного шкафа и небольшую тумбочку возле кровати с выдвигающимися ящичками. Закончив с вещами, Альда открыла денежный ящик, прикованный к вделанному в стену железному штырю, и достала сумку с серебром и украшениями. Порывшись в ней, выбрала пару больших серёг из потемневшего от времени серебра с крупными зелёными камнями. Камни не имели огранки, их просто скруглили и отполировали, но на свету они красиво вспыхивали, отбрасывая на лицо зеленовато-голубые блики. Альда надела серьги и положила сумку обратно в ящик. Забрав дорожные сумки с вещами отца, она открыла дверь в предназначенную ему комнату и положила их в такой же одёжный шкаф, как и у неё.
Судьба сделала очередной поворот и улыбнулась ей в тридцать два зуба. Несмотря на то что не было разговора с герцогом, девушку переполняла уверенность в том, что теперь всё сложится хорошо. Беспокоила только рана отца и мальчишка, такой больной и одинокий. Решив их навестить, она обула свои сапожки и направилась в лазарет. Увидевшая её Амели обрадовалась.
– А мы вас уже заждались. Ваш отец пришёл в себя, хотя пока очень слаб. Алексу немного лучше, и он постоянно вас зовёт. С кого начнём?
– Сначала я хочу увидеть отца.
– Тогда заходите в эту комнату. Поменяйте обувь и наденьте этот халат.
Обув уже знакомые тапочки и накинув на плечи халат из тонкой белой материи, Альда вошла вслед за Амели в комнату, где на широкой кровати лежал отец. Он был в сознании и улыбнулся при виде дочери.
– Вашему отцу пока нельзя говорить, – сказала Амели, – так что говорите вы. А если сильно приспичит, пусть говорит шёпотом, а вы наклонитесь пониже.
Помощница врача вышла, прикрыв за собой дверь.
– Герцога нет в столице, – сказала Альда. – Его приближённые приняли нас как гостей. А о графе можно не беспокоиться, обвинения с нас сняты. Вещи лежат в комнатах, которые для нас приготовили, а золото – на хранении в казне герцога. Вернут, когда оно нам понадобится. У меня всё хорошо, теперь тебе бы быстрее выздороветь. Врач сказал, что рана серьёзная, но не опасная для жизни, мы вовремя успели. Теперь я наклонюсь, а ты скажи, не нужно ли чего. Только говори тише, я услышу.
Она наклонилась к отцу и услышала от него сказанные еле слышным шёпотом слова:
– Ты молодец, дочка.
– Я это знаю, – пошутила Альда. – Отдыхай и набирайся сил, а я схожу к мальчику, которого мы спасли. Он вымок и простудился.
Она вышла от отца и сама нашла комнату, где лежал Алекс. Мальчик был в сознании, и у него немного спал жар.
– Ты как? – спросила она, наклоняясь к ребёнку, и замерла в изумлении, когда он умоляюще прошептал ей запёкшимися губами:
– Мама, не уходи. Мне плохо.
– Маленький, но я не твоя мама…
– Маму убили. Теперь ты моя мама. Ты хорошая, и мне больше никто не нужен.
– Но у тебя, кажется, есть дед?
– Не люблю деда, – нахмурился маленький барон. – Он не любил маму и ругался из-за неё с отцом. Он и меня не любит, не отдавай меня ему, прошу тебя!
– Выздоравливай, а там посмотрим, – ответила растерянная Альда и погладила мальчика по голове. Он схватил горячими ладонями её руку и прижал к щеке. Из глаз ребёнка, оставляя на щеках мокрые дорожки, потекли слёзы.
– Ну что ты, маленький, не надо плакать! – Её охватила жалость к этому малышу, и неожиданно для себя девушка прижала его к себе и начала целовать заплаканные щёки и глаза.
Алекс обхватил её руками и сам чмокнул Альду в угол губ. Внезапно девушка почувствовала, что они в комнате не одни. Обернувшись, она увидела Расмуса с Амели, которые стояли у двери.
– Много услышали? – спросила девушка, садясь на край кровати и продолжая прижимать к себе мальчика.
– Достаточно, – ответил Расмус. – Что вы собираетесь делать?
– А я знаю? – рассердилась Альда. – Меня каждый день просят стать мамой? Да и кто мне это позволит? Он наследник титула и имения, его дед меня просто убьёт, даже если не питает к внуку никаких чувств. Спи, маленький, и слушайся врача. Обещаю, что буду часто приходить.
– Правда? – доверчиво спросил мальчик.
