Глава XXXII
Спустя немного времени я проморгалась и поняла, что сижу на стуле, будучи примотанной к нему веревками. Напротив, в аналогичном положении сидела Ниса, с её щеки свисал кусок скотча, на руках и ногах красовались наручники.
На моих запястьях болтались такие же и кожу под ними неприятно покалывало. Последнее означало, что «браслеты» были произведены из заговоренного ведьмой серебра, блокирующего магию.
– Зря вы ей рот открыли, – просипела я, обращаясь к себе за спину.
Судя по родной обстановке, мы всё ещё находились в моей квартире. Я сидела лицом к зашторенному окну, а владелец узнанного мной мужского голоса расположился на моей кровати. Сквозь полотна штор не пробивался дневной свет и это значило, что в компании дорогих гостей мы с подругой пребывали не один час.
– Да уж сами сообразили, – хмыкнул голос. – Но пусть лучше болтает, чем мычит, словно корова не доенная. Так хоть меньше раздражает. В некотором смысле она даже забавная.
– Согласна, – помотала я головой, пытаясь вытряхнуть остатки дурмана из головы. – По поводу забавности. Только не сводите с неё глаз. Знаете, она очень беспокойная, может выйти в магазин за хлебом, а оказаться в составе алкотура по пути в Пуэрто-Рико.
– Я учту, – рассмеялся голос. Послышался шорох, глухой звук шагов и из тьмы в круг света, созданный включенным настенным светильником, вступил мужчина. – Здравствуй, Ди.
– Здравствуй, Гриша, – ответила я, рассматривая молодого мужчину. Небрежно зачесанные назад волосы, простая белая футболка, исключительным образом подчеркивающая хорошее телосложение и светлые джинсы. Он был похож на студента старших курсов на летних каникулах.
– Вода закончилась, поэтому я принес молоко, – заговорили сбоку.
Я повернула голову и увидела молодого парня, направляющегося ко мне с чашкой в руках.
– Я не люблю молоко, – и подняла неприкрыто злой взгляд на Гришу.
– А зачем тогда покупаешь? – весело поинтересовался он.
– Блины хотела испечь, – пояснила я и это было правдой.
– Надо же, – восхитился Гриша, присаживаясь напротив меня на корточки так, чтобы наши лица оказались на одном уровне. – Неужели ты умеешь готовить?
– Умею, – заверила его я. – Развяжешь, даже продемонстрирую на практике.
– Я не для того всё это затевал, чтобы в итоге любоваться, как ты по кухне порхаешь, – с самодовольной улыбкой отверг Гриша моё щедрое предложение.
– Я не порхаю, не бабочка ведь, – фыркнула я.
– А что ты делаешь? – насмешливо изогнул губы парень.
– Гремлю сковородками и ору на плиту.
– Ты аж настолько плоха? – поднял Гриша бровь, заинтересованно рассматривая моё лицо.
– Даже хуже, чем ты можешь себе представить, – вдруг заговорила Ниса, которая перестала вопить сразу же, как только увидела, что я пришла в себя. – Представь себе Халка в фартуке. Представил? Вот у неё всё ещё хуже.
– Интересные вы подруги, – отметил Гриша, выпрямляясь и глядя на меня снизу-вверх с выражением неподражаемой гордости. Гордости за себя, любимого. Она и раньше изредка мелькала на его лице, но никогда настолько явно не проявлялась. – Я наблюдал за вами. Вы постоянно орете и ругаетесь друг на друга. Но как только что-то случается с одной, оставшиеся две мчат ей на помощь. Продолжая орать и ругаться.
– Мы давно вместе, – спокойно пояснила я. – Кстати, не знаешь, где наша третья?
– Ваша красотка-муза? – с готовностью уточнил Гриша. – Когда я видел её в последний раз, вашу большеглазую прелестницу запихивали в багажник. Кто знает, что с ней сейчас…
Ниса дернулась, звякнув наручниками и заорала:
– Да чтоб у тебя геморрой вылез, хрен ты моржовый!
– Хватит, – оборвала я крик. Ниса захлопнула рот, всхлипнула и отвернулась. Гриша решил воспользоваться моментом, в один шаг подошел к ней, крепко схватил за подбородок и вернул скотч на место, то есть, на губы подружки.
