Loe raamatut: «Посланец Зла»

Блогеры…

Все эти долбаные блогеры.

Новое или не новое, а всё же весьма значительное веяние общества в мире, беспрепятственно несущемся к погибели на собственных ногах.

Когда-то я считался молодым и даже весьма успешным блогером. Кажется, это было тысячу лет назад, хотя на самом деле прошло совсем немного времени.

Раньше я без труда мог уложиться в пост инстаграма с его ограничением в 2000 знаков, а вот теперь не хватит и 2000 слов для самовыражения. Их просто недостаточно, чтобы поверили люди, чтобы меня действительно услышали.

Я начинал свой путь с идиотских видео на ютубе, разоблачающих тайны и загадки мистического характера. Сначала, ввиду небольшого бюджета, я объездил Московскую область, ну а позже, отдаляясь от столицы всё дальше и дальше, исследовал другие уголки нашей страны. Конечно, подобный блог может показаться не таким интересным, как, например, выставление напоказ голых задниц и груди, как это делает большинство. Тем не менее, мне, родившемуся без вышеперечисленных прелестей (я был и остаюсь мужчиной, если вдруг кто-то ещё не понял), удалось собрать приличную аудиторию, причём постоянную, с кучей комментариев и личных сообщений с предложениями о сотрудничестве.

Очень скоро число подписчиков на ютубе перевалило за сто пятьдесят тысяч, чуть позже около сотни подписалось на меня в инстаграме, где я выкладывал не только видео, но и делился фотографиями с тех мест, о которых рассказывал.

Естественно, вначале подобная деятельность представляла собой лишь хобби, которым я увлекался в студенческие годы. Однако когда посыпались первые предложения по рекламе, я стал относиться к этому более серьёзно. Теперь мне хотелось не просто выкладывать жутковатые видео, но и давать людям интригу, надежду на то, как однажды я всё-таки не разоблачу очередную городскую легенду, а наоборот, подтвержу. Если бы знать, что нечто подобное произойдёт на самом деле, я отказался бы от всех денег мира во избежание той участи, что меня постигла.

Дело было осенью. К тому времени мне давно не попадалось ничего интересного, а потому в тот злополучный сентябрь я начал искать что-нибудь загадочное в интернете: где-где, а в мировой паутине подобного всегда навалом.

Университет я уже кое-как окончил и нигде, в общем-то, не работал, зарабатывая на жизнь своим незамысловатым промыслом.

Кликнув не менее сотни ссылок, я наконец обнаружил ту, что меня заинтересовала. Речь шла о небольшом посёлке городского типа в ста километрах от Пензы, где по некоторым данным за последние пять лет бесследно исчезло не менее полутора десятка молодых людей. В подробной статье, написанной каким-то местным журналистом, рассказывалось, что люди просто пропадали и ни тела, ни каких-либо следов, указывающих на местонахождение пропавших, найти так и не удалось. Более того, журналист, написавший статью, давал кучу жирных намёков на странную, чуть ли не мистическую составляющую всех этих исчезновений.

Естественно, такая история не могла меня не заинтересовать, и я начал рыскать по всему интернету в поисках дополнительной информации. Как ни странно, но ничего внятного так и не нашёл. Об исчезновениях молчали местные власти, в пензенских газетёнках ничего о подобных случаях не говорилось.

Тогда я открыл данные о последней переписи населения и обомлел. Пять лет назад в населённом пункте, именуемом на тот момент Агафоновка, числилось 13134 человека. Однако спустя четыре с половиной года посёлок решили переименовать в Степаново – дань уважения местному герою Великой Отечественной войны. Тогда-то при пересчёте жителей выяснилось, что численность в населённом пункте сократилась на 4132 человека и остановилась на 9002. И это только по официальным данным!

Я был не на шутку заинтригован, ведь посёлок совсем не маленький, и такой стремительный отток населения меня очень удивил. В нём находилась своя школа, какой-то молодёжный клуб и даже скромный спортивный комплекс. При таком раскладе бегство людей с нажитых мест выглядело весьма подозрительным. Кроме того, меня смущало то обстоятельство, что Агафоновка находилась всего в десяти километрах от районного центра, где численность переваливала за 16000 человек. То есть, если выражаться русским языком, посёлок представлял собой не такую уж и глухомань, чтобы бежать оттуда семимильными шагами.

Оставалось последнее: проверить самый надёжный источник информации всех времён – социальные сети. Кому как не мне было знать, что уж там наши граждане ничего не скрывают. Общественность может сколько угодно говорить о конфиденциальности информации, но люди есть люди, и сейчас они как никогда раньше выставляют свою жизнь напоказ. Сами!