– Правда. Сегодня приду вечером. Спи пока.
Ну вот почему с ней всё так: только начинает налаживаться жизнь, как сразу возникают новые сложности и неприятности. Наверное, всю свою удачу Альда использовала в первые тринадцать лет жизни.
«Может, сменить имя?» – мрачно думала девушка, возвращаясь к своей комнате.
Здесь её и подкараулила Лани.
– Вы из лазарета? – спросила она. – Как себя чувствуют ваш отец и мальчик?
У расстроенной девушки не было желания разговаривать с сестрой герцога и вообще с кем бы то ни было. Она помнила, как за завтраком Лани назвала её матерью мальчишки – и вот вам, пожалуйста! Уж не ведьма ли она? Искоса взглянув на герцогиню, она буркнула:
– Благодарю вас, всё лучше, чем хотелось бы.
Лани поняла, что гостья не в духе и не хочет разговаривать, но её это не смутило.
– Послушай, – сказала девочка, взяв Альду за руку, – я не знаю, что случилось, но если тебе нужна помощь, только скажи. Это ничего, что я на ты? На людях я придерживаюсь этикета, но выкать и расшаркиваться, когда вдвоём… Так пропадает всё удовольствие от разговора!
Альда помимо воли улыбнулась.
– Я в последние месяцы вообще забыла об этикете, так что не имею ничего против.
– Так чем ты так расстроена?
– Я только что узнала, что стала матерью, – мрачно пошутила девушка. – Беда в том, что я к этому ещё не готова.
– А кто этот мерзавец? Кто отец?
– Ты неправильно поняла, – рассмеялась Альда. – Ребёнок не мой. Это маленький барон, которого мы спасли. У него убили родителей, к деду возвращаться не хочет, а меня выбрал матерью.
– Так это же здорово! – обрадовалась Лани. – Я мечтала о таком всю жизнь! И ребёнок есть, и самой не надо рожать!
Идущая в свою комнату Леора появилась из-за поворота коридора и остолбенела, увидев растерянную Лани и скорчившуюся от смеха Альду.
– Я пропустила что-то интересное? – справившись с замешательством, спросила она. – Извините, что встреваю в разговор, просто интересно.
– Я за неё порадовалась, а она ржёт! – возмущённо сказала забывшая об этикете герцогиня.
Это оказалось последней каплей, и Альду затрясло то ли от смеха, то ли от истерики.
– Что ты с ней сделала? – требовательно спросила Леора, переходя на ты. – Я видела такое только один раз с женой дядиного конюха, так он сказал, что это нервное, и так стукнул её по морде, что всё сразу прошло.
– Может, и эту стукнуть? – неуверенно предположила Лани.
– Прекратите, пожалуйста, – взмолилась девушка, – а то я сейчас сдохну! Помогите лучше добраться до комнаты.
Девушки помогли ей подняться и довели до комнаты. С третьего раза попав ключом в замочную скважину, Альда с трудом освободилась от обуви и ничком упала на кровать.
– Дайте немного прийти в себя, – попросила она. – Со мной такого вообще никогда не было, столько всего навалилось, а тут ещё…
Она замолчала, чтобы ещё больше не обидеть Лани.
– Может быть, нам уйти? – спросила Леора. – Или позвать Расмуса?
– Ничего не надо, я уже почти в порядке. Извините за эту истерику, просто не удержалась.
– Мы же договорились не выкать, – буркнула всё ещё недовольная Лани. – Леоры можешь не стесняться, она свой человек.
– Так вы подруги? – догадалась Альда.
– Конечно. А с кем здесь дружить? Со служанками нельзя, с Беллой скучно, а Лас – мальчишка. Одна нормальная девушка и остаётся.
– Спасибо за нормальную, – поблагодарила Леора. – Можете быть с нами проще, Альда. Мы здесь расшаркиваемся только в силу необходимости. С чужими иначе нельзя, потому что не поймут и мигом потеряешь уважение. Расскажете, из-за чего вы собирали на платье пыль в коридоре?
– Давайте позже, – предложила Альда, показав Леоре глазами на Лани.
– Позже, так позже, – согласилась та. – Когда я шла к себе, узнала, что прибыл гонец от герцога. Сказали, что он должен появиться завтра к обеду. Вас это, кажется, интересовало.
– Значит, завтра со мной всё и решится, – сказала Альда. – Надеюсь, что герцог будет слушать не Джолина, а Лишнея.