– Ты сияешь, как новогодняя елка, а значит, рад такому раскладу, – прохрипела я, чувствуя, как всё внутри холодеет при мысли о Русе.
– На самом деле, моя дорогая, мне наплевать, – Гриша взмахнул рукой и верхний свет вспыхнул, словно парень умел повелевать электричеством. Но это было не так, повелевал он вовсе не розетками и выключателями.
Я на мгновение зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, поняла, что в моей маленькой квартирке собралось гораздо больше людей, чем показалось в полутьме. Помимо Гриши и того недоумка, который не придумал ничего лучше, чем напоить меня молоком, в каждом углу стояло ещё по одному крепкому парню. Входную дверь также сторожили: крупный бритоголовый дядя в количестве одной штуки с лицом свежезамороженной селедки. Всем своим брутальным видом он буквально кричал о том, что бандитские времена ушли не так далеко, как всем казалось. Это был какой-то почти канонический персонаж.
– Меня интересуешь только ты, – заявил Гриша, поставил рядом со мной стул и уселся на него с таким видом, как будто это был, как минимум, самый удобный стул в мире, как максимум – трон. – Ты ведь даже не знаешь, да?
– Чего не знаю? – неподдельно удивилась я.
– Не знаешь, что заварушка в городе началась… из-за тебя, – и он легонько ткнул меня пальцем в грудь.
– Это сильно вряд ли, – промолвила, не скрывая скепсиса.
– Давай я расскажу тебе историю, – с готовность предложил Гриша, складывая руки на спинке стула перед собой.
– Если сказочную, то не надо, – с не меньшей готовностью отказалась я.
– Что так? – озаботился Гриша, навесив на лицо выражение крайнего огорчения.
– Ненавижу сказки, у меня от них расстройство, – заявила я с предельной серьезностью.
– Нервное? – поинтересовался Гриша, склоняя голову к плечу подобно заботливой мамочке.
– И нервное тоже, – закивала я. – Знаешь, все сказки одинаковые. Всё всегда заканчивается свадьбой. Прочитаешь одну и можно больше не читать. Скука!
– Ты думаешь? – брови парня выразительно взлетели, но глаза оставались холодными и колючими.
– Ага. Сказки, как и женские романы, абсолютно предсказуемы. И каждое подобное повествование пытается внушить человечеству веру в любовь.
– А ты… веришь в любовь? – подался вперед Гриша, так внимательно глядя в мои глаза, словно пытаясь сквозь них заглянуть напрямую в мозг.
– Ты вломился в мою квартиру, сдал мою беспомощную подругу каким-то головорезам, открутил газовые вентили, а в заключение привязал меня нас с Нисой к стульям. И всё это ради философской беседы? – медленно, но очень зло проговорила я.
– А давай я все-таки расскажу тебе историю! – воодушевленно подхватился парень со стула и начал ходить туда-сюда.
Я застонала, запрокидывая голову назад.
– Жили-были два брата…
– Какое паршивое начало, – пробормотала я, достаточно громко, чтобы перебить рассказчика.
– Слушай дальше, – отмахнулся Гриша, сунул руки в карманы джинсов и вернулся к повествованию: – Итак, жили-были два брата, один старший, другой младший. И буквально с самого детства не могли они найти общий язык. Младший брат всегда стремился получать желаемое любыми способами. Всё, что приходилось ему по вкусу он забирал себе, не заботясь о желаниях других. Не заботясь о тех, кому принадлежало то, чем ему хотелось владеть. Кто-то называет таких людей беспринципными, а кто-то – напористыми. Кто-то считает, что добиваться своего, чего бы тебе это не стоило, является преимуществом. Другие же порицают и осуждают подобные действия, считая, что нельзя делать всё, что вздумается. Они верят в непреложность правил, в систему, в равноправие, в свободу и выбор. Хотя, что такое свобода? Свобода – это когда ты выбираешь из того, что тебе оставили другие. То есть, твоя свобода заранее не свободна, потому как ограничена чужой волей, чужим выбором. Старший был из таких. Из верящих. Младший же признавал исключительно концепцию захвата, суть которой была определена одним простым тезисом – кто сильнее, тот и прав. Младший считал, что силу свою можно и нужно проявлять разными способами. Особенно ему нравилось не заставлять физически, не принуждать, а аккуратно подталкивать в нужном направлении. Ему нравилось играть на чужих эмоциях и чувствах, как на музыкальном инструменте. Внушать чувство вины и ответственности…
– Очень увлекательная история, – не выдержала я. – Но когда она уже закончится?