В общем, именно в тот момент я впервые почувствовал неладное.

Мало того, что интернет выдал просто смехотворное количество молодёжи, так ещё все как один не особо активно вели жизнь в социальных сетях. Причём большинство зарегистрированных в Агафоновке (то есть в Степаново) на самом деле оттуда переехало.

Полистав страницы подростков, я не нашёл ничего интересного, за исключением видеозаписи одного парня. На ней он, постоянно оглядываясь по сторонам, стоя где-то возле леса, невнятно вёл речь о каком-то проклятье, наложенном на их посёлок. Едва держась на ногах, вусмерть пьяный, он чуть ли не со слезами на глазах кричал в камеру своего телефона о том, что его сестру увезли в психушку, но её до сих пор числят пропавшей без вести.

Я решил проверить и обнаружил, что в пятидесяти километрах от Степаново, ближе к Пензе, находилась единственная на район психиатрическая лечебница. Однако про сестру того парня я ничего не нашёл, и мой интерес к лечебнице на этом закончился. Проверил ещё парочку подобных заведений, результаты оказались аналогичными.

Вы спросите, откуда я мог знать наверняка? Справедливо, но я же этим жил, и копаться в пространствах мировой сети было моим постоянным времяпрепровождением, если объективно – моим хлебом.

Решив, что тема таинственных исчезновений в захолустье самая что ни на есть моя, я предпринял попытку связаться с тем самым журналистом, на статью которого наткнулся изначально. Мне хотелось закрепить за собой уверенность, что не зря потрачу время. Зайдя на сайт газеты и не обнаружив контактной информации того парня, я посчитал нужным позвонить главному редактору. По роду своей деятельности мне известно, как общаться с подобными людьми и чем их заинтересовать. Видя неподдельный интерес к статьям своего печатного детища, они, как правило, могут быть вполне дружелюбны.

Посмотрев на часы, я обнаружил, что стрелки перевалили за полночь, и звонить, конечно, не стал, оставив дело до утра. Помню, как долго не мог уснуть, раздумывая над тем, почему и с какой целью пропажи полутора десятка людей скрывались, и ничего конкретного о них нигде не говорилось. Почему столь неактивна местная молодёжь в соцсетях, а те, кто активен, сбежали. Кроме того, оставались родственники: родители, братья и сёстры – все те, кто должен был объявить тревогу. Однако все молчали, и это настораживало. Со всеми этим мыслями я уснул только под утро.

Проснулся я с посвежевшей головой, и всё, казавшееся загадочным ещё вчера, теперь, как обычно бывает при дневном свете, уже не казалось таким странным. По своему собственному опыту я знал, что подобные истории всегда имели логичное объяснение, где были замешаны либо преступные элементы, либо, что гораздо чаще, какие-нибудь сумасшедшие секты. Выпив кофе и, дождавшись десяти часов утра, я всё-таки решил позвонить главному редактору газеты, в которой работал Олег Скворцов. Так звали журналиста.

После двух неудачных попыток трубку наконец подняли и грубым мужским голосом начали разговор весьма необычно:

– С кем имею дело?

Я был немного растерян, но продлилось это не более нескольких секунд. Быстренько взяв себя в руки, я представился и объяснил причину своего звонка с просьбой дать мне контактную информацию Скворцова.

– Он у нас больше не работает, – ответил всё тот же грубый голос главного редактора.

– А вы не могли бы…

– Не мог, – перебил меня мужчина, знавший наперед, о чём я спрошу. – Олег больше нигде не работает. Он повесился три недели назад и ведёт свой репортаж разве что из преисподней. Если не хочешь закончить также, советую не лезть ни в ту чёртову деревню, ни к людям, что там ещё остались.

Он бросил трубку, и короткие гудки эхом отозвались у меня в ухе. Я продолжал стоять в кухне, глупо уставившись на экран мобильника. По спине пробежал холодок, и было непонятно, что именно вызвало у меня подобные чувства. Я знал, перезванивать ему и требовать объяснений смысла нет, также как понимал то, что не хочу этого делать. Нечто необъяснимое меня насторожило и, теперь, спустя время могу себе признаться, НАПУГАЛО.

Весь оставшийся день я провёл в поисках полезной информации о том месте, куда незамедлительно собирался ехать. Первоначальный шок после «содержательной» беседы с главредом газеты прошёл, и теперь хотелось продолжения. Я уже успел заинтриговать подписчиков коротким видео, а также информацией о предстоящей поездке, но ни словом не обмолвился о названии населённого пункта. Не хотел, чтобы они что-то пронюхали раньше, чем попал бы туда их любимый блогер.