– А что, Джолин? – с подозрением спросила Лани. – Опять сказал какую-нибудь гадость? Он не приставал к тебе?
– Он не хотел, чтобы лечили моего отца, из-за ложных обвинений какого-то графа.
– Он когда-нибудь доиграется, – хмуро сказала Лани. – Подумаешь, человек принцессы! Недавно сам был слугой на побегушках, а сейчас возомнил себя важным барином. Пусть бы себе тешился, но ведь он унижает других. На Ласа тоже наезжал.
– О боги, ну и словечки! И это говорит герцогиня! – всплеснула руками Леора.
– Злая ты, – делая вид, что сердится, сказала Лани. – Вот скажу брату, чтобы он отдал тебя в жёны Джолину!
Если бы кто-нибудь зашёл в комнату, он увидел бы трёх смеющихся до слёз девушек.
До самого обеда новые подруги знакомились друг с другом. Лани и Леора рассказали о себе, после чего стали расспрашивать Альду о её похождениях. Рассказ о путешествии в цирке и её выступлениях привёл их в восторг.
– Только, девушки, об этом нельзя никому говорить! – спохватилась Альда. – Если дойдёт до графа, он может на них отыграться.
– Какая ты необыкновенная! – с завистью сказала Лани.
– Вы обе здесь то ли необыкновенные, то ли ненормальные, – засмеялась Леора.
– Почему? – не поняла Лани.
– Разве не ясно? Вот взять тебя. Сестра герцога, а по утрам такое вытворяешь в комнате для занятий! Ну а об Альде мы уже говорили.
– Мне больше нравится слово «необыкновенные»! – засмеялась Альда.
– Красивая ты, Альда, – с грустью сказала Леора, – а вот я обыкновенная. У тебя и грудь в два раза больше моей.
– Ты тоже славная. А большая грудь, к твоему сведению, только мешает.
– Мужчины думают иначе, – вздохнула Леора. – Такой красивой надо быть королевой.
– Решено, – засмеялась Альда. – Ты выйдешь замуж за герцога, я – за короля…
– А я? – закричала Лани.
– А тебе рано, – сказали обе в один голос и, переглянувшись, расхохотались.
– Если я стану королевой, – продолжала Альда, – мои теперешние сложности исчезнут.
– Одни исчезнут, другие появятся, – назидательно сказала Лани, вызвав новый взрыв смеха.
Они долго веселились, пока во дворе не раздался звук била.
– Хорошо посидели, – вздохнула Лани, поднимаясь. – Пора на обед.
Обед во всём повторял завтрак, за исключением того, что Альду никто не просил ничего рассказать, и она после его окончания отправилась к себе решать, что делать с костюмом для верховой езды. Он исправно послужил в последнем путешествии, но стал тесен, сильно потёрся и так изгваздался в зелени, что слугам не удалось полностью очистить. А на колене замша даже немного продралась. Позвав к себе пришедшую после обеда Солу, Альда начала расспрашивать о местных швеях. Во дворце были женщины, которые чинили и шили одежду, но делали они это без изысков, а с замшей вообще никто не работал.
– Вам, госпожа, надо обратиться к мастеру, – посоветовала ей служанка. – Мастера пошьют любую одежду.
– Придётся это пока отложить, – с сожалением сказала Альда.
– А зачем вам костюм? – спросила Сола. – Какая сейчас охота? Да и для конных прогулок погода не самая лучшая.
Альда поспешила выпроводить служанку, чтобы не слушать её болтовню. Не станешь же ей объяснять, что костюм нужен не для охоты. Ученная жизнью девушка хотела иметь подходящую одежду, в которой можно было в любой момент собраться в дорогу. Это сейчас всё налаживается, что случится завтра, не скажут и боги. Отложив решение вопроса с одеждой, она отправилась в лазарет.
Отец спал, а Алексу опять стало хуже, и рядом с ним была сиделка. Альда отпустила её и провела с мальчиком два часа, меняя ему компрессы. Один раз он пришёл в себя, узнал её и сильно обрадовался.
«Что же это такое, – в смятении думала девушка. – Ведь он по-настоящему меня любит! Да и для меня уже не чужой мальчишка. Ничем хорошим это не кончится».
В то же самое время Джок принимал в кабинете одного из своих подчинённых, который сегодня утром ездил с конным отрядом к указанному Альдой месту трагедии.