– Скоро, – пообещал Гриша, остановив свои метания из стороны в сторону, из-за которых моя голова, ещё не до конца отошедшая после отравления, заболела с утроенной силой.
– Поскорей бы, – выдохнула я с новым стоном. – А кому-то, кто не был привязан к стулу, ты пытался её рассказывать?
– Нет, я никому её не рассказывал, – спокойно заметил Гриша, беспристрастно разглядывая что-то за моей спиной.
– И кто в этой истории ты? – хмыкнула я. – Старший или младший?
– Ни тот, ни другой, – бросил Гриша, взглянув на меня сверху вниз. – На самом деле, это не моя история. Два брата – это два принца, младшему из которых пообещали в жены морскую принцессу.
Я вдохнула и не выдохнула.
– Но, понимаешь, – продолжил Гриша, возобновив движение от стенки к стенке. – Жизнь – забавная штука. Указанная принцесса изначально планировалась в жены старшему брату, потому что вместе с принцессой, её суженный получал и большое количество дополнительных привилегий. В том числе, трон и корону её отца. После ухода действующего правителя, естественно. Почему же произошло так, что принцессу отдали младшему? Потому что отец двух братьев посчитал, что его старший сын и так станет королем, ведь по праву рождения он должен был наследовать трон Небесного царства. Изменив своё первоначальное решение, папаша обручил с дочерью морского повелителя своего младшего сына, вместо старшего, таким образом, постаравшись обеспечить властью в будущем обоих своих детей. Но! Случилось непредвиденное. Когда братья ступили в пору отрочества в Небесном царстве случился государственный переворот. Правителя убили, его детей изгнали, а трон занял… убийца. И отдавать его не желает по сей день. Единственный способ для братьев вернуться домой – убить того, кто поднял руку на их отца. Но младшему не нужна эта война, он намерен получить другой трон. Трон, который был ему обещан вместе с принцессой. А старший не настолько силен, чтобы самостоятельно выступить против захватчика. Им бы следовало объединиться, но… случилась ты. Видишь ли, ты превратилась в то самое яблоко раздора, которое окончательно отдалило братьев друг от друга. Даже находясь вдали от родного дома, даже будучи лишенными всего, они всё равно не могут договориться между собой. Ты препятствуешь этому, – громогласно провозгласил Гриша, склоняясь к моему лицу, словно желая узнать, поняла ли то, что он мне тут пять минут втолковывал или нет.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – тихо, но очень четко выговорила я.
– Нет, принцесса, – невесело усмехнулся Гриша. – И ты тоже это скоро поймешь. Два брата очень давно находятся в этом городе, соперничая даже под человеческими личинами… и стараясь быть поближе к тебе. Старшего ты знаешь под именем Дмитрия Лозовского. Вы уже успели побеседовать. Лозовский, или как его называют на родине, принц Джэхан, прибыл в этот город довольно давно. Младшенький от него не отставал. Ты могла этого не заметить, но с тех пор, как здесь поселилась твоя бабушка – город буквально стал центром всего сверхъестественного. Всех нас буквально тянет сюда. Но этих двоих сюда притянула ты. Лозовский старался быть вне твоей орбиты до поры до времени. Но тщательно следил за твоей жизнью. Его братик, тот, которого ты привыкла называть Максом от него не отставал, но выбрал другую тактику. Он постарался сблизиться с тобой, стать частью твоей жизни. И ему это удалось, не правда ли? Ты доверяешь ему, как себе.
– Доверяла, – прервала я этот поток плавной речи с уничижающими насмешливыми интонациями. – Я знаю, кто он.