К исходу дня сборы были закончены. Я прикинул, что преодолею путь от Москвы до точки назначения часов за восемь, и решил выехать на следующее утро, дабы к вечеру быть где нужно. Первое видео с места я рассчитывал выложить в сумерках, так просмотров и лайков всегда набиралось больше, а затем в планах было отправиться в небольшую гостиницу в райцентре, где мной был забронирован номер.

Вечером я сделал пару звонков друзьям, выложил пост-анонс в инстаграме и лёг спать. Уснул быстрее, чем прошлой ночью, но странные тревожные мысли меня не отпускали, как бы я ни хотел от них избавиться.

Утро выдалось холодным, но солнечным. Я посчитал это хорошим знаком и, выпив крепкого кофе, отправился в путь, надеясь позавтракать где-нибудь на заправочной станции. Мне всегда нравились хот-доги, что там продавали, да и видео о поездке можно выложить.

Всё так и произошло, и в Пензенскую область я въехал в семнадцать часов. До пункта назначения оставалось совсем ничего, когда я остановился заправить машину. Мой туксон судорожно просил топлива, и отказывать ему не имело смысла, особенно учитывая тот факт, что мне безумно хотелось в туалет (видимо, хот-дог, которым я позавтракал, оказался не таким уж свежим).

В общем, наполнив бак машины и опустошив свой, я взял банку энергетика, сникерс и присел на неуместной лавочке, находившейся на пустоши совсем рядом с заправкой. На небе сгущались тучи, смеркалось, но мне хотелось побыть на свежем воздухе, пока не прибыл в нужное место. После девяти часов в машине деревянная лавочка почему-то казалась очень удобной.

Пожёвывая шоколадку, выковыривая из промежутков между зубами орехи и попивая Red Bull, размышляя над предстоящей работой, я даже не заметил, как ко мне подсел молодой человек с банкой пива в руках. Он громко отхлёбывал содержимое тары, будто нарочно привлекая внимание. Я знаю, что в таких глухих местах приезжие всегда вызывают интерес, а он, в своей поношенной куртке и грязных истёртых кроссовках, явно был местным. Мне не хотелось с ним общаться, но, с другой стороны, таким образом я мог прощупать почву, поэтому всё-таки начал беседу:

– Похоже, дождь будет.

Парень ответил незамедлительно. Ещё бы, ведь он только этого и ждал.

– Не просто дождь, сейчас такой ливень шарахнет, что ты в своём хундае и дорогу-то не увидишь. Так что рекомендую скорее двигать дальше и найти ночлег, а то придётся ночевать в машине. Ехать в такую погоду себе дороже.

Мне стало забавно оттого, как он назвал машину, и голос оказался довольно приятным, несмотря на неопрятный внешний вид собеседника.

– А что, здесь есть где заночевать? – спросил я для продолжения разговора.

Парень сделал глоток, негромко рыгнул и со странной ухмылкой ответил:

– Через десять километров будет Агафоновка, там ночлег вряд ли найдёшь, да я бы и не советовал. А ещё через десять от Агафоновки будет Полеево – наш районный центр, там есть типа гостиница, где ночуют в основном дальнобойщики. Сам я там не был, но говорят терпимо. Есть душ и еда.

Душ и еда неплохо, странно, если бы они отсутствовали.

– Ты сказал Агафоновка, но я видел только знак Степаново? – Я знал о переименовании, однако надо было продолжить общение, отчасти из вежливости, отчасти ради получения какой-нибудь любопытной информации.

– Недавно переименовали в честь какого-то давнишнего героя войны, о котором никто и не слыхивал раньше. Мы просто по-старому называем, так привычнее. От названия ведь ничего не поменялось, только бабло, наверное, отмыли, чиновники сраные.

– А почему ты сказал, что не советуешь там оставаться?

Парень посмотрел на меня с таким видом, как будто в чём-то меня заподозрил.

– Да потому что там чертовщина всякая происходит и нехер тебе там делать.

Он так неожиданно поменял тон, что я немного растерялся. Задавать ещё какие-то вопросы было неуместно, да и собеседник не собирался больше задерживаться. Парень встал и, оставив пустую бутылку на лавке, молча проследовал к белой проржавевшей девятке, стоявшей на заправке. С третьей попытки поворота ключа зажигания колымага всё-таки завелась, и он уехал в том направлении, откуда прибыл я.