– Всё так, как говорила девушка, – докладывал он. – На дороге нашли тела баронессы и шестерых мёртвых разбойников. Четверо убиты стрелами, а двух убили кинжалами, клинки так и остались в трупах, как и стрелы. Нашли и поляну с домами разбойников и их телами. Всего двенадцать человек. Из могил извлекли тела. Барон убит ударом в голову, а у шевалье голова отрублена мечом. Оружие собрали, дома сожгли. Тела благородных доставили в баронство Ксавье. Старый барон очень неумело изображал горе. Судя по его поведению, смерть сына и невестки не была для него неожиданностью. Он больше был опечален смертью своего приятеля шевалье Ренара. Если учесть сведения о постоянных размолвках Ленара Ксавье с отцом из-за жены, это наводит на интересные мысли. Мне кажется, что старик с помощью старого приятеля подстроил нападение разбойников на семью собственного сына. Разбойники взяли деньги и выполнили заказ, но угрохали и одного из заказчиков. И я на их месте не отпустил бы живым человека, который знает место лагеря. Большой соблазн натравить на них стражу. При таких облавах живых разбойников не остаётся, а барону спокойнее спрятать концы в воду, убрав исполнителей.
– А как он отнёсся к известию, что малыш выжил?
– Не смог скрыть неудовольствия и потребовал привезти ребёнка в имение. Когда сказали, что мальчик сильно болен и, возможно, не выживет, успокоился.
– Отдавать не будем, даже если выздоровеет, тем более что он прикипел к нашей гостье. А у деда он или снова заболеет, или случится какой-нибудь несчастный случай. Есть мысли, для чего ему это понадобилось?
– Женой барона была Алисия Ксавье, в девичестве дочь барона Кошера. По слухам, лет тридцать назад более молодой и богатый Леон Кошер отбил невесту у соседа Креона Ксавье. Чем не повод – ненависть, которую пестуют три десятка лет?
– Доказательств, конечно, никаких?
– Всё проделано чисто.
– Чего я только не видел, но не устаю удивляться тому, как подло и глупо иной раз поступают люди, – сказал Джок. – Что он приобрёл, уничтожив свою семью? Кому отомстил, если его недруга уже нет на свете?
– Он отомстил его дочери и доволен, даже счастлив.
– Я даю вам неделю времени, Салан. Старый барон должен умереть. Желательно это оформить как естественную смерть. Старик не отличается здоровьем, а тут ещё смерть семьи…
Когда Альду сменила сиделка, она не спеша направилась к себе. Возле лестницы на второй этаж ей повстречался Джолин. Почему-то у девушки сложилось впечатление, что это не случайная встреча.
– Госпожа изволит прогуливаться? – спросил он, становясь так, чтобы перекрыть проход.
– Я навестила больного отца и молодого барона. Отец в тяжёлом состоянии, мальчику хуже. Извините, но у меня нет никакого желания разговаривать, тем более с вами.
– Злитесь из-за тех слов?
– Уже не злюсь, просто неприятно ваше общество.
– Вы всегда и со всеми так откровенны?
– Не вижу необходимости скрывать своё отношение к вам. Или вы ожидали, что я начну с вами любезничать?
– Я многим нравлюсь и не последний человек при дворе герцога. А мои слова… У меня не было оснований не верить графу Рабеку.
– Ах вот оно что, – сказала Альда. – Привыкли к женскому вниманию? Да, на вид вы очень славный. И многие на это покупаются? Хотя можете не отвечать. Ну что же, курам нужен петух, но со мной лучше не играть в эти игры. Да, я молода, но не дура. И положение у меня сейчас незавидное: неизвестно, что завтра решит герцог. Но это не основание, чтобы искать покровительства человека, который тебе неприятен, да ещё таким образом. Дайте пройти!
Джолин застыл столбом, и Альде пришлось оттолкнуть его, чтобы подняться по лестнице. У двери комнаты ей повстречалась Леора.
– Зайдёшь ко мне? – пригласила она.
– Зайду, – ответила Альда. – Настроение паршивое и не сильно тянет общаться, но сидеть одной ещё хуже.
– Плохо с отцом? – спросила Леора, открывая дверь в комнату.
– С мальчиком. Отец по-прежнему слаб, но врач говорит, что он будет таким три декады. Раньше не встанет: тяжёлая рана, да и возраст.
– Обувай тапочки. Ковёр толстый, но полы холодные. Я заказала у Дорна вторые для Лани, так мне принесли две пары. Герцог назвал их гостевыми.
– А что он за человек?