– Неужели? – неправдоподобно разыграл удивление Гриша. Да не особенно-то и старался. – Догадалась?
– Сам показал, – процедила я. – Слушай, как долго продлится этот спектакль? Я немного устала.
– Это не спектакль, – рывком вцепился в моё плечо Гриша. – Я рассказываю какой на самом деле была твоя жизнь. Лживой! Всё было ложью, потому что тебе врали! Все! Твой отец, твой друг, твоя подруга…
Гриша махнул рукой. Послышались тяжелые шаги, а после на пол между мной и неистово вращающей глазами Нисой, для которой это был единственный способ выразить эмоции, швырнули безвольное тело лицом прямо в ковер.
Спустя один удар сердца я узнала Русю.
– Зачем тебе это? – дернулась, понимая, что рваться бесполезно, но всё равно не в силах усидеть спокойно.
– Из-за тебя в этот город явились ягуаретты, – холодно заявил Гриша, с презрением рассматривая Русю. – И начали теснить мою стаю, моих волков.
– Что? – ещё сильнее дернулась я. – Ты в своем уме?! С какого боку я к ягуареттам?
– Потому что именно Лозовский поспособствовал тому, что они покинули свои норы в Мексике и притащились всем своим цыганским табором сюда! Это стоило ему огромных денег, ведь пришлось подкупить кое-кого в Совете, чтобы они санкционировали переезд. И поверь мне, никто не станет выкладывать такие суммы просто развлечения ради, – с каждым словом раздражаясь всё сильнее и сильнее, говорил Гриша. – В итоге, у меня под боком оказался клан ягуаретт, в планах которых не только увеличить свою стаю, но и взять под контроль весь город. Как ты уже могла догадаться, меня это совсем не устраивает. Знаешь, скольких усилий мне стоило вытащить местных волков из задницы, в которой они находились до меня?
– Так это ты! – с трудом проговорила я, ощущая, как сердце забилось быстрее и сильнее, сотрясая грудную клетку болезненными спазмами. – Ты – вожак!
Глава XXXIII
– Ты так удивляешься, – пренебрежительно, но с определенной долей веселья хмыкнул Гриша. – Неужели это не было очевидно с самого начала? Кто ещё смог бы защитить тебя и твою бестолковую подружку от нападения ягуаретта?
Я молчала, пытаясь осознать услышанное.
– Что, сложно, да? – упираясь вытянутыми руками в подлокотники моего стула вдруг очень ласково поинтересовался Гриша, рассматривая мои губы. – Я думал, ты догадалась. Ты же разговаривала со мной по телефону, помнишь? И я услышал крик. На ваше счастье, я находился недалеко. Меньше десяти минут мне понадобилось, чтобы добраться до дома музы. Когда я появился, вы с оборотнем уже стояли друг напротив друга. Пара секунд – и он бы вырвал одной слишком любопытной нереиде сердце. Мне удалось вмешаться прежде, чем он нанес тебе непоправимые повреждения. Но ты была ранена. И я отнес тебя к морю, потому что знал, там тебе станет легче, хотя и не был полностью уверен, что ты переживешь ночь. А потому я не ушел, а остался наблюдать за тобой до утра. Когда ты очнулся, я был рядом. Видел, как ты пришла в себя. Как запаниковала, поняв, что случилось, как разговаривала по телефону. Только после появления твоей подружки я ушел.
У меня в горле пересохло, а потому произнести слова благодарности получилось не с первого раза. Наконец, сквозь кашель я смогла выдавить:
– Спасибо.
– Обращайся, – щедро предложил мне Гриша и расплылся в улыбке. – А ты забавная, когда не умираешь и не строишь из себя великую сыщицу. Ты хоть поняла, что это были за убийства?
Я не задумываясь потребовала:
– Расскажи.
– Ягуаретты заявились сюда, потому что Лозовскому нужна была поддержка сильных бойцов. В их случае – хоть каких-нибудь бойцов. И он заключил с оборотнями сделку. Лозовский пообещал ягуареттам помочь решить их «половые» трудности, а они взамен принесли ему клятву верности на крови. Ты знаешь, что это такое? – не дожидаясь моей реакции, Гриша сам ответил: – Вожак, присягнув принцу, полностью перешел под его власть, а вместе с ним – и вся его стая.
– Подвластная магия. Подчиняющиеся звери, – едва слышно выдохнула я. – Я думала, это миф…
– Что отдельные маги способны контролировать других магических существ? – переспросил Гриша. – Нет, это не миф. Это реальность таких, как мы. На самом деле, это всегда лишь вопрос времени: когда появится тот, кто заявит свои права на всё то, что ты считал своим. Твою жизнь, тело, разум, будущее… Но не мне тебе об этом рассказывать, да, принцесса?
– Что было дальше? – требовательно спросила я, игнорируя этот выпад.
– Лозовский начал искать пары молодым ягуареттам, – холодно проговорил Гриша, всё ещё будучи более заинтересованным моим лицом, чем собственным рассказом. – И особо ответственно подошел к отбору. Ему нужны были женщины сильные магически, но при этом достаточно управляемые по характеру. Но тех троих, что погибли, и твою подружку, – он бросил на Нису взгляд через плечо, – он исключил из списка возможных пар для своих ручных котят.
– Почему?
– Посчитал, что лучше будет завербовать их к себе на службу, чем использовать как живой инкубатор, – презрительно искривил губы Гриша, склоняясь к моему лицу. – Онни, банши, сирена – да это же просто отряд мечты!
– А последняя жертва? Кем была она? – поспешно спросила я, пытаясь отодвинуться назад, потому что ощущать на коже горячее дыхание главного оборотня было минимальным удовольствием.
– А как ты думаешь, если поблизости живут онни, значит…? – и Гриша многозначительно замолчал, предлагая мне самой додуматься до ответа.
– Кицунэ, – пораженно произнесла я, рассматривая глаза Гриши. Они были светло-желтыми, напоминающими жидкий янтарь, явственно свидетельствуя о нестабильном состоянии парня, который в любую минуту мог начать обращаться. – Огненные лисы.
– Умница, – одобрительно кивнул парень с улыбкой, сверкнув белыми зубами.
Я нервно поежилась.
– Но если Лозовский хотел, чтобы они работали на него, то как так получилось, что ягуаретты всё равно попытались их… использовать? – непонимающе вопросила я.
– Потому что кое-кто работает на две команды сразу, – выдохнул Гриша мне в лицо. – И на принца Джэхана, и на принца Тэяна. И ни тот, ни другой об этом не подозревали. До недавнего времени.
– А если по-простому, без намеков и недомолвок? – скривилась я, пытаясь ещё чуть-чуть отклониться назад, потому что трудно нормально соображать, когда над тобой вот так вот сопят старым больным ежиком. – Знаешь, шарады – не мой конек.
– Хочешь по-простому? – вдруг разозлился Гриша. Резко дернулся, выпрямляясь, и отошел от меня, присев рядом с бесчувственной Русей.
– Она жива? – забеспокоилась я. Уж слишком неподвижно лежала муза.
– Боишься за подружку? – лицо Гриши исказилось в отвращении. – А знаешь ли ты, что оборотень напал на вас не потому, что ты влезла в расследование и не потому, что банши ко всеобщему удивлению грохнула своего одноразового любовника, а потому что он понял, что Руся ведет двойную игру.
Я замерла, затаив дыхание.
– Что значит, она ведет двойную игру?
– Что ты знаешь про её нового дружка? – вопросом на вопрос ответил Гриша, а после бросил в сторону двери короткую фразу на каком-то гортанном наречии, понять которую я не смогла.
– Практически ничего, – честно призналась я.
– Тебе настолько не интересна жизнь подруги? – вздернул брови Гриша. Они вообще у него были очень подвижными.
– Не эта сфера, – пояснила я, наблюдая, как оборотню зачем-то передали мой электрический чайник. – У Руси ухажеры меняются чаще, чем погода за окном.
Не успела я договорить, как Гриша взял и одним широким жестом выплеснул на музу всё содержимое чайника.
– Что ты делаешь?! – заорала я и попыталась встать, но лишь опасно покачнулась на стуле, едва не завалившись назад.