– Хороший вопрос, – сказала Леора и села на кровать, а Альде предложила кресло. – Серг очень умный и деятельный человек. Ему чуть больше семнадцати лет. Ростом не выше меня, хотя физически хорошо развит и должен расти ещё года три. В общении со всеми спокоен и доброжелателен, без необходимости ни на кого не повышает голос. При мне только один раз орал на офицера, но там было за что. Я ему за такое сама оторвала бы голову. Со слугами вежлив, за то время, пока я здесь живу, наказали только одного. Но его приказания выполняются ими моментально. Иногда он приглашает меня вместе с сестрой и поёт свои песни. Музыка очень необычная, но её хочется слушать и слушать… Я ведь тоже играю на дейре, но наши мелодии – это просто бренчание или перебор аккордов, никак не связанный с содержанием песни. У него всё иначе. Я не могу объяснить, это надо слышать. Часть песен он перевёл на наш язык, остальные поёт на своём русском. Если ты опасаешься Серга, то зря. Раз Джок сказал, что вас ни в чём не обвиняют, значит, он проверил факты и вы действительно не виноваты.
– А мятеж?
– А что мятеж? Твой отец самолично махал мечом в армии Мартина? Нет? Значит и говорить не о чем. Да и отобрали уже у вас баронство, за что ещё наказывать? Успокойся и не трави себя понапрасну. Давай лучше прогуляемся, и я покажу тебе город. Да не столицу, а то, что герцог строит для армии. Ты приехала в такой дождь, что ничего не могла видеть. У тебя есть тёплая одежда? Вот и надень что-нибудь. Уже свежо да и ветер. А я схожу пригласить Лани, а то она узнает, что ездили без неё, и насмерть обидится. Она временами не по годам умна и рассудительна, а порой сущий ребёнок.
Ездили втроём в карете в сопровождении четырёх конные гвардейцев. Вид города удивил. Герцог строил с размахом. Улицы были в два раза шире тех, которые она видела в других городах. Многоэтажных домов почти не видели. У каждого дома был небольшой участок земли с садиком, из-за чего новый город совсем не походил на обычные города Сандора.
– Слишком просторная застройка, – высказала свои впечатления Альда. – В нём только ездить на лошади. И непонятно, как его оборонять.
– Что тут непонятного? – начала объяснять Лани. – Видишь вон там огороженные постройки? Это военные лагеря. Сейчас все, кроме часовых, в казармах, а днём народу хватает. Уже десять полков, и будут набирать ещё два. Этому городу нечего бояться врагов, потому что рядом с ним целая армия. А так просторно строят из-за отбросов и чтобы не было больших пожаров. Дома-то почти все деревянные.
– А отбросы при чём? – не поняла Альда.
– Тебе никогда не выливали на голову ночной горшок? А вонь в наших городах? Сначала брат хотел сделать трубы, чтобы вся гадость текла в них под землёй, только пока не получается: слишком дорого и долго. Поэтому в каждом дворе роют глубокую яму, куда и будут сливать всякую гадость. Серг говорит, что раньше у них были такие. Хватает надолго, а потом засыпают и роют другую.
– А это не попадёт в колодезную воду?
– Здесь не будет колодцев. И из-за ям, и из-за того, что вода очень глубоко. От реки строят водопровод.
– Не холодно будет в деревянных домах?
– Нет, я уже там лазила. Строят очень хорошо, стены толстые, а зимы у нас тёплые.
– Кому строят дома?
– В первую очередь офицерам. Потом будут кварталы мастеровых. Видишь, сколько кузниц за городом? Других здесь селить не будут. Нет смысла строить лишнее, когда рядом столица.
– Весной здесь должно быть красиво, особенно когда сады разрастутся и зацветут, – сказала Леора, поёживаясь от холодного ветра. – Что-то я озябла, и дождь начал накрапывать. Посмотрели и хватит, поехали обратно.
Обратный путь занял минут двадцать.
– Пойдём ко мне! – пригласила Лани. – У меня есть орехи в меду.
– Ну раз орехи в меду, тогда пойдём, – рассмеялась Альда. – Скоро ужин, а от твоих комнат до трапезного зала рукой подать. Только я схожу за тапочками.
– Не надо, у меня их много.
Время до ужина прошло весело и интересно. На ужин отправились вместе, а после него Альда в третий раз за день навестила больных вместе с увязавшейся с ней Лани. Отец и Алекс спали, и мальчику стало заметно лучше.
– Он пошёл на поправку, – сказала им Амели о маленьком бароне.
Повеселевшая Альда проводила Лани до её комнат, вернулась в свою и на удивление быстро уснула.