– Не дергайся, – поморщился вожак волков. – Это всего лишь вода. Холодная, не кипяток. Хочешь, можешь проверить. Если встанешь.
Я даже пытаться не стала, потому что заранее предвидела всю бесполезность этих порывов, но немного успокоилась, особенно, когда Руся начала приходить в себя.
Она медленно возвращалась в сознание, что не устраивало оборотня, который решил ускорить этот процесс и от души влепил подруге пару пощечин, на что я вновь отреагировала криками, а Руся слабыми протестующими стонами.
– Ди? – с трудом вымолвила она, пытаясь приподняться с пола и разглядеть что-то дальше своих ресниц, с которых капала вода. – Как ты здесь оказалась?
– Лично меня больше волнует вопрос, как здесь оказалась ты, – буркнула я, испытывая двойственные чувства. С одной стороны, я была рада, что подруга жива, с другой – Гриша уронил зерно сомнения в мою душу и теперь я хотела услышать от музы объяснения.
– Я… я не знаю, – Руся тяжело закашлялась.
Гриша заглянул в чайник, пожал плечами, вытряхнул из него на пол последние капли и отдал всё тому же парню.
– Прости, дорогая, – радостно заулыбался мне Гриша, словно Чеширский кот. – Но на попить воды не осталось.
Муза опять зашлась в судорожном кашле, едва успев вдохнуть.
– Что с ней? – с нарастающей тревогой потребовала я ответа.
– То, что и с тобой. Она была в квартире, когда вы вернулись и вместе с вами надышалась газом, – безразлично бросил парень. – Плюс её предварительно чуть-чуть придушили, когда она так не осторожно открыла дверь человеку, представившемуся курьером. Не надо на меня глядеть такими глазами! Мне нужно было, чтобы она под ногами не путалась и не выбралась из шкафа, куда засунули её мои ребята.
– Ты же сказал, что её запихнули в багажник! – возмущенно напомнила я.
– Я соврал, – с улыбкой оповестил всех присутствующих Гриша.
– Она могла умереть!
– А то, что она едва тебя не погубила, – практически зарычал парень и я отчетливо увидела, как от этого страшного звука, который ожидаешь услышать скорее от дикого зверя, чем от человека, содрогнулась мужская грудь. – Это тебя не волнует?
– Волнует, – закивала я с готовностью. – Очень волнует. Но если она продолжит так кашлять, то выплюнет собственные легкие. И тогда уже ничего не сможет рассказать. Ты ведь для этого её разбудил, правда? Ты хотел, чтобы она сама нам всё рассказала!
Несколько мгновений Гриша колебался, а после вышел и быстро вернулся со шприцем и ампулой в руке.
– Что это? – криво вытянула я шею, словно пьяный жираф, пытаясь рассмотреть, что он делает с Русей.
– Препарат, который поможет вывести агрессивные вещества из организма, – проронил Гриша, отламывая верхушку ампулы, набирая в шприц бесцветную жидкость и втыкая иглу в предплечье музы, которая была так слаба, что практически не сопротивлялась.
Лекарство подействовало быстро, спустя несколько минут Руся перестала жутко кашлять, а её лицо стало чуть меньше напоминать переспевший помидор.
– Сволочь, – выплюнула Руся, исподлобья взглянув на Гришу, оставаясь в положении полулежа.
– Я тоже бесконечно счастлив видеть тебя вновь, – хмыкнул парень, складывая руки на груди. А мне вдруг показалось, что его глаза засветились изнутри. С каждой минутой в них оставалось всё меньше и меньше человеческого. – А теперь, будь хорошей девочкой, встань с пола, отряхни юбку, поправь прическу и расскажи девушкам, как ты вот уже полгода изображаешь их лучшую подругу, при этом таковой не являясь.
– Это не правда, – торопливо проговорила Руся, утыкаясь взглядом в пол. У меня создалось впечатление, что говорила она это не оборотню. Мне. – Я была и остаюсь твоей подругой, просто…
– …просто деньги оказались важнее дружбы, – любезно подсказал Гриша. – Ты продолжай, продолжай. Про своего любовника не забудь упомянуть. Захар, кажется, да?
– Дело не только в деньгах, – и красивое лицо подруги исказилось болью. – Захар – ягуаретта. Он приехал сюда вместе со своим кланом. С переездом им помогал Лозовский. Он…
– Она уже знает, кто он, – холодно оборвал её Гриша. – Рассказывай дальше. Пока твою историю не начал рассказывать я.
– Лозовский хотел собрать достаточное количество сильных бойцов, – Руся шмыгнула носом и попыталась сесть поудобнее, но увидев, как сжались в кулаки руки стоящего в двух шагах от неё Гриши, передумала и замерла. – Мне кажется, он сам не до конца понимает, для чего они ему нужны. То ли чтобы отомстить за отца, то ли для того, чтобы остановить брата. У того тоже имеются свои ручные зверьки…
И она кинула быстрый взгляд на стоящих за моей спиной оборотней.
– Дальше, – с неприкрытой злобой потребовал Гриша, а его кадык заметно дернулся.
– Я не сразу поняла, кто он, – подчинилась подруга, говоря сбивчиво и глотая окончания, словно боясь, что ей не дадут рассказать всё до конца. – Долгое время я думала, что он – обычный человек с удивительным талантом художника. Интима у нас с ним не было, исключительно деловые отношения. Но под моим чутким контролем и тонким влиянием его картины стали продаваться как горячие пирожки. Я и сама не ожидала такого успеха. На данный момент у меня больше десяти желающих приобрести его следующее творение и каждый из покупателей готов платить миллионы!
Руся задохнулась от переизбытка эмоций и умолкла.
– Эй! – Гриша ударил носком ботинка по её руке. – Ты там что, уснула? Дремать на том свете будешь, а если сейчас не заговоришь, то быстро там окажешься.
– В какой-то момент Захар перестал писать, – покорно продолжила муза, всё ещё глядя не на меня, а на ковер под собой. – А я уже взяла предоплату за картину. И у человека, которому трудно объяснить, почему ты не смог сдержать обещание. Долгое время я не могла понять, что происходит. Захар перестал появляться в галерее, не отвечал на мои звонки. Сперва я решила, что он просто запил. Знаешь, с творческими людьми такое бывает – ищут вдохновения и в процессе поиска спиваются. Но отсутствие Захара слишком затянулось и у меня больше не было времени ждать. Я отправилась к нему домой и обнаружила на полу. Избитым, с переломанными пальцами на обеих руках и истекающим кровью из нескольких рваных ран. Едва я попыталась оказать ему первую помощь, как повреждения начали затягиваться у меня на глазах. Тогда-то я и поняла, что он не человек. Пока он оставался в беспамятстве я привязала его к батарее бельевой веревкой, а когда пришел в себя…
– …ты учинила ему допрос? – изумилась я, не представляя нашу изысканную музу в роли инквизитора.
– Да, – кивнула подруга полу. – Но ничего такого кровавого или мучительного, что ты могла себе представить. Я просто начала задавать вопросы, тыкая в него каминной кочергой.
– Увлекательное, наверное, было зрелище, – со смешком проговорил Гриша, складывая руки на груди, но не меняя бдительной позы.
– Так, что было дальше? – проигнорировала я насмешливого мохнатого, чей взгляд, который он бросил на меня, был откровенно не хорошим. Знала я, чем обычно заканчивались подобные взгляды.
– Захар рассказал, что он ягуаретта, что его стая недавно приехала в наш город и намерена остаться здесь жить. И что все повреждения, которые я увидела, он нанес себе сам, – муза рвано вздохнула. – Сказал, что это что-то вроде врожденного заболевания, которому подвержены многие в его стае. Он описал это как волну, которая вдруг находит, захлестывает с головой и погружает во тьму. Иногда приступ удается удержать под контролем, но иногда…
– …иногда тьма вырывается наружу, – закончил вместо подруги вожак волков. – И тогда они не могут себя контролировать. У некоторых всё же порой случаются проблески сознания, когда человеческое «я» начинает понимать происходящее. И тогда они наносят сами себе повреждения, чтобы остановить безумство. Боль помогает отрезвить разум, очистить его от наваждения. Вот, что случилось с погибшими девушками – они столкнулись с сорвавшимся с поводка внутренним злом оборотней, которые крайне сильны и из-за генетического сбоя неконтролируемые. А теперь представь, что в городе навсегда осядет целая стая таких оборотней.
– Так, причина была не в таблетках? – ахнула я, запоздало сообразив. – Не они провоцировали агрессию?
– Таблетки, о которых ты говоришь, дешевая китайская дрянь, – брезгливо поморщился оборотень, – которая давно и активно поставляется в наш город. Они сыграли свою роль, сработав как щелкнувший переключатель, ослабив контроль. Но ты не задала главных вопросов: как таблетки оказались у девушек и почему эти таблетки оказались именно у этих девушек?
– Как? – эхом откликнулась я, взирая на Гришу. Парень в ответ повел глазами, указав на музу. Лицо Фирусы было скрыто упавшими вперед черными волосами, отгородившими её от меня словно завесой.
– Руся, – срывающимся голосом позвала я. – Что ты сделала?
– Подсунула девчонкам опасную азиатскую отраву, – громко прошептал Гриша, обращаясь ко мне.
– Но зачем? – недоумевала я, вновь обращаясь к подруге. – Зачем тебе это нужно было?
– Потому что каждый в этой истории вел свою собственную партию, как в плохом оркестре, – проговорил знакомый голос, который в собственной квартире я ожидала услышать в самую последнюю очередь. Непроизвольно вздрогнув, я обернулась на звук. Мгновение – и буквально из пустоты вышагнул Ян.
Надменный взгляд, немного растрепанные пшеничные волосы, мраморно-гладкая кожа без намека на малейший изъян и серебристый длинный сюртук, подчеркивавший ширину плеч, узость талии, длину ног и величественность осанки. – Привет, ma petite princesse.
– Привет, – тяжело сглотнула я.
– В последнее время вокруг тебя слишком много мужчин, не находишь? – немного грустно заметил вампир.
– Ага, – выдохнула я с сожалением. – Много даже для меня.
– Ты?! – рявкнул сбоку Гриша, отчего я стремительно развернулась назад, застонав от боли, пронзившей хрустнувшую шею. Елозить попой по стулу порядком надоело, да и спина начала ныть от неудобной позы. – Как ты здесь оказался?
– Так же, как и ты, – спокойно ответил Ян и сделал несколько шагов вперед, чтобы находиться в поле моего зрения и не заставлять изгибаться коброй.
Вампир стоял перед Гришей прямо, чуть небрежно, со скучающим видом сложив руки за спину. Он будто находился на светском приеме, а не в маленькой дешевой квартирке в окружении двух связанных потрепанных девиц, одной сидящей на полу и толпы обозленных оборотней, распространяя чувство превосходства над окружающими. – Через дверь.
– Он приглашен в твой дом? – рыкнул оборотень, обращаясь ко мне.
Я пожала плечами, успев заметить, как у него во рту чуть покрупнели зубы.
– Что ты там говорил про плохой оркестр? – быстро спросила я.
Ян покосился на меня.
– Разве это не очевидно? – проговорил он так, словно я спросила, сколько будет два плюс два.
– Не для меня, – пробормотала я, переведя взгляд со съежившейся на полу музы на Нису. Банши, судя по напряженному взгляду и не менее напряженной позе, пыталась выпутаться из оков. Но что-то у неё это не получалось, подруга была подозрительно бледна, а на лбу блестела испарина. – И не для остальных участников этого балагана.
– Всё очень просто, – проговорил Ян с надменностью, которая была очевидно адресной. – Твой знакомый Лозовский набирал сторонников, готовясь к войне. Твой друг Макс, который оказался совсем не Максом и уж тем более не другом, занимался тем же, но другими методами. Именно последний контролирует поставки запрещенных препаратов в город. Вступил, а вернее вляпался, он в этот бизнес чуть больше года назад, распространяя дрянь, которая, кстати, в народе называется «сиянием», через сеть ночных клубов и баров, которыми владеет. Не замечаешь тенденции? Старший занялся ресторанным бизнесом, младший окунулся в сферу развлечений.